***
Такео стоял на балконе и старался не думать. Но получалось плохо. Мысли не хотели останавливаться и заставляли его ходить кругами. Он уже понимал, что сколько бы раз ни повторил, мысленно или вслух, это не поможет ему – ни осмыслить, ни исправить то, что произошло. «Моя сестра – доктор Айрис». Не было у Такео на самом деле никакой сестры. Сумасбродная Айрис его обманывала ради развлечения. Это её развлечение стоило ему жизни. Разве он остался бы в Союзе, зная, что ничто его там не держит? Не так много они успели совершить миссий, но с каким трудом он их преодолел. По какому-то роковому недосмотру у экспериментального образца Такео забыли удалить совесть и сочувствие к людям. Да, ему, как и всем другим членам команды, нравилось то, что он делал. Ему было приятно взять в руки ультрасовременное, идеальное по весу и размеру, оружие. Оно было как бы продолжением его самого. Он его чувствовал, и с каждым новым разом эта связь все росла. Они думали, что каждый сам выбрал себе ту специализацию, которую хотел… Но этот выбор сделала Айрис. Зато хоть понятно теперь, откуда в его голове два вечно спорящих голоса. Тот голос, который кричал громче и чаще, был только заложенной в него характеристикой (ведь будет здорово, верно, если снайпер будет любить стрелять и никогда не будет промахиваться? – так, наверно, рассуждала Айрис). Во время тренировки Такео и правда чувствовал, что нет счастья большего, чем стрелять – без остановки, на поражение, точно в цель. Он чувствовал, как его взгляд улавливает мельчайшие особенности объекта. Он успевал оценить все факторы, он чувствовал, как пуля рассекает пространство, выпущенная в идеальный момент и всегда безошибочно. И он наслаждался, не думая, не размышляя, просто живя одним действием. А потом приходил другой голос. Такео не понимал, откуда он берется. Ночью, после настоящих, уже завершенных, миссий. Ночью, перед предстоящими миссиями. И этот голос был всегда бесстрастен, но выворачивал душу наизнанку, заставляя Такео молча цепенеть на жестком холодном полу или в чужой, слишком мягкой, постели на явочной квартире… За что? И ради чего? Он был хорош в бою, но он просто не мог, не приспособлен был убивать. Это же живые люди, с интересными, драматичными судьбами… Да никакая миссия этого не стоит: прицелившись, безошибочно отобрать эти жизни. Но Такео пришлось пойти на сделку с совестью, когда Союз согласился излечить Тейру. Его сестра была смертельно больна, никакие деньги (которых у Такео не было да и не могло быть) не помогли бы. Но исследовательская группа Союза, обладавшая технологиями, которых еще не видало человечество, бралась за это дело. Такео прекрасно понимал: жизнь Тейры напрямую зависит от его верности Союзу. Возможно, они смогли бы прожить и так. Наверное, у них в запасе было еще несколько счастливых, бесценных лет, отпущенных природой Тейре. Но Союз, единожды добравшись до девушки, уже не выпустил бы ее из своих рук. В случае предательства со стороны Такео, Союз в лучшем случае мог использовать Тейру как подопытную, в худшем – оставить без лекарства или убить сразу же. Чуть погодя, подробнее ознакомившись с несколькими историями проектов по модификации, которые по разным причинам свернули раньше времени, Такео поменял местами приоритеты. Похоже, для тех ребят смерть была предпочтительнее участия в экспериментах.***
Do you ever feel like a plastic bag Floating through the wind Wanting to start again… Бывает ли так, что ты ощущаешь себя пластиковым пакетом, Летящим по ветру И мечтающим начать всё заново? Такео смотрел в холодное, пустое небо. Сейчас ему казалось, что он впервые со стороны рассматривает собственную жизнь. Ему казалось, что он поступает правильно. Вроде бы его действия имели смысл, но что осталось от этой жизни, стоило только ответить на один вопрос: «Кто моя сестра?» Жизнь стала пустой и мрачной. Его хрупкое, раненое сознание представлялось полупрозрачным, порванным пакетом. Он хорошо послужил хозяйке, а теперь, ненужный, выброшен в огромный холодный мир. Ветер не перестает играть им. Если бы только Такео мог лететь всегда по прямой, как пуля! Его путь был бы ярким и коротким. Но ветер нес легкий, податливый пакет, постоянно теряя его, меняя направление, сбиваясь и снова берясь за старое. Такео устал от этих взлетов и падений. Выжить, чтобы дождаться следующего витка? Смотреть, как душа все больше разрывается на части, теряя свою полиэтиленовую начинку? Нет… Если бы только можно было начать все с начала… Do you ever feel, feel so paper thin Like a house of cards One blow from caving in… Бывает ли так, что ты ощущаешь себя не плотнее бумаги, Карточным домиком, Готовым рассыпаться под порывом ветра? Такео чувствовал, что его жизнь прожита напрасно. И этого уже не исправить, потому что дальше жить смысла тоже нет. Каждый его день – это четкая, навсегда отпечатавшаяся на бумаге черно-белая картинка. Теперь это хрупкое сооружение, как карточный домик, рухнуло. Карты разлетаются, и на каждом куске глянцевого картона Такео видит свои поступки, которым теперь уже не находится оправдания. Только последние несколько дней были осмысленными, только несколько последних действий – правильными. Эти карты были цветными. Но ветер сорвал их с верхушки постройки первыми. Do you ever feel already buried deep Six feet under scream But no one seems to hear a thing… Бывает так, что ты ощущаешь себя погребенным в земле, Всего в двух метрах, Но никто не слышит твоего крика? Такео не знал, кем он был раньше. И все-таки подозревал, что не мог появиться в Союзе из воздуха. Была у него когда-то другая жизнь, был и он сам, даже и не Такео, может быть, просто какой-то парень. Совершенно одинокий, если верить Айрис. Один, без семьи… И некому о нем вспомнить и задуматься: что с парнем произошло? Куда пропал? Он представлялся себе давно погибшим. Да, в тот самый момент, когда Айрис навсегда забрала новую игрушку из человеческой среды. Когда он открыл глаза в лаборатории, он был навсегда погребен в подвалах Союза. Он оказался сильным и вышел на свет, покинув стены лаборатории, но Союз был глубоко в его сознании. Никто не услышит крика человека, который побывал в лабораторном подземелье. Do you know that there's Still a chance for you, 'Cause there's a spark in you. You just gotta ignite the light And let it shine, Just own the night Like the Fourth of July… Знаешь ли, что всё же У тебя есть шанс, Ведь в тебе до сих пор есть искра? Ты должен разжечь этот свет И позволить ему сиять. Пусть эта ночь будет твоей, Как будто в день независимости! Такео изредка задавал себе вопросы о своем прошлом. Было бы странно, если бы он совсем не думал об этом. Но изводить себя постоянно он считал глупостью. Да и некогда было отвлекаться. Только одно его поддерживало в это время: где-то в одном из кабинетов его ждала милая, трогательная Тейра. Она была как второй шанс, как луч света в непонятном, мрачном хаосе миссий и тренировок. Такео думал, что когда-нибудь, когда Тейра получит свое лекарство, а он добьется максимального развития своих способностей, они смогут убежать. Эта мечта жила в нем и служила отдаленным маяком, к которому Такео упрямо шел, стараясь не спотыкаться. Они уйдут так далеко, что даже Союз их не достанет. Они будут править своим маленьким миром сами. Тейра была с ним согласна. Она не понимала, почему Такео так боится Союза и хочет скрыться от него. Она недооценивала угрозу. Она всегда была такой маленькой и наивной… Но она любила фантазировать вместе с братом. Как-то раз она спросила его, какую бы он выбрал суперспособность для нее. Такео, мирно сидевший на краешке ее кровати, тут же вскочил, перевернув поднос с лекарствами. – Разве тебя собираются модифицировать? – в ужасе спросил он, не торопясь собирать осколки. – Нет, – засмеялась она. – И чего ты сразу кричишь и ломаешь вещи? Я просто так спросила. – Но почему? – У тебя есть суперспособности, а у меня нет, – обиженно пробурчал все равно нежный голосок Тейры. – А чем я хуже? Если уж они могут меня вылечить, то дать мне способности им ничего не стоит. – Не надо мне подражать во всем, – мягко сказал Такео, стараясь улыбнуться. – Я ведь не сам выбрал эту дорогу. Просто так получилось. Ни в коем случае не проси их об этом, Тейра, слышишь? – Ладно, братик, – с готовностью согласилась она и тут же запела о своем: – И все-таки, какой ты меня видишь? Я не буду просить, я просто мечтаю. – Нашла о чем, – проворчал Такео. – Между прочим, многие отдали бы все, что угодно, ради самой простой модификации, – неожиданно взрослым тоном сообщила Тейра. – И я тоже. Представь: если бы я могла прожить хотя бы один день вне этих стен, запущенная в небо, как фейерверк! Помнишь, как мы с тобой смотрели фейерверк? – Не помню, – печально отозвался он. – Ты же знаешь, я ничего не помню до своей модификации… даже… даже тебя, – неловко уточнил он. – Ничего, – она положила свою ладонь на его. – Зато я все помню. Это очень красиво. Когда мы будем свободны, мы выберем праздничный день и пойдем смотреть салют! Это когда все небо взрывается разноцветным огнем, залп за залпом, а грохот такой, что у машин срабатывает сигнализация. Они бывают разными, эти салюты. Они разрывают небо, как молнии, только это больше похоже на сверкающий дождь. Это такое красивое зрелище! Хочешь посмотреть со мной? – Хочу. – А теперь представь, что было бы, если бы у меня была такая мощь? Я бы осветила эту ночь, я бы прогнала темноту с неба! Вот так они мечтали.***
Easy come, easy go, That's the way you live, ooh, Take, take, take it all, but you never give! I should have known, you were trouble From the first kiss, had your eyes wide open. Why were they open?.. Ты легко расстаешься с тем, что легко досталось; Именно так ты и живешь. Ты берешь, ты берешь, берешь все, ничего не оставляя взамен. Я должен был догадаться, что ты опасна, С первого же поцелуя, а ты смотрела на меня во все глаза. Почему ты их открыла?.. Ты легко расстаешься с тем, что легко тебе досталось, Тейра. В конце концов, разве трудно было убедить потерявшего память парня в том, что у него есть сестра? И заодно сочинить ей историю болезни, навсегда сковывая Такео по рукам и ногам? Кстати, Такео так и не разобрался, чья это была ложь: возможно, постаралась не только Айрис. Похоже, она просто развлекалась с ним, а не собиралась использовать их «родственную» связь как средство давления… Изначально не это было причиной ее перевоплощения в Тейру. Доктор Айрис быстро набирала обороты в качестве ученого (хотя и была, все-таки, одной из многих), но о ее нелепом межличностном общении было известно довольно хорошо. Разве мог такой человек представить, как могут перевернуться жизненные приоритеты подопытного образца, вдруг обретшего семью? Разве могла она предугадать, что ради Тейры он на все пойдет? Ей самой человеческие чувства были, похоже, чужды… О докторе Айрис говорили, как о монстре. Её нездоровое восхищение подопытными мужского пола называть искренней привязанностью было бы ошибкой. Ты привыкла брать, брать все до конца, никогда не давая ничего взамен. Ты забираешь людей с улицы, и они никогда не возвращаются. Ты отбираешь у них личность, дом, судьбу и право выбора… Они машины, выглядящие, как люди. И только иногда случаются ошибки… Ты отдала часть себя взамен на выстраданную, но нерушимую преданность. Такео был бы простым, обычным агентом, если бы не ты, Тейра. Он быстро понял бы, что ему все-таки хочется жить, он перестал бы искать способы побега из отлаженной схемы. Он наслаждался бы своей функцией, стал бы твоей игрушкой. О, ты была бы довольна, Тейра, ведь игрушка удалась! Ты любишь красивые и беспрекословные игрушки, правда, младшая сестренка? Но ты зачем-то отдала агенту свою любовь. Как ты смогла ее симулировать? Твои способности и впрямь велики… Ты отдала, чтобы получить все без остатка. Если бы ты только не открыла правды, так бы и было. Такео должен был догадаться, что попал в мир иллюзий. Его Тейра была только отголоском мира людей, которого ему так не хватало. Может быть, он действительно был так одинок в той жизни, что пронес это чувство в новую жизнь? Или же Айрис снова солгала ему, сказав, что у него никогда не было семьи? Может быть, он привык к огромной, любящей семье, поэтому не мог выдержать равнодушия и одиночества? И тут появилась Тейра, хрупкая и беззащитная, нуждающаяся в его поддержке. Он помнит, как на экране в его комнате появилось сообщение. Ничего не понимая, он читал о том, что его сестра только что очнулась после серьезной операции и ждет, что он навестит ее. Он и сам только восстанавливался после эксперимента. Он чувствовал себя слабым и потерянным, но быстро взял себя в руки и вошел в указанный отсек. На койке лежала стройная, худенькая девочка. Такео не смог уловить в своей памяти никакого отклика. Он ничего не помнил. Как он мог вспомнить сестру? Но это была, без сомнения, она. У нее были длинные и пышные каштановые волосы и огромные, выразительные глаза. Одного только взгляда на нее хватило, чтобы привязаться к ней. Она явно страдала, но мужественно держалась. Хорошая, сильная девочка… Сколько же ей лет? – Такео, это я, – слабым голосом проговорила она. – Ты меня не узнаешь? – Узнаю, – соврал он, не задумываясь. – Я очень сильно изменилась за последнее время. Я знаю, что была красивее… но… ты же не станешь меня теперь меньше любить? – Куда еще красивее? – искренне удивился Такео. – Я всегда буду любить тебя. – Тогда иди сюда и поцелуй меня. – А? – Такео неловко наклонился к ней и поцеловал, кажется, то ли в щеку, то ли в висок… Он сам не понял, как так получилось. А еще он не мог оторваться от жадного, изучающего взгляда сестры. Разве она не должна закрыть глаза? Она ведь так слаба… Ей тяжело даже смотреть на свет… Но она буквально пожирает его взглядом. Странно. Наверно, он тоже очень сильно изменился после модификации…***
I gave you all I had and you tossed it in the trash, You tossed it in the trash, you did. To give me all your love Is all I ever asked 'cause what you don't understand… Я отдал тебе всё, что имел, но ты выбросила эти чувства, как хлам. Ты выбросила их в мусор, вот что ты сделала. Подарить мне свою любовь – Вот всё, о чем я просил, но ты ведь не понимаешь... Тейра, что ты наделала? У Такео не так и много в жизни осталось. Только молодое и выносливое тело, острое зрение и сильные руки – и он сам не мог бы сказать, что было его личной заслугой, что даром природы, а что – результатом модификации. Он не был лидером, но как звено группы справлялся неплохо. Шло время. Все, что мог, он отдал этой борьбе ради Тейры. Его собственная жизнь его волновала не так сильно. В конце концов, смысл оставаться в живых был только таким: чтобы его Тейре было хорошо. Иногда он даже привозил с собой что-нибудь и дарил ей. Это были всякие мелочи, которые он ухитрялся протащить через детекторы на входе. Но ей нравилось. Он каждой безделушки она приходила в восторг. Такео казалось, что Тейра может затмить любую модель, если красиво оденется и причешется. Но Тейра каждый раз была в больничной пижаме, поэтому украшения всегда контрастировали не только с ситуацией, но и с внешним видом девушки… А как Такео надеялся, что когда-нибудь Тейра сможет надеть эти украшения, отправляясь на прогулку… Что теперь с этими украшениями? Да, он видел Айрис своими глазами: она и впрямь была довольно симпатичной. Но чтобы она опустилась до того, чтобы надевать милые безвкусицы Такео… Должно быть, она их просто выбрасывала, не глядя, как только Такео покидал ее комнату. Все, что он просил от тебя, была всего лишь твоя любовь. Ты не понимаешь, не способна понять, что она для него значила…***
I would catch a grenade for ya, Throw my hand on the blade for ya, Make 'em go "oh, oh, oh!" As you shoot across the sky! Baby, you're a firework! Come on, let your colours burst! Make 'em go "oh, oh, oh!" Gonna leave 'emgoin' 'oh, oh, oh' I would go through all this pain, I'd take a bullet straight through my brain, I would die for you, baby, But you won't do the same! You won't do the same… Я бы поймал для тебя гранату И остановил ладонью клинок. Пусть они восторженно кричат, Пока ты рассыпаешь залп по небу. Малышка, ты фейерверк! Давай, позволь твоим краскам сиять! Пусть толпа восторженно кричит, Пока ты уносишься от неё прочь. Я бы прошел сквозь всю эту боль И получил пулю в голову, Я бы погиб ради тебя. Но ты не сделала бы этого ради меня. Не сделала бы… Небо озарилось разноцветными огнями. Да, в городе произошел недавно взрыв. Но ведь это было совсем в другом районе… Люди что-то праздновали, и яркие фонтаны искр взлетали в черное небо. Ты хотела посмотреть на фейерверк, Тейра? Такео сделал бы все, чтобы защитить тебя. Он не раз представлял, что жертвует собой ради сестры: и вовсе не в романтическом ключе, а исходя из живой необходимости. Он понимал, что в жизни может всякое произойти. Но он верил, что его способностей достаточно, чтобы защитить ее. Он поймал бы гранату голыми руками! Он остановил бы ладонью клинок, чтобы отвести его от Тейры. У него хватит на это сил. У него молниеносная реакция и неплохая для агента его уровня регенерация. Ты хотела суперспособности совсем не для этого, верно? Они нужны тебе не для боя. Ты хотела подняться в небо и озарить его своим светом, как ты сделала с жизнью Такео. Он готов до последнего вздоха бороться за тебя, пока ты освещаешь небосклон. Он готов пройти через эту боль, он готов даже получить пулю в голову, только… только ты бы никогда так не поступила ради брата. О, ты в безопасности, Тейра, ведь тебе никогда не придется жертвовать жизнью ради близкого человека. Такео часто говорил, что его жизнь стала ярче с Тейрой. Действительно, было в ней что-то взрывоопасное, таящееся где-то в янтарных глазах, которые умели принимать любое выражение. С Тейрой любое событие могло стать праздником, ведь внутри у нее был железный стержень. О, им предстояло насладиться всеми красками жизни! И он говорил об этом Тейре раз за разом, чтобы она боролась и дождалась того момента, когда новая жизнь станет возможной. Ты ведь дождалась, да, Тейра? Сегодня, когда ты использовала энергетическую таблетку вместо Такео, разве ты не вернула ему долг? Франкенштейн может сколько угодно объяснять принцип действия препарата, но Такео ясно одно: тому, кто проглотит таблетку, не отпущено даже пары часов, как обещал ученый. Это миг. Тейра так хотела стать фейерверком. Она хотела пережить бурю, расцвет и взрыв одновременно, она хотела взвиться в воздух и развеять в небе неограниченную мощь. Разве не это она испытывала сегодня в тот короткий момент, пока не рухнула на камни? Она прожила яркую и короткую жизнь, как один залп салюта. Так цвети же, раскрашивай небо разными оттенками, раз ты этого хотела. Если бы только Такео мог уберечь тебя от этого… Он бы все сделал сам.***
Boom, boom, boom! Even brighter than the moon, moon, yeah! I would go through all this pain, I'd take a bullet straight through my brain, I would die for you, baby… Бум! Бум! Бум! Вспышки ярче, чем луна, луна, луна, о да! Я бы прошел сквозь всю эту боль И получил пулю в голову. Я бы погиб ради тебя… Бум! Бум! Бум! Салют никак не утихает. Золотистые, красные, зеленые вспышки даже ярче, чем вышедшая из облаков луна. Но Тейра уже не видит ничего этого. Интересно, она жива? Юрий унес Айрис до того, как кто-нибудь успел опомниться. Разумеется, он вернул ее в Союз, где есть, кому заняться Айрис… Но все-таки, достаточно ли этого? Теперь, возможно, в их отношениях меньше лжи, чем когда-либо. И все правда. И все сбылось. Теперь она действительно на грани жизни и смерти. Вот только он далеко от нее и не может ее поддержать. И еще Тейры больше нет. Ее никогда не существовало, но Такео все равно больно терять ее. Сейчас борется с последствиями эксперимента Айрис, а не Тейра. И в случае смерти доктора Айрис Такео может считать себя в безопасности. Но если Айрис – это Тейра, то только в том случае, если Тейра выживет, у Такео есть смысл жить… Но Айрис – это все-таки не Тейра. Никогда не была. 'Cause baby, you're a firework, Come on let your colours burst… Ведь, малышка, ты мой фейерверк; Освети небо своим разноцветным сиянием… «Ты была фейерверком… хотя бы для меня». Если бы фейерверк не был таким скоротечным… Но теперь – на самом деле все. Такео сжал в руках прохладные перила. Он чувствовал, что готов слиться с той темнотой, где гасли последние искры. Как жаль, что все завершается именно так… Но Айрис позаботилась о нем. Его наспех перебинтованная рана перестала кровоточить, но энергия продолжала беспрепятственно покидать его. Такео не знал точно, но подозревал, что у него осталось несколько часов. Если бы он мог провести это время без сознания, без этих назойливых, кристально чистых мыслей, полных сожалений и воспоминаний! Но он был уверен, что до самого конца будет продолжать вспоминать… Ему не хватало воздуха, и тело сотрясалось от бесшумных рыданий. Если бы он мог хотя бы плакать, как человек. Но он не человек, а модифицированный. Он создан для того, чтобы видеть цель и попадать в нее. Он не мог, не имел права позволить слезам затуманивать взгляд.***
Он услышал шаги и обернулся. На балкон вышел Тао, а за ним последовал М-21. Такео не хотел никого видеть. Но не знал, куда еще можно уйти в этом доме, полном народа, поэтому только лишь подвинулся, освобождая место для хакера. Тао встал рядом с ним и молча уставился в одну точку. И все равно это присутствие было тягостным, потому что Такео буквально ощущал в пространстве слова, которые Тао гоняет в голове, думая, как начать разговор. – Такео, тебе надо бы нормально вылечиться и отдохнуть, – ничего лучше не придумав, по существу сообщил Тао. – Физически твои раны вроде исцеляются, но с твоей жизненной силой что-то не так… Нужно узнать, сколько энергии ты потерял. Если больше, чем мы думаем, это опасно. – Это все уже не важно… – Такео хотел молчать, молчать до конца, но приставшему Тао лучше было дать объяснение сразу. – Не хочу больше жить. – Такео! – воскликнули одновременно Тао и М-21. В голосе хакера был ужас и возмущение, а вот М-21… Хм, что-то заставило Такео обернуться к агенту. – Это просто нелепо, – сказал М-21. Если Такео и ждал какой-то реакции, то точно не такой. В лучшем случае модифицированные могли его понять и оставить в покое, вероятнее всего, как Тао, начать кричать и доказывать, что он все может начать заново. Но говорить, что желание умереть – бессмыслица? М-21 спокойно сложил руки и пояснил: – Не верю, что ты на взводе только потому, что тебя обдурила какая-то Айрис. – Ты что сказал? – тут же взорвался Тао, неожиданно горячо бросаясь защищать Такео. – Это слишком жестко. Ты не представляешь, чем Такео пожертвовал ради сестры… Сестра была его единственной надеждой. Пока он не понял, что это все была неправда. Губы, украшенные никогда не заживающим шрамом, тронула едкая усмешка. – И чё теперь? Обнять тебя? С «обнять» к нему тут же кинулся все тот же Тао, заслоняя Такео от М-21. – М-21! – Ты! – если Такео думал, что ему уже все равно, то ошибался. Слова М-21 были слишком обидными. – Ты пережил унижение, вот и ведешь себя так, – с пониманием дела продолжил М-21. – А тебе не кажется, что её такое зрелище очень бы порадовало? – Да что с тобой не так? – задал очень дельный вопрос Тао. – Ах ты… – Ну, вам хоть получше, чем нам. – Чего? – Если бы мы подохли во время эксперимента, всем было бы наплевать, – жестко сказал М-21. – Мы, экспериментальные образцы, за каждый лишний день благодарны. Говоришь, тебе незачем жить? Хоть понимаешь, каково мне это слышать? – В голосе М-21 звучали ненависть и напряжение. – Мы бы на что угодно пошли, чтобы прожить еще немного. Тао и Такео молча уставились на М-21. Да, они слышали печальную историю серии «М». Они даже знали, как Айрис радовалась неудаче Кромбеля. Некоторые ухитряются распространять сплетни даже в Союзе. Так что они слышали, что все, за исключением нескольких человек, погибли в ходе эксперимента. Те несколько агентов тоже протянули не так и долго. Но их вроде бы даже отправляли на несложные задания, которые они изредка выполняли, не наследив. О взаимоотношениях внутри группы Тао и Такео ничего не слышали: слишком много сил и внимания отнимали внутренние терки в ДА-5. – Да мы умоляли друг друга продержаться до конца, – сжав кулаки, продолжал М-21. – И это все, что мы могли друг для друга сделать. Сестра оказалась ненастоящая. Айрис с тобой просто играла. И что?! Говоришь, что вот только из-за этого не хочешь больше жить? Ты можешь жить так, как будто у тебя никогда и не было сестры! М-21 закончил орать на него. Он глубоко вздохнул и другим, спокойным, тоном добавил: – Никогда… никогда больше не говори мне эту чушь. Тао и Такео отодвинулись на самый край балкона и замерли там. – М-21, – то ли с удивлением, то ли с сочувствием проговорил Тао. Такео молчал. – У тебя… хотя бы остался напарник, – не оборачиваясь, бросил М-21 и ушел.***
Тао его так и не решился оставить одного. Вот за что Такео был благодарен: что Тао хотя бы молчал. Но он стоял и пронизывал его взглядом, пока Такео пялился в перила и пытался разобраться. Слова М-21 что-то перевернули в его душе. Это было возмутительно! М-21 почему-то считал, что выстрадал больше, чем он, хотя потерял всего лишь коллег, а не родную сестру! Его никто не обманывал, никто не заставлял его жертвовать всем ради любви. Ему никто и никогда не давал почувствовать, что он кому-то нужен. Никто не был с ним ласков, никто не ждал его… У него же не было Тейры. «У тебя… хотя бы остался напарник». Да на что ему напарник? Группа развалилась, миссия провалена, никакого смысла продолжать бороться не осталось. Они созданы, чтобы отдать свою силу лидеру и умереть. И лидером внезапно оказался даже не Кранц, а хрупкая, милая Тейра. Да какая разница, кто и чей напарник? «Мне никогда не нравились остальные агенты… все, кроме тебя. Я так обрадовался, когда узнал, что ты жив». Тао… Такео и правда думал, что никому до него нет дела. Но Тао, оказывается, было не все равно, кто оказался этим единственным выжившим, кроме самого хакера. И он был готов на дополнительный риск, ради раненого напарника отправившись в дом к тому самому человеку, с которым они перед этим сражались. Он не ушел тут же, а дождался момента, когда Такео очнулся и был готов продолжить путь. И даже был готов помочь с поисками Тейры… А еще этот М-21. Зачем он попросил Франкенштейна приютить Тао и Такео? Пожалел? Или были у него на них какие-то планы? Теперь Тао и Такео практически так же бесполезны, как неудачные образцы из серии «М». О каких планах тут может идти речь? Даже от Тао ему ничего уже не было нужно, потому что Тао нашел всю информацию, какую смог, для М-21. А Такео ему вообще ни на что сгодиться не мог… Немного унизительно, что тебя оставляют из жалости. Из жалости? Это ведь была не просто жалость, а полнейшее понимание того, что произошло. М-21 сам через все прошел. Он не хотел, чтобы бывших агентов ДА-5 постигла та же участь, что его собственных коллег. Да, он почему-то считал, что смерть коллег важнее, чем предательство Тейры. Но М-21 не выглядит таким человеком, который о серьезных вещах будет разговаривать с посторонним. Он может взрываться из-за ерунды, но серьезные вещи… он слишком гордый, чтобы раскрывать кому-то свои настоящие чувства. И все-таки он накричал на Такео, показав, что ему почему-то не все равно. Да, Такео никогда не интересовался судьбой неудачных экспериментов. Достаточно было знать, что твоя собственная модификация прошла по плану. Но было, видимо, в истории М-21 что-то важное, что Такео просто не учел…***
Тао продолжал сверлить его взглядом. Вот, защитник выискался… И Такео неожиданно понял, что улыбается. – Т-ты чего? – все-таки нарушил молчание Тао. – Ничего, – Такео обернулся и посмотрел прямо в круглые, испуганные глаза Тао. – Вот, подумал обо всем, по местам расставил. – И? – осторожно поинтересовался хакер. – И ничего, – Такео похлопал Тао по плечу. – Спасибо вам двоим… – То есть, ты не… то есть ты хочешь… хочешь, поищем Франкенштейна, чтобы он тебя осмотрел? – опасливо предложил Тао. Он кивнул. «Еще надо найти М-21 и извиниться перед ним», – добавил про себя Такео.