За полтора часа до регистрации

- Вот сейчас ты возьмешь и передумаешь уезжать, - озорно выпалила Кэтлин, расстегивая ремень из кожи цвета кофе, удерживающий габардиновые брюки Джона, и Линч сглотнул, дернув кадыком. Он чувствовал себя университетским преподавателем, которого зажимает студентка, пытаясь таким образом заработать хорошую оценку. Джон сомневался, что его Кэт в колледже сдавала экзамены таким образом; она слишком умна для подобных выходок, слишком горда, слишком воспитана, хотя будь Линч на месте университетских профессоров, не преминул бы приударить за симпатичной студенткой. В колледже Кэтлин была постоянно взвинчена, чем-то озабочена, все спешила куда-то. Неловкий, неуверенный в себе подросток, смущающийся взъерошенный цыпленок превратился в девицу смелую и решительную. Глядя, как она облизывала губы и убирала волосы за уши, склоняясь над его пахом, Джона подкинуло на сидении. Пальцы сжались на руле, вторая ладонь легла на затылок девушки, лаская волосы, ярко-рыжие, как мандарины в сиропе. Кэтлин взглянула на Линча снизу вверх, порочно блестя глазами, и вытащила из штанов его член. - Если из-за тебя я опоздаю на самолет... - начал Джон на выдохе, откидывая голову. За окном моросил дождь, мелкие бисерные капли стучали по крыше и лобовому стеклу, кондиционер не работал, но Линчу было жарко. Он дернулся, мужчину затрясло, когда Кэтлин начала водить ладонью по его члену. - До посадки еще час. А до регистрации - полтора, - Кэтлин с ногами забралась на сидение, уперлась в него коленями; на ней было черное шерстяное платье, оттягивающее и короткое, и джинсовая куртка с капюшоном и рисунком гейши на спине. Куртку она сняла, когда они только отъехали от дома, а сейчас деловито расстегивала платье на груди. У Джона внутри все распирало и перекручивало от одного ее вида, чуть раскрасневшейся, с юбкой, немного задравшейся на бедрах, спелой груди в кружевном, почти прозрачном, розовом лифчике. Соски, проступающие сквозь тонкую ткань цвета клубничного мороженого, казались темно-красными; не удержавшись, Джон протянул руку и погладил его пальцем. Кэтлин охнула, прикусив губу, и Джон взял ее грудь в ладонь, мягко сминая. - Думаешь, нам хватит? - поинтересовался Линч хрипло и насмешливо. Убрав пальцы с руля, он облизнул их и стиснул ими сосок на второй груди рыжей; с губ девушки сорвался стон, румянец на скулах выступил ярче, загорелась и шея, и кожа под ключицами. Бледные веснушки, практически невидимые, сделались ярче, маргаритками рассыпались по щекам и груди Кэтлин, выгнувшейся, навстречу рукам Джона. Опираясь на одну руку, вторую Фэйрчайлд положила на колено Линча и сжала, вонзая в него ногти; одновременно Джон стиснул ее грудь и выкрутил сосок. В небе застучало, загрохотало, на смену мелким брызгами, пришли крупные тяжелые капли; несколько разбились о капот, стукнули по крыше, разбежались кругами по темным лужам, в которых плавал свет фонарей, еще не успевших погаснуть. Продолжая держать Кэтлин за грудь, Джон потянулся к ней, накрыл ртом приоткрытые на выдохе губы, скользнул влажно языком в теплую впадину девичьего рта. Рыжая полузадушенно охнула, сильнее смыкая пальцы на колене Линча; ну, точно останутся синяки. Свободной рукой обхватив его за шею, Кэтлин запустила пальцы в темные волосы, густые, блестящие от бриолина и лежащие крупной волной. В машине было не удобно, языкам было тесно и мало, поцелуй вышел откровенно похабным, влажным и чавкающим, словно один из них был спелым персиком, а второй пытался высосать весь сок, не уронив ни капли. До Кэтлин Фэйрчайлд Джону некого было так целовать; с женой у них все было по-другому: проще, быстрее, как-то скупо, больше потому, что так надо, ведь они женаты и им можно и нужно, а не потому, что хотелось, до рези в животе и наждачной сухости в глотке. Кэтлин на вкус была как ее зубная паста и апельсиновый раф, а Джон горчил, потому что перед тем, как уложить чемоданы в багажник, выкурил сразу три сигареты. Рыжая, прикрыв глаза, как барышня из романтичной баллады, обхватывала его язык губами, гладила своим, тихо постанывая от удовольствия. Приникнув ближе, она собственнически втолкнула язык в рот Джона, огладила его нёбо и щеки изнутри, прошлась кончиком по твердой оградке зубов; выскользнув, она влажно очертила языком губы Линча, пощекотала уголок рта и, схватив его за щеку, прихватила зубами его нижнюю губу, а Джон только и мог, что сидеть, потея в своем темно-синем свитере под пиджаком в мелкий рубчик, и мять ее грудь, упирающуюся ему в ладони твердыми, острыми сосками. Когда Кэтлин отстранилась, чтобы глотнуть воздуха, пропитанного запахами кожи, бензина, дождя и американо, который остывал в пластиковом стаканчике под синей крышкой, Линч переместился поцелуями на ее щеку, поднялся выше, к виску, оставляя на коже блестящий влажный след. Аккуратное ухо с нежно-розовой мочкой, переливающейся бусиной-хамелеоном, плотно прижатое к голове, хотелось втянуть в рот целиком, будто устрицу, но Линч ограничился только мочкой. Он играл с ней языком и задирал лифчик Кэтлин; тугая резинка не желала поддаваться, рыжую качало и подкидывало от его рывков. Вцепившись в его плечи, девушка ухнула совой от особенно сильного рывка. - Может, лучше мне?.. - предложила она сдавленно; Линч, коротко, протестующе рыкнув, укусил ее за шею, и Фэйрчайлд послушно замерла, подставив шею его губам. - Только не рви его! Он мой любимый, - потребовала девушка, просунув руку под пиджак и свитер Джона и вонзая ногти в его спину пониже седьмого позвонка. - Я привезу тебе новый, - пообещал он, бесцеремонно задирая ее лифчик к подмышкам; грудь выпала из кружевных чашечек, розовеющая слаще спелых яблок. - Как будто ты в них разбираешься, - Кэтлин повело в сторону, она ткнулась затылком в окно, залитое дождем; снаружи все шипело и серебрилось, облака полыхали молниями, в небе стучало и гремело. Купающееся в неоновом свете здание аэропорта казалось размытым и дрожащим, чем-то нереальным, как и горбатые фонари, и здание трехзвездочного отеля, и желтые такси; настоящей была только Кэт, которую Джон, держа под спину, целовал в красные следы, натертые резинками лифчика. - Кому как не мне разбираться в твоем нижнем белье, - Джон, оттянув, щелкнул бретелькой по спине рыжей, - мне его с тебя снимать. - А мне его носить, - Кэтлин вся сжалась, вильнув бедрами, когда Линч стиснул ее ягодицу; его торчащий из штанов член прижимался к животу девушки, ладонь гладила ягодицы, поочередно сжимая. Под узкой эластичной юбкой не было белья; от понимания, что Кэтлин поехала его провожать в лифчике, но без трусиков, в паху все напряглось почти до боли. - Да? Ну, и где они? - Линч задрал платье и ввинтился пальцами между ягодиц рыжей. Девушка тонко взвизгнула, сжимая его пальцы, которые трогали, гладили, заставляли подаваться бедрами; нежные складки между ног слиплись от вязкой, как смола, влаги. Когда Джон раздвинул их пальцами и медленно ввел их в бархатистую глубину, девушка затряслась, беззвучно крича. - Ох, Джонни... - простонала рыжая; она поднимала и опускала бедра, насаживаясь на пальцы Линча, терлась животом об его член. Было неудобно и тесно, но от этого хотелось только сильнее. Кэтлин замерла, когда пальцы Джона задвигались ней: быстро, жарко, вырывая из груди рваные стоны; рыжую трясло и подкидывало, она схватилась руками о крышу машины, шире раздвинув ноги. Линч сжал зубы; вздувшаяся у него на виске вена пульсировала. Он хотел, чтобы Кэт было хорошо, хотел доказать, в первую очередь себе, что он ничуть не хуже этих двадцатилетних мальчишек, наглых сопляков, которые смели засматриваться на его девушку. Джон Линч был собственником, как и все мужчины; как бы не хороши были те парни с пляжей, из торговых центров и баскетбольных площадок, только он имел право прикасаться к ней вот так. Кэтлин всхлипывала, ее нагая грудь подскакивала в такт толчкам; замерев, Джон собрал большим пальцем влагу, скопившуюся у рыжей между ног, и надавил на тугое отверстие меж ее ягодиц. Девушка чуть отставила зад, шало улыбаясь. - Ты будешь по мне скучать? - выдохнула она, и Джон тихо рассмеялся ей в шею. - Конечно, буду, - теперь его пальцы двигались в ней куда медленнее, нежнее; Линч хотел насытиться ею перед отъездом. Его не будет всего неделю, на саммите Джону потребуется ясный, холодный ум, но тяжело будет собраться с мыслями, зная, что его ребята остались одни. Линч не сомневался в них, но вдруг Бобби, горячая голова, - это у него явно от матери, - натворит глупостей, или DV8, пользуясь отсутствием Айваны, решат заявить о себе да погромче? Джону не хотелось возвращаться не домой, а на поле битвы. Но сейчас все это почти не имело значения, потому что по венам бежали ток и битое стекло. Кэтлин, пылая лицом и растрепавшимися волосами, вдруг вся сжалась, замерла, как перед прыжком, и задрожала с гортанным стоном; Джон убрал пальцы, легко целуя девушку в полуоткрытые губы. Дождь уже бушевал во всю, надежно скрывая их за искристо-серой пеленой. - Мне будет тебя не хватать, - признался Линч, невесомо касаясь губами подбородка рыжей и ее напряженной шеи; Фэйрчайлд еще потряхивало от удовольствия, взгляд был мутным и рассеянным, щеки горели ярче маков. - Тогда, может, останешься? - Кэтлин толкнула Джона в грудь, вынуждая вернуться обратно, на водительское сидение; она вновь принялась водить рукой по его члену, красному, перевитому темным венами. - Неделя - это очень долго. Воздух со свистом вырвался из его груди. - Если я не поеду сейчас, то потом придется проторчать в Вашингтоне месяц, а то и больше, - Джон дернулся, едва не подпрыгивая на жестком автомобильном сидении, когда Кэтлин наклонилась и взяла его в рот, обхватывая губами. Она нежно облизала головку, гладя член у самого основания, вобрала его глубже, на половину, и тут же отстранилась, чтобы потереться о него губами, размазывая слюну. Джона подергивало от спазмов, он бился и выгибался, пока Кэтлин в буквальном смысле держала его за яйца. От развратных причмокивающих звуков мышцы у него в паху стянуло мучительным спазмом; Линч положил ладонь на рыжий затылок, стараясь не думать, что его член во рту у дочери Алекса Фэйрчайлда. Явись он сюда, пылая гневом, словно ангел мщения, чтобы убить Джона, Линч бы этого не заметил. Для него все перестало существовать; все - кроме Кэтлин, ее рук, губ и языка, которыми она вырывала душу у него из груди. Линч начала приподнимать бедра, толкаясь в ее рот, сначала медленно, потом все быстрее, удерживая голову девушки за затылок. Кэтлин опиралась ладонями об его ноги, то расслабляя губы, то беспощадно сжимая, смотрела на Джона сквозь ресницы и упавшую на лоб челку, и ее зеленый взгляд жег не хуже клейма, и Джон понял, что долго так не выдержит. Мягко потянув Фэйрчайлд за волосы, он заставил ее отстраниться; тонкая серебристая нить слюны натянулась и лопнула, Линча ударило, словно молнией. Он судорожно дернулся, каменея животом, и притянул Кэтлин к себе, подхватывая ее под колени, где сползшие чулки собрались складками. Чуть откинув спинку сидения, Джон положил девушку себе на грудь, рыжие волосы тут же принялись лезть ему в лицо, забиваться в нос, в глаза, в рот, Кэтлин нетерпеливо ерзала, одной рукой теребя свои соски, а другой держась за дверцу. Сжав член в кулаке, Джон провел головкой по ее промежности, раскрывшейся перезрелым манго и так же истекающей соком. - Буду вспоминать об этом всю неделю, каждую ночь, - задыхаясь, заявила рыжая, - а потом ты приедешь и покажешь, что может быть еще круче. Ох, Джонни, - простонала Кэтлин томно, как певица тридцатых годов прошлого десятилетия, и по ее ногам прошла судорога. Линч ввел в нее член медленно, приноравливаясь, но девушка туже принялась нетерпеливо подкидывать бедра и зад, стремясь принять в себя как можно больше и глубже. - Ох, Джонни!.. - закричала она, когда он начал вбиваться в нее снизу, быстро, так, что Линчу не хватало дыхания. Кэтлин мотала головой, и волосы метались язычками пламени, били Джона по лицу; он держал девушку за ноги, под коленями, тряс ее и подкидывал на себе, а Кэтлин только и делала, что стонала, и вскрикивала, и всхлипывала. Renault Logan качало в такт их движениям, на улице визгливо надрывалась сирена, время утекало песком сквозь пальцы, неумолимо приближая миг расставания. Именно от мысли, что они расстанутся меньше, чем через час, тело Джона пробили жаркие искры, Кэтлин вся сжалась, крича, как от боли, и Линч заполнил собой ее всю. Ему хотелось еще, и он знал, что и Кэт хочет еще, но времени оставалось только, чтобы немного остыть, привести себя в порядок и подъехать ко входу в аэропорт, где под черными зонтиками толпились люди, вцепившись в свои чемоданы на колесиках. Печальный вздох Джона запутался в волосах Кэтлин, которую еще мелко потряхивало, словно через нее пропускали слабые разряды тока. - Я не хочу уезжать, но мне пора, - сказал он, не спеша отпускать девушку. Фэйрчайлд в ответ тоже вздохнула и погладила его руки, по-прежнему держащие ее под колени. - Надеюсь, там реально что-то стоящее, раз уж ты бросаешь меня одну, - говорила рыжая медленно и сонно, держа член Джона, уже опадающий и вялый, в себе. - В следующий раз мы поедем вместе, - пообещал Линч, краем сознания понимая, что, вполне возможно, этого обещания не сможет сдержать. Он отвечал и за Кэт, и за остальных ребят из Ген-13; если для них будет безопаснее остаться, то они останутся, а Джон... он как-нибудь выкрутится. Он справится. Всегда справлялся. Поэтому Айвана его боится. Наверное, поэтому Кэтлин с ним, а не с кем-то другим. - Отпусти меня, - не без сожаления попросил Линч, и Кэтлин, засопев, лениво сползла с его колен; пачка влажных салфеток в бардачке оказалась как нельзя кстати. Весь остаток дороги до аэропорта они молчали, Джон самому себе казался старым и уставшим, а Кэтлин - мрачной и какой-то огорченной. Она крутила пуговицу на куртке, которую Линч уговорил накинуть ей на плечи, когда Джон припарковался, девушка первая выскочила из машины под дождь и завизжала, засмеялась, когда холодные колючие капли посыпались ей за шиворот. Линч, подняв воротник пальто и втянув голову в плечи, вытащил сумку из багажника; он брал с собой совсем немного вещей, если что-то и забыл, то можно будет докупить уже в Вашингтоне. Ухватив Кэтлин за руку, он бегом бросился к гостеприимно распахнутым дверям аэропорта, за которыми виднелись рамки металлодетектора. Подошвы его итальянских туфель били по лужам, рыжая шлепала кедами по мокрому, глянцево блестящему асфальту, в котором отражались вывески и огоньки фонарей, похожие на раздувшихся светлячков. Кэтлин смеялась, по-кошачьи пригибая шею, Джону хотелось улыбаться, глядя на нее. Прожить неделю без нее будет чертовски трудно.