Когда падаешь в небо

Говорят, что жизнь безвкусна и скучна без движения энергии и магии вокруг. И что чтобы чувствовать себя живым и счастливым мало заполучить все то, о чем, возможно, ты искренне мечтал в детстве. Получив все это ты замираешь, словно впадаешь в спячку, и жизнь уже живёшь дальше не совсем ты, или совсем не ты. Ведь что будет дальше, после достижения достигнутого, — тебя никогда и не интересовало. Гермиона вышла замуж, и сначала весьма счастливо и, вроде как, даже по любви. Она влилась в семью Уизли, забеременела, умудрившись при этом здорово продвигаться по карьерной лестнице в Министерстве магии. Но вскоре, ее жизнь так и замерла, словно поставленный на стоп фильм. Конечно же, внутренне ее это не совсем устраивало, но находилось множество мелких забот, с которыми уходили лишние мысли. Лишние, правдивые, кричащие. Гермиона долго их игнорировала, пока не свела свои первые синяки с чистой кожи, и пока не появилась в ее устоявшейся, скучной и предсказуемой жизни она. Тогда Гермиона, — уже как пять лет совсем не Грейнджер, а Уизли, только и могла, что наблюдать за своим падением. А было оно стремительным, словно внезапный каминг-аут Гарри для магического мира, который тогда поразил даже её, или осознание ошибки брака с Роном, произошедшее ещё год назад. Но, у них была Роза, а это значит, что о разводе не могло быть и речи, ведь Миона воспитывалась в полной семье, и иначе свою жизнь и не представляла. Но. Всегда есть но, которое меняет планы хорошо структурированных людей. Начиная от отсутствия любви, и заканчивая. Да. Ею. Можно уже? Хотя бы в мыслях о ней поговорить? Гермиона прижала пальцы к вискам, и слегка помассировала, нахмурившись. Видимо, нельзя. Но, у нас тут все стремительно, так что рушим стереотипы. Пэнси всегда была яркой. А уж характер какой… Гермионе втайне она нравилась, и может быть, они бы даже подружились, особенно сейчас, во взрослом возрасте, если бы не… — О, Грейнджер, какое сегодня на тебе белье? Ты знаешь, я считаю на такой женщине всегда должно быть только шикарное белье! Всегда! И не спорь! Гермиона и не спорила. Она вообще перестала спорить с Пэнси. Особенно, после того как та, прямо между этажами, остановила лифт, отрубила магией камеры, и задрала на ней юбку. На этом моменте воспоминания Мионы слегка коротит… Потому как с закатанными от удовольствия глазами только и можно, что испытывать короткие замыкания, и видеть звёзды. Миона их и видела. Эти самые звёзды. Впервые в жизни. Поцелуи Пэнси со вкусом вишнёвой помады, запах ее цитрусовых духов и кожи… Ее длинные красные ногти, нежно царапающие кожу бедра… Гермиона не признается, но все это хранится в памяти бережно и нежно. Особенно первые их разы и дни. Например, когда Пэнс пришла в кабинет к миссис Уизли в строгой черной мантии под предлогом серьезного разговора. А после запечатала двери и стянула ее, прошагав на каблуках к столу, под аккомпанемент нервного Миониного сердца, которое не справлялось с количеством крови и резким выбросом эндорфинов… Чулки и прозрачный лиф, корсет и стринги, — вот и весь наряд Паркинсон на тот скромный визит. Не говоря о том, что она уселась на стол, и бесстыдно расставила ноги, демонстрируя себя… На этом моменте Гермиону снова коротит. Да, никогда не думала лучшая выпускница Хогвартса на потоке, а потом и лучший сотрудник министра магии, что будет на том же самом столе, на котором ежедневно подписывает бумаги государственной важности, делать кунилингус небезызвестной в Магической Британии модельерше, — Пэнси Паркинсон. Та тоже была замужем, за Блейзом Забини, но брак у них был партнёрский, как утверждала Пэнс, ведь оба супруга немного нетрадиционны. Пэнси вообще была очень нетрадиционна. И не признавала никаких нет. А любимым ее развлечением был петтинг в общественных местах. Погладить Гермиону в лифте полном людей, незаметно для всех возбудив до сумасшедшего скуления, — почему нет? Не надеть ничего под мантию, кроме любимого белья, и пройтись по министерству, — пожалуйста! А Гермиона знай об этом и иди рядом в мокрых трусиках, но кого это волнует. Уж точно не Пэнси, которую эти трусики только обрадуют. — Ах, как ты течешь, дорогая! Неужели из-за меня? Ведь из-за меня? Миона, ну скажи что да… И Гермиона говорила. Тем более, ни разу не соврала. Каким-то образом в ее жизнь вошёл рутинный секс с Пэнси, которая не признавала конца акта без оргазма партнёрши, а ласкать и нежить могла долго, при этом оттягивая и оттягивая острый, как кинжал, — оргазм. Вставить в Герми игрушку, управляемую дистанционно, и заставить ходить пол дня, — пожалуйста! Ведь потом заявиться и стянуть трусики, подаренные же ею и вылизать дочиста, — что может быть лучше? Во время секса стоп-кран у Пэнси отключался, если он вообще был, и Гермионе только и оставалось, что краснеть и подчиняться крышесносному удовольствию вместе со стыдом. Но стыд пропадал довольно быстро, ведь море комплиментов и то наслаждение, с которым Пэнси все это с ней проделывала, не оставляли маневра стыду. Вскоре Пэнси познакомилась с Розой, у которой от высокой взрослой тети полностью черно-красной с головы до пят, от волос и помады, до одежды, случился восторг, не проходивший неделю, и возобновлявшийся с приходом гостьи обратно. Девочка полюбила Пэнси, ну, а Пэнси, после того, как заметила на руках Мионы не сведённые синяки, с серьезным лицом предложила им переехать к ней. — Насовсем? — изумилась Гермиона. — Насовсем, глупышка. — Подтвердила Паркинсон, и поцеловала Миону, уже совсем собственнически обнимая, и притягивая к себе. Гермиона, которая раньше ничего не слышала о браках и серьезных отношениях между женщинами, сначала наотрез отказалась, не боясь обидеть Паркинсон. Ведь ту вообще было сложно обидеть. А после, когда Рон опять решил, что целесообразно поднимать на нее руку, и не важно в трезвом состоянии или же нет, прошерстила инфу, и… передумала. Забирать ее из дома заявилась сама Паркинсон. Рон получил пару проклятий и следов от пощёчин, и был отправлен проспаться в постель. Документы о разводе Миона прислала ему уже с совой. Лично они больше не встречались. Ужиться с Панси оказалось очень просто. Каждый день Гермиона испытывала какое-то особое удовлетворение от нахождения там, где она была, с тем, с кем она была. Роза тоже быстро привыкла жить в большом поместье Паркинсон, всего лишь втроем и с домовиками, которым, с переездом Гермионы, стали платить. От чего Пэнси долго и с наслаждением смеялась, после зацеловав Герми, и подарив ей фамильное кольцо с большим алеющим камнем. Оказалось позже, что оно не просто фамильное, а обручальное, но для Пэнси это оказалось не тайной, конечно. Просто она решила, что Гермиона все поймет сама. Та и поняла. Узнав, что Гермиона ушла от Рона к Паркинсон, к ним в гости заявились Драко с Гарри, уже пару лет как состоявшие в браке. Славная вышла компания, стоит признать. Драко с Гарри воспитывали Скорпиуса и Альбуса, которые примерно одинакового возраста с Розой, а значит, дети без труда подружились. В какой-то момент Гермиона перестала чувствовать, что ее семья чем-то отличается от других. Она также работала, при этом с удовольствием возвращаясь домой, где ее ждала Пэнси, наверняка с какой-то очередной идеей показа или линией одежды. Миона даже участвовала в ее показах, ведь, как утверждала Пэнси, говоря об этом лишь ночью под пологом постели, всё главное вдохновение пришло в ее жизнь вместе с любовью к Гермионе. Хотите узнать, надолго ли их хватило? Да, надолго. Ведь несмотря, на малые знания социума о том, как живут однополые пары, жизнь их не останавливается. Она продолжается. Как и стремительное падение Гермионы куда-то вверх, в небеса, к тем самым звёздам… В руки Пэнси.