***
Тяжёлое дыхание брата отдаётся в его собственной груди. Он — правая рука, левая отказала, и Райли совсем беззащитен… / Он пытается сдержать свой страх, зная, что распространит его по нейросвязи, но Йенси тоже боится — не за себя, конечно, чёртов старший брат, всегда только за него… Он говорит / слышит: — Райли, слушай меня! Ты должен… Резкий рывок — и лицо напуганного Райли за запотевшим стеклом шлема оказывается намного дальше, чем нужно, нет, нельзя, он ведь ещё не договорил… / Кайдзю прокусывает кабину и выхватывает Йенси до того, как он успевает закончить фразу, и он ничего не может сделать, только смотрит и чувствует брата — до сих пор… Грёбаная нейросвязь всё делит на двоих — и Райли чувствует, как сильно тряхнуло Йенси, видит его глазами приближающийся к груди исполинский палец с когтем, ощущает, как сдавливает грудь, как взрываются болью лёгкие, недополучая кислород, как трещат, ломаясь, рёбра — и рвут острыми обломками насыщенную воздухом лёгочную ткань, заставляя кровь на разрывах пузыриться, как чем-то — или остатком «доспеха», или ребром — протыкается сердце… Последнее, что он слышит — удаляющееся / кричит, захлёбываясь: — Нет! Нет! Райли умирает вместе с Йенси — и в то же время продолжает дышать, он смотрит на себя глазами брата, любяще, зная, что потеря неизбежна и прощается… «Рай…» Импульс связи умирает, едва родившись, но Райли, оставшийся в абсолютном одиночестве — в эфире могильная тишина, Йенси больше нет и никогда не будет — «этого не может случиться, не должно быть так, нет» — делает последнее усилие. Его прошивает ударом тока — теперь весь егерь целиком под его управлением. Райли рычит, как смертельно раненный зверь, принимающий свой последний бой. Поднимает руку егеря / свою руку / руку, которую поднимал Йенси. Выстрел рождается будто бы из его разрывающегося от боли сердца / той жуткой боли, что испытывал перед смертью Йенси. Кайдзю вновь вгрызается в костюм… Залп.***
— Давай, любимая, — правая рука Райли сжимается на её маленькой ладони, и Мако стискивает зубы, изо всех сил стараясь вытолкнуть из себя ребёнка. — Головка выходит! Угроза разрыва промежности… Ножницы сюда, — слышит она. Это неважно — ко времени родов количество болевых рецепторов по ходу родовых путей уменьшается. Она много читала и ничего не боится: только бы малыш родился без происшествий. Она набирает воздуха в лёгкие, собираясь с силами для очередной потуги. Вжик. Вжик. Неожиданно становится легче, и дело идёт на лад. Мако бы улыбнулась, если бы могла — на ней всё быстро заживёт, а малышу не пришлось помогать извне. Она справится — тем более сейчас, когда Райли держит её за руку, промакивая её лоб платком. — Держись, Мако, — говорит он…***
— Держись, Мако, — будто в полусне слышит она, — я поджарю эту тварь! Лёгкие жжёт так, как у Йенси перед смертью — она знает, она чувствовала это, входя с Райли в дрифт. Но Мако борется, пытается не потерять сознание, пытается дышать — она не может допустить, чтобы Райли снова пережил потерю второго пилота. Она знает, что Райли сейчас в её голове, что ничто из того, о чём она думает, для неё не секрет — и умоляет его не умирать. Мако добивает кайдзю — в этот раз уцелела только её рука, левая — и они опускаются в разлом под весом его мёртвой туши. Кислород продолжает падать — Мако с хрипом втягивает в себя воздух, но всё равно задыхается. Три электронных щелчка она слышит уже на грани того, чтобы отключиться / он должен отдать кислород ей, он не сумеет снова пережить потерю, а она сильная, справится. — Теперь всё в порядке, Мако. Мы справились. Я смогу закончить один, — после каждой короткой фразы Райли делает остановку на вдох, но сознание Мако слишком помутилось — она не может даже ответить, — мне всего лишь нужно упасть. Любой сумеет упасть. Она чувствует его касание к своему шлему сквозь дрифт и отключается.***
— Ещё немного… Мако всхлипывает и тужится в последний раз, чувствуя, как её тело окончательно пустеет. В глазах темно — она истратила все силы и потеряла много крови. Осталась лишь плацента, но Мако знает, что с ней будет легко. Райли гладит её по щеке, подбадривая: — Ты умница, милая. Мако даже не кивает — она открывает глаза, ища взглядом малыша. Врачи держат его на руках — перевязывают пуповину, перерезают её… Громкий детский крик разрезает воцарившуюся на миг тишину, и Мако смеётся, несмотря на свою измученность; слёзы текут по её щекам. — Мальчик, — говорит врач, показывая ей покрытого красными потёками её крови розового малыша, чтобы она увидела его гениталии. — Здравствуй, Йенси, — её голос звучит сипло, но ладонь Райли сжимается на её руке немного сильнее, и Мако знает, что приняла правильное решение. Мако не сможет жить дальше без Райли. Но Райли никогда не будет любить её так же сильно, как брата.***
Адреналин всё ещё кипит в крови, когда они вваливаются в свой отсек, протащившись в обнимку через всю казарму. Их только что обработали с ног до головы, оттирая кровь с царапин и зашивая раны, но серьёзных повреждений нет — просто бешенство сражения ещё не выветрилось из их шальных голов. Первый выход в полный дрифт, внезапная тревога — и первый поверженный кайдзю. — Мы войдём в историю, старик, — смеётся Райли, — мы с тобой родились, чтобы побеждать. Йенси тоже улыбается — последние несколько часов вскружили голову им обоим. — Это только один кайдзю, малыш, — говорит он, — пока мы не повторим наш успех, зазнаваться нельзя. Они падают на кровать Райли, опьянённые радостью, и всё ещё обнимают друг друга, чувствуя отголоски нейросвязи — иначе как ещё Райли понимает, что Йенси перестаёт улыбаться и тянется к нему, раньше, чем видит… Рот Йенси горячий и влажный, а его язык совершенно бесстыжий — но Райли нравится. Он запускает пальцы в волосы Йенси, чувствуя, как ладони брата скользят по бокам, и отвечает на поцелуй так же отчаянно и жарко, как сражался ещё час назад. — Я видел в дрифте… — шепчет Йенси ему в губы. — Я же не ошибся? — Нет… Райли целует его сам, смелея, находит край футболки и тащит вверх, стягивая её. Йенси понимает намёк и начинает раздеваться, но терпения Райли хватает только на несколько секунд, которых ему оказывается достаточно, чтобы избавиться от собственной майки. Он садится к Йенси на колени, ничуть не смущаясь — Йенси видел его фантазии в дрифте, а там были вещи и пооткровеннее. — Хочу, — коротко говорит он, и Йенси понимает его, чуть стаскивая с его бёдер хлопковые брюки. Райли проделывает то же самое с Йенси, облизывает ладонь — Йенси жадно следит за скольжением его языка — и смыкает пальцы на их членах, прижатых друг к другу. Йенси накрывает его ладонь своей, и Райли поднимает глаза, начиная двигать рукой. У Йенси невыносимо-голубые глаза, сейчас будто налившиеся морской синевой — такие же синие, как Тихий океан. — Я люблю тебя, Райли, — говорит он и тянется вперёд. Райли улыбается в поцелуй и стонет, когда движение их рук под контролем Йенси ускоряется. Кончая, он шепчет имя брата ему в губы.***
Малыша кладут к Мако на грудь, едва только заканчивают с его обследованием и принимают у неё послед. Глазки маленького Йенси тёмненькие, как и у всех младенцев, но Мако имеет все основания думать, что они окажутся синими позже. Райли садится на корточки и аккуратно гладит своего сына по головке, счастливо улыбаясь. — Здравствуй, Йенси, — говорит он, — папа любит тебя. Йенси спокойно дышит, убаюканный близостью знакомого сердцебиения Мако, и прикрывает глазки. Мако придерживает его рукой и смотрит на Райли, собираясь признаться ему в любви тоже… Слёзы капают со щёк Райли на пол, его глаза крепко зажмурены, а губы беззвучно шепчут то, что не предназначается ни ей, ни малышу. «Я люблю тебя, Йенси», — читает Мако, но лишь поглаживает руку Райли, сжимающую её ладонь, большим пальцем. Райли открывает глаза, улыбается и целует её в лоб.***
— Я отпускаю тебя, брат…