Горькая полынь

27 день третьего месяца, 345 год со времён Победы. Тонкие губы изогнулись в гримасе страха, а израненные пальцы вцепились в столешницу из темного дуба. Слова, что прозвучали из уст родного отца, били по ушам набатом, заставляя новым взглядом всмотреться в спокойные черты. Холодные темные глаза, подернутые сединой черный волосы. Высокие скулы, острый подбородок. Осанка, достойная короля Верховного Царства, безупречно чистые одежды… Изуку знал, что отца до первого гона считали омегой, стараясь не рассматривать страшный вариант того, что он мог оказаться бетой. Но все обошлось для его отца и он смог возглавить их Род. Только глава Рода мог давать согласие на браки и заключать их. О чем Хисаши Мидория и поведал, прикрывая глаза и откидываясь назад. Альфа был разочарован в своем единственном сыне. Тот был слаб, нежен и омега. Годился только для укрепления их дома с помощью сторонних союзов, а больше всего Мидория-старший мечтал именно об этом — об укреплении всего, что было у Хисаши. — Но Тошинори Яги он… У него же есть жена?.. — для Изуку его голос — хриплый и надломленный — кажется незнакомым. — Умерла. Его траур уже прошел и он может заключить новый брак, — Хисаши сцепил пальцы в замок, придирчиво осматривая своего сына. Волосы у него были кудрявые зелёные, от матери, глаза огромные, вечно заплаканные. Ростом невысок, худощав… Идеал омеги, как таковой. Только запах был слабый и неприятный — запах горькой полыни. Редко такой бывает у омег. К реальности его вернул тихий всхлип Изуку. Мидория хотел рыдать. Он приложил руку ко рту и сбежал из обеденной залы, хлопнув дверьми. Хисаши тяжело вздохнул. *** Изуку ненавидел этот мир. Эти правила, эти законы… Его мир был жесток, беспощаден, а жизнь простых омег — скоротечна. От течки к родам, от родов к очередной течке. Изуку до последнего верил, что окажется хотя бы бетой и сможет стать рыцарем, свободным от этого всего. Но это… Это грянуло как гром среди ясного неба — тяжесть внизу живота, ощущение липкости меж пылающих ягодиц. Изуку тогда заперли в его покоях и запретили приближаться всем альфам, даже родному отцу, ведь никто не знал, как глава семейства, среагирует на подслащенный запах горькой полыни. Мидория, смотря на семейный портрет в своей комнате, Бога благодарил, что мать его была жива, а отец не возжелал укрепить мощь их дома с помощью детей от родного сына. Всё-таки, такое бывало часто, если рождался ребенок-омега. Мало какой отец хотел отпускать любимых детей, как это стало с Тодороки Шото, который после смерти умалишенной матери вышел замуж за своего отца, у которого были маниакальные мысли, касательно того, что кровь семьи Тодороки не должна из нее выходить. Мидория как-то видел Шото на пиру, посвященному ему, ведь Тодороки родил Энджи сына. Омега был глубоко несчастен, осунувшийся, с огромными мешками под глазами и криво улыбающийся всем вокруг. Роды, как пояснил ему Хисаши, прошли тяжело и роженника с ребенком еле спасли. Но поговаривали, что дитя не доживёт до года, уж больно мальчонка был слаб. Оказались правы. Тот умер, когда ему шел третий месяц. Изуку забило мелкой дрожью. Он мечтал о детях, как любой другой омега, о шумной своре детишек… Но он даже и не думал, что если всё пройдет хорошо, то он уже к концу года будет носить дитя под сердцем. Дитя Тошинори Яги, альфы, о котором ходило множество странных слухов. Они были разнообразны, но все в один слух твердили, что по отношению к омегам ведёт он себя странно. Да и ранняя смерть, казалось бы, молодой Наны немного настораживала. Изуку сдавленно застонал в подушку. Как же он устал. От этого огромного роя мыслей, которые неминуемо заполняли его голову. *** Это было само собой разумеющееся, что альфа с омегой перед свадьбой должны увидеть друг друга. Чтобы притереться характерами или, что было редко, разорвать помолвку. Но Мидория с некой безысходностью понимал, что предстоящей свадьбе быть в любом случае, по крайне мере, отец точно не откажется, ведь Тошинори сейчас — первый претендент на роль короля Верховного Царства. Он был любимцем народа, сильным альфой с приятным запахом и достаточно дружелюбным, что точно гарантировало мирное время без войн для всех. Теперь всё зависело от Мидории. Понравится ли он Тошинори или нет? Отец очень красноречиво расписал ему то, что если от Изуку Яги откажется, то он отдаст его первому попавшемуся альфе — будь то знатный лорд или крестьянин — и не пожалеет о своем выборе. По традиции сначала альфа приезжал в дом к омеге, чтобы познакомиться в знакомой для «невесты» обстановке. Тошинори и приехал в их замок, с очень скромный процессией — своим охранником и лекарем. Мидория порывался подарить подарок своему мужу, но Хисаши быстро осадил его порыв — подарки дарят во вторую встречу, уже в доме альфы. В первую только знакомство. Так что, сидя в небольшой комнате, где парень любил читать, хорошо убранной, Изуку чувствовал себя неуютно. Мягкое любимое кресло казалось жёстким, а изучающий взгляд мужчины пугал до чертиков, заставляя безумно краснеть и не знать, куда себя деть. Тошинори молчал, Мидория тоже молчал. Все правила этикета, старательно вбиваемые в его голову, выветрились за мгновение под пристальным взглядом синих глаз. — Так значит… Ты Мидория Изуку, правда? Мидория, полуживой, активно кивает, дико краснея и даже не пытаясь выдавить из себя хотя бы слово. Тошинори мягко улыбается и не предпринимает даже малых попыток как-то Мидории коснуться или ещё что. От него шел запах приятный, солнечный. Подсолнухи и запах, какой бывает после дождя. Этот аромат обволакивал и успокаивал, что вызвало лёгкое удивление — у всех знакомых альф запахи были неприятные и резкие. У того же отца был резкий запах фруктов из-за моря, апельсинов, вроде как. Но мыслями Мидория вновь вернулся к своему жениху. Он выглядел немолодо для своих сорока, что было удивительно. Всё-таки альфы жили дольше и омег, и бет. Первые были обременены выматывающими течками и изнуряющими беременностями, а вторые начинали стареть с пятидесяти и уже к шестидесяти умирали. Тошинори же был худощав, бледен, а склера его глаз была черной. Видимо, Мидория слишком откровенно пялился, так, что Яги как-то выдохнул и сцепил руки в замок. Омега ойкнул и хотел было извиниться, но альфа поднял руку вверх, чтобы тот молчал. — Юный Изуку, я понимаю, что выгляжу слишком старо и немощно для тебя, молодого юноши. Будь моя воля — я бы разорвал помолвку, чтобы ты нашел того, кто был бы под стать тебе — красивый и сильный — но я не могу. Мне нужны муж и наследники и лучше всего подходишь ты, — мужчина выдохнул и потёр виски, — Я всё ещё люблю женщину, что была моей женой. Я не могу пообещать тебе любовь, но я могу обещать тебе уважение. Повисло долгое молчание. Мидория сжал и разжал кулаки, а затем кивнул, всё-таки набравшись смелости ответить своему будущему мужу. Слова о любви почему-то больно укололи сердце. Ведь иногда Мидория мечтал о том, что он будет любить и будет любимым, а тут… Но это лучше, чем могло быть. Намного лучше. — Я всё понимаю… — он замялся, пытаясь понять, как ему называть альфу, — Яги… И я очень сочувствую вашей утрате. Но могу ли я задать один вопрос? Тошинори расслабленно кивнул, явно заинтересованный, что же спросит его жених. Может, он хотел диковинное животное? Спросить, как они будут проводить течку? А может закатить истерику? — Вы позволите мне тренироваться на мечах? Я хотел бы уметь защищать себя, но пойму, если вы запретите… В глазах блондина мелькнуло некое уважение и он ярко улыбнулся, отчего сердце юноши пропустило удар. — Конечно, юный Изуку. И я даже буду сам учить тебя. *** Мидория мог сказать, что встреча с мужем прошла относительно хорошо. В принципе, могло быть и хуже. Они обнаружили, что любят книги и достаточно долго обсуждали историю. Выглядел муж удовлетворённым, отец же был в полной мере сыном доволен. Так что, можно сказать, что настроение у юноши было приподнятым. Так что он решил пойти к матери и поделиться с ней последними новостями, предварительно собрав букет цветов в саду и взбегая по крутым лестницам замка. Он остановился перед массивной дверью и постучал, входя. На кровати сидела его мама. Ее лицо было умиротворенное, на бледной коже выделялись яркие веснушки, прямо как у него. Зелёные волосы сегодня были заплетены в изящную косу, а на ней было восхитительное платье пастельного цвета. Из украшений на ней был всего лишь фамильный перстень семьи Мидория, который ей подарил отец. Мама не любила вычурность и чрезмерную напыщенность, так что одежды ее были просты, но прекрасны. Сын поставил букет цветов в вазу, предварительно сменив воду и сел рядом с ней, взяв ее руку в свою. Все это время Инко наблюдала за Изуку, едва улыбаясь. Юноша поцеловал руку своей матери, отчего ее улыбка стала ярче и прекраснее. — Как ты, мама? Если хочешь, то мы могли бы выйти в сад, там сегодня прекрасная погода. Мать мягко качает головой, улыбка ее становится печальной. Сын вздыхает. Он никогда не оставлял попыток вытащить маму из замка, но… Все бессмысленно. — Я выхожу замуж, мама. Мой жених просто замечательный человек. Глаза мамы расширяются и она очень бурно взмахивает руками в жесте неверия. Затем она хмурится. — Его выбрал папа. Он правда замечательный, мама, вот увидишь, — юноша ободряющее сжал руку женщины. Последняя вздыхает, отворачивается к окну. Ей кажется, что не увидит. За сына Инко дико волнуется и ее огорчает, что она не может быть с ним рядом в тяжёлые моменты жизни. Наконец, уже под вечер, Мидория целует своего сына в лоб и мягко машет рукой — сыну пора идти. И сын покорно уходит, напоследок улыбнувшись. Ему было больно за свою маму, такую любимую и дорогую. Семь лет назад, когда Изуку было десять, они решили пойти в лес, недалеко от замка, собрать травы и ягоды. Ходили они, как правило, с отцом, но в тот день Хисаши был занят приезжими торговцами, так что пошли они вдвоем. Мидория-старший порывался дать своей беременной жене и сыну телохранителя, но любимая лишь рассмеялась — что с ними случится около замка, правильно? Они были слишком беззаботны, чтобы заметить группу, что тенью шла за ними. Изуку сумел сбежать, а вот его мама… Когда во главе с Хисаши они прибыли на ту поляну, то нашли следы крови, по которым и двинулись. Те в итоге привели их к старой хибаре. Дальше отец ничего не рассказывал. Лишь взгляд его становился отсутвующим, но Изуку знал — маму тогда изнасиловали, и она потеряла ребенка. А ещё ей сломали ноги, отчего больше не могла ходить. Озлобленные беты не хотели ее отдавать отцу просто так и решили убить, перерезав горло прямо на его глазах. И счастьем было, что она даже после этого осталась жива. Но не могла больше говорить и нормально есть. Тогда Мидория потерял обоих родителей и нерожденного брата или сестру. Мать никогда не выходила из своей комнаты, а отец ожесточился и не был похож на себя прежнего. И Изуку верил, что у него с Яги все будет иначе. Будет хорошо. Ведь он теперь, в этот день, - совершеннолетний омега, с момента течки которого прошло три месяца. И он устроит свое будущее счастливым.