Unknown victims of Charlie Manson

- Хэй, Дождер, я вернулась... Ну-ка, беги ко мне скорей, встречай мамочку! Пора гулять, малыш... - звонко свистнув куда-то вглубь своей квартиры, крикнула своей собаке двадцатичетырехлетняя девушка по имени Мэри, бросая на пол свою спортивную сумку, с милой улыбкой и распростертыми объятиями встречая своего пса, тут же принявшегося прыгать вокруг нее как юла, несмотря на свои внушительные размеры. Всю прошлую неделю Мэри Бруннер, полноценная уроженка Висконсина, провела со своими родителями, в городке О'Клер, помогая им клеить обои в их новом доме, и теперь девушка чувствовала себя немного выпавшей из реальности, но в общем и целом её это не смущало. Самое главное, что соседка приглядела за её псом, которого она просто не могла взять с собой из-за того, что у её отца была аллергия, а уж работу она нагонит, да и у нее была сменщица во всяком случае на такие ситуации. - Ох, Доджер, я тоже по себе соскучилась! - радостно смеясь, затараторила девчонка, морщась от ощущения языка собаки на своих щеках и крепко обнимая любимого четвероногого друга. – Ты даже не представляешь себе насколько. По общему виду Мэри Бруннер - хиппи она не была и в помине, в гардеробе её хранились исключительно строгие костюмы, дозволенные к ношению библиотекарям местного института, но так могло показаться лишь на первый взгляд! Стоило только незнакомым людям зайти в комнату к этой приличной и тихой девушке, как они тут же сталкивались с другой стороной её жизни: вся левая стена у нее была обклеена фотографиями Биттлз и, в особенности, Пола МакКартни, а правая стена была полностью "посвящена" особому любимцу Мэри - Элвису Прэсли, на красоту которого она в буквальном смысле молилась, как и большинство девушек в возрасте от семнадцати до девятнадцати лет. Именно из-за последнего факта она и прятала это обожание и прочее идолопоклонничество как можно дальше, боясь что её засмеют за то, что она занималась таким детским садом в её-то возрасте, хотя, честно признаться, беспокоилась она зря. Из знакомых у нелюдимой девушки была лишь одна девушка, которая её и подменяла сейчас в Библиотеке кампуса, да соседка, которая еще небось Роберта Джонсона помнила молодым, полным сил парнем, и их двоих было не смутить тем, что Мэри в двадцать года пищала как маленькая девочка при виде Прэсли, а с другими людьми не разговорчивая с детства Бруннер знакомиться даже не думала, по крайней мере, до поры до времени. Шума и головной боли от назойливого народа ей хватало и в кампусе, а дома ей составлял компанию Доджер, и её это устраивало целиком и полностью. - Мэри, солнышко, это ты приехала? - весьма громко окликнула её пожилая женщина, приоткрывая дверь квартиры Бруннер. – Ты уже приехала? - Да, миссис Аллен, это я! - эхом крикнула ей в ответ девушка, скидывая с тебя спортивный костюм и надевая вместо него белую, тренировочную майку и джинсовые шорты. – Я собираюсь сейчас погулять с Доджером. - Беги-беги, родная, расскажешь потом, как твоя мама там поживает! - с улыбкой проворковала старушка, потирая свою поясницу. – Не сбегаешь за молоком и хлебом заодно мне? Я сегодня чувствую себя не очень.... - Да, конечно же, без проблем, - вновь отчеканила девушка, выходя на лестничную клетку с собакой. – Спасибо, что посмотрели за ним, пока меня не было, а то я волновалась. - Да что ты, не за что, Мэри! Не за что, ты же знаешь что я люблю животных, - добродушно отозвалась старушка, отогнав от открытой двери маленького, рыжего и такого любознательного котенка, скрываясь в глубине зала, дабы найти там оставшиеся с пенсии деньги. – Сейчас, подожди минуточку. Терпеливо достояв до того момента, пока соседка вновь не появится в дверях, Мэри готово взяла у нее нужную на молоко и хлеб сумму и вмиг сбежала вместе со своей собакой вниз, на улицу, торопясь в сторону квартала Хет-Эшбери, где находился тот самый институт, где она и работала. Перспективная Мэри Бруннер вполне могла выбрать себе место работы и поближе к дому, о чем ей всегда без умолку твердили родители, но за все время своего собственного обучения в том институте она уже вполне привыкла к хиппующей обстановке, поэтому выбора особого, куда именно пойти работать, у нее не вставало и факт того, что до нужного квартала ей каждый день приходилось идти полчаса в лучшем случае, был не самым плохим, что могло с ней случиться. Во всяком случае, пробежка всегда была штукой полезной, особо по утрам, а то давно она спортом не занималась! Первым местом, которое она намеревалась навестить по своему прибытию в Хет-Эшбери, была родная ей библиотека института и, как только она вместе со своим псом добежала до знакомого ей поворота и уже было хотела ступить в нужную сторону, но вместо этого просто остановилась посреди дороги, как вкопанная, услышав краем уха призрачно знакомую ей приглушенную мелодию, которая доносилась из самого центра квартала. Мэри нельзя было назвать фанаткой фолка, скорее даже наоборот, но эта музыка почему-то всегда напоминала ей о её бабушке, которая умерла несколько лет назад от старости. Поэтому она резко изменила свои изначальные планы и повернулась в нужную сторону, спешно идя навстречу музыке, становящейся тем временем все громче и громче. Не то, чтобы игра на гитаре тут была чем-то удивительным и из ряда вон выходящим, наоборот, все люди, живущие тут, только этим и спасались от частой скуки, но того человека, который играл сейчас, она точно раньше не встречала. И теперь девушка была немало заинтригована, желая побыстрее узнать, кто именно принес с собой столь необычное для Хет-Эшбери звучание. Тут было много музыкантов, и все они играли музыку разного направления, начиная от жуткой попсы, заканчивая вполне себе недурственным роком, но фолк тут раньше услышать было точно нельзя! Местные хиппи его просто не всегда понимали, но, несмотря на все её размышления об этом в тот момент когда она все-таки дошла до нужного ей места, оказалось, что рядом с тем человеком уже расселось человек десять или пятнадцать, не меньше, слушая его игру с немалым интересом. Лезть в толпу людей с самого утра ей откровенно не хотелось, и она горестно вздохнула, уже было собравшись пойти к своей сменщице в библиотеку, но тут вдруг дорогу ей преградил миловидный на вид парнишка со смутно знакомым ей лицом, перехватывая её руку и таща её прямо в ту самую толпу с игривой ухмылкой на слегка пухлых губах... - Ну что же ты так быстро уходишь, красавица? Я же вижу, что тебе интересно! - довольно промурлыкал Босолейл, ласково приобнимая её за талию и вставая с ней прямо в центр круга, где, собственно, и сидел сам музыкант. - Тут места всем хватит, не волнуйся. - Да нет... Мне просто нужно... На работу... - растерявшись от такой наглости и напора неизвестного ей человека, пролепетала Мэри, попытавшись сдвинуть ноги с места, но они у нее словно бы приросли к асфальту в тот момент, когда она оказалась рядом с мужчиной, державшем гитару в своих руках. Он был невысоким, обросшим и каким-то нескладным, да и вообще, на его фоне даже этот хамоватый паренек выглядел куда более презентабельно, но Мэри почему-то потянуло именно к этому странному мужчине. Она незамедлительно, словно бы находясь под гипнозом, пала перед ним на колени, не отрывая завороженного взгляда от умелых пальцев, перебирающих струны так осторожно и мягко, будто бы в его руках был вовсе не инструмент, а обнажённое тело женщины. Во время игры этого странного незнакомца она даже дышать не могла себе позволить, но стоило ему только закончить одну композицию и начать подбирать аккорды для другой, как Мэри все же осмелела и осторожно поинтересовалась у мужчины: - Простите, сэр, а что именно вы сейчас играли? Это было что-то знакомое, но я никак не могу вспомнить что именно. - Неужели тебе нравится фолк, дитя? - слегка удивленно переспросил её Чарли, поднимая глаза на тихую девушку и тут же довольно улыбаясь во все свои тридцать два зуба... А вот и новая его жертва! Немного зашуганная, явно с заниженной самооценкой и, самое главное, явно не страдающая этим "хиппи-кретинизмом"... Хотя бы бесить его меньше будет! - Не так чтобы очень, но моя бабушка его очень любила, - не ясно зачем ответила ему Мэри не сводя глаз с его лица. - Я очень долго жила с ней в детстве. - О, твоя бабушка, вероятно, очень хороший человек! - обходительно продолжил Мэнсон, протянув руку к её щеке. - Или уже была таковой? - Как ты узнал? - еще более удивленно пискнула Мэри, почему-то даже не осознавая того, что сама же дала ему подсказку, когда сказала о ней в прошедшем времени. - Её не стало несколько лет назад. - Твои глаза мне говорят обо всем без лишних слов, милая. Вы были очень близки, и теперь ты скучаешь по ней, - мягко ответил ей Мэнсон, слегка касаясь кончиками пальцев её щеки. - Она гордится тобой сейчас! - Вы так считаете? - сглотнув невесть откуда взявшийся ком в горле, глухо пробормотала совсем уже сконфуженная Мэри, чувствуя, как её щеки вспыхивают румянцем. За все двадцать четыре года её жизни еще ни один мужчина, кроме отца, не касался её так, и Мэнсон это чувствовал, продолжая поглаживать девушку по щеке безошибочно полагая, что именно так он сможет добиться её расположения. У этой милой дурочки была явная эмоциональная привязка к отцу и бабушке, на этом можно было неплохо сыграть! - Я не просто думаю, а уверен в этом, милая! Ты не такая как все вокруг, ты особенная. Ты совершенно точно была рождена для определенной миссии... - И какой же? - вскинув брови, на одном дыхании выдохнула Бруннер, как завороженная продолжая смотреть на него в упор. - Как мне узнать свою цель? Почувствовав в словах девушки задатки покорности, Чарли решил пойти чуть дальше и сократил расстояние между ними до минимума, прижавшись лбом к её лбу и перемещая свою руку с её щеки в густые, черные волосы. - Я покажу тебе, дорогая, обязательно покажу, - эхом отозвался Чарли, протягивая свободную руку в сторону Грогана. Его намек был сразу понят идеально, и в следующее мгновение на ладонь Мэнсона опустилась маленькая таблетка, на вид ничем особым не примечательная, а Мэри в то же время продолжала засыпать его вопросами, порой облизывая кончиком языка свои, отчего-то резко пересохшие губы. - Что я должна сделать для этого? - Ничего особого, милая... Просто открыть сознание! - с неизменной улыбкой и мягкостью пояснил ей незнакомец, протягивая ей таблетку, лежавшую на его ладони. - Как тебя зовут, дитя? - М-М-М-Мэри, Мэри Бруннер, - неуверенно ответила она, все еще сомневаясь мысленно сомневаясь в своем решении. - Что это такое? Конечно же, Мэри знала что это такое, не будь она дурой, но она почему-то не могла заставить себя пересилить его странное влияние на себя, как бы сильно не старалась. Доджер, оставшийся без внимания хозяйки, нервно рычал, видно сразу разгадав натуру человека, находившегося перед его хозяйкой, но Мэри даже толком не слышала его, потянувшись пальцами за наркотиком, помогавшим "расширить и открыть это самое сознание". Она никогда раньше не пробовала ЛСД и даже не думала о таком никогда, но теперь это перестало казаться ей неправильным и опасным. Не сейчас, когда с ней рядом был ОН. Мэри даже толком не осознала, когда именно окончательно решилась на следующий шаг: она, просто не думая, взяла из его рук таблетку и засунула её в рот почти что сразу ощущая горечь на языке и какое-то несвойственное для нее головокружение. - Открой сознание и увидишь все сама, - словно через вату доносился до нее какой-то инфернальный, наполненный нежностью голос этого странного мужчины, а последним, что отпечаталось в её разуме четче остального, были его слова: -Чарли... Зови меня Чарли, Мэри Бруннер. Именно в тот самый момент, вместе с очарованной Мэри Бруннер и воодушевленным Стивом Гроганом и начала рождаться на свет самая опасная секта США двадцатого века под названием "Семья" Чарльза Мэнсона...