Со-жительство

У меня часто болит голова: то сжимает виски словно тисками, то вкручиваются буравчики под кость черепа, то давит, расплющивает затылок. Когда становится совсем невмоготу, я ложусь в постель и смотрю на фото своей могилы. Там написано «Джон Сноу, 11.07.1995–28.02.2018 гг». Простая белая плита, темная влажная земля, грязный подтаявший снег. Ее сфотографировал Рамси, мне лучше не появляться рядом. Странно, но когда я смотрю на свое бывшее имя, ломота в голове понемногу отступает. Рамси никак меня не зовет, только «Эй», «Давай» или «Ну». Ему можно, ведь он спас меня. Это случилось после первого раза, когда я встретил живого мертвеца лицом к лицу — встретил и дал отпор. Та мерзость в больнице притворялась врачом, пыталась вколоть мне что-то. Говорила, что это бывает со многими побывавшими в горячих точках, зрительные и слуховые галлюцинации пройдут, если лечиться, мозг сам не справится, и прочее вроде как научное бла-бла. А глаза ее горели синим огнем, холодным, лживым. Хорошо что на столе лежала ручка, и я знал, куда ткнуть, чтобы наверняка. У мертвяков такая же кровь как у нас, тут сказки наврали. Темно-красная и на вкус словно теплое железо. В ту ночь между зимой и весной я встретил Рамси — он стоял над какой-то полумертвой девицей и дрочил. Я сразу понял, что как раз он мне и нужен. Пришлось, правда, пригрозить пистолетом (потом он говорил мне, что помог бы и так). Затем мы нашли подходящего по возрасту и цвету волос Иного, Рамси содрал с него кожу, а я подбросил свои документы. Джон Сноу стал очередной жертвой кровавого маньяка. А затем Рамси сказал: «Пойдем ко мне», — так обыденно и спокойно, словно мы знакомы не одну сотню лет. Мы как-то притерлись друг к другу за месяцы совместного проживания в его однокомнатной квартирке. Хотя Рамси довольно безалаберный, и это порой раздражает. Вечно то мусор не вынесет, то забывает, что его очередь мыть полы. Вечерами мы обычно сидим рядом на кухне: он точит свои любимые ножи, а я чищу пистолет. И так спокойно становится на душе от тишины, нарушаемой только коротким скрежетом металла. Я очень люблю эти мирные минуты рядом с ним. А по ночам мы обычно охотимся. Рамси помог мне начать новую, правильную жизнь — я научил его убивать только Иных. Сам он их пока не видит, приходится мне быть поводырем. С большими группами мы не связываемся, только с одним-двумя. Отходим в тень, я прицеливаюсь… Иногда Рамси опережает меня, бежит вперед, прямо по линии огня, режет горло широким взмахом. Довольно рискованно, но кто я такой, чтобы лишать друга удовольствия? Он первый — значит, на этот раз с меня пиво. Дохлых тварей обычно разделывает Рамси, до утра их растаскивают собаки или еще какие трупоеды. Потом мы идем домой, в кронах шелестит ветер, словно шепчет что-то, и тусклые городские звезды мигают над головой. В общем, я доволен своей новой жизнью, если бы не головные боли. Вот только Иных не становится меньше, сколько мы их не бьем, но я надеюсь, что вскоре всё изменится. Появятся и другие зрячие, кроме меня, и человечеству удастся защитить мир от ужасной катастрофы. Ведь это так просто — изменить свою жизнь. Вспомнить, что наше спасение зависит только от нас самих, от наших стремлений, от упорства и всеобщей взаимовыручки.