Ты мог бы просто спросить

Дела Лиги в полной жопе, учитель арестован, некоторые погрузились в полнейшее отчаяние, а некоторые даже подумывают о том, чтобы умыть руки. Всё покатилось к чертям. Но я не могу сосредоточиться на всём этом. Не могу выкинуть из головы тот поцелуй. Штопаный так со мной и не разговаривал с того вечера. Не знаю, Курогири испугался, или же просто решил позлить меня. И касаемо позлить — у него это получилось. Да, я знаю, я сказал Курогири, что этого больше не повторится, да и сам был твёрдо уверен в своих словах. Но могу поклясться, я до сих пор ощущаю это. Ощущаю его губы на своих. Они горят, сутки напролёт горят, словно это не заканчивалось, а продолжается до сих пор. Какого чёрта со мной творится? Какого чёрта он это сделал? Какого чёрта мне хочется ещё? Нужно что-то делать. Возможно, стоит подняться к нему и просто убить. Если я это сделаю, то лишусь весьма полезной боевой силы, но с другой стороны, если не сделаю, то всё это продолжится, и в конце-концов закончится плохо. Я никогда не заводил отношений с кем-то, хотя бы потому что это было невозможно. Да и не нужно оно мне было. Я жил лишь мыслями о мести, разрабатывал план мести, мог думать только о мести. Я не знал, что такое любовь, симпатия, влечение к кому-то. И если брать тот поцелуй — это было первым, с чем я столкнулся из всей этой ерунды. То, что это был парень, а не девушка? Да мне плевать как-то. Разве есть разница? Во всяком случае, я уверен, что это нужно закончить, и как можно быстрее. Нельзя позволить своим чувствам и прихотям отвлекать меня от дела. Наставник не к этому меня готовил, не этому учил. Я должен сосредоточиться на главном. Сейчас я пойду и убью его. Так будет лучше. Весь этот дом, кажется, на ладан дышит. Каждый шаг сопровождается скрипом прогнивших досок, всё настолько неустойчиво, что порой шаг сделать страшно, чтобы не провалиться и не обрушить всё здание. Не знаю, чем думал учитель, когда заставил Курогири телепортировать нас именно в это место. Преодолеть лестницу оказалось весьма трудной задачей, но я сделал это. Здесь темно и сыро, аж до костей пробирает от гадкого ощущения. Нужно валить отсюда, как только немного на ноги встанем. Нужно найти более приемлемое место для убежища. Но об этом я подумаю после. Сейчас передо мной другая цель. Кажется, это его комната. Я никогда не поднимался сюда, всё время сидел на первом этаже, а спал на полупрогнившем диванчике, который там же и находился. Курогири тоже спит на втором этаже, но у меня не было необходимости заходить к нему. Мне достаточно было просто позвать. Он всегда наготове. Я берусь за ручку и приоткрываю дверь. Скрипит, как сука. Заглядываю внутрь и сначала не могу понять, где находится штопаный. Но потом слышу сопение. Захожу и вижу его развалившимся на кровати. Кажется, он спит. Что же, так даже лучше. Можно просто подойти и дотронуться до ублюдка, превратив в пыль, избежав боя и шума. Ведь шум обязательно привлечёт внимание Курогири, а если он заявится, то не даст мне убить его. В комнате зажжены свечи, я насчитал пять. Здесь довольно-таки светло. Ещё немного осматриваюсь и делаю несколько шагов к нему. Но потом замираю и не двигаюсь. Он лежит на спине, руки сложены за головой, а его футболка задралась. Его грудь вздымается и опускается, а живот втягивается при вдохе. Я не могу отвести от него взгляд. Живот у Даби плоский, такой же, как и у меня, но более рельефный. Я вижу ярко выраженные косые мышцы и дорожку волос, ведущих от пупка до края брюк. Сами брюки спущены чуть больше положенного, кажется, что ещё миллиметр и будет видно его… Блять, господи, не хочу даже думать об этом! Я делаю ещё шаг, но потом снова останавливаюсь от мысли, которой совершенно не должно было возникнуть в моём чёртовом мозгу. Я подумал о его ожогах и мне стало интересно, есть ли они ещё где-то, кроме рук, ног и лица. Футболка задрана до пупка, и на этом участке ожогов не видно. Но есть ли они выше? Чёрт бы меня побрал, какого хуя я думаю об этом? Мне просто нужно убить гада, превратить в пыль, избавиться от желания чувствовать его губы на своих. Я не должен думать о подобной херне. Но… Блять! Я подхожу к самой кровати, протягиваю руку, уже практически дотрагиваюсь до футболки, чтобы поднять её, но не могу двинуться дальше. Я рискую разбудить его. И всё же не могу отделаться от желания посмотреть. Дотрагиваюсь пальцами до края футболки, но вместо того, чтобы поднять её, почему-то опускаю руку вниз, и еле-еле касаясь кожи, провожу кончиками пальцев по низу его живота. Отчего-то меня начинает колотить, внутри всё словно горит, а внизу живота появилось какое-то странное тягучее ощущение. Не знаю, что это, но это приятно. Даби даже не пошевелился. Должно быть, спит крепко. Мне нужно лишь положить руку на него, чтобы избавиться. Просто дотронуться пятернёй. Секундное дело, блять! Почему моя рука не двигается? Почему я, блять, не могу пошевелиться, чтобы сделать задуманное? Провожу ещё пару раз кончиками пальцев от края футболки к краю брюк, веду по дорожке волос. Какого чёрта они такие мягкие? Очерчиваю пальцем косые мышцы, и борюсь с желанием проверить, где они там заканчиваются в его штанах. С трудом отбрасываю эти мысли, но продолжаю гладить его живот, проникая уже под футболку, буквально чуть-чуть. Он такой тёплый, даже горячий. Внезапно мне захотелось почувствовать его жар всем своим телом. Я представил, как он прижимается к моему обнажённому телу своим, и внизу живота начало тянуть сильнее. Я жмурюсь, стараясь отбросить эти мысли, успокоить своё тело, но, кажется, уже поздно, потому что я чувствую, как мой член начинает твердеть. Господи, блять, что со мной? Что я делаю? Я снова веду пальцами по животу, уже хочу проникнуть под ремень его брюк, но вдруг мою руку резко перехватывают: — И что это ты делаешь? — ухмыляется, закусывая губу. Так он, блять, не спал? Я молчу, потому что совершенно не представляю, что должен сейчас сказать или сделать. Моя рука всё ещё на его животе, а он не отпускает, держит крепко. — Ну так, ты скажешь, что ты делаешь? Или у меня есть несколько попыток, чтобы угадать? — Я пришёл убить тебя — произношу еле слышно, хрипло, и чувствую, как мой голос дрожит. — Правда? — вопросительно приподнимает бровь, не убирая чёртовой блядской ухмылочки. — А мне показалось, что ты в наглую лапаешь меня, пока я сплю. — Мне просто… — прокашливаюсь. — было интересно, где у тебя ещё шрамы — блять, какого чёрта я не могу взять себя в руки? Почему так нервничаю? — Ох, какая тупая отмазка, Шигараки. — Отпусти — пытаюсь вырвать руку, но он сильнее, и намного, как оказывается. — Ты уверен, что хочешь этого? — ухмыляется и прижимает мою руку к своему животу, а я вовремя успеваю отвести мизинец в сторону. Но, блять, какого хера? Я ведь пришёл убить его! — Уверен, что не хочешь потрогать меня ещё? — ведёт мою руку выше, чем заставляет чуть наклониться вперёд. — Знаешь, я даже могу сделать вот так, чтобы тебе удобнее было — отпускает мою руку, приподнимается, и стаскивает с себя футболку, после чего снова ложится, скрещивает руки за головой и смотрит, по-блядски закусывая губу. В этот момент произошло две вещи: я наконец удовлетворил своё любопытство касаемо шрамов, которых всё же не оказалось на его животе и груди, а также, потеряв над собой контроль, очень быстро оседлал его бёдра. И, кажется, в шоке от этого поступка был только я, потому что этот сукин сын лишь шире заулыбался. Я принялся скользить взглядом по его телу, и должен признать, оно мне понравилось. Хоть с виду Даби тощий, но всё же его тело довольно-таки рельефное. Грудь накачана, неплохо проявляются кубики пресса, довольно ярко выражены косые мышцы живота, а талия какая-то уж слишком по-девчачьи тонкая. До его тела хочется дотрагиваться, но я не могу пошевелиться. Во мне борются два желания: схватиться сразу десятью пальцами и убить наконец, и изучить каждый миллиметр его тела своими руками, губами, языком. — Чего ждёшь, Шигараки? Продолжишь начатое, или так и будешь сидеть на мне и слюной давиться? — он хрипло засмеялся, а потом немного вильнул бёдрами, от чего по всему моему телу словно разряд тока прошёл, а член ощутимо дёрнулся в штанах. Я несмело поднял взгляд и посмотрел в глаза штопаного. В свете свечи они сверкают похотливым голубым огоньком. Я опускаю взгляд и задерживаю его на выпирающих ключицах. Так сильно захотелось прикусить их, может даже прокусить обожжённую кожу. Но вместо этого я кладу руки ему на грудь, и кончиками пальцев провожу по ней, не забывая при этом отводить большие пальцы в сторону. Мой взгляд падает на его соски. Он возбуждён, судя по тому, как они торчат, и мне захотелось сжать их своими зубами, заставляя ублюдка вскрикнуть от боли. Но я подавляю в себе это желание, хоть и даётся мне это с трудом. Я продолжаю гладить его тело, завороженно наблюдая за своими действиями, и ощущаю, как его тело напрягается в тех местах, где я касаюсь. А чёртовы соски всё никак не дают мне покоя. Я снова поднимаю взгляд на них, но не могу решиться сделать то, чего мне так отчаянно хочется. — Не тормози, Шигараки, сделай то, что хочешь. Я же вижу, как ты мучаешься, сердешный — ухмыляется, мразь, как будто читает мои мысли. Наклоняюсь, чуть смещаюсь вниз, и дотрагиваюсь кончиком языка до возбуждённого соска. Даби слегка дёргается, а у меня пробегают мурашки по всему телу. Начинаю водить языком вокруг, потом переключаюсь на второй. Слышу, как его дыхание начинает сбиваться, и ощущаю, как мне в живот упирается его возбуждённый член. От этого в мозгу что-то коротит, и я сильно прикусываю сосок, чем заставляю штопаного громко простонать. И сразу же зализываю укус, стараясь как можно нежнее касаться языком. — Чёрт бы тебя побрал, Шигараки — на выдохе произносит штопаный и снова делает движение бёдрами. — Что же ты творишь? Я не отвечаю, продолжаю делать то, что делал, но теперь подключаю руку. Облизываю один сосок, а второй несильно прокручиваю двумя пальцами. Штопаный начинает шумно и рвано дышать, периодически виляя бёдрами, а я чувствую, как тесно стало у меня в штанах. Оставляю в покое один сосок, и скольжу языком ниже, при этом продолжая ласкать второй двумя пальцами. Смещаюсь ещё ниже и провожу мокрую дорожку к пупку. Чувствую, как низ его живота напрягается и краем глаза замечаю, что он сжимает в кулаки простынь. Я чувствую себя сейчас какой-то шлюхой, но не могу остановиться, не могу взять себя в руки. Я буквально вылизываю низ живота штопаного, очерчиваю косые мышцы, и уже хочу лизнуть его член через брюки, но он резко поднимается, чем заставляет подняться и меня, хватает за талию, приподнимает и усаживает к себе на бёдра. Смотрит в глаза буквально несколько секунд, а потом хватается за край моей кофты, тянет вверх, заставив поднять руки, и рывком снимает её. На миг мне стало стыдно и некомфортно из-за того, что он видит моё тощее и шрамированное тело, но всё это перестало казаться важным, когда его горячие руки легли мне на грудь. Он ухмыльнулся и начал гладить моё тело, закусив губу, наблюдая за своими действиями. Я вздрогнул, прикрыл глаза и рвано выдохнул, когда он сжал пальцами мои соски. Так вот, значит, каково это? Блять, это чертовски возбуждает. Я снова вздрагиваю и открываю глаза, когда он касается большим пальцем моих губ. Он похотливо облизывается, и смотрит мне в глаза: — Хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Я не отвечаю, лишь сверлю его взглядом, но, кажется, ему совершенно не важен мой ответ. Даби убирает палец, нежно берёт за затылок и, приближая к себе, целует. Мои губы словно обожгло, по всему телу пробежали мурашки, внизу живота потянуло. Он нежно касается языком моих губ, облизывая сначала нижнюю, а потом верхнюю и, как и в прошлый раз, пытается разомкнуть мои губы, чтобы проникнуть внутрь. Но в этот раз я позволил. Я размыкаю губы и его язык сразу же находит мой. Думаю, не стоит говорить, что я никогда в жизни не целовался вот так. В прошлый раз всё ограничилось лишь прикосновением его языка к моим губам, но сейчас это уже похоже на полноценный поцелуй. За свои 20 лет я никогда не думал об этом, мне было всё равно, да и времени не было на подобные мысли. Я и представить не мог, что это так приятно и так заводит. Я упустил тот момент, когда он начал прижимать меня к себе, и как-то уж слишком глубоко толкаться своим языком ко мне в рот. Я чувствую, как его твёрдый член упирается мне в задницу, и от этого ощущения начинаю немного ёрзать у него на паху. Ублюдок ухмыляется в поцелуй и отстраняется. Смотрит на меня так, словно сожрать хочет. А потом убирает руку с моей талии, и надавливает ею на мой член, от чего я напрягаюсь, тяжело выдыхая. — Ты возбудился — хрипит штопаный мне в губы, опаляя их своим горячим дыханием. Не успеваю я хоть что-то ответить, как он хватает меня за бёдра, приподнимает, а после разворачивает и валит на кровать, сразу же нависая сверху, упираясь руками в кровать по обе стороны от моей головы. Он наклоняется и грубо впивается в мои губы, при этом вдавливаясь в меня своими бёдрами, немного ёрзает, чем срывает с моих губ полухрип-полустон. Напоследок прикусив мою нижнюю губу, он приподнимает бёдра и втиснув руку между нами, хватается за мой ремень и расстёгивает его. Я перехватываю его за запястье, чуть не забыв отвести в сторону средний палец. — Какого чёрта ты делаешь, ублюдок? — Мне пришлось ждать тебя целых три дня, Шигараки. Ты же не думаешь, что я отпущу тебя просто так? — Ты сейчас очень рискуешь, Даби — стараюсь говорить как можно более серьёзно и устрашающе, но на самом деле горю желанием. Я хочу, чтобы он продолжил. — Хочешь сказать, что тебе не нравится? — боже, ради всего святого, убери эту ухмылочку и перестань хрипеть! — Хочешь сказать, что не жаждешь продолжения? Не хочешь меня? Я молчу, потому что прекрасно знаю ответ, но слишком гордый, чтобы его озвучить. И штопаный понимает это. Поэтому ухмыляется и продолжает расстёгивать мои джинсы. Когда с ремнём и молнией было покончено, он поднимается, встаёт на колени, чуть смещается, а потом тянет мои джинсы вместе с боксёрами вниз. Останавливается на уровне колен, а после снова наваливается на меня и впивается в губы. Мой член неприятно трётся о его брюки, но я не в силах разорвать поцелуй. Мне кажется, что мы сейчас проглотим языки друг-друга. Блять, это просто сумасшествие какое-то! Я так сильно хочу его! Какого хера я так сильно хочу его? Первым разорвав поцелуй, Даби снова поднимается и стягивает с себя брюки с боксёрами до колен. Я опускаю взгляд на его возбуждённый член и рефлекторно сглатываю. Какого чёрта он такой большой? И какого чёрта я хочу до него дотронуться? Я не могу отвести от него взгляд, мне кажется, что весь мир перестал существовать, есть только Даби и его огромный каменный член у меня перед глазами. Отвлекаюсь лишь тогда, когда он снова наваливается на меня и буквально впечатывает в кровать. Теперь я чувствую его горячую плоть своим членом, и от этого голова кругом. Он такой горячий и твёрдый. — Ну так, что скажешь? — двигается вверх-вниз, потираясь своим членом о мой, а у меня появляется чувство, что что-то внутри вот-вот взорвётся. — Хочешь продолжить? Или дня через три снова попытаешься проверить, где у меня ещё ожоги есть? — Тварь — рычу я, и непроизвольно подаюсь бёдрами вперёд, желая продолжить трение. — Так я и думал — ухмыляется, встаёт и стягивает с меня джинсы с боксёрами полностью, бросая их на пол. Не говорю больше ни слова, лишь наблюдаю за тем, как он снимает свои брюки с нижним бельём. — Можно, я не буду снимать с тебя кеды? Они меня почему-то пиздец как заводят — он это, блять, серьёзно? Он не дожидается ответа, а вместо этого хватает мои ноги и грубо разводит в стороны, после чего ложится на живот, а его лицо оказывается прямо напротив моего члена. Мои глаза широко распахиваются, кажется, я даже покраснел. Я лежу перед ним полностью обнажённый и полностью открытый. Я не из тех, кто может засмущаться, но, кажется, самое время сделать это впервые в жизни. Однако всё это оказалось сущим пустяком. Дальше я почувствовал его язык на своём члене. Меня сразу бросило в дрожь и я сжал простынь в кулаки, совершенно позабыв о пальцах. Простынь рассыпалась серым пеплом там, где я схватился, но мне абсолютно плевать. Штопаный начал облизывать головку, водить языком вокруг, а мне казалось, что ещё немного и я буду стонать в голос. Какого хера это так приятно? Смотрю вниз из-за полуприкрытых век и встречаюсь с ним взглядом. Он ухмыляется, а затем берёт мой член в руку и делает пару медленных движений вверх-вниз, при этом продолжая водить языком вокруг головки. Я всё же издаю негромкий стон, не в силах сдержаться. Тот ещё раз ухмыляется, двигая рукой уже быстрее, и в этот раз обхватывает губами мой член, синхронно двигая рукой и головой. Мне кажется, что я вот-вот кончу прямо ему в рот, а он, словно чувствуя это, прекращает движения, и выпускает мой член изо рта. Снова поднимает взгляд на меня. Я понимаю, что хочу ещё, но не могу попросить об этом. Мне остаётся лишь сверлить его недовольным взглядом и надеяться, что он всё поймёт. — Мы ведь не хотим закончить всё слишком рано, правда, Шигараки? — ухмыляется, тварь, наслаждается собой, гнида. — Я убью тебя! — Тихо, тихо, не шипи. Хочу что-то ответить, но не успеваю. Он снова оказывается между моих ног, сжимает мои ягодицы, и разведя их в стороны, облизывает колечко мышц. От неожиданности я сильно дёргаюсь, а он крепче сжимает мои ягодицы и вводит внутрь кончик языка. Это, блять, настолько охуенно, что я готов кричать об этом. Его язык входит в мой анус чуть глубже, а мне неожиданно хочется, чтобы он вошёл полностью. Я начинаю двигать бёдрами навстречу его движениям, и вдруг слышу смешок. Он отстраняется и улыбается: — Нравится? — Я убью тебя — хрипя дрожащим от возбуждения голосом произношу на выдохе. — Да, я уже это слышал пару минут назад. Так нравится или нет? — кажется, эта блядская ухмылочка никогда не сойдёт с его штопаного лица. Ожидаемо, не удосужившись услышать мой ответ, он поднимается, нависает надо мной, смотрит в глаза чуть ухмыляясь, а потом берёт меня за подбородок и впивается в губы. Мне немного противно от мысли о том, что его язык только что был в моей заднице, а сейчас лижет мой, но возбуждение оказалось гораздо сильнее. Я отвечаю на поцелуй, толкаясь языком как можно глубже в его рот, при этом сжимая его бёдра, со всех сил стараясь не забывать отводить в сторону по одному пальцу, чтобы ненароком не превратить ублюдка в пыль раньше времени. Не отрываясь от моих, уже, кажется, кровоточащих губ, он приподнимает корпус и просовывает руку между нами. Ещё секунда и я чувствую его палец, который он пытается вставить в меня. Я напрягаюсь, мне не очень приятно. — Тихо, не дёргайся, только хуже сделаешь. — Мне неприятно. — Я знаю. Наберись терпения. Ухмыляется, а затем убирает руку и кладёт её мне на живот. Я моментально напрягаюсь. Ведёт рукой вверх по моему телу, доходит до подбородка, и пытается раздвинуть мои губы указательным пальцем. Сначала сопротивляюсь, но потом всё же приоткрываю рот, а он тут же вставляет в него палец: — Оближи. Слушаюсь и начинаю облизывать, уже примерно понимая, для чего это нужно. Боже, как же мне стыдно. Чувствую себя шлюхой. Я ведь пришёл убить ублюдка, но что я делаю вместо этого? Что, блять, со мной не так? Вскоре ублюдок вставляет мне в рот второй палец, и я обильно смачиваю слюной оба. В какой-то момент он вынимает свои пальцы и снова опускает руку между нашими бёдрами. Я дёргаюсь, когда он начинает вставлять в меня один палец. Всё так же неприятно, и мне хочется остановить его. Но я не делаю этого. Не могу пошевелиться или произнести хоть слово. Чувствую, как его палец проник довольно глубоко, но и ощущения при этом изменились. Мне уже не настолько неприятно и некомфортно. Но вдруг меня пронзает острая боль, и я понимаю, что второй палец тоже внутри. Даби сразу же целует меня в губы, оставляет короткие поцелуи на щеках, скользит языком вниз по шее. Это слегка отвлекло меня от боли и я немного расслабляюсь. Чувствую, как пальцы внутри меня начинают медленно двигаться. Снова неприятно, но боли уже практически нет. И вскоре я понимаю, что начинаю подаваться бёдрами навстречу его движениям. Даби снова накрывает мои губы своими, а движения его пальцев внутри меня становятся ритмичнее. И я вдруг осознаю, что мне приятно. Чертовски, блять, приятно. Пальцы штопаного уже свободно входят, он ещё немного двигает ими, а потом вынимает. Появилось какое-то чувство пустоты, и я недовольно простонал. Тот лишь ухмыльнулся, а затем провёл языком вдоль своей ладони, обильно смочив слюной. Я наблюдаю, как он берёт свой член и проводит по нему вверх-вниз, так медленно, что мне захотелось схватить его руку и ускорить эти движения. Но вместо этого я просто наблюдаю, периодически облизывая губы. Чувствую металлический привкус и понимаю, что да, ранки на моих измученных жизнью губах снова открылись от поцелуев. Штопаный снова облизывает ладонь и смачивает слюной головку своего члена. Я понимаю, что последует дальше, поэтому перехватываю его за запястье. — Что такое? — хрипит ублюдок и подаётся бедрами чуть вперёд, упираясь головкой в колечко мышц. — Клянусь, после этого я убью тебя! — потихоньку отпускаю его запястье и кладу руку ему на ногу. — Хорошо, как скажешь — хватает меня под колени и грубо раздвигает ноги ещё шире. — Но сначала… — резко входит в меня, от чего я громко вскрикиваю от боли. — я тебя хорошенько трахну. — Сука, мне больно! — кричу я, а он тут же закрывает мне рот рукой. — Заткнись, идиот. Или хочешь, чтобы Курогири прибежал на твои крики? — Убью тебя — мычу ему в руку, а после сильно прикусываю ладонь, на что получаю лишь шипение и наглую ухмылочку. — Может, хватит уже повторять одно и то же? — Убью… Он начинает двигаться во мне: сначала медленно и аккуратно, словно намеренно растягивая момент. Мне всё ещё больно, но я стараюсь как-то отвлечься, и не нахожу ничего лучше, кроме как схватить его за шею и привлекая к себе, грубо впиться в губы. Штопаный довольно простонал и начал двигаться во мне уже быстрее, при этом трахая не только мою задницу своим членом, но и мой рот своим языком. У меня в голове всё гудит, перед глазами всё плывёт, а в мозгу словно рой бабочек порхает. Я подаюсь бёдрами навстречу его движением, понимая, что боль прошла, а на смену пришло удовольствие. Я ещё никогда в жизни такого не ощущал. Я понятия не имел, что такое секс, и какое удовольствие можно от него получить. И сейчас я думаю о том, что я грёбаный неудачник, раз не познал этого раньше. Интересно, а каково сейчас Даби? Ему так же приятно? Испытывает ли он то же самое, что и я? Мне настолько хочется узнать ответ, но я не могу решиться спросить. Мне остаётся лишь продолжать подаваться бёдрами вперёд и получать удовольствие. Штопаный вдруг немного сбавляет темп и наклоняется ко мне, опаляя горячим дыханием шею, скользит выше и прикусывает мочку уха. По всему моему телу тут же пробежало целое полчище мурашек. Боже, каков же предел удовольствия от секса? — Тебе хорошо? — горячо шепчет в ухо, а внутри меня всё дрожит. Чёрт, как же заводит его шёпот. — А тебе? — спасибо, что спросил первым, мне так легче. — Мне охуенно — начинает двигать бёдрами быстрее и резче, а я негромко вскрикиваю и запрокидываю голову. — Ты такой охуенный, Шигараки. Хочу отыметь тебя во всех позах. Несколько раз подряд — толкается ещё резче и грубее, но мне даже нравится. Мне, блять, чертовски нравится. — Хочу, чтобы ты стонал подо мной, выгибался, кричал, как последняя шлюха — снова наклоняется к уху и облизывает его, от чего мне действительно хочется кричать. — Хочу, чтобы ты кончал и выкрикивал моё имя, а потом просил трахнуть тебя ещё раз — резкий толчок. — и ещё раз — снова толчок. — и ещё. — Боже, заткнись, прошу тебя! — не могу больше слушать этого, потому что и правда чувствую себя последней шлюхой. Пусть мне сейчас хорошо, очень хорошо, лучше, чем когда-либо было в моей блядской жизни, но я не могу позволить так с собой обращаться. — Почему? Тебе не нравится? Не хочешь почувствовать всё это? — Я не хочу, чтобы ты думал, будто можешь делать со мной всё, что тебе вздумается, чтобы ты считал меня своей шлюхой. Я убью тебя после всего этого, вот увидишь, убью! Даби рычит, а затем приподнимает мои бёдра, тем самым меняя угол проникновения и входя как-то слишком глубоко. Я громко вскрикиваю от острого чувства наслаждения, хватаю ртом воздух и крепко сжимаю пальцами его бёдра. А он начинает двигаться медленно, но проникая всё так же глубоко, и на каждом толчке я не могу удержаться от громкого стона. Господи, блять, мне кажется, что я сейчас умру от этого наслаждения. Как такое вообще возможно? Как человеку может быть настолько приятно? — Давай, не сдерживайся, я хочу слышать твои стоны. Тебе ведь настолько хорошо сейчас, что ты готов давать мне трахать себя сутки напролёт, не останавливаясь. Я ничего не отвечаю, потому что просто не могу. Кроме стонов я больше ни на что не способен. И, да, он прав, я действительно хочу, чтобы он не останавливался, блять, никогда. Он опускает мои бёдра и как-то слишком неожиданно выходит. Но не успеваю я что-то сказать или как-то отреагировать, как он хватает меня за талию и заставляет перевернуться на живот. Я падаю лицом в подушку, но тут же оказываюсь подхваченным под живот и принимаю коленно-локтевую позицию. На мгновение мне стало очень стыдно, но предел стыда наступил тогда, когда он раздвинул мои ягодицы и снова принялся вводить язык внутрь. Мне сложно удержаться в этой позиции, потому что руки и колени дрожат. Мне настолько охуенно, что я и правда готов сдохнуть. Ещё немного потрахав мой зад языком, Даби отстраняется, а потом резко входит в меня на всю длину, при этом крепко схватив за бёдра. Я снова не сдерживаюсь от громкого стона. Если так продолжится, то Курогири точно услышит. Нужно заставить себя сдерживаться, пусть это и кажется невозможным. Штопаный двигается размеренно, входит глубоко, каждый раз задевая членом то место, от прикосновения к которому я чувствую наиболее острое наслаждение. Моя рука тянется к моему члену, но Даби наклоняется и перехватывает её: — Не трогай. Давай я. Одной рукой он начинает водить по моему члену, а второй поочерёдно ласкает мои соски. Внизу живота потянуло ещё сильнее, чем до этого, а внутри моего тела начало распространяться тепло. Голова пошла кругом, захотелось, чтобы ублюдок двигался быстрее, я чувствовал, что мне это необходимо. — Быстрее, блять! — смелею, и на этот раз озвучиваю свои желания. Даби удовлетворённо хмыкает и начинает двигать бёдрами и рукой быстрее. Я упираюсь лбом в скрещенные руки, крепко сжимаю кулаки, и чувствую, как в паху что-то вот-вот взорвётся. — Ну давай же! Я хочу посмотреть, как Шигараки Томура кончит. Сделай это для меня, босс! Последнее слово прозвучало настолько возбуждающе и как-то слишком остро ёбнуло по сознанию, что я не выдержал, крупно задрожал, и протяжно застонав, кончил штопаному в руку. По телу прошла волна блаженства и облегчения. Мне тут же захотелось упасть плашмя на кровать, но Даби всё ещё удерживал меня в этой позиции. — Скажи что-нибудь, заставь меня кончить, Шигараки — Даби продолжает двигаться в том же темпе, крепче вцепившись пальцами в мои бёдра, настолько, что мне стало ощутимо больно. — Пожалуйста, прошу тебя! — я не могу больше держаться, мне отчаянно хочется упасть и просто спокойно полежать, успокоить дыхание и тело, но этот ублюдок ведь не отстанет. — О чём просишь? Хочешь, чтобы я быстрее кончил? Может, хочешь, чтобы я кончил в тебя? М? — Боже, да! Кончи в меня, пожалуйста! Кончи в меня, я хочу почувствовать это, хочу почувствовать твою горячую сперму внутри! Пересиливаю себя и приподнимаюсь, заводя руку штопаному за голову. С трудом изворачиваюсь и впиваюсь в губы. Он берёт меня за подбородок, и сильно сжимает его, толкаясь языком глубже в мой рот, делает ещё несколько рваных движений, а затем содрогается, громко стонет в поцелуй, и кончая, больно кусает меня за нижнюю губу. Сделав ещё пару движений, штопаный выходит из меня и падает плашмя на кровать, часто и шумно дыша. Я смотрю на него несколько мгновений и падаю рядом. — Знаешь, — внезапно произносит он. — это было очень классно — поворачивает голову ко мне и улыбается. Я молчу, глядя в потолок, совершенно не зная, что должен ответить и должен ли вообще что-то отвечать. — Чего молчишь? Тебе не понравилось? Снова ничего не отвечаю, медленно поднимаюсь, встаю с кровати и начинаю собирать свои вещи. Я не знаю, что сказать ему. Я уже оделся и собрался выйти из комнаты, но он снова окликнул меня: — А как же моё убийство? Ты передумал? — слышу в его голосе издевательские нотки. — Нет, не передумал — отвечаю спокойно, не поворачиваясь, потому что осознаю, что если ещё раз посмотрю на ублюдка, то уйти не смогу. — Ты действительно хотел проверить мои шрамы? Или это была отмазка, как я и предположил? — Хотел. — Ну, ты мог бы просто спросить. — Не мог. — Почему? Или ты всё же хотел заняться со мной сексом? — снова слышу издёвку и точно могу сказать, что ухмыляется, тварь. Ничего не отвечаю, а просто открываю дверь и выхожу из комнаты. И уже собираясь сделать шаг к ступенькам слышу блядский удовлетворённый смешок: — Жду тебя завтра, босс. Спускаюсь на первый этаж и вижу Курогири, который стоит прислонившись к дверному проёму, скрестив руки на груди. Останавливаюсь, смотрю на него пару секунд, а потом прохожу мимо и подойдя к своей кровати, тяжёлым грузом падаю на неё. — Шигараки Томура… — Заткнись, прошу тебя! — Вы не сдержали своего обещания, юноша. — Ну и что ты мне сделаешь? Запрёшь на замок и посадишь под домашний арест? — не сдерживаюсь и издаю смешок. — Я не ваш отец, Шигараки Томура, чтобы запрещать вам что-то и держать взаперти за непослушание. Я просто беспокоюсь о вас и о том, как ваши необдуманные действия могут отразиться на нашем деле. — Боже, блять, не смеши меня, Курогири! Как то, что я трахаюсь со штопаным ублюдком может отразиться на нашем деле? — Если мне не изменяет память, то это были ваши слова. Вы сами говорили, что это ничем хорошим не кончится и будет мешать сосредоточиться на нашей миссии. — Говорил. — Но вы всё равно вернётесь к нему? Думаю буквально несколько секунд, но на самом деле понимаю, что думать здесь нечего. Не успеваю озвучить свой ответ, как Курогири разворачивается и удаляется из комнаты. Закрываю глаза и тяжело выдыхаю: — Да, вернусь.