Anonymous

Порывы осеннего ветра вырывали пожелтевшие листы газеты и фотографии из рук, но Каминага, крепко держа их обветренными морщинистыми пальцами, упорно выискивал в списке жертв катастрофы более чем сорокалетней давности нужную фамилию. Разумеется, он знал её наизусть, но легкое волнение перед встречей со старым знакомым никак не отпускало, и бывший шпион будто искал успокоение в сотни раз изученных строчках. «Кажется, к старости становлюсь сентиментальным», - с неудовольствием хмыкнул про себя он и, всё же скользнув взглядом по нужному имени, а затем по фотографиям, уверенно шагнул на территорию кладбища. Он искал ответы на протяжении долгих десятилетий, не имея возможности спросить у того, кто знает наверняка, и вот теперь от финальной точки его поисков его отделяют лишь несколько десятков метров. Осталось лишь найти могилу. Спустя несколько минут Каминага остановился перед потрескавшимся от времени и заросшим всем, чем только можно надгробием, которое идеально вписывалось в окружение – практически все захоронения на этом участке последний раз посещались непосредственно на похоронах. Тем не менее, освободив каменную плиту от растительности, с трудом можно было различить написанное по-немецки имя погребённого. Маки Кацухико. То же имя, что стояло и в списке погибших в страшной железнодорожной катастрофе 40-го, чьи тела никто не забрал. Человек, чьи потрескавшиеся посмертные фотографии Каминага сейчас держал в руках. Шпиону потребовалось несколько десятилетий, чтобы найти хотя бы малейшую зацепку, которая приблизила бы его к пониманию его внезапной и срочной отправки в Берлин в разгар Второй мировой. Он знал лишь, что там находился и должен был оставаться Миёши, частично знал схему построенной им по всему Рейху шпионской сети. Но он не знал ни имени, под которым тот жил в Германии, ни причины, по которой ему, Каминаге, пришлось занять его место. Подполковник Юки ничего по этому поводу не сказал, а значит, спрашивать не имело смысла. Теперь, стоя перед старой могилой, что была ему ответом, он чувствовал, что его поиск окончен. Много позже, чем его настоящая работа здесь. Каминага не принёс с собой ничего из того, что принято приносить умершим. Во-первых, подобное Миёши явно бы не одобрил, во-вторых, даже спустя столько лет, когда агентство D, как и многие другие организации, а также люди и даже политические строи перестали существовать, оставалась опасность, что их деятельность вскроется. И если Миёши уже всё равно, то вот Каминага предпочёл бы пока остаться в глазах общественности предприимчивым военным фотографом, прибывшим в Берлин из далёкой союзной Японии. Но поговорить хотелось, хотя в голову не особо приходило, что сказать. - Я знал, что найду тебя здесь. Хотя, признаться, надеялся сделать это несколько раньше, - кто-то опередил Каминагу с репликой. Давно позабытый, но всё же родной язык заставил его вздрогнуть и изумлённо обернуться. Невдалеке стоял мужчина примерно его роста в тёмно-синем плаще. Тёмная старомодная шляпа мешала как следует рассмотреть лицо. У Каминаги сложилось впечатление, что этого человека он уже встречал, и ощущение, что прошлое дышит ему в затылок, охватило его с новой силой. Человек тем временем подошёл вплотную, взял у него фотографии и после долгого и задумчивого их разглядывания перевёл взгляд на могилу. - Мда, кто бы мог подумать, - голос, который шпион уже слышал, но никак не мог вспомнить, потяжелел, из него пропали приветственные нотки. С такого расстояние Каминага смог разглядеть полузнакомца получше. Тот, судя по всему, был примерно его ровесником, так что изменившееся со временем лицо никак не желало угадываться. Но вот под плащом в районе груди что-то шевельнулось, и из-под слоёв одежды заинтересованно выглянула голубиная голова. Мужчина поспешно затолкал непослушную птицу обратно, ласково ей что-то приговаривая, а Каминага натурально разинул рот от осенившей его догадки. - Тазаки, - еле слышно выдохнул он, словно боясь, что кто-то их подслушивает. Собеседник в ответ улыбнулся – той самой улыбкой, что они все когда-то естественным образом переняли у подполковника Юки.