Хорошо быть горничной

Убираться в общежитии айдолов — то ещё занятие, требующее немало сил и нервов. Нет, конечно, многие мечтают об этой работе, но только истинных равнодушных берут сюда. И я была такой, пока не поняла, на сколько эти занозы в заднице не знают значения слова «порядок». Убирать носки и кидать их в стиральную машинку я привыкла, так же, как и пыль вытирать, полы мыть, ну и обычные дела по уборке выполнять. Не привыкла только крошки из-под чипс с постельного белья стряхивать, тапочки их, выкинутые, под балконом, мимо проходя, подбирать, презервативы каждый день наблюдать в мусорном ведре (заметьте, без пакета), ну и так по мелочи: оттирать диван непонятно от чего, трусы с люстры снимать, пакеты с вещами их новыми распаковывать и грязные выискивать в шкафу и бросать стирать. Ведь если не сделаешь это, то лежать вечность будет, а там и завоняет, протухнет, а так и человечество помрёт. Жаль только лидера их, Банчана, ходит, видно, пытается помочь мне: раз, где-то посуду помоет, за тряпку возьмётся. Много раз просила не делать этого, ведь я получаю зарплату за это, но он совершенно спокойный и достаточно серьезный, чтобы замолчать, продолжает делать свое дело, ещё и строит так остальных, только макнэ щадит, и то понятно. Наконец группа собралась отдохнуть выйти, им дали выходной от всех тренировок и камер, выпустили детей на свободу. И мне позволили убраться спокойно, ведь девушка двадцати лет без устроенной личной жизни явно не могла находиться в обществе девяти парней. Элементарно тяжело было носить хвосты, когда шея оголялась, и я абсолютно точно чувствовала взгляд на ней, джинсы было не надеть, да и обычный халат для уборки, что в общем-то, является моей униформой, а выглядит на мне как одежда из секс шопа, тоже я не надевала, ведь понятия не имеешь, что можно ожидать от тех, кто не стесняется и в трусах пройти рядом. Благо, шуточек и приставаний не отпускают никак, мы в принципе ладим с ними, но комфортно все равно не было. Так что теперь убираться можно спокойно и в привычном любимом халате горничной с небольшим белым фартучком по середине. Осталось только пыль протереть, как я повернулась и увидела фигуру в коридоре, идущую медленно и как-то с явным трудом. От такого зрелища я даже вскрикнула, но тут же на свет предстал сонный Банчан. — Извини, я думала, я в доме одна. — А я знал, что ты тут, — с ухмылкой ответил парень и двинулся в сторону ванной, продолжая еле плести ноги в тапочках за собой. Эта ваза стоит так высоко! Даже если достанешь, то скорее, разобьёшь, чем от пыли протрешь. И всегда проблема именно в ней, обычно Хенджин помогал справляться, а тут и его нет, и Банчан в ванной. Я так думала, пока не почувствовала, как сзади прижались очень тесно, вплотную, и потянулись вверх, к вазе, попутно приобнимая меня за талию, как бы невзначай, чтобы помочь себе дотянуться. Я страшно покраснела и опустила глаза вниз, стараясь вызволиться из-под парня, который достал предмет сверху и уже поставил его на полку пониже таким образом, чтобы и вторая рука находилась на моей талии. — Банчан, спасибо, но… — говорить было страшно, как и поднимать лицо вверх, мало ли что, -...я бы сама достала, спасибо, — ещё раз поблагодарила я айдола и несколько раз ему поклонилась, вновь пытаясь отступить, правда, по все четыре стороны был Банчан, и только сзади шкаф. — Почему ваша униформа такая? Вы созданы для айдолов? — звучало несколько оскорбительно, и я с вызовом посмотрела на него, тут же распрямляясь в спине. — Она нужна такая, чтобы убираться было удобнее! — воскликнула достаточно громко и тут же ощутила теплую, сухую ладонь между ляжками. — Или чтобы было удобнее добираться до места, что кажется таким далёким? — спросил парень, проводя языком от шеи к уху и проникая в ушную раковину. — Что ты себе вообще позволяешь, почему ты так говоришь со мной? Отпусти, — простонала последнее слово и так сильно спалилась, что зажмурилась и сильнее сдвинула колени, что не сильно помешало айдолу поглаживать промежность и дальше. — Я хочу тебя давно, а ты ходишь и соблазняешь своим видом всех подряд. Думаешь, остальные не смотрят на тебя, не мечтают по ночам? Слишком красивая ты, чтобы не смотреть, розоволосая моя, — он просмаковал последнее слово и впился в губы, грубо прикусывая, чтобы наверняка не было никакого сопротивления. А я и не пыталась, я не могла сопротивляться, ведь по его руке сквозь ткань сочилась моя смазка, и он прекрасно осознавал, до какого состояния довел меня. Как неожиданно оказалась, так и выскользнула ладонь оттуда, и я была поднята вверх. Инстинктивно ноги обхватили талию парня, а губы все ещё уступали ему в поцелуе. Банчан медленно опустился на диван, оставляя меня сверху. Я стянула с него футболку и осторожно расстегнула ремень, сама опасаясь своих действий. На секунду остановилась и задрожала, сбивчиво дыша и пристально смотря в глаза парня. — Ты просто используешь меня? — Нет, — он медленно расстегивал пуговички халата, — ты мне нравишься, — даже эти слова звучали с ноткой цинизма, но тут он посмотрел на меня, и подобные мысли больше никогда не приходили ко мне в голову, — мне ещё раз повторить что ты моя? Могу добавить, что в этом халате ты ходить больше не будешь, — он сдернул бедную вещь, и я осталась в неразвязанном фартуке и нижнем белье, от которого он поспешил меня избавить. Пока я чувствовала горячие ладони на своей груди, мои руки творили нереальное для моего мозга в принципе — я сняла штаны с парня, и сейчас медленно водила ладонью по его вставшему органу, впрочем, не самому маленькому, чему я даже внутри немного обрадовалась. Банчан положил меня на лопатки, а сам навис сверху, не разрывая зрительного контакта даже на поцелуй. Он мягко гладил клитор, от чего вздохи становились все чаще, а пальцы сжимали чужие плечи все крепче, пока в конце концов я не ощутила на своих губах этот долгий поцелуй, прикрывающий пронзающую тело боль. Парень остановился, давая мне привыкнуть, и параллельно исследовал мои плечи губами на наличие неизведанных родинок и веснушек. Когда я привыкла, он почувствовал это телом, поскольку я расслабилась, и Чан толкнулся вновь, и вновь, наращивая темп, вместе с ним нарастало мое наслаждение. Руки уже беспутно гуляли по его спине, ногти цеплялись на позвоночник, лопатки, бока, а зубы иногда впивались в шею, когда совсем было хорошо. Ритм стал жёстче, толчки были глубже, и оргазм накрыл с головой быстро и безумно ярко обоих, окуная в море наслаждений. Он успел выйти, и сразу же плюхнулся сверху на меня, от чего я почувствовала тяжёлое дыхание и безумный ритм его сердца, поцеловал за ухом и сплел наши с ним пальцы. — Т/и, я давно в тебя влюблен. — И я в тебя, — поцелуй в висок, и вот оно — счастье на всю жизнь.