Музыкант

      Сегодня за окном темно и тучи, а нам с тобой сидеть намного лучше...       Юра и Паша сидели на даче, пытаясь сочинить очередную прекрасную песню, но пока они выпили не достаточно, чтобы поперло вдохновение. Они сами так говорили. В какой-то момент, Паша отложил аккордеон в сторону, и направился к фортепиано. Когда-то они всей группой тащили его сюда, а теперь инструмент стоит и пылится. Открыв крышку и присев на стул, Паша положил руки на клавиши, вспоминая те произведения, которые он когда-то играл. Что-то щелкнуло в его голове. Он начал тихо нажимать на клавиши, время от времени со скрипом опуская педаль. Это было минорное произведение, как раз для такой погоды. Далее пошли красивые аккорды, трезвучия. Произведение несколько раз меняло основной характер. Личадеев тихо мычал что-то под нос.       Юра заслушался. Это было прекрасно. Так печально и протяжно... Так нежно и чувственно. Так хотелось вскочить поскорее с дивана и обнять друга...       Дождь за окном отбивал дробь, что очень походило на барабаны или шейкер. Паша подстроил под этот ритм мелодию, которую играл. Теперь он сам сочинял переливы и трезвучия. Сам подбирал длительности нот, на ходу.       Подобрав скрипку, Юра тихонько начал водить смычком, проверяя, сходятся ли мелодии. Позже он начал играть чуть громче. Это начинало все больше походить на полноценное произведение.       Правда теперь Паша думал не о музыке, а о том, как же чувственно Юра играет на скрипке. Как он прищурился, задумался. Тень так красиво падала на его лицо... Да, Юра подошёл к фортепиано, и теперь его было отчётливо видно. Опираясь на инструмент, он все так же зажимал гриф пальцами и плавно проводил смычком. Он играл прикрыв глаза... "Какой же он красивый... Почему я начал замечать это так часто? Ведь это уже не в первый раз... Я постоянно вижу эти карие глаза и тону в них... Я вижу эти пальцы и каждый раз хочу к ним прикоснуться..."       Понимая, что он больше не в силах играть, Личадеев так же молча встал со стула и закрыл крышку инструмента. Не ожидав этого, Музыченко уставился на Пашу удивлённым взглядом, но так же молча отложил скрипку, следя за другом. Тем временем парень уже взял бутылку коньяка и знатно отпил из горла. Передав бутылку другу, Паша отвернулся и взял со стола бутылку вина. - Музыкант хуев... - это было единственное, на что способен был сейчас Юра. Единственные слова. Музыченко послушно взял бутылку и немного выпил. А Личадеев уже разлёгся на диване, расстегнув рубашку. Так быстро заснул он не только из-за усталости и алкоголя, но из-за мыслей. Мыслей о том, какой же Юра прекрасный...       Других нормальных кроватей по-близости не было, да и упускать тонкой возможности нельзя. Завтра аккордеонист ничего не вспомнит, а сейчас он такой податливый. Но Юра не решился. Он просто лег рядом, обнимая предмет обожания. Да, он был влюблен в Личадеева. Но у обоих семьи. У обоих личная жизнь. Тихонько поцеловав Пашу в щеку, Юра уснул рядом.        Проснулся он из-за какого-то движения под боком. Личадеев обнял Юру, согревая своим теплом. Чуть прикусив ухо скрипача, парень начал шептать что то неразборчивое. (признание в любви) Это плавно переходило на поцелуи. Не удержавшись, Юра ответил на один из таких поцелуев, чем сильно удивил Личадеева.       Молчание прервала тихая фраза Паши: "Я слишком долго этого ждал. Я люблю тебя" На узком диване было не удобно. Но какая разница, теперь этих чувств не надо боятся, не надо скрывать. Они наконец-то могут быть вместе! (не совсем. Не стоит забывать о семьях) Теперь они собирались репетировать и сочинять песни каждый день. Главное, чтобы не забывали купить необходимое (не забудь презервативы и смазку, Паш. Так будет лучше для всех. Люблю тебя.)