восход в Штормовом пределе.

      Его душа, ловко спрыгнув с своего гнедого скакуна, и подарив ему неспешный, по – детски озорной взгляд, бросилась вперед по хрустящему снегу. Она – чертенок в обличии высокородной прекрасной леди. Не боится не огня, не боли, улыбается в лицо опасности, и хранит под толстыми юбками искусно вылитый кинжал, которым, порою, в порыве спонтанных поездок, срезает сочные плоды в цветущих садах Штормового предела. И боги знают, он любил ее, сильнее всего на свете.       Любил, когда, покрывая исписанную шрамами кожу, она сладко стонала под ним, запуская холодные пальцы в его волосы. Любил, когда она мирно засыпала на его груди. Любил, когда она, проснувшись вместе с рассветом, уверенно держа его за руку, звала его в очередную авантюру.       Если бы, Арья Старк никогда бы не существовала, ее стоило бы выдумать.       Временами, он не верил, что все, происходящее с ними – реальность. Не верил и тогда, когда возлагал на тонкие девичьи плечи толстый плащ, с вышитым оленем. Но, когда Арья, такая грозная и опасная, словно северная волчица, вставала на цыпочки, чтобы ласкового чмокнуть его в шеку, и исчезнуть из комнаты вместе с потоком ветра, Джендри понимал, что всю жизнь к этому шел.       К девушке, бьющейся с мужчинами на равных. К девушке, которая без страха и сомнений ставит на место его сюзеренов, вызывая в ответ не гнев, а лишь немое восхищение. К девушке, которая никогда не была леди. К девушке, которая всегда была его лучшим другом.       - Ну так что, ты идешь? – спрашивает она, словно продолжает затянувшийся монолог. – Или ждете пока снег растает, милорд?       И со смехом, его прекрасная супруга, отправляет ему прямо в лицо на скорую руку слепленный снежок, и они, поваленные в снег, смеются. Джендри перехватывает взгляд ее серых, как небо над их головами, глаз, и он едва – едва может дышать. В растрепанных волосах Арьи запутался снег, и казалось, что в девичьих локонах сияют звезды. Взбудораженная, она – волчонок, смотрит на него открыто и смело, а потом долго – долго целует, и он чувствует как мороз покрывает потрескавшиеся губы.       - Знаешь, - тянет она, чуть позже, когда укрывшись тканями, распылённые, они лежат в постели. – Когда ты появился в Винтерфелле, я подумала, что сошла с ума. Ты стоял такой простой, свободный и открытый – добрая весть из моего отрочества. На мгновение, мне показалось, что все, что со мной произошло – лишь дурной сон. И я должна проснуться рядом с тобой и Пирожком на пути в Близнецы, но нет. Рикон тогда сказал, что ты участвовал в походе за стеной, и был здесь еще до моего возвращения и я тогда так напугалась, боги. Впервые за долгое время, ты понимаешь! Я тогда так трезво осознала, что будь судьба более жестокой – ты бы погиб, а я никогда больше бы тебя не увидела!       - Кто бы мог подумать, моя леди, - весело усмехнулся Джендри, целуя ее в открытую ключицу. – Вспоминала обо мне, у нее даже были моменты слабости. Я польщен!       - Дурак! – ответила она, утыкаясь в подушку, чтобы заглушить непрошеный стон.       - Дурак, бесспорно, - смеясь соглашается Джендри, касаясь губами ее шеи. – Зато я твой дурак!       - Конечно мой, - усмехнулась Арья, целуя супруга в лоб. – Куда же ты денешься?