Кричи.
15 сентября 2018 г. в 08:21
Это случается осенью.
Кори уверен, что это осень, потому что именно в это время года Сабрине становится хуже — из-за хуевой погоды и грязно-серого окружающего мира или же по каким-то своим — прячет и рычит, если кто-то приблизится — причинам.
Роуэн просекает, что с Сабс что-то не то, первой. Эмпатия тут ни при чем — они просто дерутся, а потом Сабрина долго рыдает. Губы у Роу кровят — месиво вместо лица и синяки.
— Если она сцепится ещё и с Сеси, — через шипение бормочет Роуэн, — можно ставить ёбаный крест. На наших могилах.
— Шутишь, — резюмирует Кори, хотя вид Роу говорит скорее об обратном. — Значит живая. И все ещё противная.
— Пошёл ты, — лениво огрызается Роуэн.
(Апокалипсис застал их в каком-то недо-роадтрип, когда у Пейтона сломалась тачка — бедный внедорожник блестел скотчем и звенел кучей гвоздей, которые были понатыканы куда не надо;
Сабрина выглянула в окно и сдавленно задышала; Кори никогда не узнает, что она там увидела — но в том небе каждый из них увидел что-то своё
и тогда тоже стояла осень)
Кори ловит Сабрину среди оружия — синяк под глазом и нижняя губа кровит; видок у неё реальное дерьмо.
— Пошли, — коротко зовёт Кори.
Сабрина посылает его — и идёт следом.
Погода мерзкая.
Земля — проседает грязью.
Пахнет дымом и настороженностью.
Они пробираются через завал — доски, куски дорогих дверей — когда-то красное лакированное дерево, а сейчас просто хуевое средство для поддержания костра — кучи стекло и мебели; это заброшенный район.
Многоэтажка кажется мертвой — она такая и есть, если честно — и падающей. Сабрина пялится на нее минуты две, прежде чем скривиться.
Даже самые её узкие джинсы сейчас ей велики. Щёки впали.
Иногда она просит не называть её Сабриной.
Иногда она просит придумать ей новое имя. Кори не понимает зачем — не хочет.
— Шевелись, нам ещё обратно возвращаться, — бросает через плечо Кори.
Лестница под их ногами практически проваливается — грязь, стекло, опилки; бетон точно прогнивает и идти тут опасно.
Сабс бормочет, что её все заебало.
Их тут всех всё заебало; такая уж жизнь.
Когда они выбираются на крышу — тут шестнадцатый этаж и люк открыт — не от кого запирать теперь.
— Что? — насмешливо спрашивает Сабрина. Её голос хриплый и глухой. — Спрыгнем вместе, а? двойное самоубийство, романтика, все дела.
Кори не улыбается. Он оглядывается вокруг, пока выдыхает, и местность вокруг однообразная, словно под копирку. И после говорит:
— Ты можешь кричать, если хочешь.
Сабрина моргает — ухмылка с её лица сползает, как те плакаты, что срывали резко подростки осознав, что смерть пришла за ними.
— Чего, блять?
Кори оборачивается к ней лицом и ровно повторяет:
— Ты можешь кричать, если хочешь.
И на долю мгновения, когда все эмоции на лице Сабс каким-то быстрым кадром сменяются — и оставляют только горечь, — Кори видит её несколько лет назад; просто классную девушку со светлыми волосами, которую забавно целовать по ночам — и ты пьян, и свободен, и хочешь жить.
— Боже, — тихо смеётся Сабрина, но в этом смехе слез больше. — Ты серьезно.
— Да.
Сабс кивает. А потом прикрывает глаза и
наконец-то
кричит.