***
— Я купил китайской лапши, — объявил Пхичит, входя в комнату. Юри поднял на него непонимающий взгляд: какое ему дело до чужой лапши? — Хорошо, — на всякий случай сказал он и вернулся к своему мобильнику, к видео со щенятами. Однако Пхичит вытащил из шуршащего пакета одну коробочку, палочки для еды и положил на тумбочку возле кровати Юри. — Держи. — Ты купил мне лапшу? — с удивлением спросил Юри. — Я же сказал это только что. — Ты не сказал, что купил её и мне. — Мы же друзья. — Пожал плечами Пхичит. — Друзья покупают друг другу еду. Юри осторожно взял коробочку лапши, будто в ней был яд. Он еще совсем не привык к тому, что у него появился новый друг. — Спасибо… — Как насчет совместного просмотра ужастиков? Юри опасливо посмотрел на Пхичита, пытаясь узреть какой-то подвох. Они и пару дней не были знакомы, а этот парень вёл себя так, будто Юри его давний приятель. Трудно быть дружелюбным в ответ, когда ты весь на взводе. На протяжении двух дней Юри не переставал чувствовать себя лишним здесь, он всё никак не мог адаптироваться к новой обстановке. Как никогда прежде хотелось надолго засесть одному и заниматься рефлексией, пока голова окончательно не очистится от многочисленных переживаний. Подсознательно Юри понимал и то, что подобный подход погрузит его в пучину тоски гораздо сильнее. — Прости, я не очень люблю ужастики, — отозвался он наконец. — Да ладно, мы посмотрим что-нибудь не страшное, где от ужастика одно название! Пхичит отошёл к своей кровати, присел, положив ноутбук на колени. Короткий шнур зарядки опасно натянулся. — Сейчас пошарю по новинкам, но вряд ли мы найдём там что-то стоящее, я предпочёл бы классику. Пхичит смешно нахмурил нос и, изобразив максимально серьёзный и сосредоточенный вид, стал стучать пальцами по клавиатуре. Юри от этой картины даже слегка улыбнулся, но быстро отвёл взгляд. У Пхичита поразительно много вещей. Все полочки были завалены, на столе стояла чистая посуда, одна из сумок так и не была разобрана. Он не был неряшливым и не разводил грязь, всё смотрелось достаточно гармонично, но это слишком резко контрастировало с тем, как мало вещей взял с собой Юри. Всё самое необходимое, без лишнего груза. Не в глуши ведь жить приходилось, магазинов на улицах полно. — Как ты относишься к чёрно-белому кино? Юри отвлёкся от своих мыслей, не сразу понимая, что обращаются к нему. — А? Нормально. — Отлично! — Пхичит тут же вскочил. Лицо его озарилось улыбкой, Юри постарался улыбнуться в ответ. — Сейчас поставлю фильм, а пока загружается, усаживайся поудобнее и хватай лапшу. Смотреть с едой всегда веселее.***
Пустые коробки стояли на столе. Комната была погружена в полумрак. Свет от ноутбука освещал взволнованные лица. В желудке разливалось приятное тепло от только что съеденной лапши. Юри никогда не думал, что смотреть немое кино может быть настолько увлекательно. Пхичит комментировал каждый момент, незаметно вовлекая в активную беседу и Юри. Скованность тут же куда-то пропала, хотелось говорить, в какой-то момент даже пробило на смех. «Носферату. Симфония ужаса» оказалась не такой уж и ужасной. — Ух, это было неплохо, надо будет ещё что-нибудь посмотреть. — Пхичит потянулся, немного перетягивая на себя плед, что укрывал их обоих. — Боюсь, тренер будет злиться, когда завтра мы придём уставшими и невыспавшимися, — отметил Юри, глядя на цифровые часы. Пхичит поморщился и недовольно свёл брови. — Вот вечно так, не будет нам отдыха. Давай тогда спать ложиться, что ли. Юри кивнул, стянул покрывало со своей кровати, переоделся и отошёл в ванную, чтобы почистить зубы. Настроение было необычайно приподнятое. Хотелось много говорить и делать глупости, такие как петь в щётку и корчить рожицы перед зеркалом. Жизнь казалась прекрасной, наконец-то всё шло плавно и медленно налаживалось.***
Противный будильник вырвал Юри из сна, в котором он превратился в огромную креветку и радостно плескался в теплом море. Он кликнул по мобильнику, бормоча на японском: «Еще пять минуточек». А потом в него что-то прилетело. От удивления Юри подскочил на кровати и зашарил вокруг себя руками. Подслеповато прищурился, силясь рассмотреть, что же в него кинули. А это оказалась мягкая игрушка, если точнее, хомяк. — Проснулся? — спросил Пхичит, посмеиваясь. Он уже не спал, держал в руках телефон, одно ухо было закрыто наушником. — Кажется, да. Спасибо. — Юри выбрался из постели и аккуратно усадил хомяка на тумбочку Пхичита. — Буду всегда тебя так будить. Юри засомневался, хорошая ли это идея, но промолчал. — Ты-то чего так рано встал? — Я всегда рано просыпаюсь. Чтобы как можно дольше поваляться в постели. — Но куда приятнее как можно дольше поспать, — возразил Юри, мимоходом удивившись, каким он стал словоохотливым. Пхичит пожал плечами. — Или посмотреть видео, как хомяки запихивают себе за щеки всякую еду. Юри усмехнулся, опустил босые ноги на холодный пол и взял очки с тумбочки, надел. На стекле была какая-то мелкая клякса и мешала обзору, пришлось вытереть её о футболку. — Поторопись, — посоветовал Пхичит. — Нам ещё до катка топать, на обратном пути хочу по городу погулять. Ты со мной? Юри глянул в окно. Погода уже который день была пасмурной, мерзко становилось даже о простой мысли выйти на улицу. Но, вспоминая вчерашний вечер, подумалось, что в компании Пхичита даже прогулка в такую паршивую погоду может оказаться очень даже неплохой. — Я с радостью. Пхичит буквально просиял на глазах, и это заставило Юри почувствовать себя слегка неловко. — Отлично, дружище! — Он вдруг подскочил с кровати и оказался совсем близко. Юри почувствовал тёплую руку на своём плече. Пхичит несколько раз похлопал по нему, и Юри без слов уловил посыл. «Я рад, что ты начал чувствовать себя лучше», — читалось на улыбчивом лице Пхичита. — Давай-давай, соня, иди умываться, а то нам влетит. Юри кивнул и поднялся с кровати, схватил полотенце и пошёл в ванную. Он вдруг почувствовал себя невероятно бодрым. Какой-то внутренний голос шептал, что день определённо будет удачным. Тёплая вода текла по рукам, в воздухе витал запах мятной зубной пасты. Юри зачерпнул воду в ладони и плеснул себе на лицо. Маленькие капельки упали на футболку, волосы по бокам прилипли к лицу. В отражении зеркала Юри увидел до ужаса растрёпанного себя с глупой, но такой искренней улыбкой на лице.***
День и правда выдался очень удачным. Юри ощущал лёд под ногами как продолжение себя, скользил плавно, воздушно, даже прыжки получались на удивление легко. Челестино хвалил его, хлопал по спине, ставил в пример ребятам помладше. Будучи радостным и воодушевленным, Юри попросил перерыв, чтобы поощрить себя шоколадным батончиком. Он уже покидал каток, когда услышал позади звук падения. Пхичит распластался на льду в какой-то совершенно немыслимой позе. Юри не на шутку перепугался и тут же поспешил на помощь. — Эй, ты в порядке? — Он подъехал ближе и подал Пхичиту руку, попытался рассмотреть его лицо и наткнулся на болезненную гримасу. — Нога… — Господи, надеюсь, это не перелом. Встать можешь? Пхичит кивнул, ухватился за руку помощи и, опираясь на Юри, всё-таки смог подняться. К ним подъехал Челестино, вид у него был обеспокоенный. — Все нормально, парни? — Да. Наверное, — протянул Пхичит и попробовал опереться на больную ногу, попытка не увенчалась успехом. Он поморщился и глухо прошипел сквозь зубы. — Нам нужен перерыв, тренер. Челестино только кивнул, попросил позвать его, если понадобится помощь, и укатил к своим юниорам. В раздевалке Юри усадил Пхичита на скамейку, заставил немедленно разуться, закатать штанину и начал с серьёзным видом осматривать ногу на предмет возможных травм. — Так, я ногу ломал, — сообщил Юри. — Можешь пошевелить пальцами? Пхичит кивнул и послушно пошевелил. — Хорошо, значит, перелома нет. Где болит? — Вот здесь. — Пхичит обхватил свою лодыжку. — У меня есть мазь от ушибов. — Юри потянулся к сумке, покопался там, обшаривая самое дно и наконец вытащил маленький тюбик. Открутил крышечку и хотел было уже выдавить содержимое себе на пальцы, но Пхичит внезапно отобрал мазь. — Я сам могу. Спасибо. Юри от удивления немного потупил взгляд и так и остался сидеть на корточках на полу, наблюдая за тем, как Пхичит медленно и аккуратно втирает мазь в кожу. От этого невинного действия стало даже как-то обидно, будто ему только что высказали прямое недоверие. Юри отстранился и снова заглянул в свою сумку. Вещи были раскиданы на дне, рядом с тем местом, где секундами ранее лежала мазь, мирно покоился шоколадный батончик, тот самый, о котором Юри мечтал всю тренировку. От одного вида рот наполнялся слюной. Но он достал его, и решительно протянул Пхичиту. — Держи. В качестве утешения. Пхичит тут же бросил голодный взгляд на батончик и, не мешкая, потянулся к аппетитному лакомству. Видно, так же, как и Юри, он успел здорово проголодаться. Упаковка зашуршала, привлекательный вид шоколада тут же заставил проглотить скопившуюся слюну. — Выглядит так здорово. Спасибо, Юри! — Пхичит отломал половину и засунул в рот почти целиком, прикрыл глаза, на лице его отобразилось блаженство, щёки надулись, как у кушающего хомяка. — Держи. — Он протянул Юри оставшуюся половину. — Пострадавший я или нет, а голодным тебя оставить ну никак не могу. Юри был готов броситься Пхичиту в объятия. Спорить, конечно же, не стал, с удовольствием проглотил оставшуюся часть батончика и облизал губы.***
Из-за травмы Пхичита, пришлось отложить прогулку, но Чуланонт и не думал унывать. Всю дорогу на такси он рассуждал, чем можно заняться. — …А еще можно купить начос, разных соусов и устроить просмотр видео с хомячками. — И со щенятами, — вставил Юри. — Обязательно со щенятами. Юри помог ему выбраться из такси. Пхичит еще заметно хромал. — Наверное, тебе придётся завтра пропустить тренировку. — Ерунда. Намажусь еще раз твоей мазью и побегу. Иначе мне никогда не занять первое место Гран-при. Впрочем, до лифта они добрались с трудом. Видно было, как Пхичиту тяжело ходить. Юри завёл Пхичита в квартиру и усадил на кровать. — Ну, я пошёл за начос? Пхичит просиял, поняв, что его идея «зашла». — А я сделаю самую классную подборку видео с хомячками и щенятами в мире! Юри улыбнулся и вышел. Внутри продолжало разгораться приятное чувство. Так непривычно было в столь короткие сроки обзавестись другом. Раньше из друзей у него были только Юко и Такеши. А теперь вот еще один неугомонный таец.***
Спустя неделю нога уже была как новенькая. Медсестра осмотрела её, пощупала и дала добро на продолжение тренировок. Юри внутренне был доволен собой, ему таки удалось заставить Пхичита обратиться за помощью, чтобы, не дай бог, не возникло осложнений в дальнейшем. Тот долго упирался, говорил, что всё в порядке, ссылался на чудодейственную силу мази, но в итоге сдался под напором убеждений Юри. Все эти дни Пхичит отсиживался в комнате и, по его словам, увядал от невероятной скуки. Юри таскал еду, приносил новости с катка, жаловался на собственные неудачи, передавал приветы от юниоров и всячески не давал Пхичиту заскучать. Смотрел с ним фильмы, обсуждал новинки музыки и поддерживал любую тему, какая только могла вызвать интерес у них обоих. В последний день, перед тем, как Пхичиту наконец можно было вернуться на каток, Юри, придя в комнату, застал его болтающим по скайпу. Скорее всего, с родителями — решил Юри и учтиво постарался не мешать, тихонько сбросил сумку, присел на кровать и наткнулся на благодарный взгляд Пхичита. Женщина с монитора бесконечно лепетала что-то звонким восторженным голосом. На лице Пхичита застыла трогательная улыбка, в уголках глаз появились маленькие морщинки, он казался немного рассеянным и смущённым, но счастливым. Когда разговор прекратился, Пхичит захлопнул ноутбук, отложил его в сторону и как-то тоскливо вздохнул. Юри понимал его слишком хорошо. То, насколько важна в такие моменты поддержка близких и какие тёплые, по-детски приятные чувства она вызывает. Сладкая ностальгия по дому иногда съедала настолько сильно, что появлялось мимолётное желание развернуться и бросить всё на полпути. — Всё нормально? — спросил Юри. — Более чем, — ответил Пхичит и тут же попытался изобразить веселость, но его всё же выдавал взволнованный вид и какая-то несвойственная ему несобранность в движениях. — Челестино очень радовался, что ты наконец сможешь выйти на лёд, он ждёт тебя завтра, сказал, что устроит поистине жёсткие тренировки, чтобы наверстать упущенное, — начал рассказывать Юри, пытаясь немного расшевелить Пхичита. — О нет, кажется, мне конец. — Постарайся, ведь наша экскурсия по городу так и не состоялось. Я бы хотел и это наверстать. — Всё будет, Юри, не переживай. Я просто обязан сделать новые снимки! Стена позади Пхичита была обклеена различными фотографиями, и с каждым днём эта небольшая коллекция пополнялась. Юри видел там даже свои фото. Порой вечерами он присаживался на соседскую кровать и внимательно слушал Пхичита, который рассказывал историю каждого удачного кадра с таким взволнованным и счастливым видом, будто всякий раз делал невероятное открытие для самого себя. Это забавляло.***
«Чёртов дождь», — думал Юри. Но они упорно шли, преодолевая стихию. Остановились у разрисованной граффити стены, чтобы сделать фото. В Детройте много стрит-арта, и возле каждого объекта Пхичит непременно хотел сфотографироваться. Ради этого они, собственно, и выбрались на прогулку. Даже невзирая на дождь. Пхичит просто не мог дольше терпеть, они и так отложили прогулку на целую неделю из-за его ноги! — Иди сюда, — позвал Пхичит Юри. — Ты хочешь меня сфотографировать? — Обязательно. — Нет, не стоит. Я плохо получаюсь на фото. — Ну пожалуйста. — Пхичит надул губы, приподнял брови и посмотрел так жалобно-жалобно. Разве можно было отказать такому умилительному личику? Юри вздохнул и подошел к Пхичиту, вытянул голову, скованно улыбнулся на камеру, попытался принять какую-никакую элегантную позу, но был уверен, что выглядит как обычно, глупо и нелепо. Пхичит поднял руку с телефоном выше и щелкнул камерой несколько раз. — Гляди. — Он показал снимок. — Ты чудо, Юри! Слышать это было неловко, но, пожалуй, приятно. Они двинулись дальше. Дождь лил как из ведра, и они уже здорово промокли, но домой пока возвращаться не собирались. Хоть бы зонт додумались захватить!***
Юри проснулся с жуткой головной болью. И лицо невозможно горело. Кое-как он заставил себя подняться и, пожелав Пхичиту доброго утра, дойти до ванной. Он уже было сунул зубную щетку в рот, но вдруг чихнул. Щетка выпала из рук и полетела куда-то под умывальник. Юри чертыхнулся, забираясь под раковину. Конечно, он заболел, вчерашняя прогулка не могла пройти бесследно. — Будь здоров! — донеслось из комнаты. Юри пробормотал что-то неразборчивое на смеси японского и английского. Хотел донести, что заболел и на тренировку, наверное, сегодня не пойдёт. Пхичит, судя по всему, основной посыл сказанного понял. — Прости-и. Это из-за меня ты заболел. — Пустяки. Я заболел из-за своего хилого здоровья. — Не стоило нам гулять под дождём. Юри выдавил улыбку, возвращаясь в комнату. — Все в порядке. Ты не виноват, я же добровольно пошёл гулять. — Нам стоило перенести прогулку, — не унимался Пхичит. — Все хорошо. Когда еще я бы отдохнул дома? — Юри забрался под одеяло. Не вылезать бы из-под него вечность. — Давай померим температуру, у меня градусник есть. — Неплохая идея. Пхичит нашел ему градусник. Вскоре оказалось, что у Юри жар. Пхичит тут же засуетился. — Я сейчас, сбегаю в аптеку. — Он буквально вскочил в свои джинсы, натянул толстовку и выбежал из квартиры. Юри же натянул повыше свое одеяло и так замер, ибо любое движение отзывалось немыслимой головной болью. Когда Пхичит вернулся, он уже дремал. — Ой, я разбудил тебя? — Все нормально. Много спать — вредно. — Но не тогда, когда ты болеешь, — нравоучительно заметил Пхичит, вытряхивая из пакета на постель коробочки из аптеки. — Я купил жаропонижающее, таблетки от горла и чаи от простуды. — Спасибо, Пхичит. Ты много для меня делаешь. — А зачем же еще друзья? Выпей, сейчас дам запить. Он порылся в своих вещах и нашел бутылку минеральной воды. Юри глотнул таблетку жаропонижающего. Голова и температура теперь должны были пройти. К сожалению, ожидания не оправдались, к вечеру температура так и не спала. Приходил врач, сделал укол, выписал лекарства. Пхичит сидел рядом и внимательно слушал с видом перепуганной мамы, у которой заболел малыш. Юри было плохо, мысли не могли ни на чём сосредоточиться, в голове будто работала кузница, и молот всё бил и бил по наковальне. В горле было сухо, постоянно хотелось пить, из груди вырывался сухой, душащий кашель. — Юри, хочешь чего-нибудь поесть? — поинтересовался Пхичит. Он не был так же весел, как обычно. В глазах читалось беспокойство, поджатые губы выдавали волнение. Юри отрицательно покачал головой. — Ты же весь день голодный, это нехорошо. Хочешь, я суп сварю или кашу? — Мне не хочется. Пхичит лишь вздохнул и снял со лба Юри мокрое полотенце, отнёс его в ванную, снова намочил и вернул обратно. Холодные капли стекали по лицу. В течение нескольких секунд это приносило некое облегчение, но ткань слишком быстро нагревалась. Под одеялом становилось жарко, по спине тёк пот, хотелось раскрыться, но каждый раз, когда Юри отбрасывал от себя одеяло, Пхичит поправлял его, кутал сильнее и приговаривал, что так нужно. Ночью стало легче. Глаза слипались, сон уже не был таким беспокойным. Несколько раз в комнате включался свет. Пхичит вставал, мерил Юри температуру, давал таблетки, приносил воду. — Мне уже гораздо лучше, спасибо. Пхичит улыбнулся, поставил стакан на стол и присел на кровать рядом, невесомо коснулся руки Юри, задевая пальцы. Этот жест показался абсолютно невинным, особенно в совокупности с уставшим видом Пхичита, бледностью его лица и покрасневшими от бессонной ночи глазами. Юри приподнялся на подушке и потянулся, разминая затёкшие конечности. На плечо внезапно легла голова Пхичита. Слишком неожиданно, как-то резко и порывисто. Юри опешил, не зная, как реагировать. На спине сомкнулись чужие ладони. Тяжёлый вдох пустил по шее волну мурашек. Тепло, неловко. Юри, не зная, куда деть руки, опустил их Пхичиту на плечи и ощутил, как мышцы под футболкой резко расслабились. Должно быть, он сильно устал и переволновался. Чувство вины ощутимо укололо где-то районе грудной клетки. Пхичит так же резко отстранился и посмотрел каким-то нечитаемым взглядом, натянул что-то наподобие улыбки и стал похож на побитую собаку. — Будем спать? — спросил он. — Да, конечно. Мне так жаль, что тебе пришлось не спать из-за меня. — Всё в порядке, Юри. Пхичит наклонился, и Юри почувствовал тёплые губы на своём лбу. Быстро, мимолётно. На коже остался горящий след. На щеках всплыл румянец. Брови взлетели вверх, рот неловко приоткрылся. — Доброй ночи! — Пхичит слез с кровати, выключил свет и вернулся к себе. Зашуршало одеяло, и спустя несколько минут Юри уже слышал размеренное дыхание и тихое сопение. Заснул, буквально сразу. А Юри всё так же сидел в одной позе с широко раскрытыми глазами. Мысли всё никак не складывались в единую картину. Абсолютно невинный жест вдруг показался каким-то неправильным, слишком нежным, слишком неоднозначным, а главное — совсем не дружеским. В сердце прокрался какой-то неприятный беспокойный холодок.***
Юри упорно не понимал, что может значить этот поцелуй. Или это его затуманенному разуму он казался таким неправильным? Нормально ли оправдываться за такие мысли болезнью? Юри лег на бок и попытался уснуть, но сон упорно не шел: выспался за день. Устав думать, Юри включил свет и потянулся за книжкой, которую начал читать сегодня, пока валялся дома. Однако свет разбудил Пхичита. — Уже утро? — промямлил он. — Нет. Спи. — А ты почему не спишь? — Не хочется. Пхичит сел на постели, потёр глаза, широко зевнул и серьёзно посмотрел на Юри. — Плохо себя чувствуешь, да? — Мне уже лучше. Честно. — Тогда в чём дело? — Днем отоспался да и… — Что? — Я думал… — Не заставляй меня из тебя тисками вытаскивать слова. — Хорошо, — смирился Юри. Собрался с духом и признался: — Я думал о том, что ты меня поцеловал в лоб, и это было как-то странно, не думаешь? — Что же странного в том, что ты мне нравишься? — Прости? — Юри показалось, будто он ослышался. Тут же захотелось улыбнуться, посмеявшись над тем, что так неправильно уловил слух. — Ты мне нравишься, — повторил Пхичит, серьёзность его тона ясно давала понять, что никаких шуток здесь не предусматривалось. — Ну, как парень. Но я пойму, если ты скажешь «нет». Я готов быть просто другом. Лицо Пхичита в тусклом свете ночника казалось совсем бледным. Возможно, про себя он уже здорово пожалел, что слова так бесцеремонно вырвались наружу, выдавая голую правду. Глаза Пхичита казались потухшими, то ли от недостатка сна, то ли от какого-то давящего чувства безысходности. Губы скривились, рука потянулась к одеялу, чтобы притянуть ближе и укрыться по самую шею. Юри откровенно стало плохо. Грудь сдавило, но совсем не по вине простуды. Зубы впились во внутреннюю сторону щеки, книга едва ли не выпала из ослабевших пальцев, по спине пробежал холодок, в голове стало ещё более мутно, щёки вспыхнули. Юри попытался вдохнуть, но едва не подавился воздухом и закашлялся. — Ты в порядке? Мне принести ещё воды? — забеспокоился Пхичит. В горле и правда пересохло, ничего не получалось сказать. В этот самый момент что-то невероятно важное просачивалось песком сквозь пальцы. Фундамент едва окрепшей дружбы треснул где-то у основания, и вся громоздкая конструкция покосилась набок. Пробудилась скользкая жалость к себе, Юри почувствовал, будто его где-то обманули. — Пхичит, ты уверен, что я тебе нравлюсь? — Юри робко поднял глаза, надеясь увидеть насмешку и услышать, что сказанное ранее — всё-таки невинная шутка. — Да, — раздалось тихое бормотание из-под одеяла. — Ты очень хороший, Юри. Я ни с кем и никогда ещё не чувствовал себя таким окрылённым. Что на это можно было ответить? Поблагодарить, глупо хихикнуть, проигнорировать? Юри сделал хуже: он встал и буквально выбежал из комнаты, заперся в ванной, включил кран и опустил голову под чуть тёплую воду. Волосы мгновенно намокли. Удивление и обида сменились страхом и чувством вины. Пальцы сжали края раковины, Юри ощутил себя посреди бушующего моря, где одно неверное решение унесёт тебя на глубину. Полотенце осталось в комнате, пришлось идти обратно с мокрой головой. Пхичиту это не понравилась, он приподнялся и недовольно свёл брови. — Юри, ты с ума сошёл? Быстро вытрись! — Он встал с постели, метнулся за полотенцем, что висело на стуле, и накинул его Юри на голову, стал вытирать. — И вообще, вернись в постель, тебе надо лежать. Лицо Пхичита было прямо напротив, кажется, он изо всех сил старался действовать непринуждённо и сохранять былую атмосферу общения. Его определённо задело поведение Юри, но он не хотел ни к чему обязывать. — Я попробую, — заговорил Юри и получил в ответ непонимающий взгляд. — Я пока не могу ответить на твои чувства, но буду стараться полюбить тебя в ответ, правда. Пхичит вдруг поменялся в лице, дёрнулся, будто испугался чего-то, а потом заговорил тихо-тихо, даже как-то жалобно: — Тебе не нужно заставлять себя. — А вдруг, — нерешительно начал Юри, — у нас что-то получится? — А ты хотел бы, чтобы получилось? Шестеренки в мозгу завертелись в бешеном ритме, а Юри все никак не мог ответить на этот простой вопрос. Хочет ли он? У него никогда не было романтических отношений, и одна его половина их отчаянно жаждала, тогда как вторая — отчаянно боялась. Но хочет ли он отношений именно с Пхичитом? Не с какой-нибудь милой японкой или американкой? С другой стороны, не хотелось огорчать Пхичита, поэтому Юри все-таки набрался смелости и произнёс коротко: — Да. Пхичит просиял. Губы озарились, должно быть, самой счастливой улыбкой из всех возможных. — Давай попробуем, — предложил он. — Если не понравится — я ради тебя готов сделать шаг назад. — Спасибо. Но, надеюсь, тебе не придётся. — Юри… — Да? — Я могу на правах твоего парня попросить тебя кое-что сделать? Юри напрягся, но выдавил из себя: — Конечно. — Ты можешь вернуться в постель, пожалуйста? Юри немного расслабился, кивнул и послушно забрался под тёплое одеяло. Пхичит подошёл к его кровати и на секунду замер. А потом склонился и поцеловал Юри в щёку. Мягко, почти невесомо, буквально мазнул губами по коже и тут же отстранился, посмотрел как-то виновато, но при этом сонливость с его лица как рукой сняло, глаза светились счастьем. — Вот теперь действительно давай спать. Юри молча кивнул, снял очки и выключил свет. Его трясло и одновременно бросало в жар. Это всё простуда, конечно, что же ещё? Именно из-за неё так тяжело в груди. Усталость всё же сморила на сон. Мысли приходили и приходили в голову, заставляя часто просыпаться. Голова разболелась ещё сильнее. Только под утро удалось заснуть нормально, без сновидений, подушка наконец перестала казаться жёсткой, а одеяло жутко неудобным. Когда Юри проснулся, Пхичит уже ушёл на тренировку.***
Пахло кофе. Два стаканчика стояли на подносе. Голова Пхичита покоилась у Юри на коленях. Из динамика телефона негромко звучала музыка. — Хочешь вечером сходить куда-нибудь? Юри перевёл взгляд на колени. Пхичит выжидающе смотрел снизу-вверх. — Это свидание? — Если ты так хочешь. Юри поднял голову, стиснул зубы и медленно выдохнул. Их отношения явно уже вышли за рамки дружеских. Было совсем непросто это принять. За такой короткий срок Пхичит успел стать ему близок, и переосмысливать дружбу как проявление каких-то иных чувств было действительно сложно. — Я не знаю, — признался Юри и потянулся к кофе. Пхичит пожал плечами, приподнялся и схватился за свой стаканчик. Юри сделал глоток и стал наблюдать, как губы Пхичита коснулись крышечки стакана и стали потягивать кофе. В последнее время Юри слишком часто наблюдал за подобными действиями, будто изучал, хотел отыскать в Пхичите что-то такое, что могло бы пленить именно в романтическом плане. Но, к сожалению, ни плавность движений на льду, ни яркие улыбки, ни нежные слова — ничего не могло пробудить подобного, а лишь вызывало чувство умиления, какого-то совершенно по-детски простого и не несущего в себе ничего похожего на то, что так упорно хотелось прочувствовать. — Пхичит, — позвал Юри после того, как в голове будто загорелся яркий свет. Идея пришла неожиданно и не казалась самой удачной. — Да? Юри почувствовал, как горят щёки, словно неделю назад, когда его всё ещё мучил жар. — Можно я попрошу тебя поцеловать меня? Пхичит округлил глаза и подавился кофе, тут же отвернул голову, чтобы прокашляться. Юри сразу отреагировал, взволнованно подскочил и стал стучать по спине. — Конечно! — наконец произнес Пхичит. — Я хотел этого, но не решался предложить тебе. — Только это… я никогда раньше не целовался. — Я тоже. Но не думаю, что это так страшно, чтобы переживать. Пхичит улыбнулся и придвинулся ближе, на щеках его появился нежный, едва заметный румянец. Должно быть, для него это было не менее волнительно. Юри взяли за руку, доверительно сжимая. — Готов? — Нет. Но я хочу, чтобы мы это сделали. Пхичит кивнул и потянулся к его губам. Губы сомкнулись в неловком, смазанном поцелуе. Юри силился понять, что он чувствует. Он раньше даже не задумывался, что простые прикосновения губ могут быть такими приятными. Однако он не ощущал никакого трепета от того, что его целует именно Пхичит. Даже когда он протолкнул язык ему в рот. Приятно и необычно — но не более. Внутри Юри зародилось какое-то неприятное чувство. Ему придётся признаться, что он ничего к нему не испытывает. Но как это сделать? — Ну как? — Глаза Пхичита светились настоящим счастьем. — Это было приятно. — Нет, он еще не был готов для такого сложного разговора. Да и как он может сделать Пхичиту — этому жизнерадостному солнышку — больно?***
Пхичит не действовал резко, он был очень обходительным, всегда спрашивал, когда хотел поцеловать, нежно касался руки, лица, губ, не позволяя себе ничего большего. Юри чувствовал себя любимым, чувствовал близость, испытывал интерес перед новым и неизвестным. Но этот самый трепет в груди был лишь лёгким ветерком, на короткое время вскружившим голову. Пхичита хотелось беречь, хотелось касаться его волос и слушать заразительный смех рядом. Хотелось с ним говорить, проводить время, ходить вместе домой с тренировок. Юри был готов поддерживать Пхичита, воодушевлять, делить с ним все невзгоды, но с каждой новой мыслью о готовности стать ближе, Юри всё больше понимал, что их отношения так и остаются дружескими на уровне его восприятия. Это расстраивало. Каждый новый поцелуй становился всё более привычным и уже не вызывал никаких приятных ощущений. Обнимать Пхичита было здорово, но равносильно тому, что обнимать родителей или сестру, не более. Юри видел, как преображалось лицо Пхичита в эти минуты, излучало неподдельную радость. Юри улыбался в ответ, но в глубине души его грызло чувство вины за то, что он оказывался неспособным отвечать взаимностью. Это было нечестно. Вся неловкость и отсутствие возможности признаться привели к тому, что Юри постепенно стал путаться в своих ощущениях и начал медленно и неосознанно сторониться Пхичита. Он придумывал массу оправданий, подолгу гулял один, проводил время с другими учениками Челестино, просил дополнительное время для тренировок. Мерзкое липкое предчувствие того, что своими действиями он может сделать Пхичиту только больнее, никуда не исчезало. Как никогда хотелось поговорить с кем-нибудь и выложить все свои проблемы в попытках отыскать помощь и разобраться, но ситуация была слишком личной, чтобы делиться ею с кем-то. Дошло до того, что ему стало просто страшно смотреть Пхичиту в глаза. Юри чувствовал себя виноватым, не спал ночами, лежал в наушниках, ел йогурты под одеялом, а когда было совсем плохо — брал ноутбук и, не включая ночник, пересматривал записи выступлений Виктора Никифорова — своего кумира, яркого, непревзойдённого, воодушевляющего и вдохновляющего. Это действительно успокаивало, позволяло отвлечься и сильнее настраивало на цель о достижении успехов в мире фигурного катания. Лишний стресс всё же давал о себе знать. Бессонница заставляла чувствовать себя так, будто тебя несколько раз переехал грузовик. На тренировках ужасно хотелось спать. Подобный ритм жизни наверняка не содействовал режиму спортсмена и отнимал много энергии. Так не могло долго продолжаться. Юри много думал над тем, как всё же высказаться, но при одной мысли о морально убитом Пхичите становилось дурно. Влюблённым людям безумно тяжело пережить отказ, ведь так? Их отношения могут раз и навсегда разорваться, и не останется ни дружбы, ни приятельства, ни банальных приветствий. Об этом было страшно даже думать.***
В тот день выдалось серое и пасмурное утро, осень постепенно сворачивала свои яркие краски и превращалась в сплошные безликие дни с тяжёлым свинцовым небом, холодной землёй и лужами. Наконец-то появился редкий, но такой долгожданный выходной, когда можно было целый день проваляться дома с ноутбуком, завеситься шторами, оградив себя от безнадёжно унылого пейзажа за окном. Была возможность провести время только вдвоём. Именно в этот день, когда Юри проснулся, Пхичит подал ему завтрак в постель. Он приготовил кофе и выложил на тарелку круассаны, принесённые из булочной. Пхичит сидел рядом, улыбался и смотрел с таким обожанием, что кусок просто в горло не лез. Это окончательно добило Юри. Так больше продолжаться не могло. Внутри наконец-то что-то сломалось и пролилось на сердце липкой, горячей смолой. Нельзя было и дальше тешить Пхичита несбыточными надеждами. Он этого не заслуживал. — Почему ты не ешь? — спросил Пхичит, склонив голову на бок, улыбка с его лица так никуда и не пропала. Юри отставил тарелку и кружку на тумбочку, глубоко вдохнул и посмотрел как никогда решительно. — Послушай, Пхичит… Ты обещал понять, если у нас не сложатся отношения, верно? Пхичит заметно напрягся, губы его слегка скривились, он смотрел внимательно, почти не моргая, выжидающе. — Что ты хочешь этим сказать, Юри? — Я… Мне тяжело говорить об этом, но я должен. Я так и не смог полюбить тебя, хотя очень старался. Пхичит шумно выдохнул, почти засмеялся себе под нос, нервно, печально, будто только что осознал, что все его мечты канули в никуда. — Я понял. — И что теперь будет… с нами? — Не знаю. Юри, я не знаю. Мне нужно все это обдумать. — Пхичит спешно встал с кровати, будто намеревался скорее убежать, отвернулся, пряча лицо, надел куртку. — Куда ты? Пхичит лишь неопределенно пожал плечами и быстро обернулся. На лице его расползлась улыбка, настолько вымученная и фальшивая, что Юри пришлось проглотить все последующие утешения. — Пойду подышу свежим воздухом, а ты поешь. Пхичит вышел, а Юри потянулся за круассаном, поднёс ближе и сжал в руке мягкую булочку. Есть сейчас совсем не хотелось. Поэтому Юри вернул круассан на место, а сам залез под одеяло. — Че-ерт, — протянул он, зарывшись носом в подушку. Одним махом он вот так запросто испортил отношения с Пхичитом.***
Когда Пхичит не вернулся к вечеру, Юри стал серьёзно волноваться. Он прошёлся по соседним комнатам, поспрашивал знакомых, не видели ли они Пхичита, но те лишь пожимали плечами. Звонки игнорировались. Волнение усиливалось. Юри торопливо накинул на себя верхнюю одежду и ринулся на каток. На улице уже стемнело, почти в каждом окне общежития горел свет, холодный ветер забирался под тонкую ткань ветровки и напоминал о том, что следовало бы надеть под низ что-то потеплее домашней футболки. Охранник на каток не пустил, с огромным нехотением вышел на порог, сказал, что все давно разошлись и что описываемого Юри парня он здесь не видел. В голове мельтешила паника, стали появляться пугающие образы возможных исходов событий. Что мог сделать отвергнутый Пхичит? Куда мог пойти? Было ли всё это настолько важно для него, что отказ способен вылиться в трагедию? Юри ходил по улицам до самой ночи, обыскивал все места, где они с Пхичитом когда-то гуляли, игнорировал лай собак, крики пьяных компаний и вообще не слышал практически ничего. Жгучее беспокойство не позволяло опустить руки, наоборот, давало какой-то небывалый запас энергии, и Юри всё ходил, искал, спрашивал, не чувствуя ни сонливости, ни усталости. Но результатов это не принесло. Комендант отчитала за позднюю явку и пригрозилась в следующий раз оставить ночевать на улице, но в общежитие всё же впустила. Юри не смог сомкнуть глаз, каждый раз перед ним всплывал образ Пхичита, его перекошенное лицо, удивлённые глаза, подрагивающие губы и вымученная улыбка напоследок. Внушение самому себе о том, что здесь нет ничьей вины, крошилось каждый раз, стоило только подумать о том, что сейчас может быть с Пхичитом. Он никогда ещё не уходил так, ничего не сказав, никого не предупредив. Это очень пугало. Только под утро телефон наконец завибрировал. Многочисленные звонки и сообщения удостоились ответа, он был коротким и лаконичным. Пхичит попросил не волноваться. Это всё. И этого определённо было недостаточно. Челестино удивлённо уставился на Юри, когда тот явился на каток один, пришлось придумывать отговорку и очень некрасиво врать тренеру. Но разве ему скажешь правду? Возвращаться в общежитие было тревожно. Юри ожидал увидеть одну из двух картин: абсолютно пустую соседнюю половину комнаты и сопровождающий это скудный комментарий коменданта о том, что теперь придётся пожить без соседа, либо Пхичита собственной персоной, восседающего на кровати и сверлящего дыру в груди одним своим неравнодушным, наполовину потухшим взглядом. Юри не знал, чего боялся больше. Ожидания не оправдались. С момента его ухода в комнату никто не заходил. Пхичит объявился только спустя пару дней, когда Юри уже успел искромсать свои нервы навязчивыми мыслями и чувством собственной вины. Встреча была назначена в местной кофейне. Дешёвый кофе, тихая музыка на фоне, немногочисленные посетители, столик у окна. Атмосфера совсем не располагала к серьёзному разговору. Пхичит выглядел хорошо, лучше, чем Юри мог себе представлять. Это очень радовало. — Скучал по мне? Юри внутренне возмутился, так искренне, что едва ли не выронил из рук стаканчик кофе. Ужасно захотелось разозлиться и накричать на Пхичита за его долгое отсутствие. Но какая-то внешняя радость, понимание того, что он жив и здоров, опускали на землю и не давали разозлиться всерьёз. — Где ты был? — Ночевал в гостинице, пока хватало денег. — Я очень волновался. Пожалуйста, не делай так больше. — Не буду. — Пхичит опустил глаза, а потом резко поднял и пробежался взглядом по Юри, вздохнул, отодвинул стаканчик от себя и сложил руки на столе. — Я вообще повёл себя очень глупо, прости, что заставил беспокоиться. — Я понимаю, — ответил Юри. — Нет, к сожалению, ты не можешь меня понять. Юри попытался подавить снова возникшее чувство вины. Он не переставал внушать себе, что искать крайнего в этой ситуации просто глупо. Нельзя заставить человека полюбить. Нет ничего постыдного в том, чтобы быть откровенным. — Знаешь, — усмехнулся Пхичит и натянул на губы улыбку, на этот раз она была какая-то совсем иная, более серьёзная, осмысленная, лёгкая, — я просто позорно убежал тогда, мне казалось, что я ужасно не прав, что я всё испортил, что заставил тебя делать то, что тебе было неприятно. — Это совсем не так! — немедленно возразил Юри. — Мне было бесконечно приятно твоё внимание, я чувствовал себя невероятно счастливым, но тогда понял, всё это время, когда ты пытался ощутить взаимность ко мне, я просто витал в облаках, носил розовые очки и пытался видеть то, что мне хотелось. — Ты ни в чём не виноват. — Как и ты. Повисло неловкое молчание. Юри всё смотрел на Пхичита, не отрываясь, и пытался увидеть в его глазах что-то, что хоть как-то выдало бы в нём прежнюю надежду на взаимность. Но этого огонька не было. — Юри, давай попробуем снова. Юри сглотнул и почувствовал себя нехорошо. Нельзя было снова начинать эту игру, лучше не станет, повторные попытки приведут только к более печальным последствиям. — Нет, — возразил вдруг Пхичит, уловив непонимающий взгляд, — не подумай, я предлагаю дружить. Как раньше. Давай просто забудем о моих глупых выходках. Юри понял, что на какое-то время даже перестал дышать. Когда же Пхичит предложил дружбу, он наконец с облегчением выдохнул. — Да, конечно. — Не заставляй себя, если дружба со мной будет тебя смущать. Я могу съехать… — Нет! Я тоже хочу дружить с тобой. Смотреть фильмы, фотографироваться и всё такое. Пхичит улыбнулся и заметно расслабился. Кажется, такой поворот событий действительно устраивал его. Он хотел быть рядом, пускай и в качестве друга. — Рад это слышать. Тогда… дружеские обнимашки? — Пхичит подошел к нему. — Дружеские обнимашки. Юри с радостью утонул в его объятиях. В объятиях Пхичита, его снова обретенного друга.