Каждый раз

Вся университетская тусовка замерла, пока Лея Скайуокер поднималась на сцену. В воздухе разлилась тишина, предшествующая буре, и внимательный взгляд Хана Соло, провожавший девушку, только подогревал это предчувствие. Стоящий рядом с ним Люк спрятал лицо за ладонями и тихо стонал, выражая всё своё отношение к этому светопредставлению. Стэнфорд уже давно наблюдал за этой троицей как за интереснейшим кино: близнецы Скайуокеры, известные хотя бы благодаря родителям, и Соло, местная звезда из-за своей невероятной удачи и харизмы, который не только стал близким другом Люка, но и умудрился в первую же учебную четверть подкатить к его сестре, которая оказалась той ещё штучкой. Лея спрятала непослушную прядь за ухо и, разгладив брюки, села перед синтезатором; за её спиной занял своё место Тристан По, отвечавший сегодня за пульт диджея. Хан сложил руки на груди, будучи готовым ко всему, что сейчас учудит принцесса. — Если б мне платили каждый раз, каждый раз, когда я думаю о тебе — я бы бомжевала возле трасс, — прикрыв веки, неожиданно-детским голосом начала Лея, — я бы стала самой бедной из людей. Люку отчаянно захотелось провалиться сквозь танцпол. Начиналось всё куда более безобидно: закончив школу, близнецы решили не мелочиться и прислали документы сразу и только в Стэнфорд; Лея выбрала политический факультет, Люк — механико-инженерный. Отец, желавший, чтобы хоть кто-нибудь из детей подался по его стопам в военные, лишь пожал плечами, а мать, мечтавшая о возвращении семьи в её родную Англию, нашла силы поздравить чад, когда те удачно сдали экзамены и получили свои извещения о зачислении. Искренне рад был, наверное, только Бен Кеноби — для него любые свершения близнецов были поводом для гордости. Он же и помогал детям с переездом в общежития: Энакин был на очередном задании, а Падме боролась за мир во всём мире на заседании Организации объединённых наций. Люк и Лея не обижались на родителей — так прошло всё их детство, и в заботливой, немного неуклюжей опеке дяди Бена было что-то куда более родное, милое сердцу. — Где ты, когда ты не онлайн; когда я жду тебя в сети; в какие ссылки перейти, чтобы просто оказаться там? О чём ты думаешь сейчас? — Ехидные слова сестры разбивали купол воспоминаний вокруг Люка, но, честное слово, лучше было копаться в собственной памяти, чем оставаться свидетелем очередной не-разборки Хана и Леи. В первый же день Скайуокер познакомился с Соло — старшекурсник довольно бесцеремонно зашёл в соседнюю комнату, полную неразобранных коробок и радостных, победных криков юного студента. Хан был местным гением: неизвестно как получивший кредит на обучение, вот уже третий год он удерживался на своём месте. Балагур, отчаянный искатель приключений, он ни разу не был прилежным учащимся, но когда он брался за дело — техника пела в его руках, совершая чудеса механики. Люк, больше похожий на прилежного пай-мальчика, не походил на того, кого бы Соло принял в близкий круг общения — но звёзды сошлись, планеты встали в нужные дома, а у механико-инженерного было целых два гения, сиявших теперь вместе. — Давай среди берёз густых читать любимый твой рассказ — страничку я, страничку ты, — взгляд Леи, сейчас не спрятанный за ресницами, перехватил глаза Хана, и слова, взятые из чужой песни, открыто издевались над Соло; тонкие девичьи пальцы бойко порхали по клавишам, рождая на свет бойкую мелодию, соединённую с умелой работой По. Хан не особо следил за новостями — не интересовался политикой, и в этом был особенный плюс дружбы с ним для Люка, который уже устал о каверзных вопросах про отца и мать, которые не раз и не два светились на телевидении. Но, как оказалось позже, в этом был и свой недостаток: то, что было известно для всех, оказалось тайной для Соло. — Ты представляешь, нет, ты только представь себе, — Хан ворвался в комнату друга в тот момент, когда Люк корпел над сочинением. — Что я должен представить? — Скайуокер не отрывался от своего занятия, пока Соло вышагивал по его комнате, зло ероша волосы. — Только что такую нахалку с политического встретил! Предчувствуя худшее, Люк отложил ручку и повернулся к приятелю. Сестру и друга он ещё не знакомил, а если Хан не интересовался жизнью семьи Скайуокеров… — Она прогнала нашу команду со спортплощадки, представляешь? Видите ли, они заняли это время, волейболистки хреновы, а то, что баскетболисты там испокон веков тренируются — это херня! — Носок кроссовки зло прилетел по ножке кровати. …то и не мог знать, что сенатор Амидала-Скайуокер родила близнецов, которые несколько раз становились объектом ехидных репортажей. Люка это только отвадило от общественной деятельности, а вот Лею раззадорило — и она решила последовать примеру матери, построив карьеру политика. — Люк? Люк, ты здесь? — Два коротких стука прервали раздражённый монолог юноши, а спустя мгновение в комнату зашла не менее злая Лея, чтобы запнуться на пороге, встретившись взглядом с Соло. — Ты! — одновременно вскричала пара, указывая друг на друга пальцами. Люк же мечтал оказаться где-то давным-давно в далёкой-далёкой галактике… — Или в гости просто чаю, и сердцами WhatsApp закидан, но я снова не отвечаю — я инкогнито-инкогнида, — Лея умело игнорировала говорящие взгляды брата, разглядывая украшения на потолке, едва блестевшие в темноте, раздираемой только софитами. А вот внимание Хана, всё ещё буравившее девушку, чувствовалось всем телом. Ну и чёрт с этим! Лея опустила глаза, вглядываясь в нахальное лицо техасца. — Слушай, а она горячая штучка, — Хан внимательно разглядывал Скайуокер, которая сидела рядом с одногруппниками и что-то увлечённо обсуждала. Был на удивление погожий денёк, и многие студенты высыпали на ярко-зелёные лужайки, наслаждаясь мягким солнцем кремниевой долины; Люк лениво листал книгу, рассевшись под тенью дерева, Соло стоял рядом, не отрывая взгляда от будущих политиков. — Она всё ещё моя сестра, — мягко напомнил Скайуокер, переворачивая очередную страничку. — Это не отменяет того, что она горячая, — закатил глаза Хан и упал на задницу рядом с другом. — Я тебя прошу, и не думай о том, чтобы подкатить к ней. Лея слишком гордая, после ваших стычек за площадку она и не посмотрит на тебя, — Люк честно пытался отговорить друга, но он, наверное, ещё слишком плохо знал его — потому что подобные слова только раззадорили Соло, в чьих глазах зажегся опасный огонёк: — Это мы ещё посмотрим. Переслать себе контакт с милой подписью «сестрёнка», пока Скайуокер страдал над очередным конспектом, не оказалось проблемой; завалить Лею ехидными SMS — тем более. Правда, Хан боялся, что девушка быстро заблокирует его номер, но, о чудо, этого не случилось — через раз приходил её не менее ехидный ответ, а при случайных встречах в коридорах она фыркала на его широкие ухмылки, пряча за папками нежный румянец. Её таким не сломить! — Но если б мне платили, милый, каждый раз, когда взгляд твой дымный мне мерещится где-то мимо, каждый раз, когда снишься ты мне… — Если в зале ещё оставались люди со скудным пониманием взаимоотношений между Скайуокер и Соло, то сейчас их точно уже не было — так открыто Лея пела для Хана, так открыто Хан принимал вызов Леи. — Если б мне платили каждый раз, каждый раз, когда я думаю о тебе, я бы бомжевала возле трасс, я бы стала самой бедной из людей. Осмелев после пары дней бомбардировки сообщениями, Соло начал постепенно вторгаться в личное пространство девушки: старался обедать с близнецами — хотя раньше предпочитал компанию одногодок, при любой возможности закидывал свою руку на тонкие плечи, пытался даже обнимать при встрече. Лея ожидала чего-то подобного и умело воздвигала бастионы под изумлённый взгляд брата: скидывала чужие конечности, ускользала от ненужных объятий. Люк действительно пропустил тот момент, когда его друг начал так активно ухаживать за его же сестрой, но вмешиваться в этот процесс боялся — он дорожил и Леей, и Ханом, чтобы выбирать чью-то одну сторону. Оставалось только молиться неведомым силам, чтобы Стэнфорд пережил подобную парочку под своими сводами. А потом неожиданно вмешался Тристан — он с детства был знаком со Скайуокерами и безмерно уважал даже близнецов, хотя был младше от силы на пару месяцев. — Мистер Соло, а Вам не кажется, что Вы слишком грубо ведёте себя с мисс Скайуокер? — По выбрал тот момент, когда Леи не оказалось рядом, а Люк и Хан были свободны. — А что-то не так? — молодой человек насмешливо смотрел на излишне чопорного парня, который куда больше напоминал англичанина, чем американца. — Что-то не так? — Тристан чуть не задохнулся от возмущения. — Да, что-то не так! — Тристан, я уверен, что тебе не стоит в это вмешиваться, — очнувшись, Скайуокер попробовал остановить знакомого, но По был известен своей болтливостью — наверное, поэтому он предпочёл германскую филологию, а не политику, как Лея: он бы там просто не выжил. — Но, мистер Скайуокер, такое обращение к представительнице британской монаршей семьи! Вам самому должно быть неприятно! — Что? — Вопрос Хана прервал монолог По. Смотря прямо на друга, Соло переспросил: — О чём он говорит? — Ну… Эм, понимаешь… — Люк честно не любил разговоры о своей семье. Слишком много нюансов, слишком много неприятных моментов — пусть брак его родителей уже перестали так громко обсуждать, для близнецов это оставалось определённым грузом. — Леди Падме Амидала-Скайуокер является принцессой, двоюродной внучатой племянницей Её Высочества. И пусть её попросили покинуть Великобританию после заключения брачного союза с капитаном ВВС США Скайуокером и исключили из завещания — это не отменяет высокого происхождения леди Падме, как и не отменяет того, что мистер Люк и мисс Лея тоже… — А я-то думал, что ты нормальный парень, — и хотя слова Хана звучали жестоко, но улыбка на его лице и весёлые чертята в глазах убедили Люка, что их дружба оставалась прежней, — а ты, оказывается, принц! — Я тебя сейчас ударю, — закатив глаза и точно так же не пряча улыбки, Скайуокер показал другу на чехол, где хранилась его шпага — через полчаса у Люка должно было быть занятие по фехтованию. — Ещё раз назовёшь меня принцем… — Я уже боюсь этой кары, мой господин! — вскинув руки в сдающемся жесте, Соло расхохотался, и все дальнейшие возмущения Тристана потонули в смехе друзей. — Старая конфорка плещет нам, на двоих одна заварка. За окном темно, в окне трещина, лампочка-луна над парком, — Лея продолжала нежным голосом выводить чужие строки, которые так красиво вплетались в историю её первого курса — куда более весёлого и насыщенного событиями, чем она предполагала, заселяясь в свою комнату в женском общежитии. На самом деле, заварка была на троих — Соло совершенно не стеснялся влезать в уютные чаепития близнецов, а трещина в окне была совсем свежая: кто-то из нерадивых студентов неудачно подключил контакты и локальный взрыв оставил повреждённый стеклопакет и лёгкий запах гари. Осень вступала в свои права вместе с ноябрём, и темнело намного быстрее — и Луна, чуть более крупная, чем обычно, уже заглядывала в провалы окон. Едва Лея уютно уселась на стуле рядом с братом, как на общую кухню вышел Хан, на лице которого засияла ехидная улыбка, едва он заметил гостью. — Ваше Высочество, какая честь видеть Вас на этой скромной кухне!.. — Вообще-то Величество, Высочество относится только к коронованному монарху, — с кислым лицом поправила его Скайуокер, а потом повернулась к брату: — Это ты ему рассказал? — Нет, Тристан, — Люк развёл руками, едва удерживаясь от улыбки — когда подколки Соло касались не тебя, они действительно были смешными. — Тристан… — Лея возвела очи горе, вздыхая; Люк подхватил вздох сестры. — Да ладно тебе, принцесса, — Хан развернул свободный стул спинкой к столу и оседлал его, — лучше налей мне чаю. Какие новости из большого мира? — Что ты обнаглел сверх меры, — фыркнула девушка и потянулась за печеньем, и не намереваясь наливать чай нахалу. — И да, говорю серьёзно — называть меня или Люка принцем или принцессой будет ошибкой. Мать исключили из монаршей семьи, мы не наследуем титул. Так что угомонись, окей? — Эти все тонкости… — Хан махнул рукой, мимикой показывая своё отношение к подобным сложностям. Дружный смех раздался на всё помещение, а Лея даже не заметила, как подпустила Соло ближе, чем когда-либо планировала — и его «принцесса», обращённое теперь только к ней, грело душу. — Я опять кручу на пальце прядь, пахну как мамины духи. Ты хочешь меня снять, снять, а я хочу писать стихи, стихи, — при напоминании о матери близнецы дружно закатили глаза, даже Лея на сцене — теперь была очередь Хана тихо фыркать, отвлекаясь от основной темы. — Лея! — Крик на весь газон заставил студентов обернуться к Люку, который бежал к сестре; из его раскрытой сумки выпадали конспекты и распечатки, которые лениво подбирал Хан, следовавший за другом. — Лея! — Ну что? — кутаясь в тёплую кофту и держа в пальцах стаканчик с кофе, девушка оторвалась от книги, поднимая голову к брату. Заметив перепуганное выражение лица, Лея и сама подобралась: — Что случилось? Мать, отец?.. Дядя Бен?! — на последнем имени она испуганно распахнула глаза — воображение рисовало худшее. — Нет, ничего такого, — пытаясь отдышаться, Скайуокер согнулся пополам. В этот момент к ним подошёл Соло, сложивший вещи друга на деревянный стол, на котором сидела его сестра. — Мама с папой… Хотят приехать на выходные через пару недель… Сюда, — выдохнув новость, Люк упал на скамейку, куда Лея поставила ноги, и обнял сестру за колени. — Лея, мы пропали. — Нам конец… — подвела итоги близняшка, трагично прикрыв в глаза. — А в чём дело-то? — Хан, не особо интересующийся домашней жизнью друзей, никак не мог понять, чем была вызвана паника. — Понимаешь, — деликатно начала девушка, — когда отец — капитан военно-воздушных сил, а мать — бывший сенатор и сейчас представляет страну в ООН… — То это треш, — Люк состроил мученическое лицо, отлепившись от коленей сестры. — Они очень строгие, и это часто… перегибает палку, — более внятно объяснила Лея. — И если мать умеет иногда проявить лояльность и понимание, то отец — нет. А глава семьи — он. Вот и получаешь… — И как вы тогда выжили до восемнадцати? — Хан удивлённо вскинул брови. — У нас есть друг семьи, дядя Бен — он был руководителем отца и до сих умеет его остановить, — объяснил Люк, наконец пришедший в себя от новостей, сообщенных ласковым голосом матери по мобильному, и краткого забега на дистанцию. — Точно, дядя Бен! Люк, звони ему! — Лея схватила брата за плечо, в её глазах заплескалась надежда. — Зачем, как это нас спасёт? — Пусть убедит родителей остановиться в Сан-Франциско, а не на территории университета. И тогда… — …они не будут инспектировать наши комнаты и успехи… — радостно подхватил Скайуокер, а девушка закончила: — …и мы сможем нормально провести с ними время! Если раньше Соло откровенно сомневался, что столь непохожие Люк и Лея близнецы — теперь бесповоротно убедился в их кровном родстве. — Уезжай и чай не допивай, снег или дождь там — уходи. Пусть всего хоть переморосит, пусть хоть торнадо унесёт вдаль, — Скайуокер не знала историю, которая лежала за написанием песни, но была согласна от всего сердца. Иногда ей действительно хотелось, чтобы наглого, высокого и бесконечно харизматичного Хана унесло торнадо — куда-нибудь далеко-далеко. — Мама, — Лея подарила Падме поцелуй в щёку и, сделав шаг в бок, потянулась к Энакину: — Папа. — Здравствуйте, — женщина сдержано улыбнулась, но в её глазах сверкала нежность — она успела соскучиться по детям за время их учёбы. — Не сильно устали с дороги? — Люк проявил заботу, зная, как родители ценят подобное. — Было бы не плохо сначала заселиться, — ответил Скайуокер-старший, едва заметно дёргая плечами: он не любил сидеть на месте пассажира в самолётах, ему бы в кресло пилота. — Тогда я сейчас сбегаю за такси, а Люк поможет с багажом, — за столько лет совместной жизни с родителями близнецы узнали, как найти к ним подход — и тогда им было по-настоящему комфортно с ним. Жаль только, что эти рамки были узкими, даже слишком. — Сумка не настолько тяжёлая, чтобы помогать, — Энакин сначала фыркнул, но с предложением дочери согласился. Едва Лея вышла под пасмурное небо зимнего Сан-Франциско, как её окликнули: — Подвезти, принцесса? — Хан стоял чуть дальше, в шофёрской форме, у собственноручно перебранной машины, выкрашенной под такси. — Что? Что ты тут делаешь? Нет, не смей, Хан, это даже не смешно! — Лея едва не запаниковала, представив отца и Соло рядом в узком пространстве. — Я тут работаю, принцесса, успокойся. Я подрабатываю на выходных в городе — не у всех есть возможность жить без дополнительного заработка, — Хан слегка нахмурился, обиженный реакцией девушки. Скайуокер не успела ему ничего возразить — из здания аэропорта вышла её семья, направившись к Лее. Не успела девушка пискнуть, как Соло приветливо поздоровался и распахнул багажник, помогая Люку, который ни капли не удивился, уложить туда сумку. Поездка в такси прошла даже слишком хорошо — близнец в конце-концов представил друга, а Хан, в свою очередь, парой неплохих шуток и комплиментов добился расположения четы Скайуокер. «Лишь бы ничего не учудил» — подумала Лея, выходя из машины, за секунду до того, как Соло склонился поцеловать её руку на глазах у её родителей. — Может, есть ещё твой трамвай, может нет — всё равно иди. Там промозглый седой февраль — он теперь, как и ты, один, — Хан сдался первым, отводя взгляд, пока Лея продолжала его сверлить. На дворе в свои права вступил март, но те зимние события всё ещё будоражили молодые души. Первая крупная ссора, как же. Едва двери отеля закрылись за спиной брата, который ловко увёл родителей от предстоящей сцены, Лея позволила затопившей её ярости вылиться наружу: — Уже больше семестра я позволяю тебе издеваться надо мной на территории университета. Непонятно зачем терплю подколки, вторжения в личное пространство, неумелые подкаты… — Неумелые? — попытался было возмутиться Хан, но Скайуокер не дала себя перебить. — И вот единственный раз, когда мне надо чуть-чуть понимания и поддержки от тебя, — я ведь объясняла тебе ситуацию — но нет, чёрта с два! Получи, Лея, по полной! — Под конец монолога голос девушки пополз вверх. — А что со мной не так, а? — Соло возмутился в ответ, показывая свой темперамент во всей мощи. — Неужели я настолько нищеброд и холуй для твоей высокопоставленной персоны? — Что? Давай, обвини меня в ханжестве — когда я всего лишь пытаюсь спасти твою неблагодарную шкуру! — Лея всё ещё старалась сдерживать крик, но получалось не очень, а на глазах уже блестели злые слёзы. — Интересно, как же это ты пыталась меня спасти, размазывая по асфальту под своими ногами? — Хан высокий, мощный, он нависал над девушкой в своём гневе; но Скайуокер была не той, кто просто так испугается. — Да тем и пыталась, чтобы отец или мать не заинтересовались тобой раньше времени! Думаешь, так просто быть парнем Леи Скайуокер? Да они на всякого, кто в школе сидел слишком близко ко мне, находили компромат! Может, я просто пытаюсь спасти твою честь, пока есть возможность! Может, мне хочется, чтобы хотя бы с тобой у меня всё получилось, но боюсь! — Слова вылетели раньше, чем Лея поняла, что сказала. Она хотела только оттолкнуть Соло — и случайно высказала всю правду. — Что? — осмысливая услышанное, Хан замер в ступоре. Вот уж чего он точно не ожидал, так это признания под начинающим накрапывать мерзко-холодным дождём. — Ничто! — в последний раз вспыхнула девушка и, развернувшись на каблуках, забежала в холл отеля раньше, чем Соло успел что-либо сделать или сказать. Ни видеть, ни слышать его больше не хотелось — тем более сейчас, когда с другого конца коридора её сверлили три заинтересованных взгляда. — И тебя не жаль, не жаль, не жаль, хоть slowmo в дыме сигарет. Даже в миноре под рояль, даже под грустную скрипку — нет, — последние строчки куплета были предостережением для Хана, точкой, которую ставила Лея. Но когда его грустный взгляд побитой собаки поймал взгляд девушки — у той ёкнуло сердце, заставляя пересмотреть принятое решение. — Если б ты не любил стихи, превратилась бы в звонкий ямб, если б был наркотою ты — фитоняшкой бы стала я. Весь следующий месяц и Хан, и Лея ходили как в воду опущенные — а с ними и Люк, который остался без лишних трагедий в жизни, но и без весёлой компании. Сестра пряталась в своей комнате, не желая лишний раз показаться наружу, но Хан, всё ещё живущий и учащийся рядом, такой возможности не имел — поэтому раз за разом Скайуокер вытягивал друга из его раковины, пока тот не оттаял, возвращаясь в привычную колею. В конце концов оба стали привычными собой и только в моменты кратких встреч — запинались, отводя взгляды. Изредка Соло опять начинал подкалывать Лею, но уже совершенно другим тоном, будто не понимал, как и зачем это делает. Скайуокер вяло реагировала в ответ — без прежнего задора и весёлых искр в глазах, без чувства вызова. Люку казалось, что он попал на какую-то неизведанную и далёкую ледяную планету. И вот теперь, спустя пару неделю, его сестра, закрутив на голове смешные пучки, выступала на студенческой сцене, пока остальные студиозы глотали новый виток драмы Соло-Скайуокер. — Если б мне платили каждый раз, каждый раз, когда я думаю о тебе — я бы бомжевала возле трасс, я бы стала самой бедной из людей, — Лея допевала последние строчки, когда Хан — со своими скрещёнными на груди руками, со своей спиной, затянутой в рубашку в клеточку — вышел из помещения, исчезая в темноте коридора. Девушка заставила себя спокойно досидеть до конца песни, лениво зажимая аккорды — а когда музыка стихла, не менее медленно и гордо пошла в ту же сторону, куда направлялся Соло. Люк проводил сестру встревоженным взглядом, но и не думал идти вслед за ней, пока к нему не подошла Мара — одногруппница Леи, вызывающая у Скайуокера чувство пожара за спиной: — Эй, ты не боишься, что они поубивают друг друга? Люк ответил спустя паузу, — сначала он просто наслаждался прикосновением ладони к его локтю — а потом до него дошёл смысл слов девушки. — Вот чёрт! На улице было довольно темно, но свет от вывески освещал Хана и Лею: и то, как девушка зажала воротник его рубашки, и как Соло крепко держал тонкие плечи — и как страстно они целовались. Люк замер, не замеченный за тенью входа; он даже не знал, что ему делать. Разнимать — но зачем, если пока что события приняли самый мирный поворот? Радостно кинуться обниматься? Тогда получит от обоих и, в придачу, очередной локальный скандал. Мудро взвесив все идеи, Скайуокер принял решение так же тихо скрыться назад — тем более, из зала долетали глубокий тембр голоса Мары. Тем временем кулаки Леи разжались, отпуская рубашку, и мягко поднялись выше, чтобы пальцы могли запутаться в тёмных непослушных вихрях, пока Хан притягивал девушку ближе, чтобы устроить руки на чужой талии. Разорвав поцелуй — а для этого требовалась немалая сила воли — Соло прохрипел севшим голосом: — Готов платить за каждый раз, когда ты думаешь обо мне. — Интересно, чем же? — У Леи блестят глаза, губы припухли, покраснев, — картина слишком прекрасная, чтобы долго на неё смотреть. — Найду чем — Хан притянул Скайуокер назад, опять целуя-целуя-целуя. Нечего им быть самым бедным из людей.