***
Больше я не повторю своих прошлых ошибок. Оделась поприличнее, даже волосы уложила и над лицом, вооружившись косметичкой, поколдовала. Получилась какая-то бледная зомбачка с алыми губами. Но уже хоть что-то. Уже какой-то образ. Узнаваемый, пусть и родом из ужастиков. Обсудить вчерашний инцидент с коллегами я так и не решилась. А то ещё дёрнет чёрт взболтнуть лишнего. По дороге до «Мечты» потянуло представлять, как оно будет. Вдруг не попаду в её смену? Зато можно узнать у других работников, какой у неё график. Откажутся предоставить информацию — напомню им об истории со «случайной» утечкой личных данных. Пригрожу судом, в конце концов. А если застану? Вот она удивится, наверное! Не так, как в первый раз, конечно. Без испуга. Смутится или снова засмеётся? Мой черёд ставить её в неловкое положение и наблюдать реакцию. А реакция обещает быть бурной. Радоваться заранее нельзя: плохая примета. Но я просто не могу не радоваться. И не улыбаться как идиотка, пугая случайных прохожих. Вспоминаю эти её широко распахнутые, большие и чистые, словно не принадлежащие этому миру, серо-голубые глаза. Уж на раскрытие их тайны и целую жизнь положить не грех. И у нас она есть в запасе. «Сонечка, пожалуйста, только будь там…» Огибая знакомый угол, сворачиваю налево и… Остолбенев в недоумении, пытаюсь понять, что к чему. «Вашу… Какого…?..» Выражения на язык напрашиваются, скажем так, не самые поэтичные. Никакой вывески, как и следа от неё. Ни намёка на дверь. Да что там — на дверной проём. До одури ровная каменная кладка протянулась снизу и доверху. Не похоже, что здесь вообще когда-либо располагалось подобного рода помещение. Всё внутри обрывается. Уколы ненавистной с этих минут реальности ощущаются чуть ли не физически. И боль от них такая же. От этой ноющей боли замутняется сознание, а голова трещит по невидимым швам. Перебираю все возможные варианты уже чуть ли не вслух. Я не могла так ошибиться. Место то самое. Вот здесь мы вчера… Но куда делся чёртов бар?! Дал представление с Сонечкой в главной роли и укатил, как странствующий цирк? Да быть не может! Вдоль позвоночника пробегает холодок. Судорожно лезу в сумочку. Пальцы нащупывают телефон. Контакты. Есть зацепка! Номер сохранён. Второпях жму «вызов» и подношу к уху, замерев в ожидании и боясь шелохнуться, словно это способно повлиять на исход всей операции. Электронный голос в трубке звучит как приговор. Такого номера не существует! Я — сумасшедшая? Выходит, что так. Я рассказывала эту историю многим, но те лишь разводили руками. Логического объяснения всему мы с ними так и не нашли. Быть может, где-то и проживает точно такая Сонечка, при этом оставаясь для меня недосягаемой. Наверняка никто не знает, но мне уж очень хочется верить в её существование. Как и в то, что однажды наши пути пересекутся.Часть 1
16 сентября 2018 г. в 01:40
«Вот так всё и катится в хорошо известном нам направлении…»
Вечереет стремительно. Время вроде не позднее, а кругом мрак. Световое загрязнение мегаполиса пожирает подступающую к людскому муравейнику густую темень, как извечная борьба двух начал. Воздух насквозь пропитался сыростью. Беспокойный дождь, в рассинхрон колотящий по асфальту, наконец иссяк. Гладь луж отражает робко потрескивающие неоновые вывески и обведённые золотым светом фонарей силуэты прохожих.
Обходя эти миниатюрные болотца, я иду по тротуару размеренным шагом, никуда особенно не торопясь. Из-за привычки не выпускать смартфон из рук едва удаётся лавировать между шагающими мне навстречу людьми. Их поток нескончаем.
«Не передохнуть как следует. Даже сегодня», — с обречённым вздохом ненадолго втискиваю телефон в задний карман узких джинсов.
Самый отвратный день в году. Ещё и дата, вроде как, круглая — двадцать пять. Двадцать пять лет топчу этот асфальт. А толку? Каждый раз одно и то же: названивают любимые родственнички, справляются: «Не вышла ещё замуж? А почему?» «Чтобы вы спросили». Так искренне переживают за меня, ой, не могу. О себе бы так пеклись, было бы всем счастье.
Квест «Выслушать отборную дичь от родни» выполнен, теперь можно расслабиться. И сейчас я наконец иду в бар. Напиться до потери сознания и себя. Выдать лучшую идею мозг уже не способен. А они были. Их была целая куча. Мы с друзьями отрывались дай боже. Так, что на утро всё тело болело после танцев.
С близкими по духу людьми ушло что-то ещё. Какая-то часть меня. Я осталась собой, но стала какой-то совсем потерянной. Уязвимой? Ненавижу это слово. Но, похоже, что так.
По мягкому месту прокатилась вибрация. От неприятного ощущения меня едва не передёрнуло. Кто-то прислал сообщение. Выуживаю своего «умного» компаньона снова. Длинный текст. Глаза цепляются за: «Светлана! Сегодня, в такой важный для Вас день, мы приготовили Вам нечто особенное…» Опять эти чёртовы рекламщики. Но интриговать умеют, заразы. Вот и я попалась на их крючок.
Выпадаю из толпы, чтобы не создавать пробку. Заворачиваю в ближайшую подворотню. Тут я точно не застопорю движение: никого. Глаза бегут по строкам, а ноги сами несут вперёд — дурная привычка не стоять на месте. «Если Вам не с кем справить этот праздник (25 лет — не шутки!), непременно заглядывайте к нам в «Мечту». Специальное предложение: три Ваших любимых шота бесплатно…»
Вскинув глаза, упираюсь ими будто бы в предполагаемого отправителя: «Ну что за идиотское название? «Сказка» и «Слеза ребёнка» были уже заняты?» От него так и несёт фальшью. И, отчасти, Совком. Вслух произносить и то брезгливо. Будь я в местечке с таким вычурным названием хоть единожды, запомнила бы. Пожалуй, хорошая память — единственное, чем я могу похвастаться.
Так, погодите-ка! Беспокойство — как электрический разряд по телу. Откуда у них мои личные данные? Это не даёт мне покоя. В базе нарыли? Но предпочтения и более подробные сведения обо мне там не указаны. Вот ведь… Загадка.
Ладно, читаем дальше. А там всё и станет на свои места. Пожелания, на этот раз без «семейного счастья». Какая прелесть. «Ждём Вас». Ну-ну. Ждите. В любом случае, вы опоздали. Тащиться куда-то я сейчас точно не намерена. Даже халявы ради.
Так это не конец? Внизу явно какая-то приписка, отматываю по экрану. «Если Вы устали и не хотите никуда ехать, просто пройдите прямо и сверните налево».
И снова поднимается это дребезжащее чувство тревоги. Написано так, будто за мной следят. Прямо сейчас.
Какое-то детское и, в то же время, нездоровое любопытство подмывает завернуть за угол. Хотя бы для того, чтобы убедиться: это чья-то глупая шутка. Уж не знаю, кто там захотел меня разыграть, но эффект неожиданности произвёл.
Явно очередная лажа. Однако подтвердить догадки не помешало бы: всё равно никуда не спешу. А то любопытство так и будет съедать весь оставшийся вечер.
«Добром это не кончится», — оформилась мысль в голове.
«Мечта» — размашисто вырисовывается курсив на каменной кладке, переливаясь всеми возможными и невозможными цветами. Ниже — глухая тяжёлая дверь с золотой ручкой.
«Да вы смеётесь? Какого чёрта?..» Мысли лихорадочно мечутся, как спугнутая стая насекомых. Я ещё трезвая, вообще-то. Да и не употребляла. Какой-то бред сумасшедшего…
В голове протяжно гудит состав — это понимание происходящего покидает меня, увозя в своих вагонах здравый смысл.
Ручка холодит ладонь, дверь нехотя отворяется. И правда тяжеленная. Протискиваюсь внутрь. Меня встречает самый обычный бар с вешалкой на переднем плане. «Изволите повеситься?» Кожаные диванчики отделяются друг от друга чёрными столиками, приглушённый свет веерообразных бра стелется по стенам, касаясь потолка. Воздух вобрал в себя табак и терпкие духи. Народу много. Вкрадчивый джаз сливается с негромкими голосами. Так создаётся мелодия этого заведения.
«Как-то не тянет на мечту,» — усмехаюсь я. «Снова приевшаяся реальность».
Пожалуй, именно так и вела бы себя, попади я сюда при других обстоятельствах: с интересом разглядывала бы это местечко, неспешно двигаясь в сторону барной стойки. Но сейчас всё иначе.
— Какого чёрта вы творите?! Откуда знаете мой телефон и кто дал вам право на получение личной информации?.. — эти слова сами выплеснулись возмущённым криком, стоило мне только подлететь к бармену.
Бармен — совсем молоденькая шатенка лет двадцати — инстинктивно отшатнувшись, испуганно хлопает большими — даже длинная чёлка не может их скрыть — серо-голубыми глазами, откровенно не вникая в ситуацию. Я, ожидавшая увидеть на её месте какого-нибудь крепкого бугая, чувствую себя более чем неловко.
— Вам позвать менеджера? — лепечет девушка, аккуратно ставя гранёный стакан на столешницу. Какие тонкие и изящные у неё пальцы.
— Не нужно, — взявшееся откуда-то чувство вины заставляет смягчиться.
Какая бы там у них ни была политика, рядовая сотрудница вряд ли к этому причастна, и лучше обратиться напрямую по телефону, чем отрывать от работы столь трогательно милое создание.
Раз такое дело, пожалуй, воспользуюсь их предложением. Залезаю на высокий стул, чтобы не пришлось лишний раз подходить.
На бейджике имя. Соня, значит. Ей очень к лицу.
— Как скажете. Такой день грех испортить. Мы ждали вас, — а как очаровательно она улыбается одними уголками губ. На щеках ямочки. Но вот сами её слова настораживают.
— Меня? В смысле? — нехорошее предчувствие вернулось и тягуче обволакивает тело.
— Вас, Светлана. Сегодня же ваш день, — детская наивность в серо-голубых глазах сменилась чем-то таким, чего я не в силах разгадать. Но ощущение от пересечения наших взглядов сродни тому, когда, начиная засыпать, вдруг будто проваливаешься в бездну — и тебя резко выдёргивает из мира сновидений. До мурашек.
Мне не по себе. Я вроде взрослая женщина, а жутко. Теряюсь, не могу словесно отреагировать. Что-то с этим заведением явно не чисто. Или что-то не так со мной? Мне кажется? Боже, я вообще в своём уме?
Раз происходит чёрт те что, нужно просто плыть по течению. Точно! Буду наблюдать как бы со стороны. Собственная инициатива в данном случае — сомнительное предприятие.
Пока я отвлекалась на свои мысли, Сонечка уже успела наполнить маленький стакан.
— Пожалуйста, — ставит передо мной, — Ещё два за счёт заведения. С днём рождения вас.
И застенчиво улыбается. Едва ли не подмигивает.
— Спасибо, — слабеющим голосом отзываюсь я и залпом опустошаю его. Надеюсь, Сонечка ничего не подмешала. Уж очень она подозрительная. Но цель напиться должна быть сегодня обязательно достигнута.
Я просидела здесь уже порядочно времени: спина просит потянуться, а ноги — встать и пройтись. Однако ничего из ряда вон так и не произошло. В новостной ленте телефона тоже ничего особо занимательного. Люди потихоньку рассасываются. Раздражающий джаз теперь давит на уши. Лучше бы эту шарманку вообще выключили. Зачем здесь музыка? Чтобы посетители смогли почувствовать себя хозяевами собственной жизни? Вот они сидят, размеренно покуривая недешёвые сигареты — а кто-то и сигары — и пускают дым в полоток, когда им захочется. Иллюзия контроля над ситуацией. Как будто всё зависит исключительно от нас самих.
Алкоголь заставляет мыслить в престранном ключе. То спутывает мысли, то помогает простраивать их цепочки. Любопытный эффект. Определённо. Даёт взглянуть на всё под другим углом. Вся наша жизнь — нелепый фарс. Наверное, последний шот был всё же лишним.
А что, если я себя вообще зря накручиваю? Друзей у меня и правда нет, но коллеги-то есть. Устали каждый день наблюдать унылого сыча — подстроили всё, проплатили. И Сонечке тоже. Вон как она светится. С чего бы ей ещё светиться? Подсуетились, одним словом, и, вроде как, позаботились. Ну не милота ли? Милота дай боже.
Всё это время я смотрю только на Сонечку. Крутится на этом пятачке, выполняет свою работу. Со стороны не кажется сложным. Такая занятая, что не замечает моего взгляда. Всё-таки она просто чудо.
За весь вечер к ней подходило множество посетителей. Но ни на кого больше она не смотрела так. С какой-то теплотой. И интересом. Выделяет меня таким образом на фоне других? Ну-ну, льстить себе — последнее дело. Не буду зря тешиться надеждами.
Засиделась я что-то, пора домой. Но Сонечка не отпускает, сама о том не ведая. Я готова любоваться ею вечно: невысокая, ровная осанка, тонкая талия, белая рубашка стесняет выдающуюся вперёд грудь, каштановые волосы до плеч. И почему она не собрала их в хвост? Так ведь гораздо удобнее. Вздёрнутый нос и отчётливая ямочка над верхней губой. Глаза прямо-таки космические. Будто вот-вот возьмут и заиграют, как кристаллы под солнечными лучами. Тёмные и густые ресницы чуть тронуты тушью, помада естественного оттенка. Словно повзрослевшая Дюймовочка из старой сказки, не потерявшая своей тонкой прелести.
— У меня через пару минут перерыв, не составите компанию? Одной курить скучновато, — нет, не почудилось, обращается и правда ко мне.
Склонив голову набок, отмечаю про себя: «Не идёт тебе сигарета, Дюймовочка».
— Конечно, Сонечка.
Я вслух назвала её Сонечкой?.. Вот ведь стыд. Но она не даёт мне ощутить всю нелепость ситуации в полной мере.
— Спасибо вам большое!
Как будто я и впрямь что-то сделала. Рано благодарить.
Пара минут всё никак не хотела проходить. Наконец она отошла в помещение для персонала, а на её место вышел такой же молодой парень и тоже в белой рубашке. Накинувшая на плечи кожаную куртку Сонечка, — я даже удивиться не успела — взяв меня за руку, увлекла за собой к выходу. Теперь, когда дистанция между нами сократилась и нас уже не разделяла стойка, она показалась мне ещё ниже. Ассоциация с Дюймовочкой приросла к ней окончательно.
В тот миг, когда её пальцы коснулись моих, я пережила нечто невообразимое, сродни току, пронёсшемуся по всему телу всего за секунду. Так ощущается та самая искра, о которой все говорят?
На улице стало ещё прохладнее, ветер продувает осенним холодом. Из-за резкой смены обстановки опьянение потихоньку отступает. Сыро, свежо и тихо. В этом что-то есть. Особенно когда рядом Сонечка.
— Грустно это — в свой праздник ни с кем не видеться. Даже с родными, — из кармана чёрных брюк по фигуре извлекается пачка сигарет, а следом и зажигалка, — Не куришь? — уже не официально: мы в неформальной обстановке.
Отрицательно мотаю головой в ответ. Не сегодня.
«Это жалость заставила её вытащить меня с ней на перекур? И откуда такая уверенность в собственных словах? Всё-то она знает, а как же». Но вслух я говорю совсем другое. Искренне злиться на Сонечку, как и плохо о ней думать просто-напросто не получается при всём желании. Одно только её присутствие гасит весь назревающий негатив.
— Да я уже как-то привыкла. Всё отлично, — под её взглядом не знаешь, куда деть руки.
— Думай, что хочешь, а я вот вижу тебя с любимым человеком. Картина ясно представляется, — кончик тонкой сигареты тонет в пламени; выпуская дым, смотрит на меня.
Пропуская удар, сердце замирает в груди. Неожиданно она перешла на новую тему.
— С этим не всё так просто: мне обычно нравятся те, кому не нравлюсь я. И наоборот. Вот поиски и затянулись, — звучит как оправдание перед учительницей за пропущенный урок.
— Могу тебя понять. И ориентация всё усложняет, да? — беззлобно усмехается Сонечка.
— По мне прямо так видно?! — выпаливаю я, и это её всерьёз смешит.
— Скажем так, интуиция подсказала. Да и ты меня так внимательно изучала сидела. Дырку взглядом прожигала, — пепел ложится на асфальт, пока она ехидно прищуривается.
«Так она заметила?» Снова и снова заставляет неловко себя чувствовать. Нервно приглаживаю растрёпанные светлые волосы, чтобы хотя бы выглядеть перед ней прилично.
— Ну… На тебя не засматриваться невозможно. С такой-то внешностью…
«И что же я несу?» Язык мой — мой враг номер один. Вечно подводит.
— Смущать ты явно умеешь. Раз ты такая прямолинейная, и я молчать не буду: ты тоже в моём вкусе, — тлеющая сигарета затушена носком туфельки.
И уши туда же? Не могла же она этого на самом деле сказать.
Видимо, моё молчание вышло столь красноречивым, что Сонечка продолжила сама:
— Не будь я на работе, непременно подошла бы познакомиться…
И стоило мне поправлять волосы? Изящные пальцы Сонечки зарываются в них, она притягивает меня ближе. Так близко, что нашим губам ничего не мешает соприкоснуться. Что мы и делаем. Её маленькая тёплая ладонь невесомо гладит кожу моей щёки, пока язык проникает глубже в приоткрытый рот, дотрагиваясь до моего. Слишком нереально, чтобы в это поверить. Но я чувствую, как горит румянец, чувствую её мягкие губы. Сладкий запах её духов обдаёт меня. И на вкус она такая же сладкая, хоть и с привкусом сигарет.
Не так проста эта Сонечка. Лучше и не скажешь. Меня припёрли к стенке в прямом смысле этого выражения. Оттягивать время она не намерена. Поцелуй приобретает несколько иной характер: плотнее смыкая наши губы, обводит язык своим, скользит по нему. Сквозь поцелуй ощущается её сбившееся от желания дыхание. Рискну предположить, что не у меня одной возбуждение нарастает, прогоняя по телу беспорядочные горячие импульсы. Расслабленность мышц переходит в напряжение, но уже не нервное.
Отстраняется лишь для того, чтобы пройтись по шее. Вслед за прикосновениями её губ одна за другой распускаются красноватые отметины — прилившая к коже кровь. Она же приливает к низу живота. Щекочущее тепло обволакивает незримой пеленой до кончиков пальцев. Задранная ею вместе с лифчиком футболка обнажает грудь. Нет времени рассуждать, правильно это или нет, взвешивать «за» и «против», как и беспокоиться о том, что мы не останемся незамеченными. За косой крышей подвала нас не увидят.
Соня думает о том же, о чём и я: припадая к моим губам горячими своими, обводит округлость груди, аккуратно сжимая, дотрагиваясь до твёрдых от холода и возбуждения сосков и задевая их пальцами. Постепенно движения становятся смелее, и вот она уже пощипывает их, зажимая между ноготков. Вместо того, чтобы простонать, выдыхаю ей в рот. Кажется, она нашла моё слабое место и, что самое главное, поняла это. Оторвавшись от губ, прихватывает сосок уже зубами. Прикрыв глаза, глушу подступающий к горлу стон. Зализывает место укуса, заставляя дрожать всем телом. Мы обе понимаем: эта дрожь не из-за зябкого осеннего вечера.
Отвлекает меня, а сама, как какой-нибудь мальчуган-воришка, действует втихаря: чувствую, как стягивающая ниже пояса ткань джинсов отпускает, слышу, как расстёгивается молния. Ловко ты всё это проворачиваешь, Сонечка… Тепло её прикосновения к животу. Пальцы уже под резинкой белья. Проскальзывают ниже, утопая во влажных складках кожи. Даже на улице сейчас не так влажно…
Ну, води, Сонечка, пока можешь. Легко гладит бугорок увлажнённой подушечкой пальца. Против или по часовой стрелке, не понимаю: захлёстывает новая горячая волна, пронзая тысячами мелких иголочек. Тут я уже не выдерживаю, и вместо шумного выдоха выдаю тихий стон. Потом ещё и ещё. Нет, это невозможно. Она до невозможности хороша: так чувствовать другого человека и угадывать его желания.
Немного помучив меня и оставляя чувство наполненности от возбуждения, она решает, что теперь мне просто необходимо ощутить физическую наполненность: сведённые вместе пальцы беспрепятственно входят в меня, начиная двигаться внутри. Сонечка периодически меняет темп, следя за реакцией. А реакция говорит сама за себя. Даже если кто-то что и слышит, мне уже всё равно. Больше не стесняюсь стонать в полный голос. Обронила даже пару слов, что на меня, надо сказать, непохоже. Сдерживаться не вышло бы, даже если бы хотела. Там, где сейчас её пальцы, всё горит, отдаваясь вспышками по нервным окончаниям. Недолго ли так лишиться рассудка? Видимо, именно это и хочет проверить Сонечка.
За один вечер завладела и моими мыслями, и телом. Надо отдать ей должное. Вынула пальцы только для того, чтобы стянуть джинсы ниже. И снова скользнула ими внутрь, разжигая на миг застывшее чувство. Не жалея форменных брюк, встала на колени. Хорошо хоть асфальт в этом месте сухой. Теперь мне жарко в куртке, пусть футболка и поднята. Пройдясь вверх по промежности, её язык коснулся клитора. Кончик обрисовывает его основание, едва задевая это скопление нервных окончаний. Но как она это делает!.. Чуть ли не теряю сознание. Всё это время не забывает проталкивать в меня пальцы, выскальзывающие обратно из-за сокращения мышц. Она словно музыкант, ловкими и отточенным движениями пальцев заставляющий инструмент звучать. Продолжает добиваться от меня стонов. Мои ногти впиваются в кожу моих же бёдер. Боюсь запускать ей в волосы и портить идеальную укладку.
Голос срывается, момент замирает. Пару раз непроизвольно дёрнувшись, тело отзывается на прикосновения трепетом. Её пальцы ощущают вокруг себя пульсацию. Я ощущаю нечто непередаваемое: что-то глубоко внутри вспыхивает, разливаясь по всем возможным направлениям. Всё вокруг в один миг будто перестаёт существовать, и я выпадаю из реальности.
Поднявшись, Сонечка одёргивает рубашку. Сама одеваюсь, приводя себя в надлежащий вид, хоть всё ещё не могу отойти от случившегося, а возбуждение никуда не делось, просто застыло на какое-то время. Она тоже тяжело и прерывисто дышит. Но смотреть в глаза не боится. Ещё и с вызовом. В глазах блестит то самое — неуловимое, не облекаемое в слова. Словно играют мелкие искорки, тонут в серо-голубой дымке. Веет чем-то нечеловеческим. Страшновато. Я аж поёжилась.
«Вызов принят, Сонечка».
Пуговица за пуговицей высвобождаю грудь, Соня помогает. Мой любимый тип бюстгальтера: застёжка спереди между чашечек. Форма очаровательная, крупные ореолы сосков. Сонечка несколько смущается, но, похоже, это неконтролируемо. Так она ещё милее. Бархат её кожи под моими руками. Чувствую биение сердца. Наощупь мягкие и податливые. Целую шею и ключицы — запрокидывает голову, оплетая руками мою. Размыкает объятия. Нам не нужны слова, чтобы понимать друг друга. Очерчивая сосок кончиком языка, смыкаю на нем губы. Тут же ощущаю отклик с её стороны: горячее участившееся дыхание. Кожа такая нежная, что сразу ясно: с укусами надо аккуратнее. Так же аккуратно и пробую, вызывая пока ещё робкий стон.
Но этого мне явно недостаточно. Разобравшись с застёжкой брюк, подбираюсь к ответу на главный вопрос сегодняшнего вечера: «Неужели всё её тело такое сладкое?» Припав к ней, готова дать утвердительный ответ. Пускаю в ход все свои умения ради её стонов. А она явно на них не скупится. Чередую пальцы с языком, выдерживая один и тот же темп. Вожу от клитора до малых половых губ. Какая же она чувствительная: от одного только прикосновения вся дрожит и сжимается. Не поднимаю глаз, но мне кажется, что Соня кусает губы.
Сейчас, когда я уделяю больше внимания клитору, не могу не заметить, как она близка к логическому завершению действа. Хватка пальцев, которыми она буквально впилась в мои волосы — ей можно, беспорядок на голове — мой постоянный атрибут — слабеет. Ненасытно хватает ртом воздух, часто дыша. Ещё чуть-чуть, пара касаний — и Соня выгибается, разжимая пальцы совсем. С губ срывается смазанный, даже жалобный стон.
Наши взгляды пересекаются, и она смущённо смеётся, стараясь отдышаться. Застёгивая рабочую форму, снова не сдерживает смешок.
— Никогда я ещё так не знакомилась.
— Аналогично, — мне тоже смешно, настолько несуразной в общем и целом вышла наша с ней первая встреча, — Зато будет что вспомнить.
— Мне пора на работу, я и так задержалась, — целует в уголок губ.
— Номер оставишь хотя бы?
— Дай телефон — наберу, — получив его в руки, проворно оттарабанивает по клавиатуре, — Всё, держи. Как записать, знаешь, — от её улыбки я готова растаять.
Рванув на себя железную дверь, в последний раз оборачивается:
— Была рада познакомиться, — радостная Сонечка исчезает в дверном проёме.
— И я!.. Тоже, — произношу уже в пустоту, оставшись одна посреди безлюдной улицы.
Вот же какая интересная штука. Розыгрыш коллег — я решила, что это всё-таки был он — оказался мне на руку. Как нельзя кстати. Не хочется загадывать, но что, если я и правда нашла своего человека? Пусть и при таких абсурдных обстоятельствах. Это был бы лучший подарок. Такого мне ещё никто не делал. Подарок самой судьбы, как бы банально ни звучало.
Можно было бы дождаться конца её смены, но завтра утром мне снова тащиться на работу, а ещё нужно успеть выспаться, чтобы не тратиться на ударные дозы кофе по дороге.
Разве это последний из отведённых мне дней? Ничего не мешает заехать сюда завтра вечером, как бы ни было невтерпёж и ни хотелось увидеться как можно скорее.
От пронизывающего насквозь ветра не спасает даже плотная ткань джинсов. Но теперь есть то, что согревает изнутри.
«Сонечка, мы ещё встретимся и не раз».