Парящий кот и кофейное желе

Сколько Акечи Тоума ни вспоминал своё детство, там не было слишком ярких моментов. Там были другие драчливые дети, стремившиеся побить слишком умного для них мальчика, были учителя и воспитатели, старавшиеся научить тех самых негодников, что «так не пойдёт», была школа… а был Сайки. Старавшийся не привлекать внимание, вечно тихий и обманчиво скучный Сайки Кусуо, который чем-то отличался от остальных. Для большей части класса он не означал ровным счётом ничего, но не для Тоумы. Как можно было его проглядеть? У Сайки же была тайна, да? Да, но никто не имел об этом никакого понятия. В каком-то смысле Сайки и Акечи были похожи: они понимали происходящее с ними больше обычных детей, но если у Кусуо получалось при этом избежать общественного внимания, Тоуме его как раз доставалось с избытком. Пока они учились вместе, Акечи ничего не угрожало, потому что он, сам того не подозревая, попал под защиту Кусуо. Один инцидент на площадке, второй, третий… Там, где у Тоумы начинались неприятности, неизменно появлялся этот мальчик и что-то исправлял. Однажды залечил раны, один раз — сделал что-то с хулиганьём, что они довольно долго избегали их обоих. Акечи не помнил, чтобы Сайки делился чем-то личным, он даже не мог сказать, слышал ли хоть слово от этого человека, но большую часть времени они проводили вместе. Тоума, привыкший до того к почти полному одиночеству, видел в Кусуо своего первого настоящего друга. Первого и единственного на многие годы, потому что когда после очередного общего инцидента Кусуо исчез из его жизни, фактически мир Акечи опустел. Годы — большая часть школьной жизни — что-то скрасили, что-то позволили забыть, но Кусуо так и был самым ярким воспоминанием со знаком вопроса: друг? Обладающий странными способностями человек? Сейчас пришедший к исходной точке много времени спустя Тоума не мог сказать, что для него значило их знакомство все эти годы. Погоня за тайной псионика Сайки Кусуо была исчерпана, их общее слишком далёкое прошлое почти не сказывалось на отношении к Тоуме, но было что-то ещё. Акечи не решался дать этому официальное название. Кусуо многое делал на чистом доверии. Например, прикрыв глаза и что-то мысленно себе пообещав, познакомил слегка взбудораженного Тоуму с ещё двумя необычными людьми из ПК. И, хоть и взял с болтливого гения слово молчать о том, что касается способностей Кусуо, почти не обиделся, когда Акечи почти сразу выдал им двоим то, что знал о друге детства. Разве что отметил, что те и так осведомлены. Гадалка состроила дурашливую рожицу и сказала, что Сайки не стоило доверять так много сведений о себе кому-то вроде болтушки Тоумы. Медиум придирчиво и почти ревниво допытывался об их общем прошлом, но ответа так и не получил. А потом случился тот самый неожиданный инцидент, уверивший Акечи в полном доверии со стороны Сайки. Это был вечер. У Тоумы на такие обычно не было планов — уроки готовы заблаговременно, последняя взятая в библиотеке книга прочитана, до телепрограмм же он вообще крайне редко опускался. Вместо этого Акечи любил листать свой детский — времён начальной школы — альбом с фотографиями. Карточек было не так уж и много, но он особо любил просматривать те несколько общих с ним и Сайки. Когда Акечи очередной раз перевернул снимок, в дверь позвонили. Незнакомым он не открывал, но в голове послышался голос. «Это я. Выходи.» Из всех, кого знал Акечи, так мог сделать только один. Сайки. Сайки Кусуо. Но даже это небольшое послание не заставило Тоуму успокоиться и замолчать, едва он увидел парящего перед его дверью белого кота в зелёных очках и со странного вида ошейником. Тут же оказалась задана масса вопросов вроде «а что?», «а как?» и «когда вообще?», но так и осталась без ответа. Разве что кот силой телекинеза подвинул руку Тоумы к его же рту. В голове раздалось «сейчас расскажу, а пока молчи». Акечи в кои-то веки порадовался, что живёт в тихом спальном районе, где единственным сталкером можно было назвать лишь его самого. В том смысле, конечно, что если кто-то открывает дверь одного дома, из соседних никто не будет нарочно следить ни кто приходил, ни к кому именно. Не то чтобы к слишком умному и даже надоедливому гению часто наведывались гости, но всё же если бы иногда приходили одноклассники, они бы казались слишком эксцентричными личностями. А уж после появления летающего кота шуму точно было бы много. Что делать с Кусуо в таком виде, понятно не было. Его стоило просто пригласить в дом? Или взять на руки и принести самому? В конечном счёте Тоума подхватил белого кота под подмышками и так, держа его перед собой, внёс к себе. Дверь он вроде бы не пинал, но она всё равно захлопнулась с характерным звуком. Вероятнее всего это тоже телекинез Ку, но уточнять подробности парень не решился: псионик не любит пояснять очевидные ему вещи. Акечи пронёс кота в гостиную, усадил на диван и присел сам. Вертевшаяся в голове мысль заставила усомниться в том, что Кусуо чувствует себя комфортно, с другой стороны — он кот, а это, наверное, способно принести в жизнь свои плюсы. Сайки помотал головой — ему это превращение явно не нравилось и оставалось только гадать, почему он сейчас всё ещё кот, а не старшеклассник-человек. Итак… «Куске», — для объяснения, которым выражалось всё в жизни, одного-единственного слова явно было не достаточно, но Тоума всё равно постарался сделать серьёзное лицо и кивнуть.  — В каком смысле — «Куске»? — Акечи слегка нахмурился. Он никогда прежде не слышал этого имени. — Он что-то сделал? «Куске — мой старший брат, — отдалось в голове голосом Кусуо. — Опять со своими технологиями заигрался. Достал.» От последнего слова Тоуме почему-то стало смешно. Образ Сайки, как образец несгибаемой воли при попадании в неприятности, не колыхнулся в его сознании, но было в этом что-то милое и почти беззащитное, словно нарочно допущенное в жизни псионика. Нет, Акечи не знал наперечёт все способности друга детства, но почему-то ему показалось, что на самом деле тому ничего не стоило сделать всё как надо и вернуться к своему настоящему виду. Читавший, видимо, его мысли белый кот в зелёных очках глянул с упрёком. Наверное, это обозначало «ну давай, спроси, что же пошло не так», но на самом деле Кусуо даже эту простую мысль не стал транслировать. Тоума, догадавшийся, что старый друг гораздо больше нуждается в хоть каком-то проявлении внимания к своей проблеме, осторожно положил руку на кошачье ухо и, удостоверившись, что его не царапнут или не сделают «кусь», чуть провёл там пальцами. Предполагаемый собеседник тихо заурчал и прикрыл глаза.  — Не уверен, что смогу помочь, но ты можешь мне рассказать, — вздохнув, заметил обычно куда более разговорчивый гений. Если его и могло что-то заставить молчать, то это определённо истории от Сайки про способности последнего и любые странности, связанные с этим. Как выяснилось, превращение в кота стало побочным эффектом от одного из изобретений старшего брата и так называемой «ночной неприятности». Кусуо, само собой, не уточнил, что это была за технология. Но главным было не это, а тот факт, что котом младший Сайки пробудет какое-то время без возможности стать собой, в то время как животным в принципе дома не место — у мамы на них сильнейшая аллергия. «Итого, — заметил кот, с помощью телекинеза перемещая руку одноклассника себе под подбородок, — пока я не стану собой, с семьёй жить я не могу. У Куске тоже, просто потому что не хочу стать чем-то ещё в его руках.»  — А как же Рэйта или Аиюра? — вдруг вспомнил Тоума про школьных медиума и гадалку. — Уверен, они отнеслись бы с пониманием к такому твоему положению… Любые, даже самые смелые надежды, Акечи почему-то хотел в себе сейчас подавить. Сайки Кусуо уже однажды был его единственным другом, после происшествия испарившимся из жизни, забравшим всё, что наполняло и сохраняло маленький мирок пусть и минимальной, но заботой от Ку. «В том-то и проблема, что на выбор они, — кот взмахнул хвостом и вместо того, чтобы продолжить сидеть, окончательно лёг на колени Тоуме. — Аиюра будет рада, но потом мне не отвертеться от того, что я оставался у неё ночевать. Ей изначально была так интересна моя аура, что она решила непременно выйти замуж за такого удивительного человека. Ты ведь знаешь её нрав.» Ну да, Акечи знал. Все знали. А ещё это, скорее всего, означало раскрытие сил Сайки. Если разглядывать с такой точки зрения, Микото и правда была не лучшей кандидатурой.  — Насчёт неё-то понятно, но почему не Торицука? — вопрос вырвался сам собой. За всё время, что болтливый гений провёл в обществе бывшего одноклассника, он заметил, что больше чем этот стрёмный парень с Сайки общается разве что Рики. У Рэйты всегда были какие-то сумасшедшие речи о призраках и какой-то «милашке Сайки». В ряде случаев псионик с ним даже так взаимодействовал, что невольно накатывала ревность или что-то на неё похожее, на что уж Акечи-то точно не имел права. Друг детства… Друг ли вообще? Хотя, раз уж Кусуо именно у него сейчас находится, а не у того же Рэйты… Кот чуть приподнял голову и широко зевнул, Тоуме захотелось сделать то же самое, и он, прикрыв рот рукой, повторил чужое действие. Об него тут же чуть потёрлись головой и одним белым ухом. Оказывается, в этой форме Кусуо была свойственна игривость. «Ни за что, — категорично отдалось в голове. — Знаешь, как это будет? "Привет, ты любишь кошек? Да, я тоже, хочешь потрогать за лапки? Не, не кусается... Сайки, пожалуйста, не надо! Последний раз в своей жизни прошу - подыграй!" Фе!» Кот так категорично высунул кончик языка в попытке показать собственное недовольство, что снова вызвал невольную улыбку у одноклассника. У того ведь не каждый день на пороге появлялись коты, даже обычные, не говоря уже о жертвах экспериментов со способностями к телепатии или телекинезу.  — Ладно-ладно, я тебя понял, — Акечи даже кивнул пару раз в подтверждение ситуации с псиоником. — Можешь остаться. Следовало добавить "пока это необходимо", но это было очевидным продолжением; мысленно пронеслось "на сколько захочешь". У белого кота аж шерсть дыбом встала, на что Тоума даже руку отдёрнул - а вдруг всё же цапнет от такой-то неожиданности? Но тот оказался спокойней. Хотя, если бы Сайки в этой форме мог бы сейчас покраснеть, он бы определённо покраснел — слишком далеко заходили порой мысли Тоумы, настолько, что ему даже становилось неловко. Что-то схожее Ку чувствовал только забредая в мысли родственников. «И ещё кое-что, — словно невзначай вдруг телепатически заметил он. — У тебя ведь есть кофейное желе?» Сначала Акечи даже не понял, при чём в их ситуации названная сладость. Сам парень предпочитал другие десерты, в то время как про любовь Сайки к одной определённой вкусняшке не знал только не знакомый с псиоником лично. Тоуму определённо сбил с привычных мыслей этот вопрос. С одной стороны — да, у него было кофейное желе, с другой — он его не любил и не ел соответственно. Отсюда исходил главный вопрос — зачем, просто зачем ему это самое желе, если он всё равно его не съест? Иллюзий и надежд, что однажды Ку к нему заявится с видом побеждённого, у эмоционально нестабильного, но рационально мыслящего парнишки не было, но что тогда? Взгляд кота остановился на порозовевших щёчках. Ладно, это приятно даже немного мило. Спустя ещё несколько минут Сайки уже ел любимую сладость с десертной ложки в руке Тоумы — от телекинеза для перемещения сладости сразу в рот пришлось отказаться, потому что от использования способности слегка кружилась голова.  — Кому расскажу — не поверят, небось, — то ли с гордостью, то ли с каплей обиды в голосе вдруг сказал Акечи. Кот тут же потянулся одной лапой к чужому рту и коснулся тонких мягких губ — "не смей". — Не волнуйся, я всего лишь пошутил, Сайки. Не будь Ку собой, развёл бы теорию-рассуждение, но какой бы обычный человек не захотел бы поделиться со всеми историей про летающего кота, который любил есть кофейное желе? Приведя себя к такому выводу, Кусуо успокоился и даже поднял одну лапку вверх. «Давай, — и, поймав удивлённый взгляд, пояснил: — Ты не сможешь от меня скрыть, что хочешь пощупать подушечки.» Не будь Акечи самим собой, вряд ли бы, конечно, Сайки оказал ему такое доверие, но место для ночлега, успокаивающий разговор, десерт для него... Тоума не просил ничего равносильного, но было бы бесчестно не давать ему самой маленькой равноценной частицы заслуженного тепла. Да, в этой форме у Кусуо не было перчаток на лапах и предстояло почувствовать целый букет из мироощущения одноклассника, но это всё было его и только его, Сайки, инициативой. Внутренне спокойный со стороны Акечи Тоума ликовал. Несколько раз даже не просто касался лапочек, а пытался их поцеловать и позволял Ку потрогать ими свои губы. Когда время, и так не раннее, дошло до определённого момента и парнишка зевал уже даже не прикрывая рот ладонью, Кусуо устроился рядом с ним да так и уснул. Тоума, никогда не смевший тревожить спящих котиков и будить их, вскоре тоже отключился, улёгшись на том самом диване. Наутро Кусуо проснулся даже раньше и, хотя уже перестал быть котом в полной мере, всё же с недоумением обнаружил у себя кошачьи уши и хвост, однако в целом тело было вполне человеческое. Тоума во сне вертелся и никак не мог выбрать удобную позицию, пока Сайки лежал на нём. Однако когда с помощью телекинеза (так с ним было намного легче), Ку поменялся с одноклассником местами, тот довольно засопел и сильнее прижался к псионику. Во сне гений улыбался, изо рта у него скатывалась еле заметная струйка слюны. Сайки провёл рукой по светлым странно постриженным волосам. Не то чтобы это было что-то романтичное, не то чтобы правильное, но это было их полное доверие. И почему-то быть иначе в подобной ситуации не могло. Кусуо был уверен, что не скажет об этом, однако, даже самому Акечи.