*
Микеле не хотелось никого видеть. Он тихо шёл по саду, радуясь опустившимся сумеркам. В висках продолжали стучать фразы, одна за другой. Волнение не покидало мужчину, и он даже сомневался, что уснёт этой ночью. «Завтра утром я позвоню одному человеку, и, скорее всего, уже после обеда Вы сможете поехать на прослушивание», – так сказал Флоран в конце их разговора. «Уже завтра» – повторил про себя Микеле. «Если, конечно, Вам не требуется время на обдумывание и подготовку» – хозяин дома смотрел ему в глаза, произнося эту фразу. Ему не требовалось время. Если бы он промедлил с ответом хотя бы один час, то уже никогда бы не решился принять предложение. А теперь… мужчина старался не думать о «если». Он всегда придерживался точки зрения, что всё происходит не просто так. А, значит, он не просто так поддался минутной слабости и кивнул в знак согласия. «Завтра» – ещё раз повторил он про себя. Вечерний воздух успокаивал, и его дыхание стало даже почти ровным.*
Утром всё показалось ему сном. Вчерашний разговор виделся Микеле таким туманным, что ему даже захотелось пойти и спросить Флорана, действительно ли они о чём-то договорились. Однако он помнил фразы, отдельные слова и тембр голоса слишком хорошо. А ещё под ложечкой неприятно тянуло при мысли о вчерашнем дне. «Это было на самом деле» – уверил себя мужчина. Только вот он не знал, стоило ли радоваться этому. Когда он спустился вниз и принялся за работу, мир показался ему подёрнутым тонкой пеленой сероватого цвета. На кухне он разговаривал с Маэвой как-то на автомате, почти не слыша собственных слов. Что-то казалось ему неправильным – может быть, то, что он говорил совсем не о том, о чём хотел бы. Ему хотелось спросить, слышали ли они вчера его пение. Хотелось рассказать обо всём. Но девушка вела себя так, словно ни о чём не догадывалась, и от этого становилось не по себе. Утренняя прогулка по саду немного помогла ему прийти в себя. Он уже не дрожал от сбивающегося дыхания. Однако спокойствие не продлилось долго. Вернувшись в дом, он встретил Флорана. Хозяин дома искал его, чтобы сказать, что сегодня в 15:00 его будут ждать на прослушивании.*
За окном мелькали улицы вечернего города, и Микеле смотрел на него как-то по-другому. Словно разрушилась какая-то пелена, и его взору открылось нечто новое. Более тёплый цвет. Уютные дома. Ощущение дежавю, но не такое, как раньше. Мужчина поправил свою рубашку, возвращаясь в реальность. Прослушивание прошло успешно. Было видно, что там ждали кого-то, кого просто нужно было продвинуть по чьей-то просьбе. Они были удивлены его голосу. Его пению, которое в тот момент захватило его полностью, перенося в открытый только ему мир. Затем была назначена дата выступления. Вот так сразу, без всякого промедления. Ещё вчера он был уверен, что никогда не сделает этого, а сегодня уже знал, что скоро выйдет на сцену. Стремительность событий завораживала. А ещё удивляло то, что Флоран прислал за ним своего личного водителя. Этого он никак не ожидал. И теперь, когда они уже подъезжали к дому, Микеле всё ещё с трудом верил в происходящее. – Можно тебя поздравить, да? – Маэва заговорщицки улыбнулась. – Вы уже всё знаете? – мужчина вздрогнул. – В этом доме сложно скрыть что-то такое. Хотя и кажется наоборот. – И правда… Кажется, что он хранит тайны. – Он и хранит. Но не все, – девушка ненадолго задумалась, а затем продолжила, – тебя Флоран в саду ждёт. Сказал, нужно отметить это событие. – Отметить? – Микеле не сдержал удивления. Сумерки окутывали всё вокруг, и этот день снова начинал казаться сном. Когда мужчина шёл по саду, это ощущение только нарастало. Маэва не сказала, где именно его ждал Флоран. Оставалось лишь предположить, что он был у того столика, где предпочитал завтракать. Предположение оказалось верным. – Поздравляю, – хозяин дома улыбнулся: как всегда сдержанно, но на этот раз с несвойственной ему теплотой. – Спасибо, – мужчина растерялся, увидев накрытый столик. – Я подумал, что странно было бы, если бы вы готовили для своего же праздника. Поэтому заказал кое-что в ресторане. Вы не против, надеюсь? – Нет. Просто непривычно, – признался Микеле, присаживаясь. – Всё прошло хорошо? – Да. И я вижу, вы все здесь уже в курсе событий. – Вы подумали о договорённости? Нет, Микеле, её не было. Просто я не сомневался в вашем успехе. – Правда? – негромко спросил мужчина. – Вы меня удивляете. Создаётся впечатление, что вы не понимаете, чем располагаете. Не видите своей же силы. По-другому просто не могло быть, – Флоран сделал акцент на словах «не могло». – Я даже не знаю, что ответить, – честно сказал Микеле. На минуту воцарилось молчание. Казалось, что хозяин дома тоже не знал, как продолжить разговор. Вечерний воздух расслаблял, а свет фонарей наполнял душу теплом. – Могу я попросить вас? – Флоран чуть опустил голову. – Да. О чём? – Будьте собой. Бросьте попытки быть вежливым и не вкладывать в слова эмоции. Просто будьте собой, – он пожал плечами. – Знаю, я сам кажусь закрытым и холодным. Но это то, что я представляю собой на самом деле, поэтому тут уже ничего не поделаешь, – мужчина усмехнулся, – но вы не такой. Не играйте. Я хочу вести беседу с настоящим вами. Микеле широко раскрыл глаза, не скрывая удивления от услышанного, и проговорил: – Ладно. Тогда начните обращаться ко мне на «ты». От «вы» я как раз чувствую себя не собой. – Дельное предложение. Тогда и вы… нет, тогда и ты обращайся ко мне также. – Хорошо, – мужчина улыбнулся, пытаясь осмыслить всё, что происходило. – Как насчёт вина? – Флоран взял в руку бокал. – Совсем чуть-чуть – не повредит. Голова кругом идёт от перемен. – Тогда предлагаю выпить за перемены. Их разговор тонкой нитью вплетался в сгущающиеся сумерки. Они говорили о музыке, не поднимая никаких других тем. Микеле удивлялся всё больше: Флоран был отличным собеседником. Его холодность не ушла, несмотря на пару выпитых бокалов вина. Однако именно о музыке он говорил с теплотой и увлечением. Он знал множество фактов и тонкостей, и это вселило в Микеле почти абсолютную уверенность в том, что музыка была тесно связана с его жизнью. Но как? Этого он не мог предположить. На душе у мужчины стало почти совсем легко: может быть, подействовал алкоголь, а, может, успокаивала размеренность разговора. Или то, что от Флорана исходил не такой сильный холод, как раньше. – Я хотел сказать ещё… – Микеле собрался с мыслями. – Я ведь могу продолжить работать здесь? Ну, несмотря на то, что будет выступление и что всё может измениться. – Работать поваром? – хозяин дома искренне удивился. – Я буду только рад этому, но… Мне это кажется странным. Разве нет? – Возможно. Но мне так будет спокойнее. По крайней мере, до поры до времени точно. Потому что мне сложно принимать перемены. Да и… я очень люблю свою работу. – Нет проблем, оставайся, конечно. Только… боюсь, ты сам сбежишь, потому что я очень люблю живое пение. И если ты здесь останешься, буду каждый вечер просить тебя спеть, – Флоран усмехнулся, бросая на Микеле предупреждающий взгляд. – Неужели прямо каждый вечер? – мужчина взялся за голову. – Каждый. Включая сегодняшний. Ну как, тебя устроит такой расклад? – Я люблю петь. Этим меня не испугаешь. – Тогда можно начать прямо сейчас, – Флоран поднялся со скамьи. Несмотря ни на что, терзания не покидали Микеле. Идя по дорожке сада обратно к дому, он не переставал думать о переменах. Не переставал укорять себя, вдыхая холодеющий воздух. Он забыл обо всём лишь тогда, когда сел за рояль. Этим вечером мужчина позволил себе петь так, что душа разрывалась от каждого звука. И разрывалась не только его душа.*