I've got you under my skin.
И Брюс был потерян в происходящем. Неоновые ленты, которые он ранее не заметил, зажглись кислотно-зеленым цветом, бесконечно отражаясь в зеркалах и на мгновение ослепляя его. Как только глаза привыкли к свету, он увидел Джокера, плавно двигающегося под… музыку? Брюс растерянно оглядывался по сторонам, пытаясь понять, откуда играет мелодия, пока не осознал, что звучала она в его голове.I've got you deep in the heart of me.
Джокер пел и танцевал, не отрывая от него хищного взгляда, и с каждым его движением цвет огней менялся. Зрелище было красивым, и Брюс сам не заметил, как, завороженный манящей атмосферой, начал идти к монстру.So deep in my heart that you're really a part of me.
Его голос, словно гипноз, проникал в разум жертвы, очищая все беспокойные мысли и оседая где-то на дне подсознания. Брюс приближался к Джокеру все ближе и ближе, пока между ними не осталось чуть меньше метра, и посмотрел в бездну чужих — горящих зеленым огнем — глаз.I've got you under my skin.
Джокер оскалился. Цвет огней окрасился алым. — Прости, милый, но то, что произошло дальше, останется лишь между нами, — внезапно раздался знакомый голос, закрывая воспоминания о том злосчастном дне. Когда Брюс открыл глаза, Селина и Плющ поняли, что это был уже не он. — Знаете, вообще-то неприлично вмешиваться в чужие дела, — широко оскалился Джокер, контролируя тело ребенка, и дергано повел плечом, очевидно примеряясь к новой оболочке. — И, если честно, это уже начинает надоедать. Сначала Плющ и Харви, теперь и вся моя дорогая публика ушла, не дождавшись конца представления. Я остался совсем один! — наигранно расстроился он, но, бросив взгляд за их спины, с ухмылкой добавил. — Ну, за одним исключением… Селина успела отскочить в сторону как раз вовремя: еще бы чуть-чуть — и бита Харли попала бы по ней. Джокер воспользовался неразберихой и сбежал. Селина хотела последовать за ним, но Квинн не давала ей никакой возможности сделать это и продолжала наступать, загоняя в угол, пока не вмешалась Айви. Растения незаметно для девушки оплели ее ноги и резко вздернули вверх, из-за чего Харли, выронив биту, повисла над полом вниз головой. — Какого черта? — недовольно закричала она и попыталась вырваться. — Беги за ним! — крикнула Плющ и окинула Харли многозначительным взглядом. — А я тут разберусь. Селина благодарно кивнула ей и выбежала из комнаты, тут же словно погружаясь в совершенно другой мир. В поместье царили тишина и мрак — классические спутники любой нечисти, поэтому Кайл была не так удивлена тем, что Джокер использует их, чтобы получить преимущество над ней. Однако атмосфера была гнетущей и зловещей даже для нее, учитывая ее многолетний паранормальный опыт. Казалось, что за каждым поворотом, в каждом закоулке таилась опасность в виде древнего демона, заключенного в тело ребенка, — и Селина не хотела знать, на что он способен. Кайл глубоко вздохнула, прислушиваясь к себе, и пошла вперед, ориентируясь благодаря своей интуиции. Она могла ощущать чужое присутствие, но лишь в случае, если объект находился рядом с ней, поэтому все, что она могла в данной ситуации, — идти на еле ощутимый оставшийся от демона след и надеяться, что он не приведет ее в западню. В конце концов след оборвался. Кайл обнаружила себя перед гостиной, где единственным источником света был огонь в камине. Плотно занавешенные окна не позволяли тусклому сиянию луны попасть в комнату; мебель отбрасывала тени, что будто темными сгустками осели на полу и стенах. Уставшей Селине казалось, что она находится в особняке не менее недели, хотя прошел всего один злополучный день. А для семьи Уэйнов этот кошмар длится, наверное, целую вечность. Эта мысль заставляет ее собраться и сделать решительный шаг внутрь темной гостиной. Джокер явно был где-то рядом и ждал подходящей возможности, чтобы напасть, но Селина не позволяла страху поглотить ее. Даже демона возможно перехитрить, и она собиралась сделать это, не побрезговав любыми средствами. Кайл медленно передвигалась по помещению, осматривая каждый темный угол на наличие каких-либо следов демона, и в сводящей с ума тишине ждала хоть какого-то шороха. Атмосфера нещадно давила на нее, и женщина с нервным раздражением желала, чтобы Джокер наконец прекратил играть в прятки, но ничего не происходило. И когда эта пытка стала для нее совершенно невыносимой, заставляя медленно попятиться обратно к выходу, вдруг ощутила за спиной чье-то присутствие и резко обернулась, готовясь ко всему, но увидела лишь дворецкого семьи Уэйнов, что с обеспокоенным видом смотрел на нее. — Альфред? — облегченно выдохнула она. — Ты напугал меня. — Мисс Кайл… — Я же просила звать меня Селиной, — с нервной усмешкой напомнила она, но тут же покачала головой, пытаясь прийти в себя. Сейчас дружеские перепалки явно были не к месту. Видимо, страх подействовал на нее слишком сильно, раз она даже не сразу почувствовала Альфреда в метре от себя. — Мои извинения, — измученно вздохнул Альфред. — Я просто не понимаю, что происходит. Свет внезапно отключился во всем поместье, и я искал остальных, чтобы узнать, в порядке ли все. Только сейчас Селина обратила внимание на старинный канделябр со свечами в его руках и мысленно озадачилась: «В какой эпохе они живут? Обычный фонарь явно справился бы лучше». — Все очень плохо, Альфред, — уже вслух сказала она, пытаясь не думать о том, что было бы с дворецким, наткнись он на Джокера, а не на Селину. — Джокер вселился в Брюса и теперь прячется где-то в особняке. Все, кто здесь находятся, в опасности. Где Уэйны? — Вовремя я распустил всех слуг, — покачал головой Альфред. — Уэйны были сильно измучены происходящим, поэтому я дал им снотворное. Боюсь, они проспят до утра. — Так даже лучше. Меньше шансов, что они пострадают. Они оба подумали о том, что никто не помешает демону перерезать супругам глотки во сне, если ему заблагорассудится, но благоразумно промолчали и сосредоточились на том, что им делать дальше. — Нужно немедленно найти Джокера, — взволнованно сказала Селина. — Я ощущала его след в гостиной, но в итоге ничего в ней не нашла. Похоже, он умеет скрывать свое присутствие и специально заводит меня в тупики. А значит, он может находиться где уг… — Вообще-то, — после некоторых размышлений подал голос Альфред, — я знаю, где он может быть. Когда Альфред привел ее к нужному месту, Кайл сначала не поняла, что именно она видит. В темноте были видны лишь каменная кладка и буйная растительность, что проросла сквозь плиты, — очевидно, здесь давно никого не было. — Узнаете? — спросил дворецкий и подошел ближе, давая Селине рассмотреть постройку при свете канделябра. Это был старый колодец, о котором рассказывали Уэйны, когда Селина впервые знакомилась с историей Брюса и его семьи. Кажется, тогда Брюс только чудом не пострадал от падения, заимел фобию в виде летучих мышей и впредь держался от этого места подальше — понятно, почему здесь все так заросло. Раньше колодец был заколочен, но сейчас… Кайл нахмурилась, переступила через сломанные доски и взглянула внутрь, пытаясь в кромешной тьме увидеть хоть что-то. — Брюс? — позвала она, не особо рассчитывая на ответ, но неожиданно получила его. — Селина?.. — Брюс! — облегченно выдохнула Селина. — Слава богу. Подожди немного, мы с Альфредом скоро вытащим тебя! Она только подумала о том, что страшное осталось позади, как из глубин колодца донеслось отчаянное: «Не верьте ему!». — Кому? — растерялась Кайл и оцепенела, сраженная догадкой. — Мне, — ухмыльнулся за ее спиной Альфред, и в следующую секунду Селина почувствовала удар по затылку, а после — бесконечное падение в бездну. Очнулась она в кромешной тьме и тут же грязно выругалась, в полной мере ощутив последствия от падения (или приземления) на землю — боль, казалось, хозяйствовала по всему ее телу. Ее попытки подняться с холодной земли были пресечены чьими-то руками, что не давали сдвинуться с места, и Селина обязательно бы закричала от ужаса, если бы не услышала голос Брюса: — Лежите, вам нельзя двигаться! Кайл послушно затихла, осознавая их положение. Ее голова покоилась на коленях Брюса, а сами они были заперты на дне колодца без света, еды, воды и тепла. Никто, кроме Джокера, не знал, где они находятся. Никто бы и не смог им помочь: родители Брюса спали непробудным сном, Альфред был под контролем Джокера, слуг распустили, как и остальную нечисть, Айви разбиралась с Харли, а Харви скорее добил бы, чем помог. «Черт!» — простонала Селина. Это был тупик. Джокер перехитрил ее. Зная, что Селина будет искать Брюса, он устранил всех, кто мог помешать ему, — слуг, родителей Брюса, самого Брюса — и занял тело Альфреда, чтобы втереться к ней в доверие и привести в западню. Учитывая, что они с Альфредом плохо знали друг друга и подмену заметить трудно, план сработал идеально. «Я же просила звать меня Селиной», — вспомнила женщина свои слова и скривилась от головной боли. Сейчас все стало предельно ясным: и внезапная встреча с дворецким в том месте, где оборвался след Джокера, и оговорка насчет имени, и старинный канделябр вместо нормального фонарика — все могло натолкнуть ее на мысли о том, что Альфред был не тем, за кого себя выдавал, но не натолкнуло. Возможно, только Уэйны и заметили бы подмену, поэтому Джокер… Селина резко побледнела. Снотворное могло вполне оказаться мышьяком, и тогда старших Уэйнов, возможно, уже нет в живых. Она подняла взгляд наверх, где предположительно было лицо Брюса, и решила молчать о своих подозрениях. Не было смысла беспокоиться о других, когда они сами были в ловушке. — Вам уже лучше? — взволнованно спросил Брюс. — Терпимо, — вздохнула Селина. — Ты сам как? Брюс замолчал на некоторое время, а после дрожащим голосом признался: — Одному в темноте было… страшно. Кайл вздрогнула и, нащупав в темноте руку ребенка, успокаивающе сжала его ладонь в своей. — Спасибо, — прошептал Брюс. — Я видел все, что делал Джокер, но никак не мог ему помешать. Не мог предупредить вас. — Ты можешь видеть то, что видит он? — удивленно спросила Селина. — Да, я будто… смотрю фильм от первого лица. Как в тех воспоминаниях. Женщина вспомнила и еле слышно вздохнула: — Мы были близки к разгадке, иначе бы Джокер не пекся так об этих воспоминаниях. В том день случилось нечто, что он скрыл от нас. Если бы этот чертов клоун не вмешался… Она почувствовала, как Брюс резко замер и вдруг начал бормотать что-то неразборчивое: — Особенным… — Что? — Он назвал меня особенным. Когда он вмешался, я будто провалился в какую-то воронку из воспоминаний и, похоже, увидел его воспоминания. Всего пару секунд, не больше. — Что именно ты видел? — осевшим голосом сказала она, понимая, что наткнулась на возможную зацепку. — Как он ухмыльнулся, глядя убегающему мне вслед, и сказал, что я особенный мальчик. Селина замолчала, переосмысливая услышанное и чувствуя, как кусочки пазла наконец встают на место. — Так и есть, Брюс, — медленно прошептала она, будто не до конца веря в то, что собирается сказать. — Ты особенный, потому что можешь сопротивляться ему. Ты ведь убежал тогда, верно? Я думала, что он сам отпустил тебя, чтобы поиграться подольше и завладеть твоей душой, но похоже, что ты… — Хей! Есть кто? — внезапный окрик прервал их разговор, заставляя вздрогнуть и поднять головы вверх, откуда раздавался голос — и Селина мгновенно узнала, кому он принадлежал. — Айви? — крикнула она в ответ. — Айви, мы здесь! Селина и Брюс синхронно замерли, вглядываясь в темноту и ожидая ответа, но его не последовало. «Коллективная галлюцинация?» — разочаровалась Селина, думая лечь обратно на колени Брюса, но тот вдруг вскрикнул и начал странно извиваться, будто пытаясь отбиться от чего-то... или кого-то. Не успела женщина предпринять хоть что-либо, как что-то холодное коснулось ее ног, а после быстро обвилось вокруг всех ее конечностей и потащило куда-то вверх. С криком они оказались на поверхности, где их ждала Айви, и тогда Кайл поняла, что их держат не какие-то монстры, а всего лишь ожившие растения, находящиеся под ее контролем. Ступив на землю, первым делом Селина кинулась на Айви с крепкими объятьями и просьбой: — Никогда не делай так больше! — Что именно? Спасать вас? — саркастически хмыкнула Плющ, тем не менее успокаивающе прижимаясь к ней в ответ. — Рада, что вы в порядке. — Взаимно, — отозвался Брюс, одновременно с любопытством и опаской наблюдая за растениями, что, извиваясь, медленно скрывались под землю. — Не знал, что вы так умеете. — Я же нечисть, Брюс, — хищно улыбнулась Ядовитый Плющ. — А нечисть на многое способна. — Не пугай мне ребенка, — нарочито суровым тоном сказала Селина и внезапно настороженно уставилась в заросли. — И лучше объясни, что она тут делает. Прятавшаяся в тени Харли Квинн вышла к ним и кокетливо улыбнулась, но ни Селину, что чуть не пострадала от ее биты, ни Брюса, что в принципе не доверял незнакомым людям, это не проняло, и она обиженно фыркнула, в защитном жесте скрестив руки на груди. — Не волнуйся, теперь она с нами, — ухмыльнулась Айви. — Я вразумила ее. — Неужели? — не поверила Кайл, принципиально не отводя взгляда от Квинн. — Именно, кошатница, — передразнила ее Харли. — Я ушла от Джокера. — И с чего бы нам верить тебе? Твое внезапное просветление рассудка выглядит чрезвычайно подозрительно. — Кончай этот цирк, Селина, — с усмешкой вмешалась Плющ. — Я же вижу, что ты просто забавляешься. — Каюсь, прости, — лукаво улыбнулась ей Кайл, после чего кинула угрожающий взгляд на Харли. — Но все-таки… Надеюсь, ты не будешь делать глупостей. — Погодите, — подал голос Брюс, наблюдающий за ними со стороны. — Разве от Джокера возможно уйти? — Самостоятельно — нет, — хмыкнув, ответила Харли и перевела странный взгляд на Айви, — но вот с чужой помощью… — Подобное редко происходит, — пояснила ребенку Селина. — Мало кто захочет связываться потом с оскорбленной нечистью, у которой ты забрал его персональную игрушку. Если только откровенные самоубийцы. Все дружно уставились на Плющ, что, приняв отстраненный вид, всячески не замечала их взглядов. Неожиданно именно Харли проявила чудеса благоразумия, напомнив: — Не хочу прерывать вас, но прямо сейчас, пока мы тут болтаем, в особняке пудинг готовит нам грандиозный сюрприз, который, боюсь, не все смогут пережить. Ее слова мигом разрушили непринужденную атмосферу, заставив помрачнеть всех присутствующих. Селина с серьезным видом переглянулась с Айви и Брюсом и высказала их общую мысль: — Тогда мы обязательно должны прийти. Когда они настороженно вошли внутрь, особняк ожидаемо встретил их замогильной тишиной и наполнившей помещение мглой, не позволяющей оценить обстановку. Потому они оказались застигнуты врасплох неожиданной вспышкой света, осветившей помещение, — это разом зажглось множество свечей, что были обставлены на длинном столе, в самом центре которого неподвижно замерла фигура в классическом черном фраке и канделябром в руках. Широко улыбающийся Альфред выглядел неестественно и оттого пугающе, но больше всего внимания привлек не он, а другие фигуры, что заняли места за столом по правую и левую сторону от него… — Мама? Папа? — Брюс побледнел, с неверием осматривая родителей: головы их повисли в бессознательном положении, а сами они были накрепко привязаны к стульям и вообще не шевелились. Понять, живы они или нет, с такого расстояния было невозможно. Брюс попытался подойти ближе, но Селина предупреждающе выставила руку, преграждая ему дорогу. Мальчик прочел в ее глазах твердое «Соберись» и послушно застыл каменным изваянием, изо всех сил игнорируя беспокойство за родителей. Сейчас, когда от каждого шага зависел исход этой игры, на кону которой — их жизни, не время было поддаваться эмоциям. — А вот и наши гости! — обрадованно воскликнул Джокер и, кинув странный взгляд на Брюса, оскалился еще шире. Он вдруг с громким звуком поставил канделябр на стол, заставив всех вздрогнуть от неожиданности, и сдвинулся с места; его рука — под настороженным взглядом Брюса — плавно скользнула на спинку стула, где сидела Марта. Демов не отрывал от ребенка взгляда и, явно забавляясь, использовал его страх за мать, чтобы добиться от него всплеска эмоций. Это понимала и Селина, потому чуть загородила мальчика собой, не давая ему натворить глупостей. — Мы вас заждались! «Гости» упрямо хранили молчание, и Джокер, за компанию помолчав с ними несколько секунд, но так и не получив никакого ответа, как ни в чем не бывало продолжил: — Вы наверняка гадаете, живы ли они, — никому не требовалось уточнения, о ком он говорил. Джокер взял со стола нож и встал за спиной Томаса Уэйна, показательно не обращая внимания на то, как все присутствующие напряглись от этой явной угрозы. — Могу заверить вас в том, что наши дорогие Уэйны абсолютно здоровы, просто находятся в отключке. Однако… — с ухмылкой он прижал лезвие к шее мужчины и легонько надавил на кожу, с извращенным любопытством наблюдая за появившейся каплей крови, что медленно скатывалась вниз, скрываясь где-то под одеждой, — …это легко можно будет исправить, если вы понимаете, о чем я. — Не тронь их! — наконец не выдержал Брюс, и демон громко засмеялся, оставляя его родителей в покое — ненадолго. — Чего ты хочешь? — вмешалась Селина, полностью загораживая ребенка собой. Джокер вновь встал во главе стола и с нарочито невинным видом развел руки в стороны: — О, ничего особенного. Просто обычного ужина в кругу семьи. И, как видите... — он оскалился в довольной ухмылке, —...я подготовил места для всех вас. Глаза Селина расширились, когда она поняла, что стол был засервирован еще на четверых персон: — Откуда ты... — Один арлекин нашептал, — глядя куда-то им за спину, насмешливо произнес Джокер, вынуждая их резко обернуться и увидеть Харли, которая, будто дожидаясь идеального момента (что, скорее всего, так и было), играючи помахала им рукой из-за угла, а после выкатила коляску с привязанной на ней Айви к столу. — О, ну конечно, — недовольно прокомментировала Селина и усмехнулась, когда Айви на ее взгляд, в котором ясно читалось «а я говорила», смогла лишь закатить глаза, потому что рот ее был чем-то заткнут. — Чего и стоило ожидать от приспешницы Джокера. — А вы и правда думали, что я могу бросить своего пудинга? Глупышки, — фальшиво сочувствующим тоном протянула Харли, вставая рядом с Джокером, который с ухмылкой обвел присутствующих взглядом. — Итак, наконец все в сборе! Прошу к столу. Им пришлось подчиниться и занять свои места: Брюс и Селина напротив Айви и Харли, которой тоже пришлось участвовать в спектакле. Лишь Джокер остался стоять на месте во главе стола, видимо, намереваясь до конца отыгрывать роль дворецкого. Он поочередно сканировал всех собравшихся взглядом, пока не остановились на сжавшемся от такого пристального внимания Брюсе. — Ну нет, дорогой, ты рушишь всю композицию, — показательно нахмурившись, вынес вердикт он и плавно направился к противоположному концу стола, где, прищурившись, осмотрел место со всех ракурсов и вдруг начал громко, надрывно смеяться. Селина, Брюс и Айви недоуменно переглянулись и посмотрели на Харли, та только пожала плечами. В конце концов демон резко успокоился и ухмыльнулся ребенку: — Твое место здесь, Брюси. Во главе пустынной части стола, где никого не было, напротив Джокера, держащего всех, кто был дорог ему, в заложниках. Как символично. Видимо, этот символизм и позабавил Джокера. Брюс неуверенно оглянулся на Селину, которая могла лишь кивнуть ему в молчаливом обещании, что будет рядом. — Ну же, не заставляй меня ждать, — скучающе протянул Джокер, наблюдая за тем, как ребенок опасливо приближается к нему. Словно дурачась, он выдвинул для него стул, помогая устроиться на сидении, и резко опустил руки на чужие плечи, заставляя Брюса вздрогнуть, а Селину — опасливо прищуриться. — Ух, какое напряжение. Расслабьтесь. Сам он вернулся к другому конца стола, встав аккурат между находящимися без сознания Уэйнами, посмотрел на Брюса и благовейно выдохнул: — Идеально... — И что дальше? — подала голос Селина, когда взгляд демона завис в пространстве, а сам он застыл на месте без каких-либо движений, словно его поставили на стоп-кадр. — О чем это мы? — отмер он. — Ах, да. Семейный ужин. Он щелкнул пальцами, погружая зал во тьму. — Надеюсь, вы достаточно проголодались, — услышали они его предвкушающий голос, прежде чем свечи зажглись снова. Перед ними оказались закрытые крышками блюда. — Bon appetit. Селина, Брюс и Харли одновременно открыли свои и чуть не захлебнулись от наполнившего воздух смрада. Харли отодвинулась, не ожидая подобного, Селина прикрыла нос рукой, а Брюс с трудом поборол приступ рвоты. Лишь привязанная Айви с недоумением наблюдала за происходящим. Внутри находилось сырое, покрытое гнилью мясо, в котором копошились личинки. — Ну как вам? — наслаждаясь их реакцией, спросил Джокер. — Фирменный рецепт. — Какой ты у меня хозяйственный, — подыгрывая ему, защебетала Квинн. — Но откуда это, пудинг? — Ну... Скажем так, слуг я отпустил, но не всех на своих двоих, — ухмыльнулся демон и захохотал, довольный своей шуткой. Селина и Брюс побледнели, уставившись в тарелки. От мысли о том, что это было настоящее человеческое мясо, замутило. — Что-то я не вижу энтузиазма на ваших лицах, — с озадаченным видом Джокер открыл крышку одного из блюд Марты Уэйн. — Признаю, нечасто появлялся в мире живых, но мясо всегда будет классикой, правда? С этими словами он взял одну из бойких личинок, задумчиво рассматривая его некоторое мгновение, а после съел, жмурясь от удовольствия. Вид Альфреда поедающего личинок, словно конфеты, стал последней каплей для Брюса, и его вывернуло. Джокер по-доброму рассмеялся над ним, будто Брюс был непослушным ребенком, отказывающимся есть овсянку. — Не волнуйся, Брюси. Выглядит довольно специфически, да и пахнет ужасно, но... Ты привыкнешь. Верно, Харли? Квинн кокетливо улыбнулась ему и, словно подавая ребенку пример, засунула несколько личинок в рот. Было слышно, как они хрустят под ее зубами. Брюс не хотел привыкать. Он хотел жить той же беззаботной жизнью, что была у него раньше: проводить время с родителями, не боясь за их жизни; слушать строгие, но справедливые нотации Альфреда, не видя на его лице безумного оскала; гулять по поместью, не избегая темных углов и коридоров; общаться с другими детьми, не видя перед собой садистские фантазии демона, который мучительно убивал их всех его же руками. Не просыпаться в ночи от зловещего шепота, который обещал ему все муки ада за любой его неверный шаг. Он никогда не хотел встречать Джокера. Но Джокер появился в его жизни, захватив тело Альфреда и жизни его родителей, и теперь кормил его человеческим мясом, чтобы приготовить его к загробной жизни, и Брюс никогда не чувствовал столько страха, отвращения и отчаяния, как сейчас. — Харли-Харли, — добродушно покачал головой Джокер, — где твои манеры? Позаботься о своей подружке. Помедлив мгновение, Харли перевала взгляд на Айви, послушно развязала ей рот и поставила перед ней тарелку. — Слышал, ты ненавидишь мужскую половину человечества, так что специально для тебя я приготовил особенное блюдо. — Ты ошибся, клоун, — процедила Ядовитый Плющ, с ненавистью уставившись на него. — Я не ем мясо, тем более мужское. Меня от него воротит. — О, я знаю, — едко оскалился демон, подходя ближе, и наклонился к лицу Айви, что со злостью встретила его взгляд. — Ведь еще я слышал, что все поглощенное тобой напрямую влияет на твой организм, поэтому ты вегетарианка и человеческое мясо тебе противопоказано. Это может серьезно тебя ослабить. От кресла, ручки которого сжимала Айви, послышался надрывный треск. — Ты действительно думала, что можешь просто забрать то, что принадлежит мне, и никак не пострадать при этом? — снисходительно ухмыльнулся демон. — Похоже, ты не выучила урок с того раза. Ядовитый Плющ оскалилась в ответ, глаза ее горели гневом, который она и не пыталась скрыть. — Она не твоя, клоун, и не будет твоей. Джокер издевательски рассмеялся, сгибаясь пополам, словно в жизни не слышал ничего смешнее. — Ох, Памела, дорогуша, обожаю твое чувство юмора, — смахнув с ресниц слезу, простонал он. — Харли, займись этим. Квинн замерла, медленно осознавая свое положение, и растерянно позвала: — Пудинг? — Ну же, Харли, накорми свою подругу. Не заставляй ее ждать. Харли перевела взгляд на Плющ, которая хоть и была взбешена, но не могла самостоятельно освободить себя от пут — силы ее были ограничены в мире людей, а находившиеся на улице растения не могли пробиться сквозь преграды в виде стен и асфальта. Впервые она видела Айви такой беспомощной. Харли взяла ложку, подцепляя кусок мяса; с него стекала кровь, и ее взгляд невольно поплыл, концентрируясь на этих каплях. Кап. Кап. — Харли, — с нажимал повторил Джокер, которому надоело ждать. Квинн вздрогнула и, последний раз взглянув в глаза Айви, в которых читалась лишь грустная нежность по отношению к ней, поднесла ложку к ее рту. Плющ слабо улыбнулась ей. Харли вздохнула и резко метнула ложку в сторону Джокера. — Ты промазала, — скучающе уклонился тот от снаряда. — Нет, в самый раз, — усмехнулась Квинн. Стекло за его стеной поползло трещинами и разбилось, впуская извивающиеся растения, что мгновенно заполнили помещение. Харли кинулась освобождать Айви от пут, Брюс и Селина вскочили со своих мест и подбежали к ним... — Стоять! — прорычал демон, глаза которого загорелись опасным, зеленым огнем. — Кажется, вы забыли о тех, чья жизнь находится в моих... Он посмотрел на то место, где должны были сидеть Уэйны, но нашел лишь два кокона из лиан. — В чем дело, клоун? — зло выплюнула Ядовитый Плющ, поднимаясь с кресла. — Потерял преимущество? Джокер осмотрел их воинственную компанию и рассмеялся, складываясь пополам. — Ох, кажется, вы загнали меня в угол. Вот только... — он медленно выпрямился, позволяя увидеть собственный нож, что он поднес к своему горлу, и мерзко ухмыльнулся. — Главный мой заложник — это я сам. Или точнее тело старикашки, что я сейчас занимаю. — Альфред! — выкрикнул Брюс, поддаваясь вперед, но Селина сжала его за плечи, вынуждая остаться на месте. — Селина, Альфред!.. Он!.. — Я знаю. Джокер, нарочито равнодушно наблюдающий за этой сценой, хмыкнул: — Вам лучше оставаться на своих местах, иначе... ну, моя рука может дрогнуть. Они напряженно замерли. — Селина, — медленно произнесла Айви, и та поняла, что она хочет предложить. Безвыходная ситуация, в которой без потерь было никак не обойтись. Возможно, даже сам Альфред думал так же и был готов пожертвовать собой ради них, ради Брюса. После смерти занимаемой им оболочки Джокер ослаб бы достаточно, чтобы Селина смогла изгнать его и обеспечить безопасность мальчика до конца его дней. Это был бы относительно счастливый конец. Кайл выпустила ребенка из рук и выступила вперед: — Отпусти его. Возьми меня. — Что ты... — пораженно выдохнула Айви. — Не хочу тебя обижать, кошка, но это явное безумие даже для меня, — вторила ей Харли. Джокер заинтересованно склонил голову набок. — Займи мое тело. — О, старое доброе жертвоприношение, — развеселился Джокер, бросая на нее расчетливый взгляд. — И зачем мне сдалось твое тело? — Ну, во-первых, я моложе, — невозмутимо отозвалась Селина, на что демон лишь закатил глаза. — А во-вторых, я буду явно посильнее обычного человека. Вряд ли у тебя осталось много сил после того, как ты лишился своей свиты и подпитки в виде прислуги, да и вселение в Альфреда наверняка далось тебе нелегко. Все-таки ты с самого начала был нацелен не на него, а на Брюса. С каждым ее словом взгляд Джокера тяжелел, а ухмылка самой Селины росла. — Тебе срочно нужна новая подпитка, если не хочешь, чтобы тебя выкинуло из этого мира. Судя по застывшей улыбкой демона, она была права. — Что ж, хоть женщины явно не по моей части... — ответил тот, и теперь уже пришел черед Селины закатывать глаза. — Я согласен. Не выдержав, Плющ за плечи развернула подругу к себе и буквально прорычала в чужое лицо: — Селина, ты очень глупа, если думаешь, что я позволю тебе так безрассудно... — Доверься мне, — просто сказала Селина, посмотрев ей в глаза. Айви некоторое время вглядывалась в ее лицо, будто ища на нем что-то, что объяснило бы мотивы ее поступка, и наконец тяжело кивнула. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – только и сказала она, отступая обратно к Харли. — Селина? — подал голос молчавший доселе Брюс, который уже не понимал, что происходит, и был готов в любом момент свалиться от морального истощения. Женщина взглянула на его измученное лицо и, мягко улыбнувшись, присела перед ним на колени. — Ты молодец, Брюс. — Но я же ничем не помог, — с бессильной злобой к себе выдохнул он, на что Кайл с нежной усмешкой взъерошила его волосы. — Ты сделал достаточно для своего возраста, Брюс. В конце концов ты продержался в этом кошмаре так долго и смог сохранить свою душу... — она сжала его плечи, серьезно глядя ему в глаза. — Поверь, это многого стоит. Остальное оставь мне. Брюс с печальным видом спросил: — Это ведь не прощание? Селина улыбнулась, но не ответила. — Вы там долго? — раздраженно проворчал Джокер, дергая плечом. Кайл молча повернулась к нему и с насмешливым видом расставила руки в стороны. — Славно, — хмыкнул Джокер, прежде чем глаза его закатились, а тело начало безвольно падать на пол. В последний момент он попытался все-таки вскрыть горло дворецкого, но и Харли, и Айви ожидали этого, поэтому скрутили его раньше, чем он успел бы это сделать. Селина покачнулась на месте, ее глаза закрылись, а в следующее мгновение, когда они открылись, это была уже не она. — Ох, — протяжно выдохнул Джокер, примеряясь к новому телу. — Итак, на чем мы остановились... Ах, да. И кинулся к упавшему ножу. — Нет! — вскрикнула Харли и накинулась сверху, пытаясь выбить нож из его рук. Она зашипела, когда лезвие полоснуло ей по запястью, но не отпустила. Во время получившейся возни ей удалось за запястья пригвоздить демона к полу, и она победно усмехнулась, но... — А ведь я всегда любил тебя, Харли, и хотел, чтобы Брюс стал нашим ребенком! — Что... — потрясенно выдохнула она, невольно разжимая хватку, чем и воспользовался Джокер, мгновенно скидывая ее с себя. — Как была дурой, так и осталась, — презрительно выдавил он, прежде чем сжать кулак, собирая энергию в руке, и со всей силы откинуть ее в стенку, где она и упала, не в силах больше подняться. От стремительно приближающихся в его сторону растений он даже не стал уклоняться, только поднял бровь с насмешливым вопросом: — Не боишься за тело своей подружки? И Плющ с досадным рыком пришлось направить атаку мимо, чтобы не повредить чужое тело. — А ведь проблема с ослаблением сил действует не только на меня, — ухмыльнулся он, силой телекинеза поднимая стоящий рядом рояль, и направил его на Айви, которая только и успела закрыться растениями, прежде чем ее выкинуло в окно. — Ну все, поиграли — и хватит, — демонстративно оттряхнул руки демон и перевел предвкушающий взгляд на Брюса, что во время всей этой возни даже не додумался убежать. Либо смелый, либо глупый — впрочем, одно другому не мешало. «Да, такой у меня Брюси», — снисходительно подумал демон, вальяжной, победной походкой направляясь прямо к нему. — А вот и наше главное блюдо дня! — с улыбкой воскликнул Джокер, нависая над мальчиком. — Есть слова напоследок? Брюс хоть и вздрогнул, но неожиданно решительно встретил его взгляд: — Если отдам тебе свою душу, ты... отпустишь их всех? — О, созрел наконец? — довольно ухмыльнулся Джокер, сжимая щеки мальчика одной рукой и помотал его головой из стороны в сторону, словно играясь с ребенком. — А ведь создал вокруг себя столько проблем, негодник. Брюс смотрел в лицо Селины, на котором сияла неестественно широкая, безумная улыбка, и не жалел о своем выборе. Он хотел наконец покончить со всеми страданиями и спасти всех, кто пострадал по его вине, и даже если ценой этому будет его собственная душа и перспектива навсегда застрянуть вместе с клоуном в загробном мире... Он был готов заплатить сполна. — Что ж, это было весело, — склоняясь к его смиренно подставленному лицу, пропел Джокер и вдруг застыл. Глаза его расширились, когда он зашипел: — Черт возьми, это совсем не вовремя. Его цель была так, так близко, но он не мог сдвинуться с места, словно его удерживало... его же собственное тело. — Кошатница, — зарычал он, отчаянно сопротивляясь этому давлению; каждое его микродвижение требовало огромных сил, из-за чего он ощущал себя поломанной игрушкой, детали которой безбожно заржавели или прогнили насквозь. Краем глаза он заметил какое-то белое свечение рядом с собой и разглядел девятерых кошек, расположенных в форме круга, в центре которого стоял... Он сам. «Блять», — зло выдохнул демон и понял, что проиграл. — Селина? — неверяще прошептал Брюс, с которого словно согнали морок, и он поспешно отскочил подальше от Джокера, с безопасного расстояния наблюдая за происходящим. Свечение постепенно становилось ярче, ослепляя все вокруг, и Брюсу пришлось прикрыть глаза рукой, потому что он больше не мог выносить этого сияния. — Ну нет, дорогая, — тем временем гневно протянул Джокер, хватаясь за последние крохи собственных сил, которые высасывали эти мелкие твари. «А ведь я никогда не любил кошек, — хмыкнул он, кидая последний жадный взгляд на застывшего поодаль Брюса. Но — забавно — все никак не мог насмотреться. — Видимо, не зря». — Если я отправлюсь в ад, кошка, — медленно сказал он, наконец прорываясь сквозь чужое давление, и выставил одну руку вперед, — ты пойдешь туда вместе со мной. Валявшийся на полу нож дергано поднялся в воздух и завис острием, направленным прямо на него. — Так-то лучше, — в изнеможении прикрывая глаза, слабо засмеялся демон и сжал кулак. Сияние залило все вокруг. Когда Брюс понял, что происходит, было уже поздно. — Брюс! — услышал он спустя время, но никак не отреагировал. Он находился в какой-то прострации, будто его накрыло куполом, сквозь который с трудом проникал любой шум. — Мастер Брюс, — в его поле зрения появилось чье-то усталое лицо, и Брюс некоторое время всматривался в него, заторможенно узнавая в нем Альфреда. — Мастер Брюс, вы можете отпустить. С каким-то равнодушием он оглянулся вокруг и наконец заметил обеспокоенно смотрящих на него родителей, но не почувствовал ничего. Он опустил взгляд вниз, туда, где лежало бездыханное тело Селины, и хотел плакать, но все не мог поверить в произошедшее. — Она... — начал он, но ком встал в горле, блокируя любые слова. — Она, — попытался он снова. — Брюс, — печально прошептала Марта, беря его за руку. Томас молча положил руку ему на плечо. Оба они терпеливо ожидали слов сына. — Она спасла меня, — судорожно выдохнул он и почувствовал слезы на своем лице. Родители обняли его, деля с ним горе утраты. Наблюдающий за ними Альфред не выдержал и закурил, впервые позволяя себе подобное в присутствии Уэйнов. Спустя несколько затяжек он оглянулся на разрушенную гостиную, освещенную солнечными лучами, что пробивались сквозь разбитое окно. Наступил рассвет, но никто не был этому рад. Когда Альфред с суровым видом отчитывал его, говоря о том, что его жажда адреналина совсем вышла из под контроля, Брюс только посмеялся, но теперь — на высоте нескольких сотен футов — было как-то не до смеха. Он висел над огромной пропастью в окружении разнообразных сталактитов, и от падения его удерживало лишь его альпинистское снаряжение, которое, к счастью, было несколько раз проверено и им, и Люциусом, поэтому не подвело бы даже с куда большим весом. Было темно, поэтому, как бы он не всматривался в дно пропасти, не мог увидеть, что там, но воображение рисовало многочисленные каменные образования — заостренные, с молчаливым предупреждением направленные к нему, вверх. Медленно, но верно он двигался к возвышающейся над ним отвесной скале, где его ждала неизвестность. Его давно влекло в эти пещеры, это было сродни помешательству: он облазил пещеру вдоль и поперек, осмотрел каждое ответвление в поисках скрытых проходов — в общем, изучил все, что только мог. Казалось, на этом можно было успокоиться, но чем больше он приходил сюда, тем сильнее росла его уверенность в том, что он упускает из виду что-то важное. И поэтому исправно возвращался сюда каждый месяц под стенания недовольного Альфреда, вежливое недоумение Люциуса и какое-то молчаливое понимание Гордона. Дети же были убеждены, что это был своеобразный способ Брюса отдохнуть от них — впрочем, тот не стремился менять их мнение. Он и сам не мог понять своей уверенности в том, что там есть что-то, что ждет именно его, но чувствовал это всеми фибрами своей души. Наконец он понял, что единственным неизведанным местом осталась лишь эта скала, к которой трудно было добраться из-за находящейся под ней бездонной пропасти. Посмотреть, что на ней, было так же невозможно, так как находилась она высоко. Оставалось только самостоятельно пробираться к ней по стенке пещеры, что он и делал, мысленно проклиная собственное упорство или — как нередко говорил Альфред — ослиное упрямство. А ведь он мог сейчас быть дома. Альфред наверняка приготовил изысканный ужин и теперь искал детей по всему особняку, пытаясь собрать всех в столовой. Дик, Джейсон и Стефани скорее всего дурачились вместе, придумывая новый повод для соревнований, рядом сторожил Дюк, на случай, если они натворят что-то совсем уж глупое. Тим, вероятно, потерял счет времени, сидя за компьютером, пока Дэмиан игрался с питомцами. А Кассандра, как всегда, пряталась, читая книгу в уединении. При мысли о семье Брюс улыбнулся и с новыми силами продолжил лезть вперед. Скала была уже совсем близко, так что он мог ухватиться за ее край. Он подтянулся наверх, пытаясь разглядеть, что же было на ней, и невольно вскрикнул, когда на него налетел суматошно пищащий вихрь. Отшатнувшись, он повалился назад и с размаху врезался в стену, благо, спасительный трос удержал его. Спиной он ударился о торчащие из стены камни и теперь шипел от боли при каждом движении. «Летучие мыши», — выругался он, пытаясь одновременно отмахнуться от них и удержаться на скале. Поодиночке они не представляли серьезной опасности, но вместе стали сущим кошмаром. Они летели прямо на него, оставляя многочисленные царапины и ушибы, и постепенно утягивали его вниз. Их рой все не кончался, будто был бесконечным, и возможно, в любое другое время Брюс справедливо счел бы это неестественным, но сейчас он только и мог, что балансировать на веревке, прикрывая руками лицо, — будучи дезориентированным, оглушенным и абсолютно беспомощным, как когда-то давно в детстве. Он думал, что давно преодолел старую фобию, но сейчас в полной мере ощутил сковавшие его панику и ужас, что приводили все его мысли в хаос. Он предпочел бы никогда не вспоминать те времена. В конце концов, каким бы не было прочным его снаряжение, оно никак не могло выдержать подобного давления, и крюк, на котором он держался, сначала опасно накренился, вызвав у мужчины приступ дичайшего страха, а после выскользнул из камня. С криком и поглотившим его черным вихрем он полетел вниз, успев подумать лишь о том, что домой он, похоже, сегодня не вернется. Никогда не вернется. Когда Брюс открыл глаза и увидел перед собой лишь тьму, то подумал, что умер. Что, впрочем, так и было. Он медленно сел, ожидая сполна ощутить боль от падения, удара о камни или острых когтей летучих мышей, но на удивление не чувствовал ничего. Глаза начали постепенно привыкать к темноте, позволяя ему увидеть, что он находится... в пещере. Но не в той же самой. Эта была намного темнее и больше, с незнакомыми ему закоулками и большим открытым пространством, но почему-то не казалась ему опасной и ощущалась скорее как... дом. Его дом? Брюс замер от этой мысли, не понимая, сошел ли он с ума. Он мог поклясться, что слышал откуда-то звуки водопада, и это объясняло некоторую сырость пещеры, но не давало ему никакой информации о том, где он находится. Краем глаза он заметил какое-то шевеление в углу и, резко обернувшись туда, увидел десятков пар глаз, с каким-то любопытством уставившихся прямо на него. «Снова летучие мыши», — различил их Брюс и удивился собственному спокойствию. Никакого страха или злости к тем, из-за кого он оказался в подобном положении, наоборот, они казались ему старыми друзьями, которые наконец привели его домой. С ним что-то не так. Его моральное состояние можно было скинуть на стресс или длительный шок, но физическое... Как он мог так хорошо видеть без единого источника света? Наконец он осмелился опустить взгляд вниз на собственные руки, и увиденное лишило его речи. Вместо человеческих рук он видел две конечности, обтянутые черной, как смоль, кожей, с длинными, острыми когтями и жестким волосяным покровом, которым, оказалось, было покрыто все тело. Он шевелил каждой частью тела и чувствовал силу, притаившуюся в мышцах, ощущал необычайную легкость, будто прямо сейчас мог взлететь ввысь. Но больше всего его поразили повисшие за спиной крылья, которые гордо расправились, стоило ему подумать о них. Он... Брюс закричал, но вместо ожидаемого крика из него вырвался истошный вой, который эхом разнесся по всей пещере. Он стал огромной летучей мышью. — Отставить панику, — внезапно раздался рядом знакомый голос, и Брюс обернулся к его источнику, не веря собственным глазам. — Селина? — с трудом прокряхтел он, поражаясь даже не тому, как звучит его голос, а тому, что вообще может говорить с такой челюстью. Это и правда была Селина, но ее облик тоже претерпел изменения. Вместо длинного черного платья на ней был черный костюм, который сидел на ней как влитой, словно вторая кожа, — или, возможно, он действительно был ее кожей. Голову, как и часть лица, скрывала маска, имитирующая кошачьи уши, и Брюс подозревал, что под ней действительно могли быть настоящие кошачьи уши. На поясе висел хлыст, который, видимо, выступал заменой кошачьего хвоста, а необычные очки с красными линзами были задвинуты назад — Брюс даже догадывался об их предназначении. Она была другой, но, в отличие от него, выглядела как человек, а не чудовище. Селина терпеливо позволила ему рассмотреть себя и заговорила, сразу поняв, о чем он думает: — Не волнуйся, Брюс, мы все через это проходили. Сначала ты будешь похож на карикатурного монстра из детской страшилки, но потом в тебе будет проявляться все больше человеческого, и в скором времени ты сможешь менять оболочку по своему усмотрению. Она обнадеживающе улыбнулась ему, подходя ближе. Брюс хотел бы ответить на ее улыбку, но не был уверен, что сможет изобразить нужное выражение лица. Очевидно, с новым телом ему предстояло еще много мороки. Он медленно заговорил, досконально выговаривая каждый звук: — Я думал, нечисть будет выглядеть более... устрашающе. — Ну, все мы когда-то были людьми, потому большинству комфортнее в человеческом обличье, — пожала плечами Кайл. — Так легче взаимодействовать с другими и принять новую реальность. Она с интересом посмотрела на его крылья и, молчаливо спросив разрешение, дотронулась до одного из них. Брюс даже не ощутил ее прикосновения, настолько низкой была его чувствительность в новом теле. — Хотя среди нечисти есть и те, кто кто предпочитает отринуть в себе все людское, но их обычно все избегают. С ними, знаешь ли, трудно контактировать, — усмехнулась она, отвлекая Брюса разговором, пока тот пытался свыкнуться с происходящим. Селина прикрыла глаза, концентрируясь на бурлящей энергии в теле Брюса, и временно заблокировала некоторые потоки, чтобы вернуть ему человеческие черты. — Лучше? — спросила она. — Намного, — облегченно выдохнул, осматривая себя. Теперь лицо, руки и ноги вернулись в прежнее состояние, но тело до сих пор покрывало подобие шерсти. Крылья вообще остались без изменений. — Со временем облик придет в норму, — успокоила она, хлопая его по плечу, и вдруг ее глаза потрясенно расширились. — Боже, как же ты вырос. Последний раз, когда они виделись, Брюсу было меньше десяти лет, а теперь перед ней стоял взрослый мужчина, в котором с трудом прослеживался образ того измученного маленького мальчика, готового пожертвовать собой ради защиты других. Глаза его, впрочем, остались прежними — такого же насыщенно голубого оттенка, с кристальной решимостью и жаждой справедливости на дне. — Зато ты ни капли не постарела, — наконец смог улыбнуться ей Брюс, наблюдая за тем, как она выбирает подходящий камень и устраивается на нем. — В смерти есть свои плюсы, — подмигнула ему Селина. — Кстати об этом, — нахмурился Брюс, задавая давно мучавший его вопрос. — Почему я здесь? — Ох, — вздохнула Селина, — Это будет тяжелый разговор. И довольно долгий, — добавила она, видя, что Брюс продолжает стоять на месте, и наглядно похлопала по месту рядом с собой. Брюс усмехнулся, но послушно сел рядом. Они оба подняли взгляд на своды пещеры и ощутили дежавю. — Помнишь, когда мы так же сидели рядом в пещере в полной темноте? — Как такое забыть, — хмыкнул Брюс. Сейчас воспоминания о тех днях поблекли и не казались такими ужасными, но испытать подобное снова он бы ни за что не решился. — Если бы не Айви, мы бы надолго там застряли. Селина мягко улыбнулась при упоминании старой подруги и продолжила: — Тогда ты смог увидеть воспоминания Джокера, что само по себе было странно, и упомянул, что тот посчитал тебя особенным. После этого я задумалась: чем же ты мог так заинтересовать древнего демона, повидавшего многое за свою бесконечно долгую жизнь? Ответ оказался простым, хоть и невероятным. Селина с серьезным видом посмотрела на него. — Видишь ли, Брюс, не все могут стать нечистью после смерти. Такой сомнительной чести удостаиваются лишь люди с особым типом души, и их намного меньше, чем обычных людей. Другая нечисть может опознать их при близком контакте, но встретить особенную душу в нужное время в нужном месте — настоящая редкость. — То есть... — задумчиво протянул Брюс. — Да. Тебе просто было не повезло наткнуться на него. Особенная душа, которой только предстоит стать нечистью, не окрепшая, а потому чувствительная к любым воздействиям и манипуляциям... — Селина зло сощурилась. — Он мог лепить из тебя все, что угодно, а после пожинать плоды в загробном мире. Поэтому ты был для него лакомым кусочком. — Но ты спасла меня, — мягко напомнил Брюс, положив руку ей на плечо. — К сожалению, ненадолго. Те, кому суждено стать нечистью, чаще всего погибают в молодом возрасте от несчастного случая, так что твоя смерть была лишь вопросом времени, — грустно вздохнула Селина, прикрывая глаза. — Теперь ты здесь, и он от тебя не отстанет. Тяжелое молчание повисло между ними, словно затишье перед бурей. — Ты жалеешь об этом? — избегая ее взгляда, наконец спросил Брюс, на что Селина громко фыркнула, думая о том, что во многих вещах Брюс остался тем же неуверенным в себе ребенком. И, как ни странно, это успокаивало. — Не думай, что все это было зря, Брюс. Я выиграла тебе несколько десятков лет жизни, за которые ты стал намного сильнее. Будучи ребенком, ты мог быть лишь мишенью, а теперь хотя бы сможешь дать ему отпор. Неожиданно она с ласковой усмешкой склонила голову набок. — Тем более, я слышала, ты помог многим детям и даже взял опеку над некоторыми из них. Буквально спас их. — Скорее, это они спасли меня, — возразил Брюс. Думая о семье, он чувствовал грусть, но верил, что они справятся без него. В конце концов, именно он вырастил их. — К тому же я шел по стопам одной женщины, у которой, как я слышал, было сорок две кошки. — Ой, не льсти мне, — отмахнулась Селина, но не смогла сдержать улыбки. — А сколько, говоришь, у тебя детей? — Семь. — Боже мой, да ты еще хуже, чем я, — засмеялась Селина, и Брюс присоединился к ней. Однажды сжимая безжизненное тело Селины в руках, Брюс не думал, что сможет когда-нибудь вновь услышать ее смех, но теперь, переродившись огромной летучей мышью, смеялся вместе с ней в одной из пещер загробного мире. Жизнь поистине бывает непредсказуема. — Кстати, все хотел спросить... Зачем тебе эти очки? — Ох, ты как никогда жесток в своем любопытстве, — проворчала женщина, но все же ответила. — Помимо ловкости, острого слуха и когтей, мне досталось и кошачье зрение, из-за которого я не могу различать некоторые цвета. После смерти мой мир стал неожиданно блеклым, и, к сожалению, это не метафора, — с несчастным видом пожаловалась Кайл. Брюс честно пытался сохранить сочувствующее выражение лица, но тон ее голоса был до того драматичным, что из него невольно вырвался смешок. — Хей! — возмутилась Селина. Брюс хотел было сердечно извиниться и продолжить их взаимные подколки, но вдруг услышал какой-то шум вдали — и, судя по замершей фигуре Селины, слышал его не он один. Они синхронно повернулись к одному из туннелей и как только опознали в шуме звуки чьих-то шагов, что эхом разносились по пещере, стали напряженно всматриваться в его глубину. Кто-то стремительно приближался к ним. Из теней выступил чей-то силуэт, и Брюс с замирающим сердцем ждал его приближения, почти наяву слышал надрывный, пропитанный безумием смех, видел перед глазами образ, что не раз посещал его в самых худших кошмарах... Но наваждение спало, когда за одним силуэтом появился второй. — Так вот они где, — раздался издали голос Айви, развеивая их общее напряжение. С ней была Харли, которая начала активно махать им, как только заметила их с расстояния, и они оба выдохнули с облегчением. Брюс даже не заметил, как Селина по привычке пыталась загородить его собой, и теперь прятал улыбку, подмечая ее смущенно-растерянный вид. — Мы вас обыскались, — недовольно надулась Харли, когда они приблизились, но, вопреки показанной обиде, решительно кинулась к ним. — И как вы постоянно меня находите... — тихо пробормотала Кайл, прежде чем ее настигли крепкие объятия Квинн. — Рад вас видеть, — вместо страдающей Селины поприветствовал их Брюс. — Парнишка Уэйнов! — воскликнула Харли, переведя на него взгляд. — Сколько лет, сколько зим! — Меня зовут Брюс, — поднял бровь, напомнил он. — Да-да, бэтси-бой, — отмахнулась Квинн и тоже втянула его в насильственные объятия. — Снова устраиваешь балаган, — прокомментировала подошедшая Айви, с которой Брюс и Селина мимоходом обменялись кивками. — Но мы же столько не виделись! — в свое оправдание напомнила Квинн и в поисках поддержки оглянулась на Брюса. — Целых двадцать шесть лет, — подтвердил тот, и они дружно замолчали, уставившись на него. — Что? — Боже, Айви, он правда считал... — Тише, он же нас слышит... Селина громко кашлянула, прерывая их, и невозмутимо ответила Брюсу: — Ничего, забудь. И вообще... — быстро сменила она тему. — Как вы нас нашли? — Радар на кошек сработал, — скрестив руки на груди, ответила Квинн, всячески намекая, что этого они ей не раскроют. Селина угрожающе сощурилась, но Харли лишь ответила тем же, и за их молчаливым противостоянием с разными эмоциями наблюдали Айви с Брюсом. — С каких пор вы ведете круглосуточное наблюдение за Селиной? — не удержавшись от любопытства, обратился он к Айви. — С тех самых, — с намеком ответила вместо нее Квинн, и атмосфера неуловимо, но мгновенно изменилась. Напоминание о прошлом встревожило старые раны, стирая тот защитный купол, которым они себя окружили, и Брюсу даже на мгновение показалось, что в пещере стало мрачнее. Повисло молчание. Вдруг Айви громко усмехнулась, привлекая их внимание. — «Доверься мне», — передразнила она. — Я справлюсь со всем одна, у меня есть план. — План как поскорее откинуться! Ведь самопожертвование — это так сексуально! — подхватила Харли и, драматично приложив руку ко лбу, упала на руки Айви, которая с легкостью ее поймала. — Просто игнорируй их, — с невозмутимым видом отозвалась Селина, и Брюс с трудом сдержал смех. — Я рад, что о тебе есть кому позаботиться, — сообщил он. И Селина неуверенно улыбнулась ему в ответ, словно не зная, как отреагировать. — Я благодарна, правда. Просто... не привыкла к такому. Брюс не ожидал, что Селина будет чувствовать себя так неловко от проявления заботы о ней, и это наблюдение заставило его задаться вопросом о том, какой же была ее жизнь до встречи с ним. Он взглянул на необычно растерянную Селину, окруженную вниманием и поддержкой подруг, и решил, что не станет спрашивать, — их прошлые жизни остались далеко позади, не стоило больше цепляться за них. Словно в трансе впитывая эту непринужденную атмосферу, он наблюдал за новым спором Харли и Селины, которых с мягкой усмешкой разнимала Айви, и не мог отделаться от ощущения, что это их последние мгновения перед бурей. Наконец он произнес: — Думаю, мне пора. Троица, замолчав, обернулась к нему, и по их лицам он понял, что они только и ждали от него этих слов. — Вовремя, — хмыкнула Плющ. — В честь тебя там устроили целый бал, так что... — Лучше не опаздывать, — закончила за нее Харли и, схватив Айви за руку, потянула ее к туннелю, из которого они пришли. — Мы пока пойдем вперед и займем лучшие места. Селина? — Я догоню вас. — Не задерживайся, — шутливо пригрозила ей Айви, прежде чем Харли потащила ее к выходу. — Будем ждать вас! — крикнула та напоследок, и они обе исчезли в проходе. Брюс и Селина посмотрели друг на друга. — И что меня ждет? — Стандартное пиршество нечисти, на которой многие будет присматриваться к тебе, пытаясь понять, стоит ли иметь с тобой дело. — А им стоит? — поднял бровь Брюс. — Не с твоими моральными принципами, — усмехнулась Селина. — Значит, и после смерти меня ждет много работы, — заключил Брюс под ее довольный смех и закрыл глаза, пытаясь вновь почувствовать ту силу, что напугала его ранее. — Намерен изменить мир нечисти? — веселилась Кайл, наблюдая за его метаморфозой. — Противостоять всем будет сложно. — Я на это рассчитываю, — медленно произнес он, к концу скатившись в рычание. Человеческие черты в нем стерлись, оставляя после себя лишь нечисть в облике опасной летучей мыши. Он расправил крылья и выпустил из себя утробный рык, который неотвратимой тенью разнесся по пещерам, поднимаясь ввысь, позволяя Брюсу будто наяву увидеть все, что его окружает, и даже то, что находится далеко на поверхности. На мгновение он слился с новым для него городом, что словно кривое отражение повторял предыдущий, и смирился с тем, что этот Зеркальный Готэм — место, к которому он теперь принадлежал. — Брюс, — позвала Селина и, когда его глаза, горящие алым, потусторонним огнем, сосредоточились на ней, искренне улыбнулась ему. — Какую битву ты бы не начал, знай: ты не один. Она со смешанными чувствами следила за тем, как нечисть перед ней склонила голову набок в попытке выразить благодарность, а после, прикрываясь от поднявшегося из-за крыльев ветра, видела, как его силуэт сорвался с места, скрываясь в темных сводах пещеры. — Не один, — прошептала в пустоту Селина. Когда Брюс сравнивал Готэм загробного мира с кривым зеркалом, он еще не знал, насколько проницательными окажутся его мысли. Зеркальный Готэм выстраивал себя сам, не подчиняясь законам смертных, и со стороны походил на лоскуты материального мира, бездумно сшитые вместе. Открытые улицы выстраивались в целый лабиринт, из которого не было выхода; проходы, ведущие вниз, по итогу приводили наверх, а некоторые локации словно подстраивались под нужды тварей, что их населяли. Каждой нечисти принадлежал свой клочок этого безумного мира, и Брюсу достался его фамильный особняк, в котором когда-то от болезни скончались его родители, а прямо под ним находилось подобие той самой пещеры, что лишила его жизни, — мужчина не мог не заметить своеобразную иронию и совсем не скрытый символизм. Большая часть нечисти собралась в его особняке, готовясь начать своеобразный пир во время чумы, и, судя по всему, он был там главным блюдом. К несчастью, Брюс не стремился утолять их голод. Банкетный зал был полон странных чудовищ, существования которых не представишь даже в самом худшем кошмаре, и суеты, что сразу стихла, как только он вошел внутрь. На него тут же уставилось множество глаз разных цветов и форм, с разными эмоциям на глубине — и среди них ярко выделялась настороженность к нему. Возможно, на него сразу накинулись бы, чтобы проверить, каков он на вкус, если бы знали, чего от него ожидать. Но они не знали и присматривались к нему, желая проверить на прочность. Брюс остановился, давая рассмотреть себя, и сам незаметно осматривался вокруг. Зал был идентичен тому, в котором семья Уэйнов обычно устраивала светские приемы, и состоял из двух этажей, соединенными одной лестницей. На полу был тот же орнамент, что он запомнил с детства, по бокам стояли выстроившиеся в ряд колонны и различные скульптуры, а на стенах были развешены картины. Если не присматриваться, можно и не заметить изображенные на них мрачные, безжалостные пейзажи или портреты всего поколения его семьи с налитыми кровью глазами, как и выражения лиц некоторых статуй, словно застывших в агонии, — во всем чувствовалась молчаливая угроза. Особняк как снаружи, так и изнутри выглядел холодным и безжизненным и не желал принимать никаких гостей. Мужчина даже не хотел анализировать увиденное, но теперь не сомневался, что особняк был отражением его самого, всей его сути, спрятанной в глубине, вместе со всеми страхами и кошмарами, которые он избегал при жизни и с которыми предстояло столкнуться после смерти. Почувствовав на себе чье-то жадное любопытство, Брюс поднял голову вверх и встретился взглядами с Джокером, который, опираясь на перила, стоял на втором этаже и все это время с возвышения наблюдал за ним. Сверху — рядом с ним — больше никого не было, и это ярко показывало, насколько его недолюбливала или опасалась другая нечисть, но мужчине еще предстояло разобраться в этой иерархии. Демон, поняв, что завладел его вниманием, медленно ухмыльнулся, не отводя своего завораживающего, гипнотического взгляда, и с вызовом поманил его к себе. Брюс сощурился и стремительно направился сквозь расступающуюся перед ним толпу, заприметив среди них лица Айви, Харли и Селины, но видел перед собой лишь силуэт клоуна, что терпеливо дожидался его на месте. Они замерли напротив друг друга, не обращая внимания на затихшую внизу нечисть и их пристальное внимание к ним. Джокер безумно улыбнулся, глаза его горели предвкушающим огнем, которое он и не пытался скрыть. — Счастливое воссоединение... Бэтси? — Бэтмен. — Очень оригинально, — осматривая его новое обличье и не скрывая веселья, протянул Джокер. Брюс хоть и принял человеческую форму, сохранил в себе атрибуты летучей мыши: кожу, подобно броне, покрывал темный, прочный материал, делающий его фигуру еще внушительнее, а лицо скрывала маска с заостренными ушками, похожими на рога. От малейших движений за спиной развивался плащ — более удобный и функциональный, а оттого более предпочтительный, чем тяжелые и массивные крылья. Мужчина готовился к худшему, потому рационально подходил к своему облику, и, судя по расширившейся улыбке, Джокер тоже это заметил. — Видимо, не я один ждал нашей встречи, — Брюс надеялся, что его удовлетворение в голосе ему лишь послышалось. — Как прожил свою безумно скучную и отвратительно серую жизнь без меня? — Будто ты не видел, — хмыкнул Брюс, пытаясь поймать его на лжи. Подробностей он пока не знал, но Селина могла наблюдать за ним, так что это наверняка мог и один одержимый им могущественный демон, не стесненный ни в методах, ни в средствах. Джокер склонил голову набок, будто раздумывая, раскрывать ему карты или нет, но все-таки, не удержавшись, фыркнул: — Детишки. Серьезно? Брюс порадовался тому, что маска скрывала его лицо, потому что с ответом он не нашелся, а глаза смотрящего на него Джокера неуловимо накрывала какая-то пелена, хоть и выражение оставалось прежним. — Знаешь, забавно было наблюдать за этой шумной стайкой, а когда они носились за тобой, как птенчики на привязи… — излюбленная ухмылка сползла с его лица, уступая место чистому бешенству. — Честно, так и хотелось их удавить. Брюс напрягся. — Я долго думал над тем, как именно сделаю это — ну, знаешь, дать тебе очередной урок о бессмысленных привязанностях. Парнишку-акробата я думал заставить пройтись по натянутой в цирке веревке и поджечь концы, чтобы он в конце концов упал и расшибся насмерть, подобно его родителям. Мелкого хулигана познакомил бы со своим ломом и дал медленно умереть от потери крови, может, и взорвал бы еще напоследок. Умника я планировал загнать в безвыходную ситуацию и оставить его там, подыхать от голода или обезвоживания, будучи раздираемым собственной поехавшей психикой. А вот убийственного мальчишку с неплохим потенциалом я бы научил всему, что знаю, — уверен, он стал бы моим отличным приспешником. Остальные не представляют особого интереса, так что лень даже вспоминать о них, хотя, признаюсь, малышка Кассандра смогла задеть что-то в струнах и моей древней, темной души. С каждым его словом Брюс становился мрачнее и постепенно терял человеческий облик, к концу чужой речи он с трудом сдерживал звериное рычание. Джокер закончил, с насмешкой глядя в его горящие алым глаза, которые до краев заполняла ледяная ярость: — И, конечно, все это я сделал бы на твоих глазах, так, что ты мог бы попытаться их спасти, но в итоге не смог бы ничего изменить и дал своим бесполезным детишкам умереть. По-моему, счастливый финал для нас двоих, не думаешь? Брюс сжал кулаки, но остался на месте, хоть все в нем требовало вцепиться клоуну в его демонстративно насмешливое лицо, стереть ухмылку с его губ и вырвать хребет голыми руками. — Но все, что тебе оставалось, — лишь несбыточные фантазии, потому что ты проиграл и не мог вмешиваться, — прорычал он в ответ. — Каково было просто наблюдать, будучи не в силах повлиять ни на меня, ни на мою жизнь, Джокер? Джокер перестал улыбаться, а его зеленые глаза угрожающе сощурились и вспыхнули безумным, ничем не сдерживаемым пламенем, — значит, Брюс действительно задел его. Хорошо. — Так уже лучше, — протянул демон, рассматривая его истинный облик и незаметно доставая кинжал из рукава. — Ненавижу, когда нечисть продолжает цепляться за свою мнимую человечность, и советую тебе не отрицать свою натуру. Теперь ты такой же монстр, как и я, остается лишь принять это. — Никогда, — отрезал Брюс, расправляя крылья и просчитывая дальнейшие шаги для их схватки — не первой, но и не последней. — Посмотрим, — Джокер вернул свою фирменную ухмылку, что заменяла ему броню, и, сверкнув кинжалом, с убийственной жаждой подался к нему, нападая первым, наконец начиная их долгожданное противостояние. — У нас теперь мно-о-ого времени для этого! Брюс с рычанием шагнул ему навстречу, начиная их бесконечный танец. Их жажду убийства довольно подхватила и другая нечисть, присоединяясь к всеобщему веселью, из-за чего ранее безмолвное поместье наполнилось первобытными, дикими желаниями, которые, подобно чуме, распространялись и поглощали всех вокруг. И Брюс, впитывая весь этот хаос в себя, встречаясь взглядами с Джокером, в глазах которых отражалось его же — Брюса — безумие, вдруг понял, что все-таки нашел свое место в этом мире.