Дикая

Она дикая, словно те розы, что растут в самой чаще старого полузаброшенного сада в Брейкбиллсе — только тронь, расцарапают руку острыми шипами. Она и обитает там же, вместе с этими розами — прекрасный цветок среди шипов, прячущийся от посторонних взглядов. Пенни в Брейкбиллсе не для того, чтобы следить за дерзкими девчонками — честно говоря, он и сам еще не разобрался, какого хрена он вообще забыл в этом месте, но стоило ему впервые увидеть Эллисон, как что-то внутри него щелкнуло. Какой-то чертов механизм, отвечающий за «вкл/выкл» его мозги — и тумблер, мать его, опустился вниз. У него сорвало крышу — иначе и не объяснить это маниакальное желание все время отираться рядом с Арджент, которая каждый раз раздраженно скалилась, завидев его. — Какого хрена ты тут трешься? — шипела она, встречая его в гостиной физкидов. — Я тут живу, вообще-то, — невозмутимо отвечал ей Пенни, но внутренне негодовал: да чего она, блядь, себе думает? — Дышать-то мне можно одним с тобой воздухом? — Не желательно, — цедила Арджент и удалялась, громыхая тяжелыми ботинками. — По таким сукам только и сохнуть, да? — понимающе вздыхал вездесущий Элиот, материализуясь как по волшебству за спиной и сочувственно похлопывая по плечу. — Завянь, а? — обрывал его Пенни и неизменно стряхивал со своего плеча холеную руку. — Еще раз тронешь, я тебя уделаю. — Не откажусь, — томно усмехался Элиот, и спасения от него не было. Пенни никогда бы не признал этого вслух и прилюдно, но вообще-то этот Вог кое-чего да смыслил в женщинах, хоть был и не по их части. По крайней мере, насчет Эллисон он был прав на все сто — по таким сукам только и сохнуть, душу себе рвать, да тихо беситься от осознания того, что добыча не по зубам. Он бы и отцепился от нее со временем, пожалуй — в Брейкбиллсе были девчонки и посговорчивей, да случай все решил за него. Случай, и эти его гребанные способности Странника. Пенни разбирался с этим дерьмом — кое-как, но подвижки все же были. Подвижками это считала его ненормальная наставница профессор Липсон, для него самого все эти штуки с внезапными перемещениями в пространстве все еще были темным лесом. Ну, в том конкретном случае — старым полузаброшенным садом. Его закинуло в самую непролазную чащу одним махом — вот он сидит себе в кабинете у профессора Липсон, а вот уже с возмущенным матерным воплем валится прямо в розовый куст. Шипы нещадно царапают ему лицо и руки, пока он силится выбраться, и все это бесит-бесит-бесит, но когда в миллиметре от его лица в воздухе свистит и истаивает призрачная стрела, то любая комичность ситуации испаряется вместе с этой стрелой. — Эй! Какого хрена?!. — орет Пенни уже разъяренно и (совсем чуток) испуганно. — Эта штука могла убить меня! Кто здесь, мать твою?!. — Я могу выпустить еще одну, — предупреждает его Арджент, выходя из-за дерева. — И еще. И еще. Сколько угодно еще, засранец. И одна из них точно сможет тебя прикончить. — Ты долбонулась? — потрясенно вопрошает Пенни, стирая кровь с оцарапанной щеки. — Какого хрена ты за мной следишь? — у Арджент глаза темные и блестящие, опасные глаза. А руки она держит перед собой, готовая сплести очередное заклинание. — Кто научил тебя этому дерьму? — теперь Пенни заинтригован, ему не страшно. В чаще его поджидает не маньяк-волшебник-убийца, а злюка Эллисон. Она же в самом деле не выпустит в него магическую стрелу?.. — Сама научилась, — бросает Арджент коротко, не опуская рук. — Так какого хрена? — Какого хрена — что? — Пенни обретает прежнюю невозмутимость и желание задолбать ею всех и каждого. — Ты следишь за мной, — уже не так уверенно поясняет Эллисон. — Я за тобой не следил, — Пенни делает пренебрежительный жест рукой. — Я был на занятиях. Ты же в курсе, я с Липсон занимаюсь… — Не в курсе, — раздраженно обрывает его Аржент, но отводит взгляд, из чего Пенни делает вывод, что она все же кое-что о нем знает. Это приятно, черт побери, и он невольно ухмыляется. — Я Странник. Уникальный, все дела… — Не хвастайся, придурок, мне все равно, — кривится Эллисон и, наконец, опускает руки. Больше никаких угроз, и это тоже приятно. — Я здесь случайно, — сообщает Пенни вполне искренне. — У меня, знаешь, проблемы с этими перемещениями… Где мы вообще, кстати? — У тебя проблемы с перемещениями, а у меня — с тобой. Ты достал меня, — вздыхает Арджент, замолкает на пару секунд, смеряя Адиеди взглядом, который он расценивает, как задумчивый, а потом говорит: — Мы в старом саду. В той его части, куда никто не ходит. — Никто, кроме тебя, — справедливо подмечает Пенни, подразумевая, что он ждет пояснений. — Не твое дело, — поджимает губы Эллисон. — Вали отсюда, понял? — Ты такая милая, — кривится Пенни в ответ. — И никому не рассказывай, что видел меня здесь, — роняет ему вслед Арджент в приказном тоне. — И, тем более, о том, что я здесь делала… — Это ты про стрелы? — оборачивается к ней Пенни, нарочито невинно улыбаясь. — Про боевую магию, которая запрещена? — Я тебя прикончу, — кровожадно обещает ему Арджент. — Вечерком прогуляемся у фонтана, — безмятежно заключает Пенни. — Я прихвачу кофе. — Ты не охренел? — брови Эллисон ползут вверх, но Пенни подмечает, что она пытается скрыть усмешку, которая может оказаться одобрительной. — И коньяк, — прибавляет Пенни. — Коньяк не повредит, верно? Ты такая нервная. Арджент привычно скалится, но уже без былой агрессии. Вот так все и начинается.