Внезапное счастье Невилла Лонгботтома

Забини упорно соблазнял его уже вторую неделю. И одними визитами в лабораторию на работе это не ограничивалось. Этот ладный, черноволосый красавец словно где-то подсмотрел все Невилловские слабые места и фетиши, и упрямо их демонстрировал на своем примере. Так что, когда в итоге они, после отличного ужина в итальянском ресторане самого Блейза, оказались в постели, Невилл уже просто изнывал от желания вставить этому обольстителю по самые… Кхм, ну вы поняли. Сил на стеснение или сопротивление своим желаниям просто не осталось, когда Забини разделся, без стыда демонстрируя себя. Если Невилл и думал, что достиг предела возбуждения, в этот момент он передумал. Губы Блейза оказались слаще вина с его ресторана, которым тот так хвастался, и Невилл с упоением их целовал, оглаживая при этом стройное тело оголодавшими ладонями. Блейз, недолго думая, погладил его член через одежду, расстёгивая пуговицы на рубашке другой рукой, и до полного обнажения Невилл чуть не кончил только лишь от поглаживаний через брюки и белье. Забини, этого наглого и красивого льстеца, хотелось неудержимо. Оказалось, что тот отлично растянут и даже смазан, — и когда только успел? Впрочем, Невилл не жаловался, когда жадная попка Забини приняла его всего, при этом, Блейз предпочел сделать это, сидя на Невилле верхом. Так выходило глубже, как он объяснил, оглаживая без конца грудь и руки своего любовника. — Хорошо, — шептал Блейз, иногда переходя на итальянский, и бесстыдно стонал, объезжая каменный член. Невиллу только и оставалось, что нежить соски Забини, придерживать его то за ноги, то за ягодицы, поддерживая ритм… Невилл уже представлял, как после вылижет неспешно эти идеальные полушария, так прекрасно и бархатно ласкающие сейчас его ладони. Представлял, как после, бурно кончив в Блейза уже без презерватива, вылижет его начисто, трахая пальцами, и заставит кончить вновь, лишь от пальцев и языка. Думать о сексе во время секса… Хм, такого с Невиллом ещё не случалось. В прочем, те случайные любовники из клубов, что были у него раньше, и рядом не стояли с тем красавчиком, что с абсолютным блаженством на лице, при этом не отводя жадного взгляда от его глаз и тела, сейчас трахал Невилла собой. Блейз Забини. Ещё в школе Невилл думал о нем, конечно же думал. Но то, что слизеринец, да ещё и красавчик вроде него, посмотрит в сторону Невилла — в это не верилось никогда. До того самого момента, пока Забини не занесло на магическую научную конференцию, где Невилл и выступал. Кудрявого и статного итальянца он сам высмотрел ещё вначале, да и как на него не смотреть? Невозможно. Тот неспешно прохаживался между учёными, беседуя с Малфоем, которого тоже, путем зельеварения, занесло в науку. Так они с Драко и пересеклись, сначала по рабочим вопросам, а после даже стали кем-то вроде приятелей. И в тот день, почти две недели назад, когда Малфой издали лениво махнул Невиллу, приветственно кивнув, а потом отвернулся, Невилл и не думал, и даже отдаленно не надеялся на то, что происходящее с ним сейчас каким-то образом возможно. Мерлин, как Блейз стонал. Невилл не выдержал, он сел, и обнял его, обхватил руками, целуя длинную ароматную шею, пробираясь пальцами к месту их временного соединения. Наслаждение выносило мозги, заставляло разбегаться мысли… И Невилл не сопротивлялся, тем более, что Блейз, смотря совершенно опьяненно и уязвимо, нашел его губы, жадно целуя настолько по-французски, насколько это вообще возможно физически. Невилл горел, плавился, стонал Блейзу в рот, и в какой-то момент не выдержал, перевернул их, и уложил брюнета на спину, навис сверху, и задвигался сам, быстро, жадно трахая тугой сладкий зад, и целуя при этом самый жаркий рот в его жизни. Блейз был просто идеален. Он обхватил его ногами с такой готовностью, и с такой страстью отдавался, что Невилл забыл обо всем на свете. И о своей заниженной до сих пор самооценке (необъективно, как убеждали его друзья), и о работе, которая обычно занимала его больше всего, — хотя последние недели этот пьедестал потеснил Блейз. Собой. Окружил, соблазнил, обворожил, уложил в постель, отдался… И отдал. Невилл двигался все рванее и быстрее, так не хотелось вообще ни на дюйм покидать тело брюнета. А Забини раскинулся на постели, подмахивая бедрами и совсем не стесняясь своего нижнего положения. У Нева от такого Блейза уже трижды подкатывал оргазм, настойчиво стучась в пах и голову. Но Невилл пережимал себя упорно, запрещая себе кончать так рано, когда его любовник ещё готов принимать его. Так жадно, так похотливо. Кончили они почти вместе. Сначала Забини простонал, что больше не может, и так и не прикоснувшись к своему крепко стоящему члену, начал кончать упругими струями себе на живот. А потом и Невилл, удовлетворенно и счастливо пронаблюдав за этим, и толкнувшись последние пару раз, затрясся в сильнейшем и долгом оргазме, падая и дыша в шею Блейза, словно загнанный гиппогриф. «Как же хорошо», — единственная мысль стучала в его мозгу. Как же хорошо. Выходить не хотелось. Хотелось остаться в этом человеке навсегда. Слиться с ним воедино. Блейз, словно прочитавший его мысли, мягко прижался своими губами сначала к щеке, а потом, когда Невилл повернулся, то увлек его в неспешный, нежный поцелуй. Благодарный и тягучий. В ту ночь они почти не расцеплялись, натрахавшись так, что ноги их не держали, и в душ они решили сходить утром, лениво воспользовавшись заклинанием. Проснулся Невилл к обеду. Улыбнувшись блаженно, он потянулся по кровати руками, в поисках уже привычного за ночь желанного тела, но наткнулся на… Пустоту. Которую уже не ждал обнаружить, настолько поверил что… нужен. Ну конечно. Невилл застонал, потирая лицо обеими руками, с трудом выныривая из страны грез и удовольствий, — куда ему, такому вот третьесортному пареньку, надеяться на то, что кто-то вроде Забини захочет… остаться. Встречаться, съехаться и жить вместе, пожениться, …полюбить. Невилл с трудом сел, сдерживая накатившие слезы, с усилием потирая глаза, на которых с обратной стороны словно отпечатались. Образы. Блейза. Множество картинок, с любовью сохранённых в сердце и памяти, горячих, обнаженных, ярких. За эту ночь Невилл успел сделать многое, о чем ранее лишь мечтал. Вылизал Блейза своим языком с ног до головы, взял без презерватива и кончил внутрь. После вылизал попку и заставил кончить лишь от языка и пальцев, да… И Блейз позволил все. А потом сам трахнул Невилла, почти под утро, — это был их последний раз. Блейз долго растягивал любовника пальцами, прежде чем войти, и заставить кончить снова. И, хотя Невиллу раньше казалось, что нижний из него никакой, и в данной позиции он никогда не кайфовал так, как в верхней, с Блейзом оказалось неважно как. Главное вместе. Делить на двоих стоны и оргазмы, поцелуи и дрожь… Невилл простонал, вспоминая все это. Ночь накатила на него так внезапно, словно он и не спал вовсе, словно Блейз вот он, рядом, на нем, в нем… Невилл откинул одеяло, с усердием беря себя в руки, когда любовника всё-таки не обнаружил как в постели, так и в душе. Не было ни записки, не одежды в гостиной. Ни-че-го. «Один» — мысленно смирился Невилл, снова внутренне отмирая, и леденея. Снова один. Не стоило и надеяться. Не стоило верить. Но Блейз так смотрел в глаза, заявляясь на обед и приглашая выпить вместе кофе. Так обхаживал, так пожирал глазами, в которых было восхищение и страсть, что хотелось верить… Хотелось. На работе Невилл никак не мог работать. Испортив несколько образцов, и перелив воды в любимый кактус, Невилл понял, что сегодня все, о чем он способен думать — это ночной Блейз. Вкус его рта и семени… Нежность его кожи, неровности шрамов и родинки, которые Невилл ночью сосчитал губами и языком. Девять на спине, пять на животике… Маленькая родинка под челюстью, на переходе в шею. Так сладко было её целовать, опускаясь к ключицам, — Блейз задерживал дыхание и покрывался мурашками… Все, хватит. Нужно стараться меньше вспоминать. Невилл мысленно чертыхнулся и ушел пораньше. Пошатавшись по улицам маггловского Лондона, совершенно внезапно Невилл увидел Гарри. О нем в последнее время особенно много писали в прессе, ведь герой магического мира развелся, и Невилл все думал поговорить со старым другом, но не получалось. А тут, вроде шанс. Невилл повернул в сторону Поттера, стоявшего, облокотившись на перила набережной, но тут же осекся, когда к Гарри с другой стороны подошёл… Драко. И Поттер воссиял, обвил блондина руками, закружил того, чуть приподнимая в воздух… Невилл потерял дар речи. Он замер, не в силах отвести взгляд, когда вечно собранный и сдержанный Драко Малфой, счастливо и открыто улыбнулся Гарри в ответ, обнимая его столь же крепко. Уединенный уголок маггловской набережной, безлюдное место, а если кто и увидит, то скорее всего магглы, и их не узнают. Умно. Невилл уже с каким-то смирением пронаблюдал, как Гарри поцеловал Малфоя. Также жадно и голодно, как сам он этой ночью целовал… Не думать. Забыть. Невилл с усилием отвернулся от счастливой пары, и пошел в другую сторону, а потом и вовсе аппарировал, свернув за угол. Вечером он напился в одного, прямо дома. При этом умудрился подрочить на Блейза, вспоминая его задницу, жадную дырку… И так сильно кончил, что почти сравнил силу оргазма со всеми полученными вместе с любимым… — Лю-лю… — Заикаясь, возмущенно произнес Невилл и отрицательно покачал головой, споря с собственными мыслями, но слово не продолжая. Огневиски ему никогда не нравился, желудок жгло, глаза щипало, сердце ныло. Когда Невилл отправился в спальню, то умудрился отправить носок в свободный полет через всю комнату. Тот приземлился почти под кроватью, и Невилл наклонился, а потом и упал вниз, обнаружив под кроватью много потерянных и полезных вещей. Носок, закатившийся к стене теннисный мячик, полупустая пачка презервативов… Бумажка. Невилл выгреб все это, обозревая, и с удивлением вчитался в незнакомый, порывистый почерк. Невилл, ты можешь подумать что я сволочь и шлюха, что так поступаю, но… Я никогда подобного не чувствовал, и мне страшно. Недавно Драко внезапно бросил меня, ведь ему ответила любовь всей его жизни… И я подумал проучу его… Дурак. В итоге проучил себя. Я козел. Я сука. Я знаю. Черт… Я проснулся, я пытаюсь уйти, и все ещё хочу тебя. Блять. В общем, на деле я уезжаю в Италию на неделю к маме, я не просто сбегаю от тебя. Давай, когда я вернусь, если ты не возненавидишь меня, то… Трахнешь по приезду, ладно? Вот я шлюха. Не только ты у нас склонен к самобичеванию. В общем, Невилл — ты и правда ахуенный. И ты оправдал не просто все мои ожидания, ты дал мне больше. И если вдруг ты не захочешь меня видеть, когда я вернусь, то, может… можешь просто трахнуть меня. Я и этому буду рад. Да, я все о том же. Буду думать о тебе все время. Ведь я, похоже, сам попал в ту ловушку, что расставил для тебя. С любовью и… мыслями о тебе, Блейз. P.S. да, это предложение. Я вернусь и, может, переедешь ко мне? Или я к тебе. Это не важно. Главное, хочу тебя рядом каждую ночь. И день, конечно. Вусмерть пьяный Невилл, — уже от любви, глупо хихикая и прижимая к груди самую важную на свете бумажку, перечитанную не меньше пяти раз, так и заснул рядом с кроватью, а не на ней. А после, когда Блейз вернулся, они все-таки съехались, и очень… очень много трахались. И ругались, и любили друг друга. Но это уже совсем другая история.