Игра

-Отпустите! — пытаюсь вырваться из чьих-то сильных рук, пытающихся обхватить меня, лишить моё тело подвижности. Яростно сопротивляюсь, царапаясь и кусаясь, как дикая кошка. Я не вижу кто это, мои глаза различают только свет и тень, слёзы разъели их, я только чувствую чью-то силу, жар кожи, запах. Такой знакомый запах: цветы, выжженная солнцем пустыня и лёгкий, едва уловимый аромат крови. -Нет. Я не отпущу тебя. Не сейчас. Никогда… Обмякаю в объятиях. Объятиях Александра. -Вы вернулись. Прижимаюсь к такой тёплой, такой родной груди и чувствую, как моё тело содрогается от рыданий, пережитого страха и злости на самого себя. -Вернулись, — шепчу, прижимаясь всё теснее, обхватываю ладонями ваше лицо, и, не видя его, стараюсь ощутить каждую мелочь, каждую чёрточку, запомнить всё с помощью изодранных в кровь пальцев. Пересохшими губами тянусь к вашим губам, как к единственному источнику влаги, и нежно, боясь спугнуть, целую. И когда, наконец, вы отвечаете на мой робкий поцелуй, точно так же, только с точностью до наоборот: напористо, властно, раздвигая мои губы своим языком, проникая им в мой рот, я чувствую, что оживаю. Судорожно цепляюсь руками за ваши плечи, боясь отпустить. Мне кажется, что стоит мне хоть на миг оторваться от вас, потерять с вами контакт, как всё это окажется лишь иллюзией, и, на самом деле, я сейчас лежу на исцарапанном моими же ногтями полу и умираю от безысходности и одиночества. -Не оставляйте меня, — едва слышно шепчу в ваш рот, не прерывая поцелуя и уже не понимая, что делаю, начинаю судорожно срывать вашу одежду. -Не оставлю, — слышу в ответ ваш голос, смешивающийся с моим прерывистым дыханием и нашими общими стонами. И вот, я уже оказываюсь прижат вашим сильным телом к полу, и остатки моей потрёпанной одежды бесследно исчезают. Ваши нежные руки блуждают по моему телу, заставляя извиваться от удовольствия, и вот я уже стону в голос, и всё ещё не верю, что это по-настоящему. Ваши ласки грубы и нетерпеливы, да я и сам хочу подобного обращения, я, кажется, умоляю вас об этом. А вас мои слова только раззадоривают, заставляя рычать от возбуждения, а стон, когда вы всё-таки проникли в меня, более походил на звериный рёв. Иссыхающие растения, рождённые моим отчаяньем, сухие листья, моя кровь на полу, остатки разорванной одежды... и мы двое, стонущие и извивающиеся посреди всего этого. Сюрреализм чистой воды, называемый людьми страстью. Я тяжело дышу и смотрю на вас, прижавшегося щекой к моей груди. Слёзы пересохли и я снова могу видеть и наслаждаться видом ваших волос, в прядях которых играет слабый лунный свет. Я снова могу видеть ваше лицо и ваши пронзительные синие глаза. Но самое главное, вы рядом и я могу чувствовать ваше тепло. Больше ничего и не надо. -Ведь так, Алекс. Вы киваете, хоть и не слышали половины фразы, произнесённой в моём постепенно успокаивающемся больном сознании. Ведь нам не нужны слова, чтобы понимать друг друга. Наши пальцы переплелись, тела прижались друг другу, мы смотрим в глаза друг другу, а что ещё нужно? Ничего..., ну разве что плитка молочного шоколада с орехами. Улыбаюсь своим глупым мыслям.