Unknown victims of Charlie Manson

Дайан Лейк, как ей представилась та самая миловидного вида девчонка, поспешившая помочь неизвестной ей девушке, на поверку оказалась действительно милым и ангельски добрым ребенком тринадцати лет, пережившим в этой жизни слишком много, чем добавляла в глазах Сьюзан дополнительных очков, заслуживающих её доверия… О своей жизни Дайан говорила тихо и неохотно, так, чтобы родители, которых эта жизнь устраивала, не услышали их разговор. Но и того, что Аткинс от нее узнала, было уже достаточно, чтобы понять, что она одна из самых идеальных кандидатов в секту их чокнутого Чарли: родители девочки были беспечными хиппи и выходили из самых низов, не торопясь менять привычный образ жизни ради дочери. По сравнению с жизнью Дайан даже жизнь самой Сьюзан была сказкой! Уже с десяти лет девочка узнала обо всех «прелестях» жизни в коммунах в таких подробностях, про которые Сьюзан даже думать было неприятно. Аткинс мысленно жалела девочку, как могла слушая её, не перебивая ни на секунду… Оказалось, что Лейк за прошедшие три года успела сменить три или четыре школы и целых шесть коммун из-за неспособности её родителей сходиться с людьми. Вот теперь она жила уже в седьмой по счету коммуне хиппи и старательно пыталась ухватиться за учебу, хотя с её нерадивыми родными это было сложной задачей, ведь к этому времени они уже надумали валить из Сан-Франциско поругавшись с каким-то «гуру» в их коммуне. — Понимаешь, Сьюзан, я хочу остаться тут, с друзьями, в нормальной школе, а родители и слушать ничего не хотят, — со вздохом пробормотала Дайан, смотря тяжелым взглядом в спину матери, сидящей на месте пассажира рядом с мужем. — Ты не подумай, я очень их люблю, но они порой перебарщивают так, что я хочу сбежать от них поскорее и жить отдельно, но мне всего тринадцать, куда я побегу? — Раньше и я думала так же, как и ты, мечтала вырасти и свалить, но сейчас я скажу тебе одну простую, но занятную истину: не торопись взрослеть, малышка, радуйся, что у тебя есть родители, которые тебя хотя бы кормят и одевают… Помни что у взрослых тоже есть свои проблемы и обязательства, — со вздохом пробормотала Сьюзан, затягиваясь косяком с марихуаной, который в тайне от родных передала ей Дайан, чтобы Сьюзан успокоилась и расслабилась. — Когда мне было столько же, сколько и тебе сейчас, моя мама-единственный нормальный человек в нашей семейке, кроме моего старшего брата, который тоже был местами адекватен, умерла от рака. Сгорела за год и я тут же поняла что такое-быть ВЗРОСЛОЙ. Старший брат свалил на войну буквально через месяц после похорон со словами, что даже там ему будет лучше, чем рядом с нашим папашей. Мне пришлось начать нелегально работать, чтобы прокормить младшего братишку и себя саму… Папаша пил, а потом еще и такую же супругу себе нашел, старый козел! Они частенько вместе пропивали мои деньги и содержали моего шестилетнего брата в антисанитарных условиях. Весной этого года, сбежав от своего парня, я вернулась домой и, увидев в каких условиях содержится мой брат, с утра договорилась с ними и мы, собрав вещи, уехали из Лос-Баноса сюда. Я думала что тут все изменится, но не тут-то было: они продолжали бухать по-черному, в итоге моего брата забрала опека. Он был единственной моей радостью в этой жизни, я хотела забрать его от них, но не успела… Таковы у нас законы: я не могу оформить опеку над ребенком до двадцати одного года! — И ты хочешь к ним вернуться?! — удивленно расширив свои глаза на выдохе пробормотала Дайан, смотря на Аткинс, как на ненормальную. — Зачем?! — Не к ним, а в нормальную жизнь, Дайан, — покачав головой, ответила Аткинс, взглянув на мелькавшие за окном здания с неким отвращением. — Я сейчас доеду до дома, поменяю платье и, взяв деньги, уеду к моим родственникам, которые живут на границе города, а потом от них я подамся на север, скорее всего, или в Тихуану, к примеру… — Такой разброс штатов, ты от кого-то бежишь? — Вообще-то да. И, скорее всего люди, из той коммуны, где я жила, уже вовсю ищут меня, — обреченно ответила девчушке Аткинс, подрываясь с места после того, как заметила знакомые дома. — Мне уже пора выходить, Дайан, напоследок я тебе скажу кое-что, но слушать меня или нет это уже твой выбор: в районе Хет-Эшбери сейчас остановились опасные люди, крайне опасные! Их лидер пользуется тем, что подростки вроде меня и тебя стоят на перепутье и пытаются найти себя и свой дом, а ты для него-идеальный кандидат. Не ходи к ним, Дайан, ни в коем случае не ходи! Даже если этот человек покажется тебе милым, беги от него как можно дальше. Иначе ты не выберешься из того кошмара уже никогда. С этими словами Сьюзан решительно поднялась на ноги и, затушив косяк об пепельницу, подошла к двери, ведущей наружу со скромной улыбкой на лице. Она, честно признаться, и без того не хотела их нагружать своим присутствием, поэтому до самого до дома они могли ее и не подвозить, о чем она и собиралась им сказать, покашляв в кулачок, чтобыголос её звучал увереннее: — Благодарю вас за помощь, мистер и миссис Лейк, вы были очень добры. Можете остановить и тут, я дойду, здесь всего две минуты пешком. — Эх, спасибо на хлеб не намажешь, — с траурной физиономией буркнул себе под нос мистер Лейк, тормозя цветастый фургон на развилке дороги, разблокировав двери. — С Богом, дитя… Намеренно пропустив мимо ушей первую фразу, Сьюзан благодарно кивнула мужчине за рулем и выскользнула из фургона, уверенно зашагав вдоль тротуара и пропуская мимо ушей громкий оклик Дайан: — Сьюзан, стой! О ком именно ты мне говорила?!