Твой запах

Александру Кокорину было всего двадцать три года, когда он настолько отчаялся… Самой главной причиной такого отчаяния был Федор Смолов. Саша был футболистом. Он один из немногих омег, которым удалось пробиться в этот вид спорта и заявить о себе как о достойном игроке. С малых лет он целыми днями пинал в коробке мяч, домой мальчик шел только при угрозе от родителей: «Если ты сейчас же не появишься в квартире, мяч больше не увидишь!». Испуганный ребенок несся домой со скоростью света. С учебой как-то не сложилось, да и нечему там было складываться. Саша жил футболом, а не вашей химией с геометрией. Отец отвел мальчика в местный футбольный клуб. В десятом классе тогда еще Карташова пригласили в известный столичный клуб. Родители, не желавшие рисковать работой, отправили мальчика в огромный неизвестный город одного, взяв с него слово, что тот будет учиться. Александр был в полной растерянности. Мимо то и дело проходили люди, все куда-то спешили, всех было много, в огромном городе было тесно. Тогда-то Карташов впервые почувствовал, как он мал по сравнению с миром. Но это никак не повергло его в депрессию или глубокие философские мысли о месте и значимости каждого человека на земле. Наоборот, парень задался целью стать кем-то для большинства снующих туда-сюда людей. Парень усердно тренировался, ну, и не очень усердно учился. Его мысли занимал футбол и только футбол. До определенного момента. В новой школе отношения с одноклассниками были никакими. Ну, почти все знали, как его зовут. Он знал почти все их имена. Особенно запомнился Федя Смолов. Уже тогда у него было несколько татуировок, которые привлекали внимание каждого, когда тот снимал футболку. Большое удовольствие ему доставляло внимание омежек, когда парень после тяжелого урока физкультуры снимал пропитанную потом футболку. Смолов казался Карташову эгоистом, у которого самооценка была выше небес. Наверное, с Луной поздоровалась. Сидел Смолов всегда на разных местах: недельку посидит с одним омежкой, потом поменяется с кем-нибудь и будет сидеть с другим. Однажды Карташов зашел в класс, прошел к своей излюбленной последней парте и оказался в ступоре. Рядом с его местом расположился Федя. - Я вас не звал, идите на… - начал Саша, присаживаясь на свое место, но его перебили. - Мне твое приглашение не нужно, - бросил Смолов, грозно глядя на омегу. Не многие с ним разговаривали в таком дерзком тоне. Особенно омеги. - А мне твоя рожа так близко не нужна, - отрезал Кокорин и отвернулся. Он был очень недоволен. Ни на парте нормально не разляжешься, ни на стул ногу не положишь. По виду Феди, его нельзя было назвать умным или хорошистом, но, вопреки всему, он был и умным, и хорошистом. На контрольной по алгебре он любезно предложил Карташову помощь, но вместо благодарности его так далеко послали, что и сказать было нечего. По мере того, как далеко Саша посылал своего уже соседа по парте (тот за две недели так никуда и не пересел, объясняя это тем, что это место лучшее в классе), он становился все интереснее Смолову. Дошло до того, что Карташов оказался прижат к стене, уложенной кафельной плиткой, в туалете. Смолов провел кончиком носа по напряженной шее омеги и жадно вдохнул воздух. - У тебя что, еще не было течки? – резко отстранившись, воскликнул удивленный альфа. От омеги не шло никакого аромата. Вообще. - У тебя, видно, была, - толкая Смолова в грудь, буркнул Саша. Он направился к выходу, но почему-то остановился. Парень развернулся, подошел к Феде и резко ударил кулаком. В стену. Рядом с лицом альфы. Тот действительно испугался, даже глаза на миг зажмурил. Карташов приблизился и прошептал альфе на ухо: - Еще раз дотронешься до меня, и твое красивое личико превратится в кровавое месиво. Через два дня у Александра началась первая течка. Парень не то, что в школу, даже на тренировку не ходил, а ее, между прочим, он даже с температурой под сорок посещал. Первые два дня дались парню особенно тяжело. Таблеток не было, идти за ними подобно самоубийству. Желание альфы все больше возрастало, тело существовало будто отдельно, у бедняги даже температура поднялась. Карташов переживал весь спектр эмоций. Даже самоудовлетворение не могло заглушить того страстного, постыдного желания. Через два дня все пошло на убыль. Парень уже мог немного поесть и даже отвлечься на что-нибудь другое, кроме вырисовывавшихся в голове постельных сцен. Саша спокойно листал журнал, когда услышал раздражающий дверной звонок. Карташов встал и направился к двери. Посмотрев в глазок, он увидел довольно улыбающегося Смолова. В руке у него был какой-то пакет. Омега не спешил открывать дверь. Он пялился в глазок, дыша через раз, и ждал, когда же уйдет Смолов. Но тот не уходил. Напротив, парень начал тарабанить и кричать: - Саня, открывай! Я знаю, что ты дома. Я твой запах еще во дворе дома почувствовал! – Ну, это Смолов, конечно, приврал, но из квартиры он точно чувствовал запах. – Я тебе таблетки принес. - Сам их жри, - крикнул в ответ Карташов. Парень вдруг почувствовал, что его тело начинает возвращаться в прежнее состояние, в котором оно было только вчера. Наверное, это из-за присутствия альфы. Поэтому парень решил, что ему срочно надо уйти в свою комнату. Он только собрался сделать шаг, как из-за двери послышался злобный рык. - Если ты сейчас же не откроешь дверь, я, отвечаю тебе, выбью ее и отымею тебя! Карташов вздрогнул. Такого ему точно не хотелось. Ему, но не телу… Температура сделала скачок, тело пробила дрожь. Громко сглотнув, Саша неуверенно отпер дверь и сразу же отошел вглубь квартиры. Смолов кинул злой взгляд на омегу, прикрыл дверь и подошел к парню, который уже вжался в стену. Федя положил пакет на пол и, оперевшись с одной стороны от Карташова о стену рукой, провел пальцами другой по его щеке. Альфа резко прильнул к шее омеги, жадно вдыхая аромат. - Карамель, - облизнувшись, томно проговорил Смолов. Его вело не хуже Карташова. Сладкий аромат заполнял легкие, жар, что исходил от Саши, передался и Феде. В любом другом случае альфа уже бы давно перешел в действия, а не стоял посреди кухни. Но он не хотел трогать парнишку без его же согласия. И даже непонятно почему. Пока что. - Вот таблетки, - альфа с трудом отстранился от Карташова и, подняв пакет, протянул его омеге. – Вот мой номер телефона, - Смолов тараторил. Он понимал, что долго не продержится, уж очень велико желание взять такого невинного, испуганного Сашу прямо на кухне. Альфа положил на стол листочек с номером своего телефона и поспешил уйти. Но его схватили за руку. - Останься, - прошептал Карташов, опустив голову. Ему было стыдно, его переполняло желание, он боялся, но он хотел. - Смотри, не пожалей об этом, - ухмыльнувшись, сказал Смолов, притягивая омегу к себе. Но сейчас Саша пожалел. И не раз. Первый год их отношений был просто чудесным. Завидуй-обзавидуйся. А потом что-то пошло не так. То ли кризис в отношениях, то ли еще что. Начались двусторонние придирки, парни ревновали друг друга чуть ли не к пылинке. Смолов злился, назло гулял с другими омегами, не отвечал на звонки, игнорировал своего уже меченного омегу. Парни мирились в постели. Но спокойно жили от силы два дня. Затем все заново. Пока Федя веселился назло своему парню, тот, в свою очередь, обливался слезами, проводил с собой беседы насчет того, что делать дальше. А дальше… - Я больше так не могу, Федя, - дрожащим голосом проговорил омега. Он даже не стал дожидаться ответа Смолова. Просто развернулся и ушел из квартиры альфы. А потом все заново. Когда они случайно (или нет) пересекались, все заканчивалось страстным сексом и возрождением тех подростковых чувств. И с каждым разом чувства становились все сильнее, расставания переживались труднее. Они создавали специальные поводы для ревности, расставляли свои приоритеты так, что каждый друг для друга находился последним в этом списке. Они мстили друг другу ни за что. Оба рыли себе могилы, оба мучились: один резал руки, другой забывался в алкоголе. Однажды, после очередного расставания, Саша решил начать свою жизнь заново. Сменил фамилию Карташов на Кокорин. Он полностью отдавался футболу, тем самым достигнув многих вершин. Через некоторое время омега решил попробовать начать новые отношения с новым альфой. Все было очень хорошо. Жили душа в душу почти год. Но, когда настало время перебивания метки, Кокорин вдруг вскочил с кровати и начал обливаться слезами. Альфа больше не давал о себе знать. И вот они снова вместе. И вот у них снова проблемы. Из ничего. Саша сидел на кухне и вливал в себя очередную бутылку дорогого алкоголя. В квартиру, тяжело дыша, ввалился Дзюба. - Прекращай пить, мы едем к Смолову, - альфа осушил рюмку и, схватив ничего не понимающего друга под локоть, потащил того, прямо в домашних спортивных штанах и заляпанной майке, из квартиры. Ехали молча. Говорить уже не о чем. Дзюба уже столько раз пытался вразумить своего друга, и что в итоге? Ему двадцать три, а он все страдает из-за какого-то урода. И так в течение шести лет. Артем, как и при первом посещении кабинета Смолова, не слушая секретаршу, ввалился в кабинет, но при этом любезно пропуская друга внутрь. Антон подписывал договор, когда эти двое ворвались в кабинет. Федя, уже ничему не удивляющийся, презрительно взглянул на своего омегу и альфу, стоящего рядом с ним. - Пришел посмотреть, кого я трахаю? – усмехнувшись, произнес Федя, подходя к Саше. – Ты опоздал на десять минут. У Дзюбы чесались кулаки, у Кокорина чесались кулаки, даже у Антона чесались кулаки. - Десять минут назад ты мне ныл о том, как сильно любишь Кокорина, - подал голос Миранчук. - Еще одно слово, и рву договор, - шикнул в сторону Федя. Выражение лица Кокорина смягчилось. - Так, Тоха, давай быстрее подписывай! – возмутился Артем, подходя к Миранчуку. Он наклонился к нему и еле слышно прошептал: - Мы тут явно лишние. Кое-как попрощавшись, Артем и Антон вышли из кабинета и поспешили ретироваться из здания. - Помнишь, я тебе говорил том, что мой отец хочет заключить с помощью меня выгодный договор? Я должен был жениться на омежке одного из бизнесменов, - вопросительно посмотрел Смолов на Сашу. – Мы с тобой из-за этого чуть не расстались. Кокорин плюхнулся на диван, не спуская глаз с альфы. - Так вот, этот парень был тем самым омежкой, - уставившись на Сашу, продолжал объяснять Смолов. – Он оказался в таком же положении, что и я. А я знаю, что такое потерять любимого человека из-за интересов других, я знаю, какого это жить, отказавшись от семьи, я знаю, как сложно встать на ноги, когда тебе не на кого положиться, когда твой собственный отец выстраивает такие стены препятствий, что хочется все бросить и вскрыться. Я просто хочу дать парню толчок и оказать первоначальную поддержку. Кокорин внимательно слушал альфу. Вот это он, оказывается, добрый. - Ты когда-нибудь поймешь, что ты - единственный омега на земле, которого я люблю и хочу трахать? – строго произнес Смолов, не отводя взгляда от Саши. Глаза Кокорина защипало. Он вскочил на ноги и бросился в объятия альфы. Саша зарыдал, наконец поняв, в чем же была их огромная проблема. Федя гладил своего омегу по голове, шепча ему на ухо какие-то утешительные слова. Он, наконец, и сам понял, какие же они глупцы.