Magic Bag

— Тэхён, этот бездушный кусок льда поспорил на меня! И теперь я должен за неделю выучить свой же танец, — жаловался Чимин уже дома. — Чимин, что ты так нервничаешь? Ты и побыстрее танцы ставил и учил, — в телефоне послышался голос Чонгука и от этого ложка, которой Чимин ел мороженое, упала в ведёрко. После этого послышалось звуки ударов и бас Тэхёна. — Ч-чонгуки? Что ты... вы делаете вместе? — Чимин помнил, как тогда Тэ бежал в слезах, что потом рассказал ему Чонгук. А теперь они двоём в одном городе, в одной комнате!? — Чимини, тут такая история. Я расскажу, когда мы приедем, сейчас я полностью твой, — похоже Ким отключил громкую связь, потом послышался звук закрывающейся двери. — И подожди-подожди, ты сейчас мне рассказываешь, про рэпера Мин Юнги ака Шуга и Агуст Ди? — Да, — неуверенно сказал Чимин, наблюдая, как ложка медленно погружается в таявшее мороженное. — Как он посмел назвать мою сладкую булочку Щенком? Когда я приеду, ему такое устрою! — Ты его знаешь? — сказать, что Пак был удивлён — ничего не сказать. — Да, он иногда баттлится в клубе Джуна вместе с ним же. Это кстати такой высокий парень с розовыми волосами. Не видел его? Он тоже должен был быть судьёй. — Видел, — тихо сказал Чимин и, поставив мороженое на столик, обнял свои коленки. — Я позвоню Намджуну и скажу, чтобы он пока провёл профилактическую чистку мозгов перед моим приездом, — не унимался на той линии Тэхён. — Тэ, не надо, я и сам разберусь, только ты скажи, какой Юнги-хен? — Ну, я его знаю недолго, это Джун с ним дружит, кажись, с пелёнок. Он любит выпить в клубе и обожает рэп, тяжело переносит общество новых людей, а ещё мне Нам как-то сказал, что он не любит смазливых милых мальчиков. Я не знаю, это его пидорские предпочтения, или тот просто не любит мальчиков. А ты, Чимини, самый сладкий и красивый мальчик, только скажи, если эта ведьма тронет тебя. — А через сколько ты приедешь? — Эм, ну, я вообще собирался в это воскресенье, но скорее всего мы с Чонгуком приедем в следующий понедельник, — неуверенно и тихо сказал Тэхён. — Получается, вы даже не посмотрите на мой танец, — возмутился Пак. — Прости, просто билеты быстро разобрали, а в Корею самолёт что-то не часто ходит. — Предатели, — буркнул Чимин. — Пока, голубки. Ещё спишемся. — Пока, моя булочка, удачи. И не говори Юнги, что ты знаешь меня, только в экстренном случае. — Ну ладно, пока, — и Чимин отключился. Парень, свернувшись клубочком, лежит на диване. Ему дико страшно, ибо, если его танец не понравится остальным танцорам или кто там будет выбирать, ему крышка. Поэтому он резко подскочил с нагретого места и пошёл в спальню, переодеться. Пак захватил с собой кошелёк, телефон, пропуск, наушники и колонку. Лучше начать уже сейчас и узнать, когда можно приходить в зал. Чимин быстро передвигает своими маленькими ножками. Солнце уже начинало катиться обратно к горизонту. Скорее всего сейчас в здании не так уж и много людей, что только на руку брюнету. — Здравствуйте, а можно пройти в зал для тренировок? — Пак неловко переминался с ноги на ногу. — Здравствуйте, можно ваш пропуск? — на вахте вместо молодой девушки был старенький, но на вид очень добрый и опрятный аджосси. Чимин протянул ему пластиковую карту. — До скольки вы тут будете? — А до скольки можно? — Ну, залы для тренировок работают всегда, вы можете приходить в любое время суток. Только вот автоматы с едой перестают работать после девяти, так что приносите с собой покушать, нам нужны здоровые сотрудники, — мистер Чхве, как Чимин увидел на бейджике, заботливо улыбнулся. — Спасибо. А вы до скольки работаете? — Я работаю с пяти вечера до пяти утра с понедельника до четверга. Вот ключи, третий этаж, — мистер Чхве протянул небольшой связку. — Спасибо, удачной работы, — Пак легонько поклонился и пошёл на нужный ему этаж. Он прошёл к третьей двери, на которой было написано «34». Зал был такого же размера, что и на первом этаже, только окно было на другой стене. Пак положил свой портфель в угол и снял толстовку. Потом подключил колонку к телефону и сосредоточился на словах. Так он тренировался до четырёх утра ещё несколько дней подряд. Пак приходил домой только для того, чтобы поспать, сходить в душ, переодеться и перекусить. Во вторник, а точнее уже в среду Чимин опять тренировался. Он придумал и почти отточил две минуты песни, оставшееся время - только наброски. Ему и раньше приходилось придумывать движения так быстро, но сейчас вместо идей только образы и стресс. Пак обессиленно падает возле окна. Его грудь высоко вздымается, а живот неприятно болит. Он снова мало поел. Чимин берёт бутылку воды и пытается влить в себя как можно больше, чтобы хоть чем-то заполнить желудок. Как только дыхание пришло в норму, парень поспешил встать. После того, как тело Чимина оказалось в вертикальном положении, в глазах потемнело, а колени подкосились, но парень сумел удержать равновесие. Пак до нотки запомнил песню, поэтому сейчас решил не тратить зарядку на колонке и телефоне. Чимин становится в стойку и начинает двигаться. Он танцует с закрытыми глазами, так лучше запоминать движения. Пак делает пару движений и летит вниз: ноги подкосились, а голову окутал туман. Он ждал громкого удара головы об пол, только вместо этого, она упала на что-то мягкое. По залу разнесло тихое, но длинное «ай», сопровождающееся шипением. — Чимин? Чимин!? Эй, очнись! — чей-то знакомый голос долетел до Пака через большую толщу воды. У него не было сил сопротивляться, поэтому он то ли уснул, то ли просто отключился. Пак наконец-то приходит в себя, осталось только открыть веки, но их как будто склеили клеем «Момент». Спустя несколько попыток — один глаз всё же открывается. В комнате темно, и было тяжело определить время суток, но скорее всего уже ночь. Чимин глубоко вдохнул — это была не его квартира. У них с Чоном пахло свежими яблоками, поскольку мелкий был очень воспреимчив к запахам и почти с порога заявил, что всё, что они стирают будет только с этим порошком. Чимин и не возражал, ему нравился свежий бодрящий запах на простынях и одежде. Сейчас же пахло холодной мятой и сигаретами. Мята бодрила не меньше яблок, но от её количества вперемешку с сигаретами немного щипало глаза и хотелось стошнить, но хорошо, что в желудке ничего нет. Пак повернул голову налево и заметил очертания какого-то предмета возле кровати. Пару раз моргнув, чтобы полностью убрать пелену с глаз, Чимин понял, что это капельница. Парень напрягся, ведь если здесь капельница, то вызывали скорую, но на больничную палату это было совсем не похоже. Чимин кое-как присел на кровати. Всё тело ныло, живот пока не болел, но парень как-будто мог чувствовать его пустоту. Рука немного болела в месте, где в кожу входила иголка. Пак их боялся и просто пытался не думать об этом. Брюнет свесили ноги с довольно высокой кровати и аккуратно встал. Голова снова закружилась, от чего Чим чуть не упал, но вовремя успел ухватиться за прикроватную тумбочку. Сердце билось на столько громко, что, казалось, этот звук эхом отбивался от стен. Дверь в комнату резко открылась, и на пороге появился силуэт очерченый лёгким светом. Хоть яркость с той стороны двери была не велика, Чимин всё равно зажмурился. — Чимин? — такой приятный низкий голос, который немного прокурен, из-за чего появилась лёгкая хрипота. Паку однозначно нравилось. Но потом до него дошло, кто перед ним. Вроде головой не стукнулся, но соображает всё равно туго. — Чимин, почему ты встал? — Юнги длинными шагами быстро подошёл к еле стоящему брюнету. Он аккуратно отодвинул капельницу, чтобы лишний раз не навредить младшему. Мин правой рукой крепко обвил тонкую талию, а второй взял маленькую ладошку. От таких действий младший покраснел, хорошо, что полумрак скрывает его смущение. После этого он бережно положил Чимина обратно на чёрные простыни. Отпустив руку, укрыл его, ей богу, как маленького, хотя для Юнги Чимин во всех смыслах и действиях ассоциировался с миленьким котёнком или щенком, за которым нужен глаз да глаз. — Ах, ты глупый-глупый, Щенок, — по-доброму возмущался Юнги. Он сидел на краю кровати, положив свою левую руку на живот и бок Чимина. — Что ж ты так себя изводишь? Вот ударился бы головой об пол, и тебя может только днём уборщица бы нашла. — А почему я здесь? — голос Чимина был тихий и слабый. — Ты отключился в зале. Я вызвал скорую, и они поставили тебе капельницу, сказали, что это от переутомления. Поскольку других серьёзных проблем у тебя не было, я решил отвезти тебя к себе, — Мин пытался говорить не сильно громко, чтобы не разрушить спокойствие. — Но почему к вам? Я точно давал адрес своей квартиры. — Ну, во-первых, не хотелось тревожить менеджера в четыре утра, а во-вторых, мне сказали либо больничная койка, либо ты остаёшься под чьим-то присмотром, — на самом же деле Юнги было плевать на менеджера, а выбор между больницей и его квартирой был очевиден. Как только он увидел Пака в таком ужасном состоянии, сразу же захотелось забрать его с собой и накормить, хотя этого не хватало и Юнги. — Зачем ты так себя изматываешь? Вахтёр сказал, что ты приходишь днём, а уходишь почти с ним, а то и позже. — Потому что один человек сказал приготовить танец за неделю, а мне очень важно это рабочее место, — Мин поджал губы и опустил глаза. — Прости. Я не шарю в танцах, но как-то слышал от Хосока, что он смог придумать танец за неделю до сдачи, и у него хорошо это получилось. Я и подумал, что и песня не длинная, и времени будет достаточно, — Шуга смотрел на пухленькие пальчики Чимина, что казались замёршими и окаменелыми под лёгким светом лампы. К ним хотелось прикоснуться и согреть их, но это бы выглядело очень странно, поэтому Мин просто продолжал изучать пальчики. — Вам всё равно, — безразлично говорит Пак. — Вы хотите выгнать Мёнки, только вот что-то ваша надежда на это медленно ускользает у вас из-под рук и надо что-то делать, — Чимин хочет сказать что-то ещё, но чужая рука с длинными пальцами легонько прикрывает его рот. Шуга смотрит прямо в глаза брюнету, но из-за недостатка света невозможно понять, что в них творится. — Я не такая мразь, как ты думаешь, Чимин. Да, я ненавижу эту Подзаборную Блядь. А этот спор я организовал, потому что не вижу никого, кроме тебя на месте главного хореографа. Это как убить двух зайцев одним выстрелом, — Юнги убрал руку с пухлых губ Чимина и всё же взял маленькую кисть, чтобы согреть её. — К тому же я очень переживал, когда ты упал в обморок. Мне становится ужасно плохо от одной мысли, что это из-за меня и мною устроенного конкурса, ты сейчас лежишь ни живой, ни мёртвый у меня на кровати. После этих слов в комнате повисла тишина. Пак чувствовал слабую боль в районе вен и безумно приятные поглаживания его пухлых пальцев. Такая комбинация выводила из себя и заставляла чувствовать тошноту и головокружение, заставляя выбрать что-то одно. Поскольку капельницу он врядли вытащит из вены, остаётся убрать руку. Но этого так не хочется, хочется тёплых поглаживаний, что заставляли чувствовать себя малость лучше. Но Чимин лишь немного сжимает кисть в кулак и пододвигает ближе к себе, оставаясь с болью. У Юнги от этого жеста неприятно кольнуло где-то в груди, после чего он решил ретироваться. Мин поднялся с кровати, пытаясь не столкнуться взглядом с Чимином. — Я просил называть меня хёном и на «ты», повторяю последний раз. Я принесу тебе поесть. Я заказал тебе еду, поскольку готовил бы — было бы хуже, — Шуга развернулся и попытался быстро выскочить из комнаты. — Н-нет, хён, я сам встану, не надо нести сюда, — Пак откинул одеяло и со второй попытки, обперевшись об подставку для капельницы, встал на ноги. Парень сделал пару неуверенных шагов, после чего пошатнулся, теряя равновесие. Но уже какой раз его хватают за талию, не давая упасть. — А то ещё испорчу вам простыни, — почти в самые губы прошептал брюнет. Мин лишь шумно выдохнул и покачал головой. Юнги удобнее подхватил Чимина и повёл его на кухню. От яркого света парень зажмурился, но продолжил идти. Открыл глаза только тогда, когда его мягкая попа оказалась на стуле. Кухня оказалась в светлых тонах, но шторы были синими. В помещении, как и в спальне не было много вещей или посуды. На стеклянном столе стояла коробка, от которой исходил наипрекрасниший запах. Чимин не смел к ней притронуться, хоть во рту скопилась слюна, которая вот-вот да вытечет. Юнги стоял возле единственного источника света, находящегося на вытяжке, и набрал в электрический чайник воду. — Почему не ешь? — прозвучал голос Юнги после щелчка по выключателю чайника. — Ну... эм. — Я заказал это для тебя, так что ешь, не стесняйся, — после этих слов Чимин набросился на коробку и дрожащими руками открыл крышку. Запах стал ещё сильнее, и его живот болезненно заурчал. Парень взял палочки дрожащими руками и начал есть рис. Но каждая попытка не была успешной, так как рис падал мимо рта, либо вообще не хотел браться из-за трясущихся рук. — Боже, у тебя никто ничего не заберёт. Ешь спокойно, — Юнги протянул парню ложку. Когда чайник закипел, Юнги заварил себе кофе, а Чимину ягодный чёрный чай, который он выбрал из прекрасного подарка Джуна в виде книги с пакетиками чая. Юн поставил чашки и сахарницу на стеклянный стол, сел и начал наблюдать за милым существом, которое сейчас с большим удовольствием ел, пихая еду за обе щеки. Чимин, заметив взгляд на себе, стал пережовывать медленнее, чтобы не опозориться перед Юнги. — Хён, а что ты так поздно делал в компании? — с кимчи за щеками спросил Чимин. — Ну, ко мне наконец пришло вдохновение, и я написал текст и музыку для песни. Но мой синтезатор сдох, причем думаю из-за Намджуна. Надо всё-таки поставить сигнализацию на вход, — Юнги насупил брови, что-то отмечая у себя в голове. — Так вот, и мне надо было проверить, как они сочетаются, а единственный выход — студия в «FBG». Когда поднимался, увидел свет в зале и решил посмотреть, кто ещё такой отбитый. А тут ты падаешь, как карточный домик, — Чимин почему-то чувствует себя виноватым за то, что Юнги видел это, да ещё и помог ему. — Спасибо, — после этого Пак пихает в себя мясо и его не сильно любимою спаржу так, что он теперь на девяносто девять процентов похож на хомячка. Юнги на это по-доброму смеётся и говорит: «Не спеши так. Не заберу.» — А который час? — в пластиковой упаковке осталась только спаржа и сыр, которые не понравились Чимину. — Где-то одиннадцать, — спокойно говорит Шуга, делая последний глоток кофе. — Чего? — глаза брюнета стали размером с блюдца, а немного чая вылилось ему на толстовку. — Уже одиннадцать? То есть я проспал целый день и ничего не выучил и не придумал!? — в голосе младшего было явное отчаянье вперемешку с беспокойством. — Почему ты меня не разбудил? — Ну да, ты упал на моих глазах от переутомления, а я потом скину тебя с кровати и скажу, чтобы ты дул репетировать. Сделал тебе день выходной, а завтра снова пойдёшь в зал. Только не сидеть там двадцать четыре часа и не выживай на воде, а нормально спи, отдыхай и хорошо питайся. — Тогда я ничего не успею, хён! — Чимин подорвался со стула и уже начал идти к спальне, чтобы забрать свои вещи, если они там есть, но строгий голос Мина его остановил. — Если не можешь сам за собой следить, значит это сделаю я, — Пак тут же повернулся и чуть не выдернул иглу из вены. Он смотрел на старшего с недоверием и непониманием. — Сейчас ты сидишь ещё пол часа, чтобы закончился препарат в этом пакетике или что это... — Шуга смешно нахмурмл лицо и тыкнул в упаковку с почти закончившейся жидкостью. — Потом я достану иголку, и ты поспишь до утра у меня. Если будет хуже я вызову врача, если нет — пойдём вместе в компанию, и я буду очень внимательно за тобой наблюдать, Мопсик, — Юнги говорил вполне серьёзно, даже это «Мопсик» прозвучало, как второе имя Чимина, но кто ему разрешил снова ставить условия? — Ты не имеешь права командовать, что мне делать! Я не маленький и сам смогу о себе позаботиться! — Ну да. А иголку сам вытащишь? — Пак стушевался и посмотрел на вену, в которую из длинной трубочки течёт лекарство. Он еле заметно отрицательно покачал головой, после чего со стороны Юнги снова послышался смешок. — Можешь считать, что это всё моя компенсация за моральный ущерб, — Мин улыбнулся уголками губ, после чего поднял чашку, чтобы сделать глоток, но там ничего не оказалось. Он скривил недовольную моську, из-за чего Чимин улыбнулся, совсем не ожидая от того сурового репера такой милоты. Юнги посмотрел на Пака с обвиняющим прищуром, будто бы он выпил весь кофе старшего, но это тоже выглядело так уморительно, что Чим улыбнулся ещё шире, отводят голову всторону. Мин поставил чашку на стеклянную поверхность, из-за чего на кухне разлетелся неприятный звук. Шуга что-то злобно пробубнел себе под нос и направился к выходу. Брюнет уже рефлекторно взял холодную палку капельницы и вышел из кухни. — Иди в гостиную, телек посмотри что ли. И врач сказал, чтобы ты желательно находился как можно ниже от этого пакетика. Так что сиди, пока я не вытащил эту штуку. А я пока в душ, — Юнги повернул налево и хотел было пойти, но остановился и спросил. — Ты не против, если я буду в футболке, а то жарковато? — Пака такой вопрос удивил, но он решил не мешкать, а отпустить старшего в душ. — Конечно нет, хён. Это твоя квартира, ходи, как тебе удобно будет, — Шуга коротко кивнул и пошёл обратно в спальню. Пак же пошёл немного направо. Справа в гостиной был большой кожанный угловой диван почти на всю длину стены; рядом с ним в таком же стиле кресло. Напротив стоял длинный, но невысокой комод с большим телевизором на нём. На полочках лежали диски для приставки, сама приставка, музыкальные диски, несколько виниловых пластинок. На полу лежал серый ковёр с небольшим ворсом, а на противоположной стене от входа в гостиную была дверь на балкон. Интерьер этой квартиры можно было бы назвать так: «Минимализм Мин Юнги». Слева послышался стук двери, что означало, что хозяин квартиры зашёл в ванную. Пак решил не стоять в дверях и, взяв пульт, аккуратно опустил свою попу на диван, который оказался безумно мягким. На телевизоре он нашёл кулинарный канал и, умостившись удобнее, начал внимательно вникать в готовку. Пока его скилл в куховарстве не очень большой, но Паку очень хочется оный улучшить, чтобы радовать свою вторую половинку вкусными блюдами. От одной мысли, что Пак приготовит то ли завтрак, то ли ужин своей паре, а та поблагодарит и похвалит за вкусную еду, он немного расцветал внутри. И вот сейчас он внимательно смотрит, как приготовить куриное филе по-гречески. Брюнет так увлечён процессом, что не замечает, как перестаёт шуметь вода в ванной, а на пороге появился Юнги, который протирает мокрые волосы полотенцем, и смотрит на экран телевизора. — Ты же поел. Не наелся? — Мин поворачивает голову к брюнету, а тот от неожиданности слегка подпрыгнул на диване. — Н-нет, хён. Я наелся, просто мне нравится готовка, — тихий голос Чимина перебивают восторженные стоны поваров, которые пробуют приготовленное блюдо. Но Юнги слышит, и ему кажется это довольно практичным. Потому что самому парню лень что-то делать возле плиты, кроме как готовить разные виды кофе. Иногда просто заливая растворимый кофе кипятком, иногда в турке, а если хочется чего-то необычного, то тут уже в ход идёт кофеварка. А Чимин смущается этого и говорит не каждому, ведь когда он рассказал об этом двоюродному брату, который был старше его на пять лет, тот сказал, что это по-пидорски, и что готовить должны только девушки. Да ещё и не забыл напомнить девятилетнему мальчику про его лишний вес. Тот в семье был единственным ребёнком, и поэтому его всегда опекали, а особенно бабушки. Поэтому и любили покормить своего любимого внучка чем-то вкусненьким и необычным. А Чимин во время готовки сидел на кухне, внимательно смотрел за каждым движением бабушки и активно старался помогать. Сейчас же он не афиширует не об интересе в готовке, не о его лишнем весе в детстве, ведь ещё боится насмешек, а ориентации он своей не стыдиться, просто знает, что не все к ней относятся так радужно, какой она является, и просто старается влюбляться поаккуратнее, насколько это возможно с любовью. Но от неловкого вопроса Чимина отвлекли руки Юнги. Обе были полностью забиты татуировками. Мин, словив удивлённый взгляд младшего, ухмыльнулся и подошёл к дивану. Когда Шуга шлёпнулся слева от брюнета, тот вернулся в себя и отвёл взгляд от рук. — Давай руку, уберу иголку, — Юнги протягивает свою правую руку на которой чёрными чернилами нарисован лес. Чуть выше запястья начинается земля, из которой потёками вниз тянутся корни, а вверх возвышаются деревья с голыми ветками и ёлки. Всё это тянется до локтя, а дальше кружат птицы — то ли вороны, то ли орлы. Кожа Юнги вообще идеальна для чёрных татуировок: она бледная, почти фарфоровая, и Пак уверен, что такая же гладкая. Чим протягивает левую руку, и холодные пальцы касаются чувствительного локтя парня, из-за чего тот легонько дёргается от контраста температур. — Прости, — это прозвучало так, будто он постоянно извиняется за свои холодные руки, хотя может так и было. Левой рукой Мин легко повернул младшего на диване, чтобы было не так болезненно вытаскивать иглу. На этой руке была изображена змея. Она была большой, поэтому её голова пряталась за чёрной футболкой. Но тут можно было увидеть её хвост с хорошо проработанной чешуёй, которая в какой-то момент продолжается в скелет. Кончик змеи находится возле какой-то надписи на корейском. Чимин всё хотел понять, что там выведенно, но надпись была большой, поэтому шла по своеобразного кругу. Пока Пак был увлечён изучением рисунков, Юнги времени не терял и решил, пока тот отвлёкся, извлечь иглу. Одним быстрым движением метал оказывается снаружи, а Чимин болезненно шипит. В уголках глаз появляется влага, но он старается проморгаться, чтобы не позориться перед хёном. — Там написано «Мечта после всех испытаний, наконец, расцветет», — как ни в чём ни бывало говорит Мин и зажимает место прокола ваткой с перекисью. Чимин кривит лицо, но звуков не издаёт. — Всё, теперь ты не на верёвочке. Как себя чувствуешь? — Мин поднялся с дивана и отодвинул капельницу подальше. Затем он наклонился, и через несколько секунд диван начал увеличиваться. Пак вжался в спинку и прижал коленки к себе. Мин закончил свои махинации с диваном при этом вытащив из него кучу подушек и огромный плед, после чего это превратилось в большой мягкий остров. Шуга кладёт под спину несколько подушек и укрывает пледом, следом накидывает другую половину на Чимина. Пак аккуратно умостился на подушках, стараясь не нарушить личное пространство Юнги. — Посмотрим какой-нибудь фильм, или ты хочешь продолжить смотреть про готовку? — Шуга повернул голову к брюнету, тот в свою очередь быстро покачал головой. — Давай фильм. — Тогда будь добр, принеси с кухни чипсов и колы, а потом выключи свет, — Мин повернулся обратно к экрану и начал что-то клацать. Когда младший выполнил все просьбы, он лёг обратно под одеяло. — Я выбрал «Начало». Подойдёт? — Хён, а может что-то полегче? «Шазам» или «Аладин»? — неуверенно сказал Чимин, наливая «Пепси» в чашки. Сбоку он услышал недовольное фырчание и клацанье пульта. Пак положил открытую упаковку чипс между ними и обпёрся об спинку дивана. — Я слышал, как Хосок орал, что ему понравился этот фильм. Я, конечно, не очень долго его знаю и вкусы не все разделяю, но мы ведь в любой момент можем его выключить? — Юнги откинул пульт в сторону. Как позже оказалось, Мин включил «Шазама». Фильм и правда оказался смешным, Чимин даже слышал смех Юнги. Он оказался очень приятным на слух в отличии от неприятного Чимина (как казалось младшему). В конце, вымотанный фильмом, Чимин начал дремать, а как только началась спокойная мелодия на титрах — сразу отрубился. Когда Чимин проснулся, в комнате ещё были сумерки. Балкон открыт, и лёгкие шоколадные шторы легонько вздымались. Пак был укутан в плед, который пах мятой, а в самой комнате витал совсем незаметный запах сигарет. Рядом не оказалось телефона, на стене не висели часы, а парень не может определить время по солнцу, поэтому решает, что сейчас где-то пять утра. Чимин встаёт на тёплый ковёр и ставит балконную дверь в положение «на проветривание», чтобы было не так холодно. Парень решил побыстрее уйти, а то и так тут долго находится, поэтому сейчас аккуратным и тихими шагами, Пак подбирается к двери спальни. Тут снова было темно, и запах табака был сильнее. Сейчас это напоминало логово дракона: везде темно, хоть глаз выколи, на кровати сопит сам дракон, а в этой спальне у Пака самые дорогие ценности: телефон и его вещи. Единственным способом что-то найти — это приоткрыть шторы, чтобы впустить хотя бы первый лучик солнца. Пак идёт тихо, сильнее кутаясь в толстовку, потому что тут, похоже, окно тоже открыто. Чимин приоткрывает ткань, и маленький лучик освещает ворох из одеял на кровати, как прожектор. Брюнет глазами ищет все свои вещи и находит в углу слева от себя. Не увидев никаких препятствий, он спокойно берёт свой чёрный рюкзак и быстро выходит из комнаты, тихо закрывая дверь. Когда он оказался в гостиной, наконец смог глубоко вдохнуть. На телефоне несколько пропущенных звонков и сообщений от Чонгука и Тэ. Парень решил, что перезвонит уже дома, чтобы не разбудить хёна. Когда кросовки были на ногах, а рюкзак за спиной, Чимин готов был улететь поскорее сразу в агенство, чтобы наверстать упущенные часы. Уже четверг, а завтра днём надо представлять танец, а он не готов. Из-за этого на парня накатила паника, и хотелось начать тренировку уже в автобусе. Но что-то не давало нажать на ручку. «Если я вот так сбегу, то что подумает обо мне Юнги-хён? Он оплатил врача, еду, дал переночевать, а я просто уйду? Ну, а как же конкурс? Если сейчас не появлюсь в зале, то могу не успеть до завтра», — мысли терзали парня с каждой секундой всё больше. Пак зажмурил глаза и открыл входную дверь. Он побежал вниз, как можно быстрее. «Будем решать по ходу», — глупо было бежать с не понятно какого этажа, но сейчас Чимин, наконец-то, видит открывающюсяя дверь подъезда и милую девушку, которая непонятно что делала на улице так рано. Парень извиняется и бежит: в окне на балконе он видел автобус, который идёт к компании. Вот впереди виднеется остановка и чуть дальше автобус, а слева круглосуточный магазин. «Похоже время выбирать.» 25 метров «Если я сейчас не вернусь в компанию, то могу потерять это место. А это между прочим из-за Юнги.» 20 метров «Но хён помог мне в зале. Если бы не он, я бы может так и лежал там, если не хуже.» 15 метров «Но это из-за него я так работаю.» 10 метров «Но он сказал, что верит в меня.» 1 метр «Он не посмеялся тогда.» Чимин сворачивает налево. Автобус останавливается на остановке и открывает двери. Водитель думал подобрать спешащего пассажира, но кажется не сегодня. Пак активно шевелит извилинами, чтобы придумать, что приготовить на завтрак. Из всех вариантов, что всплывают в его голове это шоколадные панкейки к любимейшему кофе Юнги и что-то типа лазаньи. Он хватает корзинку и как можно быстрее набирает нужные ему продукты. Когда парень расплатился на кассе, он хотел снова рвануть к Юнги, но десяток яиц вовремя зашумели в руках у парня. Когда Чимин подходит к подъеду, он понимает, что дальше ему не пройти, ибо ключа у него нет. И от этого почему-то хочется плакать, но, видимо, сегодня мозг любит Чимина и подкидывает разговор с одним одногруппником, который работал доставщиком и двери домофона ему приходилось открывать без ключа. Он открывает гугл и надеется, что ему повезёт и получится открыть дверь с первого раза. Так и получается, Чимин вводит «12#345», и дверь спокойно открывается. В этот раз парень решил пощадить свои ноги, поэтому вызвал лифт. Только вот на какой этаж ему подниматься? «Лучше бы уже на автобус сел», — Пак смотрит на эти двадцать две кнопки и усиленно пытается включить режим «экстрасенса». «Ну, не последний и не первые пять. Уже осталось шестнадцать.» «По виду сверху — точно больше десяти. Тогда попробуем с пятнадцатого», — тут удача подвела парня и ему ещё пришлось побегать вверх. «Семнадцатый?! Я похоже мировой рекорд по бегу побил», — Чимин открывает не закрытую за собой дверь и прислушивается к звукам. Было тихо, а значит у парня есть время всё приготовить, а потом точно смыться из этой квартиры и больше здесь не появляться. Пак быстро забывается в работе. Для него кулинария почти на равне с танцами: он готов с головой окунуться в них до последнего. Чимин ловко разбивает яйца, легко и быстро режет овощи и колбасу, своими хоть и маленькими, но сильными руками взбивает тесто для панкейков. Проходит невесть сколько времени, и небольшая башенка из вкусных американский блинчиков, политая сиропом и посыпанная кусочками яблок стоит на синей тарелке, а рядом румяная ленивая лазанья (как назвал её Чимин), из которой по краям немного вытекает сыр и виднеется колбаса с помидорами. Чимин бы с радостью заварил бы себе чаю, сел и хотя бы попробывал, как получились его блюда, но он слышит какой-то шорох в спальне и с грацией лани выбегает из кухни. Пак даже не надевает кросовки, просто просовывает туда ноги и как в первый раз выбегает из квартиры, но сейчас у него план поумнее: вызвать лифт, ибо уверен, что последний, кто поднимался на нём. Так и оказалось, благодаря чему Пак чудом смог добежать целым до остановки и забежать в автобус, так и не попасться на глаза Юнги. В это время Юнги стало совсем холодно, а в комнате почему-то пахло не сигаретный дымом, который уже просто пропитался в стены, а чем-то сладким, но в тоже время и жареной колбаской. Парень думал, что сейчас Чимин стоит и готовит ему завтрак, а потом увидит его, скажет «доброе утро, Юнги-хён» и скажет поторапливаться, а то всё остынет. Но когда Мин наконец смог открыть глаза, послышался громкий хлопок входной двери, который быстро развеял радужные мечты и сон. Ещё никогда Юнги не поднимался с кровати и не передвигался по квартире так быстро и так рано. На кухне и правда стояла какая-то еда, но парня, который по-идее это приготовил — нет. Юнги быстро подошёл к входной двери и открыл её. Перед собой он увидел закрывающийся лифт, и больше, чем на сто процентов уверен, что внутри находится Чимин. Мин идёт в спальню, чтобы переодеть спортивные растянутые штаны на чёрные рваные джинсы и его любимые домашние носки, которые «никогда не должны увидеть жестокого внешнего мира». На кухне он находит свой ланч бокс и аккуратно без спешки кладёт туда приготовленные Чимином блюда. Может это и не огромные кондитерские торты с удивительной схожестью на что-то, но и это не хотелось рушить и есть. Но в то же время Юнги мог бы отдать недешевую коллекцию дисков, которые у него есть за то, чтобы попробовать это. Он кладёт блюда в разные контейнеры, перед этим схватив один панкейк. Возможно это очень грубо со стороны Юнги, но даже мама бы не смогла так вкусно приготовить. Мин никогда не имел особого пристрастия к еде, но сейчас всецело понимает людей, которые просто не могут сказать лишнему бутерброду «нет». По крайней мере, если этот бутер будет приготовлен Пак Чимином. Юнги берёт ключи от машины, два контейнера и спешит догнать непослушного щенка. Когда парень доехал до компании он сразу побежал к залу. Там никого не оказалось. Чимин, с трясущимися коленками, выходит из автобуса. На парковке возле здания уже стояло несколько машин, что удивительно для шести утра. На рецепшене вместо известного ему мистера Чхве, уже миленькая молоденькая девушка, котороя перебирает бумаги на столе. Он показывает ей пропуск и берёт ключи. На лестнице он снова повторяет свой план действий, но бурчащий живот вечно обрывается его, из-за чего приходиться начинать сначала. Дверь в зал оказалась приоткрытой, что заставило Пака ещё больше нервничать. Чимин заглянул в щель и увидел Юнги, который стоит возле подоконника и что-то делает. — Трусливый-трусливый Щенок, — Мин качает головой. Он поворачивается лицом к Паку, при этом облизывая указательный и большой палец. У Чимина в голове хаос: как Юнги смог оказаться первее его в компании, если он тогда сбежал первее. — Я приехал на машине. Всё же они быстрее автобусов, — как бы отвечая на незаданный Паком вопрос. — Иди ешь, а то ты так быстро убежал, что я уверен даже, не успел и попробовать, что приготовил. Чимин от этих слов тушуется, но заходит. Он аккуратно кладёт рюкзак возле дверей и тихонько идёт к Шуге. Когда подходит к парню, то видит на подоконнике приготовленный им завтрак и две чашки: одна с кофе, другая с чёрным чаем. — У меня была только одна вилка в студии, но я надеюсь, ты не брезгуешь, — Юнги показательно поднял её вертикально вверх, отдавая честь первому отломить Чимину. — Зачем ты это всё делаешь? — Пак неуверенно отломил небольшой кусочек омлета и отправил его в рот. — Будешь есть такими маленькими кусочками ещё и кормить буду, — Шуга, смотря Чимину прямо в глаза, резко забрал вилку и отделил большой кусок лаваша с начинкой. Когда первый кусок оказался во рту, Юнги немного улыбнулся. «Это всё так же божественно вкусно, как и на вид.» А на закромах мозга Чимина летала только одна фраза: «Это же косвенный поцелуй получается,» — после чего Пак отправляет в рот ещё один кусок ленивой лазаньи, только побольше. А то он сгорит от стыда, если Юнги его ещё и кормить начнёт. Завтрак проходит в тишине. После Юнги так же без слов сложил боксы один в другой, забрал чашку у Чимина и их совместную вилку и вышел. Паку были непонятны мотивы и действия Шуги. Но долго думать над этим не приходиться, так как в голову прилетает мысль о том, что ему как бы танец надо доделать и доучить. Через какое-то время приходит Юнги и садится на подоконник, где они недавно завтракали. По началу Чимина смущало то, что старший на него смотрит, а потом привык и только больше старался, чтобы не упасть в грязь лицом перед ним. Как Мин и обещал, он смотрел, чтобы Чимин вовремя ел, поэтому накормил его обедом. Во время еды они уже больше разговаривали, и на удивление Юнги даже сам начинал завязывать беседу. А после уснул на подоконнике. Это выглядело очень мило: большая чёрная толстовка сочеталась с тёмными стенами зала и придавала Юнги мягкости. На его аккуратное фарфоровое лицо и белые волосы попадали солнечные лучи из-за чего парень морщился, как кот. Поэтому Чимин закрыл занавески и включил несколько ламп, чтобы они не мешали старшему. Пак тренировался до двух ночи. Он отточил все движения и был горд собой, но всё равно волновался, ибо понятие не имел, на что способен Ан Мёнки. Чимин лёг звёздочкой на пол, чтобы позволить мышцам отдохнуть. Однако не успевает во время освободиться от пут дрёмы, как проваливается в сон. Просыпается Чимин от того, что его кто-то зовёт и легонько трясёт за плечо. Он лежит на мягком диване, укутанным в плед. В воздухе снова витают нотки мяты и сигарет. Просто дежавю какое-то. Пак медленно открывает свои глаза и несколько раз лениво моргает, чтобы убрать пелену с глаз. Перед ним на корточках сидит Юнги с лёгкой улыбкой на лице. — Вставай, Чау-чау. — Почему чау-чау? — Чимин сладко потягивается на диване. — У моих бабушки с дедушкой была собака этой породы. Так она спала постоянно, — Пак непонимающе хмурит бровки. — Который час? — Восемь. Ты проспал будильник, а вот я проснулся. Поднимайся, — Юнги встал в полный рост. — Тебе надо поесть и переодеться. И думаю, ты хотел бы ещё раз прогнать танец, — после этих слов брюнет начал выбираться из сладкого плена. Чуть не свалившись с дивана, всё-таки смог встать. Чимин заметил, что чувствует ворс под ногами, хотя не должен. Оказывается Юнги снял с него кеды. — Почему ты меня раньше не разбудил? И... — Пак сел обратно на диван, чтобы натянуть кеды. Собравшись с мыслями, он продолжил. — Это ты меня отнёс? Зачем? — Я уверен, что ты вчера долго танцевал, поэтому два лишних часика сна тебе не помешали бы. А спать на полу не так уж и удобно. Сам знаю, приходилось. Да и потом так спина и шея болели, — Шуга недовольно морщится, разминая шею. — А где ты спал, хён? — парень завязал оба кедах и теперь запихивал шнурки. — Взял спальный мешок, в агенстве есть парочка, как раз для ночных обитателей. — Прости, — Чимин встаёт с дивана и опускает взгляд. — Уже не важно, — Юнги отталкивается от столешницы и становится прямо. — Пошли завтракать. — О, нет спасибо, Юнги-хён. Я пойду потренеруюсь, а потом уже сам позавтракаю. Не хочу утруждать тебя, — Чимин протестующе машет руками и снова пытается улизнуть. Но, видимо, Юнги уже был готов к такому раскладу событий или просто уже просёк правила игры «Кошки-мышки от Чимина». — Ага, и скажешь по дороге номер дома. Тебе, наверное, захочется переодеться. А то потом снова будешь нервничать, — Шуга взял брюнета за локоть и повёл за собой. По коридорам уже слонялись люди, которые кланялись, как только видели Юнги. Тот же в ответ либо легонько качал головой, либо вообще ничего не делал, а проходил мимо. Когда они вышли на парковку, уже почти все места были заняты. Юнги ловко обходил машины, пока они не добрались до чёрного матового суперкара. Пак удивился, он примерно понимал, что у старшего деньги водятся, но если смотреть на его квартиру, то видно, что он не сильно это афиширует. А эта машина точно стоит не меньше миллиона. Чимин во всю разглядывал чёрный корпус и мятные колёса. Внутри чёрная кожа, и пахло сигаретами. — Я предлагаю сначала поесть, а потом уже заедем за твоими вещами, — Пак легонько кивнул и пристегнул ремень. Юнги ловко выехал с парковки, и они двинулись по дороге. — Зачем ты это делаешь? — негромко спросил брюнет. Юнги вопросительно поднял брови. — Ну кормишь, возишь, помогаешь. Ты легко мог оставить меня на попечение врачей тогда, — Пак повернул голову к старшему. Тот всё также смотрел на дорогу. Вопрос так и повис в воздухе. Только когда им принесли заказ, Юнги наконец-то ответил: — Не знаю. «И для этого я ждал всю дорогу?» — вилка так и зависла в воздухе, в то время как блондин спокойно резал мясо на куски. — Информативно. — Зато честно, — Мин пожал плечами. После этого они поели, взяли вещи у Чимина. Под крики Юнги, что если младший будет так долго выбирать одежду, Пак не успеет потренироваться. Но за этот промежуток времени Шуга успел осмотреть крошечную квартирку; и подметил, что Чимин живёт не один. Когда они ехали обратно в компанию, Мин решил узнать о соседе младшего. А зачем, и сам не может понять. — Так ты с кем-то снимаешь квартиру? — Да, вместе с Чонгуки, — от этого слащавого прозвища у Юнги дёрнулся руль. Но брюнет не заметил этого и всё также что-то клацал в своём телефоне, продолжил. — Но он сейчас отдыхает вместе с Тэхёном в Лос-Анджелесе. И, казалось бы, обычное предложение, но, когда младший понял, что ляпнул, с испугом посмотрел на Юнги. Тот в свою очередь непонимающе пялился в ответ. Как хорошо, что сейчас был красный. — Ким Тэхён? Это тот самый мухомор? — после этого Чимину пришлось немного пошевелить шестерёнками, чтобы понять смысл предложения. — Я, как вижу, ты хён, большой любитель давать клички. — Так легче запомнить, кто есть кто. — Да, это тот Тэхён. Но он теперь синий. И вообще просил не говорить, что я его знаю. Ащ, — Чимин сморщил свой маленький носик и сжал кулачки. Юнги на это легонько посмеялся и тронулся дальше. — Удивительно, что не голубой. Так бы издалека было бы понятно, кто он. — А ты что-то имеешь против того, что он гей? — сейчас Пак свято надеялся на отрицательный ответ, ведь очень хотел подружиться с этим Холодным Принцом. — Да нет, просто он как-то разрушил моего с головы до пят когда-то полностью гетеросексуального друга. А теперь: «Прости, Юнги. Не могу сегодня встретиться, у меня свиданка с парнем», — Шуга кривлял чей-то голос, и это получалось очень даже смешно. — Это ты про того парня с розовыми волосами? — Мин искренне улыбнулся. — Скажи, хорошая идея была перекрасить его в розовый. Суровый рэпер Ким Намджун, а на голове сладкая вата. — Но ему неплохо, — и вот снова они на парковке возле компании. — Не спорю, — Юнги припарковался возле таких же дорогих машин. Они вышли и вместе поднялись на нужный этаж при этом увлечённо болтая. После они разошлись. На часах без пятнадцати одиннадцать, и в зале уже начинают собираться люди, что очень странно. Чимин расчитывал, что оценивать будет только их группа, но сейчас в помещении находится больше пятидесяти человек. Теперь понятно, зачем они находятся в главном зале. Чимин не волнуется, нет. Просто не хочется терять такое хорошее рабочее место. В зале видит тройку, которая взяла его на работу. По середине сидит Юнги, который совершенно спокойный. А Чимин до сих пор не видел своего противника, что тоже немного пугает. Зал почти заполнен, и Пак чувствует себя каким-то экспонатом на выставке. Вот приходит Ан Мёнки, по его виду сразу понятно, что тот рассчитывает только на победу. Он смотрит в зал и по его лицу расплывается неприятная улыбка, и в этот момент Чимин с уверенностью может сказать, что Блядь Подзаборная абсолютно ему подходит. Мёнки поворачивает голову к Паку и его улыбка становится ещё страшнее. А ведь по его милому личику ничего не скажешь. Один из работников говорит, что Мёнки танцует первым, и Чимин уходит в зал, чтобы оценить его танец тоже. Когда Ан заканчивает танцевать, Чимин весь трясётся, а из-за страха и паники не замечает ни единой ошибки в движениях участника, по его мнению, он уже проиграл. Парень кусает свои пухлые губы и заламывает маленькие пальчики. Он готов уйти, так и не выступив, но чувствует тёплые руки на своих. Чимин поднимает голову и видит перед собой Юнги. Он берёт ладошки брюнета в свои и несильно их сжимает. — Чтобы ты там не напридумал в своей голове, твой танец намного лучше, — Юнги медленно поглаживал большими пальцами тыльную сторону ладони Пака. Чимин смотрит на него взглядом недоверчивого щенка. Юнги мягко улыбается. — Если это тебя утешит, то Хосок растроен, а ещё, когда я уходил, он был полностью недоволен. Хоть он и не принимает участия в голосовании, но будет очень доволен твоим танцем. И если ему понравится, то сделает всё, чтобы ты остался. Чимин смотрит всё также недоверчиво, но дрожать перестаёт. Он медленно кивает головой и глубоко вдыхает. — Спасибо, хён, — Пак легонько улыбнулся и направился к сцене. Чимин поднялся на освещённую сцену и стал в позицию. Ему очень нравилась эта песня, но не давала покоя некая незавершённость, поэтому парень слегка поправил её. «Надеюсь Юнги не обидится,»— Чим улыбнулся своим мыслям. И начинается часть, где поёт Пак. Он смотрит на Юнги, у того на лице полное замешательство, а потом по его лицу расплывается довольная улыбка. Чимин тоже улыбается и облизывает свои пухлые губы. Он полностью расслабился и теперь никакие «Подзаборные Бляди» ему не помеха. Песня заканчивается, и по помещению разносятся аплодисменты. Чим кланяется и спускается в зал, но один из работников просит пройти его за сцену. Он разворачивается и ловит довольный взгляд Юнги, который через секунду поворачивается к Хосоку, который что-то бурно ему рассказывает. Брюнет заходит в небольшую комнатку с парочкой стульев и столом, на котором стоят вазочки с печеньем и фруктами. — Чё, Псина, решил похвастаться своим голоском? Или Юнги уже не хватает того, как ты стонешь? — Чим только потянулся к печеньке, но после этих слов на него накатила злость. — Кого ты псиной назвал? — Пак немного понизил голос, но Мёнки только фыркнул на это. — Тебя — ручной пёсик Мин Юнги. Ему, я как вижу до сих пор нравятся смазливые мальчики? — Ан подошёл вплотную и взял подбородок Чимина в свои тонкие пальцы. Тот завис на его словах, но всё же оттолкнул от себя чужую руку и отошёл на пару шагов назад. — О, а ты не знал, что нашему суровому рэперу нравятся мальчики? — танцор скорчил наигранно удивлённое лицо. А Чимин не понимал к чему тот клонит. Ему было абсолютно безразлично, кто нравится старшему. Пак молчал и с испугом смотрел на Мёнки. Его лицо резко сменилось с удивления на полное отвращение. — Растяни свой зад, Юнги любит пожёстче. А то в этот раз получится наоборот, — Мёнки гадко улыбнулся и вышел и комнаты. У Чимина до сих пор был ступор. Изначально Паку было вообще всё равно на этого парня, но теперь, кроме отвращения к нему ничего не чувствует. «И откуда он знает всё это про Юнги? Хотя это вполне оправдывает ненависть со стороны Юнги к нему», — Чим присел на один из стульев. Внутри вертелось много мыслей и догадок о том, что произошло между Мином и Мёнки. Но всё же что-то внутри говорит, что Шуга хороший. «Ведь не стал бы он тогда помогать мне?» — мысли о Юнги прервала девушка, которая сообщила, что результаты уже известны. Пак поблагодарил её и направился обратно в зал. Народу уже было меньше, в основном это была их группа. Так же свет горел не только над сценой, но и по всему помещению. Чимин начал искать глазами Юнги, но наткнулся только на весёлый взгляд Хосока и малозаинтересованный Намджуна. Ан Мёнки стоял с всё такой же гадкой улыбкой, хотя она, кажется, стала ещё больше отвратительной. Между ними стоял Чхве Бомки. — Итак. Вы оба хорошо постарались, но всё же победитель только один, — Чимин снова начал нервничать. А что, если его вообще дисквалифицировали за то, что он немного изменил песню? — Это был не простой выбор. Вы оба хорошо станцевали, но победитель это... — агх, эти долгие паузы, и парень из-за этого, кажется, не дишит. Чхве последний раз смотрит то на одного, то на другого танцора и, наконец-то, объявляет результат. — Пак Чимин! И парень наконец отмирает. Снова слышаться аплодисменты и радостные крики Хосока. Но кому сейчас хотелось рассказать о победе, так это старшему. Он хотел было позвать Хосока, но тот сам отвёл его в сторону. — Поздравляю! — Хоби крепко обнял Чимина. Тот закряхтел и попросил отпустить. — Я так рад, что ты выиграл! — казалось, парень так кричал, что даже на расстоянии все услышали эти восклицания. — Хён, а разве я тебе не понравился? — шутя, поинтересовался Чимин. Хосок почесал затылок и смущённо улыбнулся. — Прости. Всё же Юнги-хён был прав на счёт тебя, — глаза Пака вспыхнули, когда это имя слетели с языка Хо. — Кстати о Юнги. Ты не подскажешь, где он? — Чон нахмурился, вспоминая. — Он ушёл за сцену, когда все голосовали, а больше я его не видел. Но скорее всего в своей студии. Мне сказали, что он чуть что, сразу туда. — Большое спасибо, хён! — парень снова засветился. — И я тебя прощаю. Надеюсь, мы станем друзьями. — Я точно согласен, — Хосок улыбнулся, и, кажется, что Чимин ослеп. Это самая яркая улыбка, которую он видел. Хотя Юнги и Тэ... Пак потряс головой и, попрощавшись с Чоном, побежал к кабинету Юнги. Чимин уже видел, счастливую улыбку Мина, когда парень расскажет ему эту новость. И он обязательно выпросит у старшего обед, чтобы отпраздновать победу. Но как только Чим вбегает в студию, его накрывает запахом табака. Пак ничего плохого не имел в том, что старший курит, но такая концентрация сигаретного дыма вызывает острую тошноту. Юнги сидит на своём чёрном стуле, закинув ноги на стол. Между губами у него сигарета, выкуренная на половину. Он поворачивает голову к двери и от этого взгляда Чимину хочется исчезнуть. Мин смотрит со злостью и отвращением, но что произошло? Всего пару минут назад он счастливо улыбался, а сейчас в его взгляде читается ненависть. Шуга поворачивает голову обратно и выдыхает дым. — Юнги, я... — Свалил от сюда, — стальным тоном приказал Мин. И Чимину от такого тона и страшно, и больно. Он чувствует, что глаза начинают слезиться, то ли от нахлынувших эмоций, то ли от едкого дыма. Но, видимо, у парня совершенно нет инстинкта самосохранения, поэтому тот переступает порог и делает два небольших шага. — Что случилось? Я тебя как-то обидел? Или ты злишься из-за песни? — Пака тошнит от такого количества табака в воздухе. Он с трудом сдерживает слёзы и сегодняшний завтрак, который он ел с Юнги. С тем весёлым и добрым Юнги. Шуга резко повернул голову и выдохнул дым через ноздри. Его глаза налились кровью, из-за чего он стал похожим на быка с корриды. Мин злобно рыкнул и резко встал со стула. Чимин пытается не дрожать, и вообще, что его потянуло остаться, да ещё и зайти. — Я сказал. Свалил. Нахрен, — выдыхая дым в лицо младшего чётко и злобно прохрипел Мин. Чим зажмурил глаза и, предательская слеза всё же скатилась по щеке. Пак открыл глаза, перед лицом был размытый и разъярённый старший. У него между губ всё ещё оставалась тлеющая сигарета, которая находилась всего в паре сантиметров от губ Чимина. Парень смотрел загнанно, он без понятия, что дальше сделает Юнги. А что он вообще может сделать? Как бы Пак не пытался сдерживать слёзы, но они одна за другой катились по пухлым щёчкам, то капая на пол, то стекая дальше по шее. — Последний раз повторяю. Свали от сюда, и чтобы я тебя, кроме как на тренировках не видел, — Юнги приоткрыл рот, и окурок полетел на пол. Чимин дёрнулся, в страхе, что он попадёт на него. Но тот пролетел прямиком вниз, после чего был затоптан чёрным кроссовком. Юнги повернулся и сел обратно на стул. Из кармана он вытащил пачку «Black Devil» жёлтого цвета и достал одну сигарету. Чимин поджал губы и вышел из студии, тихо закрыв дверь.