Лаикские истории в журнале Ералаш

      Так уж было заведено правилами, что в Лаик не пускали родственников унаров. Но необходимо было довести до сведения родителей или опекунов все те проблемы, которые создает вышеупомянутый унар в братстве святого Фабиана. Поэтому на Совете Меча было решено, что на каждого унара создается «лист», куда капитан Арамона записывает все прегрешения. И в первый выходной прибывшим за унарами родичам выдается данный лист. Читайте и ужасайтесь! Подобный «черный список» слуга передал герцогу Колиньяру. И вот что было дальше: - Эстебан! - Да, пап. Ты дашь мне денег? Мы с Северином и Анатолем решили поехать в «Право господина», там неплохое вино, и… - Какое, к кошкам вино? Это что такое? Обер-прокурор Оллари потрясал бумагами перед лицом единственного наследника. - Вот, читай: Бросил подсвечник из окна кабинета землеописания. - Он сам упал. Незачем подсвечники на окно ставить. Тут виноваты слуги. - А это что? Мяукал на уроке словесности. - А мы это… обсуждали Закатных Тварей, и был спор, они действительно Твари или же в образе Закатных Кошек. Ну, я был сторонником второй теории. - А это что такое? Смеется над описанием треугольника. Вот скажи мне, что может быть смешного в треугольнике, а? - Да так… Просто смешинка в рот попала. - Вот еще: Притворился мертвым на тренировке по фехтованию и напугал всех слуг. - Это я изображал поверженного противника. И заодно досыпал. Нас в шесть утра будят, я не высыпаюсь. - А почему забрал у однокорытника унарскую куртку? - Ричард сам мне отдал. Так и сказал – мол, южане могут простудиться. А он у себя в Надорском замке к холоду привык. - Какое благородство. А почему ты его ударил по голове? - Так он это… отдавать не хотел. Не понимал, что мне действительно холодно в этом кошачьем Лаик. А потом согласился. - А это что? Ушел в туалет, вернулся пьяный. - А, так это я с собой захватил вина, мою ж поклажу не досматривали тщательно. Ну и грелся.. как могу. - Сломал три рапиры. - Ой, пап, я тебя умоляю. Там не рапиры, а кочерги. Было б о чем жалеть. И вообще, я четыре месяца под замком там сидел, не поговорить ни с кем, ни отдохнуть по – человечески. Жоан Колиньяр махнул рукой: - Ладно. Держи. И щедро отсыпал золотых монет сыну. - Спасибо, пап! Ты – лучший. Ладно, я поеду за Северином, а то нам вернуться надо до вечерней молитвы. И Эстебан проворно исчез за дверью. Глядя ему вслед, Жоан пробормотал: - Надеюсь, в следующий раз мне не напишут: « Напился в выходной и заблевал весь холл».