***
Толис ногой открыл дверь в собственный дом и властно крикнул: — Я дома! — У тебя появилась девушка? — удивленно спросил Ловино, аккуратно закрывая за собой дверь. Он много раз видел дом Толиса, но именно тогда его угораздило заметить, что тот стал заметно чище. Нет привычной пыли и стаи бегающих пауков, которых он так любил. За них был особенно обидно. — Ага, конечно. — Тогда кому кричишь? — Своему отражению. Эта тупая сука стала тупить в последнее время, пусть хоть сейчас додумается объявиться, — Толис скривил недовольное лицо и подошел к огромному зеркалу, которое стояло в зале, опертое на диван. Опасное положение, но пока не падало, и Толис, по его же словам, не собирался вешать эту рухлядь на стену. — Вот смотри, опять стоит, смотрит, будто я бог, блин! — Действительно сука… — Ловино пробило на легкий смешок, а после он не выдержал и расхохотался громче. Девушка. Отражением Толиса стала его женская версия. И лицом она практически не отличалась от него, при этом выглядела женственно и довольно-таки привлекательно. — Чувак, ты ржешь, а я живу с этим, — Толис слабо улыбнулся, глядя на Ловино. Видно, его и самого забавляла эта ситуация. — Это твои патли виноваты. Я говорил, что ты с ними на бабу похож, — Ловино попытался успокоиться, что у него получилось, хоть и с трудом. — Да ладно тебе, ради тебя же и не стригу. — Эй! — Ловино слабо покраснел. — Ну, не надо так стесняться, главный фанат моих волос! — Толис медленно погрузил кисть в пряди, будто наслаждаясь каждым моментом и реакцией Ловино, и аккуратно прошелся пальцами по всей длине, пока те беспорядочно спадали обратно на плечи. Девушка в зеркале обладала более длинными локонами, но густотой Толиса похвастаться не могла. Она, после недолгой задержки, повторила его движение и снова встала ровно. — Все, хватит, ты смущаешь меня! — Ловино закрыл лицо руками и отвернулся. Он буквально мог почувствовать улыбку на лице Толиса. Послышался стук. Ловино обернулся и внимательно посмотрел на дверь, от которой он исходил. И она не была входной, а вела в подвал. Ловино тихо вздохнул и подошел к ней. Он понимал, что произойдет. Обыденная ситуация. — Не открывай, пожалуйста, — спокойно попросил Толис. Он не приблизился к Ловино, чтобы остановить его, обычно хватает лишь предупреждений. От двери несло гнилым мясом. Такого запаха можно было добиться, только если брать куски разлагающихся трупов и елозить по древесине, пока та не пропитается им полностью. Вряд ли Толис так делал. По крайней мере, Ловино хотел верить, что Толис не занимается такой бессмысленной чепухой. Ловино взялся за ручку и рывком потянул на себя. Дверь оказалась закрыта на ключ, а по другую сторону двери послышался стон, полный разочарования. — Кто ты? — Ловино прислонился к двери и тут же почувствовал дикое отвращение. Неприятный материал, неприятный запах, неприятная ситуация, и тишина в ответ. — Оно никогда не отвечает, — Толис неспешно приблизился к Ловино. — Это опять твои проделки? — Нет. Само появилось. — И ты не пробовал посмотреть, что там? — спросил Ловино с недоверием. — Я хотел, даже ключ нашел, но потом прилетела херня мяукающая и сперла его, — не было похоже на то, что Толис врал. Он говорил серьезно, хоть и прослеживалась в тоне некая отстраненность. — Если тебе интересно, то там, скорее всего, кото-баба. Сначала от нее несло рыбой. Ловино кивнул и отошел от двери. Он не привык к тому, что у Толиса, как и у всех людей происходили странные вещи. Он казался таким нормальным и вечно спокойным, что складывалось впечатление, будто он вообще не видел кошмар, происходящий вокруг. Ловино иногда хотел такой же характер. Так было бы легче. Просто привыкнуть — и все, теперь твоя жизнь абсолютно обычная, но он так не мог. В мире, порожденном Богом с психическими отклонениями, должно было быть что-то логичное. Что-то осмысленное. Что-то, что объясняло бы происходящее. И Ловино не давало покоя то, что все эти непонятные объяснения постоянно ускользали от него. Толис иногда называл его помешанным параноиком из-за этого, и когда-то это даже обижало, но потом стало настолько частым, что Ловино буквально считал легкое оскорбление своим вторым именем. — Ты что, завис? — Толис слабо толкнул Ловино в плечо. Он все еще стоял за спиной. — Нет, просто задумался. — Завис. Не зависай так больше в моем доме, страшно становится. У меня как-то друг так завис, а потом исчез, больше я его не видел. — Серьезно? — Вполне. Феликсом его звали. Кухня была просторной. Стол занимал лишь небольшую часть, а вся остальная принадлежала многочисленным тумбочкам и столешницам. Казалось бы, зачем столько места для продуктов? Парадокс кухни Толиса заключался в том, что все так думали, пока не начинали раскладывать пищу и прочую чепуху по местам. Тогда ящики будто сжимались, и все полки оказывались забиты. — Ты никогда не думал о том, чтобы поменять дизайн кухни? Мрачно так, — Ловино часто задавал вопросы, связанные с подбором цветов. Иногда Толис задалбывался отвечать и вежливо посылал его, но когда настроение не подводило, пытался шутить. — Не, по-моему, он идеальный, как раз под тон моей одежды. Шикарно подойдет для маскировки, если меня придет какой-то рахит убивать. Сяду около столешниц — и вуаля, был Толис — нет Толиса. — Действительно, — Ловино внимательно прошелся взглядом по столу. У него дома никогда не было такого разнообразия сладкого. И при этом все еще раздаются возгласы о том, что учителя мало зарабатывают. Или Толис очень хороший учитель, или он профессионально ворует сладкое из магазинов. Ловино аккуратно вытащил бутылку из круга тарелок с печеньем и, особо не стесняясь, стал пить прямо из горла. Он знал, что Толис не из брезгливых и ему в принципе было бы лень перемывать лишние чашки после Ловино. — На твоем месте я бы лучше не прикасался к этой бутылке. Я ее сегодня утром на пороге дома нашел, — Толис говорил безразлично, но Ловино знал, что ему далеко не все равно. — Блин, а раньше сказать не мог? -ответил Ловино с зачатком брезгливости в голосе и грубо поставил бутылку на ближайшую полку, до которой еле-еле дотянулся. — Не успел просто, ты так бодро ее схватил, что я даже не понял сначала. Ну, по крайней мере, я успел вынуть оттуда зародыш цыпленка, а то ты бы и его проглотил, — Толис отодвинул многочисленные пакеты от края стола и сел на него, поджав одну ногу под себя. Толис внимательно смотрел на Ловино. За их довольно долгую дружбу, Ловино так и не успел выучить, что значит столь пристальный взгляд, но обычно принимал его за заинтересованность. И в тот момент заинтересованность пугала. — Господи, кто до этого мог додуматься? — Ловино не чувствовал особого отвращения от услышанного, но все равно было не по себе. За свою жизнь он пил много всякой гадости, так что от пары глотков плохо не станет. Не умрет точно. Чтобы умереть, нужно постараться. — Не знаю, но явно пранкер из богатых. Типа, я недавно у учеников по приколу спрашивал о цене этих зародышей, и мы вместе посчитали, что на три штуки уйдет две моих почки. — Весело у тебя на уроках. — Ага, приходи как-нибудь, будем вместе пауков ловить. Это конечно лютый трэш, столько этих пацанов развелось… Повеситься хочется, — Толис опустил голову. Ловино и не заметил, что на улице стемнело, пока Толис не начал постепенно включать свет в комнатах. Они сидели в гостиной, занятые чем-то своим. Ловино первое время увлеченно наблюдал за тем, как Толис поочередно брал тетради из большой стопки и аккуратным почерком что-то выписывал. Удивительно, насколько необычно было заполнение некоторых. Какая-то девушка делала посредственные иллюстрации к урокам вместо записей, еще одна использовала символы. Но кроме этих учеников никого особо интересного не было, так что Ловино вскоре переключился на книги, а потом и вовсе понял, что пора бы ему уходить, дома заждутся. Ловино много раз пытался встать с мягкого дивана, но все равно постоянно возвращался к нему. Вставал, проходил пару шагов и тут же оказывался в первоначальном положение. — А, такое бывает. Иногда заедаешь, типа, код лагает. Ты подожди минут десять и опять попробуй, — небрежно кинул Толис, на пару секунд обернувшись к Ловино. Тот лишь кивнул и продолжил разглядывать книги, найденные на полу. Читать он их не мог, язык оказался незнакомым, и он, как первоклассник, смотрел на картинки и завидовал внешности главных героев. — Я, кстати, сегодня труп видел. Прям перед тем, как тебя встретил, — сказал Толис до того, как хлопнул дверью прямо перед носом Ловино. — Подожди! Эй, я теперь не усну! — Ловино пару раз решительно стукнул кулаком по двери, но ответа не последовало. — Толис! Толис, блин, мне же интересно! Ловино вздохнул и пошел к своему дому. Толис умел заинтриговать. Он точно расскажет, но позже, когда Ловино уже забудет про историю, как обычно у них бывало. Ловино неуверенно посмотрел вперед. Все здания вокруг казались такими незнакомыми. Возможно, вина тому Красная ночь. Привычная чернота отдавала бардовым, будто в абсолютно темной комнате внезапно оказался слабый свет фонаря, светящий сквозь пальцы. — Вы слышали, что Сегодня пришел вчера к Пятнице? — голос из темноты говорил в такт листьям, которые шелестели из-за ветра. Ловино казалось, что это говорят сами немногочисленные деревья. — Нет, разве Сегодня приходил вчера? — Приходил, конечно! — Нет, я уверен, что он должен прийти к Пятнице завтра! — Завтра Сегодня уже не придет… — Не придет?.. — Не придет… — взволнованно повторил голос, и все замолкло. От незамысловатого диалога стало не по себе, Ловино попытался ускорить шаг, чтобы побыстрее покинуть деревья с их странными разговорами. Благо, город все же в основном состоял из зданий, а не из них. В голове продолжала прокручиваться фраза: «Не придет…» Жутко. Ловино, охваченный посторонними мыслями, даже не заметил, как медленно городской красноватый пейзаж сменился на длинный коридор. Переход был похож на масло, небрежно размазанное по холсту. Дома будто смазывались и постепенно становились все более плоскими. Постепенно все темные оттенка города слились в один, грязный и неприятный цвет, который и стал основой коридора. Ловино было все равно на коридор, на его цвет и на картины, которые висели на стенах. Все это казалось таким бессмысленным, что даже не верилось в происходящее. Ловино в принципе часто не верилось в происходящее из-за абсурдности реальности. Скорее он бы поверил в то, что внезапно его зрение упало настолько, что город слился в сплошное, причудливой формы цветовое пятно, чем в то, что он действительно идет по улице, но уже в коридоре. То ли в детстве он перечитал книг, где все до тошноты логично, то ли его мозг принципиально не принимал действительность… Все же, Ловино с детской упертостью продолжал верить в некий смысл и его существование, ему просто не хватало ума, чтобы его понять. Никому не хватало ума. — Простите, а вы не подскажите мне, какого цвета у этой девушки платье? — довольно-таки внезапно сказал запыхавшийся парень, который, видимо, оказался таким же заложником коридора, как и Ловино. Ловино не видел никакой девушки. Он напряг зрение, прищурился, но даже так не видел ее. — Простите, но кроме нас здесь никого нет, — честно ответил Ловино и неловко улыбнулся парню, которого ответ озадачил. — Да? Возможно, вы тогда не видите и зеркал вокруг нас? — Нет, вижу только картины. — Скажете, что на них изображено? Ловино остановился. Он еще раз посмотрел на парня, который замер вместе с ним. Зеленые глаза вопросительно глядели на него, он и вправду не видел того, что видел Ловино. — Ключи. Много ключей, — Ловино подошел ближе к стенам. Картины висели прямо на уровне его глаз, они все были одинакового формата и с идентичным оформлением, отличалась только форма изображенных ключей. Некоторые и вовсе были ржавыми, покусанными или поломанными. — Оу… — парень отвел взгляд, — понятно… А вы случайно не боитесь себя? — Что, простите? — Ловино непонимающе посмотрел на него. — Ничего, скучная догадка. Я Артур, Артур Керкленд, а вас как зовут? — Ловино. Не люблю свою фамилию, так что просто Ловино. Зарождалась неприязнь. Легкая, но ощутимая и неприятно давящая на общение. Артур почувствовал атмосферу и тут же бегло произнес. — Знаете, не хочу показаться глупым, но я боюсь ключей. Это долгая история и довольно скучная, но, в общем, так оно и есть. Я много раз бывал в этом коридоре, и люди постоянно видят в нем картины с ключами, а меня постоянно окружало что-то новое. Сначала я не понимал, к чему это, но потом предположил, что проходящие здесь люди видят страхи друг друга. Понимаю, возможно… — Артур не успел договорить. Пол под ногами внезапно исчез, и он провалился в зеленого оттенка бездну, а Ловино остался стоять над пропостью. Логично звучало, на самом деле. Коридор рушился, будто пазлом сменяясь на утренний город. Бездна под ногами затягивалась в асфальт, пока внизу слышались вскрики воронов. Артур молча исчез, оставив Ловино в непонимании. И непонимание было вызвано скорее его исчезновением, чем предположениями о страхах. Хотя… Какое еще исчезновение, и почему Ловино стоит посреди улицы, если он должен быть уже дома?***
Небо постепенно возвращалось в привычный цвет. Природа жила, жила однообразно, надменно наблюдая за зданиями. Подсолнух пробил окно чьей-то квартиры и смотрел на улицу, на Ловино, а тот смотрел на него в ответ. Скучно. — Меня в убийстве обвинили, — Толис смотрел на подсолнечник, но тот не отвечал взаимностью. Видимо, цветы любили только Ловино. — Круто. — Ага. Завтра в суд пойду. — Круто. — Ага. И меня посадят. — Круто. — Ты на меня обиделся? — Толис встал перед Ловино, закрывая головой обзор на подсолнечник. — Ты опять пытался повеситься, — Ловино смотрел прямо в глаза Толиса, серьезно и хмуро. Они были такими же мертвыми, как и всегда. — Нет. — Даже оправдываться не будешь? — Ловино пытался увидеть, что Толис сожалеет, но он не сожалел и не делал вид, что сожалел. Ловино иногда думал, что ему достался слишком сложный друг. — Жалко Артура, хорошим парнем был, — эти слова не вызвали ни жалости, ни сожаления у Ловино. Резкая смена темы не порадовала. Подул холодный ветер, и Толис поежился. И так растянутые рукава он опустил еще ниже, они практически доставали до кончиков пальцев. Толис быстро надел капюшон толстовки. Ловино слабо улыбнулся. Забавно, что несмотря на все шутки о том, что Толис мог пережить любую погоду, он постоянно мерз. — А ты, типа, его знал? — Мы пересекались один раз. А я тебе еще не рассказывал историю про бесконечную галерею? — тон резко изменился на более возбужденный, и хоть от спокойного его почти и не отличало, слушать Толиса в подобном состоянии было приятно. — Нет?.. — неуверенно ответил Ловино. Он помнил все истории из жизни Толиса идеально (и он сам не знал почему), и обычно все рассказы прерывал на полуслове. Порой такое пристальное внимание к жизни Толиса пугало Ловино, и они оба старательно делали вид, что это нормально. — О, короче, сейчас расскажу тогда. Пару мгновений, — Толис быстро полез в карманы, искал зажигалку с сигаретами. Ловино недовольно наблюдал. Он не мог остановить Толиса. Точнее, мог, но все равно через пять минут привычка опять переборола бы его. — Ну, так вот, — зажигалка характерно щелкнула, — это было относительно недавно. Я хотел к тебе прийти, потому что все записки ты игнорил, а я, типа, хороший друг, поэтому должен периодически проверять твое наличие в этом мире. Вроде все нормально, как вдруг я замечаю, что впереди коридор. Я не знаю, как именно его описать, в общем, обычный коридор. Мне стало интересно, и я пошел к нему. — И там встретил Артура? — Именно! Он меня окликнул, до этого я никого вокруг не замечал. Кстати, он рассказывал, что видел цепи и оковы вокруг со всякими орудиями пыток. Прикольно, да? У меня скучнее было, только картины с ключами, — Толис говорил на одном дыхании, пока сигарета тухла в руках. Он сделал первую затяжку, но тут же кашлянул, при этом случайно обронив сигарету на асфальт. — Господи, такая херня. — Это ты просто придирчивым стал, — Ловино наступил носком кроссовка на сигарету. — Я почему-то после твоей истории дежавю испытываю… — Странно, — Толис с досадой смотрел вниз, на асфальт, растворяющий вялый цветок, который появился также внезапно, как и начал исчезать. — А ты откуда, кстати, знаешь, что Артур умер? — Помнишь, я вчера говорил, что вышел из сарая Генри и оказался около тебя? Вот там и был труп Артура. И меня кто-то заметил, когда я входил… В общем, там лютое месиво. Я сам разбираться не хочу, но если тебе интересно, то можешь у Феличиано спросить, — Толис хотел было что-то добавить, но резко передумал и пошел в сторону подземного перехода. — Ладно, мне пора, работа, сам понимаешь… — его голос гас с каждым словом. Воспоминание явно было не из приятных. — Подожди, а Феличиано тут как замешан? — Ловино догнал его и неуверенно стал идти рядом. Он чувствовал, что сейчас не должен находиться около Толиса, но любопытство было сильнее. — У него спросишь, я же сказал, — раздраженно ответил Толис. — Я не хочу с ним говорить… — А я сейчас не хочу говорить с тобой. Лестница, ведущая в глубь перехода, была старой, облупленной. Она сильно контрастировала с идеальным асфальтом на улице. Свет мигал, и только несколько лампочек работали постоянно, слабо освещая путь. На стенах было полно надписей, все одинаковы глупы. Ловино еще в детстве замечал некоторые из них. Он помнил, как спускался с матерью в переход, и как она его успокаивала, потому что он боялся темноты. Она прижимала к себе и говорила, что скоро будет свет. И она всегда оказывалась права. — Извини, я просто… — Толис судорожно вздохнул. — Я просто весь на нервах. — Почему? Тебя не сажали, даже когда ты действительно пытался кого-то убить. Думаешь, на этот раз тебя безосновательно запихнут в тюрьму? — Ловино оставался спокойным. Он уяснил одну вещь очень ясно: Толиса невозможно было посадить. И Ловино не знал, отчего тот так волнуется. — Карма — сука. С одной стороны, будет справедливо, если меня сейчас посадят. Ловино ничего не сказал. Он чувствовал, как с каждым шагом дышать и идти было все сложнее. Он остановился, надеясь, что дыхание восстановится, но все лишь усугубилось. Свет начал мигать быстрее. — Ловино? Ловино, что такое? — Толис обернулся. Его голос казался таким четким и далеким одновременно. Зрение постепенно ухудшалось, Ловино окружали сплошные цвета без краев, смазанные и смешанные друг с другом. Он упал на колени. Ловино чувствовал, как медленно стекает кровь. Или это была не кровь. Нога обливалась неизвестной ему жидкостью. Не было боли, была слабость, тупая, ноющая. Все то плохое, что было, будто в один момент окутало его и начало медленно уничтожать.***
— Я не верю в Бога, — сказал Артур, сидя в кресле. Ловино очнулся уже на балконе. Первым на глаза попался Артур, который увлеченно разглядывал свои руки. Правая кисть полностью отошла от запястья и просто висела в воздухе. Настоящая находка для юного биолога. Потом уже Ловино обратил внимание на то, что они сейчас находятся на балконе. Желтые стены гармонично смотрелись с парой колонн по бокам, полностью обделанных камнем. Почему-то казалось, что эти колонны — единственное, что удерживает потолок с огромной люстрой. Зачем она нужна? Такая красивая и в столь обычном месте. Впереди аккуратно оформленная перегородка, в некоторых местах фальшиво отсвечивало ненастоящее золото. Она была достаточно низкой и, с точки зрения безопасности, абсолютно ненужной. — Почему? — Ловино сидел напротив. Перед ним стоял стол с двумя чашками чая. — Не знаю, бессмысленно это. Раньше верил и корил его за то, что он создал столь безобразный мир, а потом подумал — а слышит ли он меня? Если нет, то смысл к нему обращаться? А если нет смысла обращаться, то зачем верить? — Артур взял целой рукой чашку чая. — Наверное, это эгоистично, но мне все равно. В любом случае, даже если он есть, логики больше не станет, — он слабо улыбнулся и довольно добавил. — А так жить даже легче, знаешь. С того дня, как я перестал верить, почувствовал себя таким свободным. — В этом есть своя доля правды, — Ловино смотрел на свое отражение в чае, и оно казалось таким чужим. Оно было сбито с толку. — Но все равно я думаю, что он есть. — И что с того, что ты так думаешь? Разве это хоть немного помогло тебе? — Пока что нет… Но мысли не всегда должны помогать. — Соответственно, они не всегда должны иметь смысл, — Артур откинулся на спинку кресла и сделал пару глотков чая, который уже, почему-то, успел остыть. — Мы друг друга неправильно поняли. — Нет, это ты себя неправильно понял, — кисть, до этого спокойно парящая рядом, начала медленно дробиться. Ловино машинально взялся за свою руку и сжал в области запястья. Он будто чувствовал боль Артура, которой, судя по спокойному выражению лицо оного, не было (но Ловино все равно ее чувствовал). — Наш мир просто удивителен, он решил без раздумья уничтожать все тех, кто всего лишь произнес правду, — Артур, кажется, отвлекся от изначальной темы. Его внимание практически полностью принадлежало осколкам кожи. Они мерзко отслаивались, обнажая нижние слои. — Что ты имеешь в виду? — То, что ты скоро исчезнешь. Можешь меня не благодарить за правду, рано или поздно тебе должен был кто-то сказать, — Ловино не видел Артура насквозь, так что понимание показной отвлеченности пришло с заметной задержкой. Артуру было наплевать на руку также, как и на то, что он как бы должен быть мертвым. Он ожидал каждой реакции Ловино, чтобы в самый неподходящий момент объявить о будущем исчезновении. Пазл, который медленно складывался, вмиг разбился, подобно кисти Артура. Обычно у Ловино есть приблизительные соображения о происходящем. Обычно. Разум вышел из вакуума, созданным с помощью неожиданного пробуждения и не менее неожиданной встречи. — Тц, прости, мама всегда говорила про то, что я не умею правильно доносить печальные известия. Ловино предпочел бы жить без дополнения фразы. По крайней мере, он понял, что немного очернил образ Артура и, возможно, тому было все же интереснее наблюдать за кистью, чем за Ловино. Хлам в голове с неясными просветами. Артур ждал, когда Ловино скажет хоть слово (так хотелось думать), а Ловино ничего не говорил. Исчезнет. Он прокручивал это слово, смотрел на него с разных сторон и просил его сдохнуть. Должен ли Ловино доверять Артуру? Он мог плохо пошутить. И вообще он мертв, так какого черта говорит про исчезновения? Заиграла еще одна мысль: Ловино уже видел Артура. По неясным причинам этот момент вылетел из памяти. А точно ли это был Артур? Ловино крайне расплывчато помнил встречу в коридоре и точно не был уверен в том, что тот парень оттуда представлялся Артуром… Артуром Керклендом. Ловино поднял голову и стал бесстыдно всматриваться в черты этого Артура. Те же зеленые глаза, густые темные брови и светлые волосы. — Ты же Артур Керкленд, верно? Но ты же мертв… — практически шепотом произнес Ловино. — Это стадия отрицания пошла? — Нет. Ты действительно мертв, — из-за волнения настаивал Ловино мягко и невесомо, он совершенно не был уверен в своих словах. Если верить Толису, то труп Артура он нашел еще относительно давно, до того, как Ловино встретился с Артуром в коридоре. В горле встал ком. Может, это у Ловино не все в порядке с головой. Говорят же, что мозг способен запоминать лица, которые сам ты забываешь, а потом выдавать их во снах… Что если с иллюзиями все работает также? И просто так совпало, что Толис тоже встречал Артура в том же коридоре? Тогда уже встаёт вопрос в здравости Ловино. Это ненамного лучше, чем новость о том, что он исчезнет. — Ну, да, с этим сложно поспорить. Но, как видишь, с тобой говорить мне это не мешает. Ловино не нашел слов для вопроса, их было слишком много. Он, сам не зная почему, верил Артуру. Это было глупо, он понимал, но тот звучал слишком серьезно и убедительно. Особый дар мертвых? Ловино не мог до конца осознать, что Артур действительно мертвый, это никак не вязалось с тем, что он сейчас сидит прямо напротив. — Ладно, если тебя это успокоит, то я могу объяснить, но это только больше запутает, наверное… — казалось, будто Артур сам не понимал до конца, что именно ему стоит рассказать. — В общем, как я говорил ранее, я мертв. Но и ты тоже не особо живой, так что видишь меня. У нас нельзя умереть от чьих-то рук, а мир по-другому убивать не умеет, поэтому чисто физически меня уже нет, но удалить меня полностью, скажем так, нельзя. Мое сознание остается, как ненужная, если угодно, то запасная, деталь. Это легче сравнить с тем, что когда ты удаляешь фото с телефона, их автоматически добавляет в папку «недавно удаленные», и я сейчас в этой папке, без возможности на восстановление. Ты только начинаешь переходить сюда. — И за что меня удаляют? — все-таки осмелился спросить Ловино. Рассказ Артура звучал достаточно непонятно и продумано, чтобы окончательно принять его правдивость. А другого выхода просто не было. На данный момент только это и объясняло происходящее. — Я же уже говорил, за правду. — Какую? — Все-таки, ты туповат… — честно заметил Артур. — Смысл есть.