Ужасно.
«Я даже не представляю, почему я так сильно боюсь. Всю свою жизнь, я мечтала встретить того, кого буду любить, кого буду чувствовать… Сейчас я боюсь этого, боюсь своих же чувств. Что за электрический импульс, что передаётся через его мимолётные взгляды, касания, даже дыхание? Множество книг было перечитано, тысяча фильмов пересмотрено… Мне было сложно поверить в то, что между людьми может быть протянута такая плотная линия. Мне страшно от осознания того, что я в этом мире оказалась не случайно. Моё появление в этом мире, эти импульсы между нами… Он… Моя вторая половина?» Юка стояла около кухонного стола, перебирая пальцами упругое тесто. С того момента как из кухни вышел Итачи, казалось бы прошла целая вечность, но на самом деле, всего десять минут. Азусин стоял в другом конце комнаты, пытливо оглядывая свою подчинённую со стороны. Он верил в любовь, не мог Не верить. Кому, как не демону, может быть известно о любви сквозь века? Когда-то очень давно, когда Юле было всего лишь пятнадцать лет, демон рассказал ей о своей жизни, о своей смерти, и о своей бессмертной любви к рыжеволосой ведьме.⌗⌘⌗
POV Azusin — Я редко когда рассказываю о своей жизни и смерти, но тебе, Юля, я обязан рассказать всё. Ведь когда-то, однажды, ты встанешь рядом со мной, и мы вместе пойдём по предначертанному пути, — мой тон был абсолютно спокойным. Я никогда не рассказывал своим подчинённым своих тайн, но Юля, она другая. Её судьба будет идентична моей. — Ты снова говоришь тайнами, Азу, — тогда Юля надула свои пухленькие губёшки и скрестила руки на груди, делая как всегда обиженный вид. Иногда мне кажется, что такую, я её и запомню при жизни. — Просто помолчи, женщина, слушай внимательно, — иногда эта девчонка выводит меня из себя, наверное, именно поэтому я её и люблю. Тогда-то я и рассказал ей, о том как я умер, и о том как я жил.1215 год.
Во время подписания Великой Хартии Вольностей, я уже имел множество титулов и неплохую историю подвигов. Я был рыцарем Тамплиером. На момент моей смерти, мне было всего лишь тридцать два года, этого слишком мало… Наш небольшой отряд, включающий в себя Абигайль, Свейна, Мартина и Пруденса, двигался на восток обследовать графство «Вернель». Граф был той ещё скотиной, все тамплиеры обсуждали его жестокость и, пожалуй, неадекватность. Я особо любил графство «Вернель», там, в таверне «Гнедая Кобыла» работала прелестная трактирщица — Анна-Мария. Её густая, чуть взлохмаченная рыжая коса аккуратно укладывалась на её упругую грудь. Потрясающие широкие глаза цвета хвои смотрели на мир так, словно внутри её тела, души, располагается целая вселенная. Анна-Мария была роскошной женщиной, я любил её, всегда. Каждый раз, после очередного похода, после каждой славной битвы, с шестнадцати лет, я приходил в «Гнедую Кобылу», чтобы провести время с этой чертовкой. Меня тянуло к ней словно магнитом. Хоть я и понимал, Анна-Мария была моложе меня и, конечно же, распутнее, но я любил её, я вожделел её каждой своей клеточкой. Находясь на службе у Церкви, я пользовался своим положением и влиятельностью. Такие девицы, как Анна-Мария, считались ведьмами и подвергались страшным издевательствам и пыткам. Всех рыжеволосых и красивых женщин считали Ведьмами. Мои напарники следовали за мной повсюду, наш отряд даже в Церкви легализовали. Мы всегда были вместе, и конечно же парни знали о моих чувствах к Анне. После каждого боя они молча следовали за мной в графство «Вернель». Парням подобрали хорошеньких женщин, так что весело было каждому из нас. Великой тайной стало рождение дочери у моей любимой. Малышка Лизи. Я был несказанно счастлив, когда Анна рассказала мне о появлении на свет нашей дочери. Трактирщику совершенно не понравилось то, что его лучшая «Кобылка» отреклась от работы и купила себе небольшой домик на окраине графства. Да, не обошлось без моей помощи. Я хотел настоящей семьи, но по кодексу, не имел на это право. Поэтому мы с Анной делали всё достаточно тихо и незаметно. Моя дочь росла, моя любимая становилась лишь краше с каждым днём. В тот роковой год. После подписания Хартии Вольностей, я в компании своих верных товарищей отправился в графство. Парни сразу же двинулись по своим делам, все, кроме Абигайля. Ему нравилось общаться с моей дочерью. Находясь в полной эйфории от того, что я наконец-то увижу свою любимую, я буквально бежал на встречу. На подходе к усадьбе, я увидел толпу солдат. Они что-то кричали и размахивали своими копьями. Совершенно не поняв увиденной картины, мы с Абигайлем рванули в гущу событий. В окне второго этажа я видел свою любимую, которая истошно кричала и держала нож у собственного горла перед публикой. Мной овладела ярость, я ничего не понимал. Взбесившись окончательно, пользуясь кирасой тамплиера, я с лёгкостью очистил себе дорогу к дому. Солдаты глубоко уважали рыцарей тамплиеров. Поднявшись на второй этаж усадьбы, я увидел босые ноги любимой, стёртые в кровь, ужасающие синяки по всему телу и множество кровавых пятен на её одежде. Анна-Мария рассказала мне о том, что её уличили в колдовстве и отобрали нашу Лизи. Теперь простой народ во главе с солдатами графа Вернельского собирались казнить мою любимую. — Запомни Михаэль, запомни моё лицо, запомни мой силуэт, способности, голос, — она смотрела в моё зарубцованное лицо и плакала, прикасаясь своими изящными пальцами к моей бороде. — Обещай мне, что ты найдёшь меня, в следующей жизни, или в призрачной, обещай мне Михаэль, что ты будешь со мной. Я не верил в слова любимой. Меня обуяла ярость в два раза сильнее чем до этого. Я ринулся вниз, вынимая свой клеймор. Абигайль увидев мой настрой повторил мои поступки и вступил в бой с солдатами, как всегда находясь спина к спине со мной. Битва была славной. Мы победили всех солдат, выйдя из сражения без единой царапины. Крестьяне наблюдавшие за нашим сражением побежали в графство, но меня это не волновало. Абигайль отправился за подмогой, мы собирались вытащить Анну-Марию из этого дерьма, найти мою дочь и поселить их в лучшем месте. Моя любимая сидела на деревянном полу, обхватив колени, её трясло, слёзы заполонили её лицо. Крепко прижав к себе любимую, я в последний раз целовал её губы, в последний раз я смог соединиться с Анной-Марией. Как только мы уснули в объятиях друг друга, усадьбу подожгли и подпёрли все возможные выходы из дома. Мы горели заживо, находясь в крепких объятиях друг друга. Перед смертью Анна прочитала какое-то заклятие на неизвестном мне языке, она говорила что это древний «Валлийский». Я открыл глаза. Осмотревшись вокруг, я видел тлеющий труп своей любимой, да и свой собственный. Мы погибли, но ей удалось спасти мою душу, сделав меня воплощением боли и скорби. — Ты, Юля, — я заметно нервничал и дрожал. — Силы Анны-Марии бурлят в твоих жилах, ты её родственница. END POV Azusin⌗⌘⌗
Демон стоял у стены скрестив руки на груди. Каждый раз, когда он вспоминал душевный разговор с Юлей, ему становилось неимоверно грустно. Сами посудите: раскрывать душу другому человеку — крайне сложно, опасливо за то, что человек может плюнуть в неё и подставить вас. Азусин был уверен в своей подопечной на сто процентов, но воспоминания для него были слишком горькими. — Эй, — демон решил окликнуть шокированную девушку. — Кастрюлька, крышечку ручками придерживай, а то двигает, — договорив фразу, он ехидно засмеялся. Мама Юли всегда прикалывалась над ней, обзывая Юлькой — Кастрюлькой, а кастрюлька почему? Правильно, потому что, когда она закипает, крышечка двигается. — Ты это видел? — отойдя от глубокого ступора, Юка перевела взгляд на Азу. — Ещё бы, — оскалистая улыбка демона поплыла в разные стороны. — Возможно, именно поэтому мы оказались в этом мире. — В твоих словах полно смысла, как всегда, — девушка поднялась с пола и облокотилась ладонями о столешницу. Её сердцебиение приходило в норму, руки прекратили трястись, глаза сфокусировались на куске теста. Переведя дыхание, Юка взяла себя в руки и стала разминать тесто. Раскатав пять крупных «колбасок», она равномерно поделила их на мелкие частички и принялась раскатывать лепёшки. Вложив в каждую лепёшечку по чайной ложке замаринованного фарша, девушка принялась лепить примитивные пельмешки. Как только все пельмени были слеплены и разложены вдоль всей столешнице, посыпанные мукой, Юля нашла самую большую кастрюлю и набрала в неё холодной воды. Решив, что завтрак был совсем недавно, девушка убрала все налепленные пельмени в морозилку, аккуратно уложив их. После, Юка принялась за мытьё столешницы и всей использованной посуды. Промаявшись на кухне добрых два часа, девушка наконец-то выдохнула с облегчением. Устало закинув кухонное полотенце на плечо, Юка уселась на кресло. Азусин подошёл к ней со спины, наблюдая за задумчивой физиономией девушки. Сейчас, когда она сидела задумчивая и печальная, ему становилось одиноко.***
Просидев на кухне несколько часов, Юка всё же решила пойти в свою временную комнату. Желание переодеться и подправить макияж, который явно поплыл от долгой возни на кухне, было непреодолимым. Замявшись перед дверью, девушка робко постучалась. Она вовремя вспомнила, что Учиха Итачи вернулся, и вполне может находится в собственных покоях. Не услышав ответа, Юка всё-таки дёрнула за дверную ручку. Оказавшись внутри, попаданка не обнаружила в комнате признаков жизни. Девушка спокойно выдохнула, и улеглась на кровати. Почему-то ей очень сильно захотелось прилечь и посмотреть в потолок. — Юль, а тебя не беспокоит присутствие Итачи? — неожиданно спросил Азу, проходя сквозь стену. — What are you talking about? — рыжеволосая девушка напряглась и приподнялась на локтях, осматривая комнату. Если Азу был прав, и в комнате действительно находился Учиха, стоит вести себя как можно аккуратней. — Ванная комната, неужели ты не слышишь звуки воды? — демон вновь начал ехидно посмеиваться и вертеть пальцем у виска. — Fuck, — выругалась Юка и подпрыгнула с кровати, намереваясь покинуть комнату настолько быстро, насколько это вообще возможно. Дверь в ванную комнату мгновенно распахнулась. На пороге стоял обнажённый по пояс Итачи, на его бёдрах висело простое белое полотенце. Лицо мужчины как всегда было слишком спокойным и отречённым. Правда его глаза, были прикованы только к девушке, которая уже тянулась к дверной ручке. — Куда-то собралась? — спросил Учиха, перевязывая свои густые чёрные волосы в хвост. — Ой, Итачи-сан, простите, — слова с великим трудом произносились, руки вновь затряслись, а глаза забегали по сторонам. — Просто… Лидер сказал, что я могу оставаться тут столько, сколько потребуется, — немного пятясь назад, произнесла девушка очень тихим, вибрирующим тоном. — Если ты хочешь услышать моё мнение, — мужчина начал движение в сторону девушки. — Я совершенно не против твоего общества, — на последнем слове, рука Итачи оказалась на мягком плече попаданки, поправляя пальцами пряди её рыжих волос. — Тогда, — слова вновь встали комом в горле, электрические импульсы уже разливались по телу Юки. — Я могу воспользоваться ванной комнатой? — Повторюсь, — мужчина перевёл свою ладонь с её плеча на её щеку. — Я не против, — поглаживая её кожу большим пальцем, Итачи склонил голову набок. Напряжение в комнате нарастало, девичье сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки, и голос готов был сорваться на истошный крик. Смотря в его обсидиановые глаза, Юка отказывалась замечать его потрясающее, рельефное и безумно манкое тело. Эти мышцы, кубики, косые мышцы, его руки и шея. «Господи, как ты прекрасен.» Совершенно неловко вывернувшись от его руки, попаданка прошмыгнула мимо него зацепив свою спортивную сумку, а далее, скрылась за дверью ванной комнаты. Облокотившись о раковину руками, рыжеволосая тяжело дышала, стараясь успокоиться. Из головы не выходил его взгляд, а на волосах остался его потрясающий запах мокрого асфальта, смешанный с божественным запахом Акации. «Что чёрт возьми происходит со мной? Что же со мной? Куда пропал мой позитив, где моё язвительное слово, почему я становлюсь совершенно другим человеком, который дрожит от его присутствия? Учиха Итачи. Я не проиграю тебе. Ни тебе, ни кому-либо другому. Я — потомок великой ведьмы Анны-Марии, сорок третий ребёнок в роду Холтен, я не проиграю, ни за что, никогда!»