Афера

Архив Мне сказали, что само полицейское управление – это корпус А, а мне нужен корпус D. Внутри было тихо, в отличие от первого здания, где все бегали. - Вы что-то хотели? – спросил молодой человек, сидящий в комнате при входе. Как конура. - Да. Я от герра Хайма, - протягиваю пропуск. Парень посмотрел на меня внимательно, потом куда-то вглубь ушёл, а после вернулся. - Минутку, - он взял трубку и набрал какой-то номер. – Густав, это я. Да, тут человек от Руперта. Проводи его, - договорив, он посмотрел на меня. – Вам на третий этаж. Там работник вас встретит, - протягивает пропуск. – Через 2 часа вам придётся уйти. - Да, я знаю, спасибо. Лифт был мрачным и огромным. В него бы поместилась целая рота, а может и того больше. - Здравствуйте, - произнёс парень, как только двери лифта открылись. Я протянул ему пропуск. - Вам в правое крыло. Будете смотреть только документы или всё вместе? - Всё вместе. - Хорошо, - он улыбнулся. Столько полок я в жизни не видел. Даже в супермаркете не такие длинные стеллажи. Густав пошёл в самый конец, попросив ждать меня у столов. Он встал на лестницу, оттолкнулся и поехал к нужной полке. Я уже видел подобную конструкцию. Лестница была на колёсиках с двух сторон, по типу раздвигающихся дверей, которые у нас с Ксави находились в гардеробной. - Вам нужно дело Бохнера и Толлера? - Да, оно самое. Парень спустился с лестницы, а потом толкнул её – она поехала к окну. - Вот, - отдал мне коробку, - вы можете присесть за один из столов. Когда закончите, позовёте меня, я буду у лифта. - А кроме этой коробки к делу что-нибудь ещё относится? - Конечно, вещдоки. Я сел за стол. В коробке находились только бумаги. Папки, фотографии, какие-то книжки, записки, просто бумажки, результаты экспертиз и анализов. Папка с самим делом была большой – более 230 страниц. Мне стало неинтересно уже на 5-й. Там были показания свидетелей, была описана квартира, вещи, что и где находилось. Я отложил папку. Одна книга – ежедневник Хайма. Заметки, интересные факты, версии и многое другое. Я отложил и его, решив прочитать потом. Вторая книжка – собрание судебно-медицинских экспертиз. Я мало что понимал в этих отчётах. Поэтому и эту макулатуру отложил. Взялся за фотографии, которые были в деле. Всего 5 штук. На первой был Билл, на второй Том. Эти фотографии есть и в интернете, поэтому ничего нового они мне не сказали. На третьей они были изображены вместе. Я видел аналог этой фотографии. Как раз в тот день, когда Толлер сделал предложение. Четвёртая – какой-то праздник, где были изображены их друзья и родственники. Я узнал бабушку. С ней рядом сидел мужчина, как я понял, мой дедушка. Около Билла стоял мужчина. Они были похожи – второй мой дедушка. В середине сидели Хаген, Том, Йост с супругой и сыном. Хоть фотографии мальчика в интернете нет, можно догадаться. Потом ещё какие-то 2 мужчины, 3 женщины и девушка – их я не знал. На обороте было написано, что одна женщина – это жена Хагена, девушка – их дочь. Второй мужчина – Бальдо Локер и женщина рядом – его жена. А вот про последнюю пару ничего не было написано. Я достал телефон и набрал Хагену. - Привет, Вил. - Здравствуйте. - Ты всё ещё рыщешь, как ищейка? - Да, Хаген. И многое уже узнал. Рупер Хайм сказал, что я похож на Тома, - собеседник молчал. – Почему вы мне не сказали, что я его сын? - Я даже не знал, что ты родился. А когда приехал ко мне, то что я должен был тебе сказать? Уверенности никакой не было. Они мне ничего про тебя не сказали, ни слова про сына. - Но я же похож на Тома? Герр Хайм сказал, что у меня пирсинг там же, где был и у Толлера. Вы что, не помните этой детали? - Помню. - Так в чём была проблема? - Вил, я не могу объяснить тебе своего поведения. Прости меня, пожалуйста. - Ладно, извините и вы, я сегодня какой-то невменяемый. Я звоню по поводу одной фотографии. Вы помните один день, когда собрались все вместе? Я вижу тут оператора и актёра из «Политики правды», отца Билла и родителей Тома. - Да, помню. Это день рождения Томаса. - А что за пара сидит рядом с Локерами? - Честно тебе признаюсь, я не помню. Это какие-то друзья Билла. Я знаю, что мужчина работал в правительстве. Это было давно, если честно. - Спасибо. - Удачи, Вил. Я принялся дальше рыться. Пятая фотография – квартира, общий план. Кровавые пятна на ковре. Окна все открыты нараспашку. Некоторые вещи были разбросаны. Да, картина не самая радужная. В одной из папок я нашёл фотографии со всех комнат. Ничего полезного на них изображено не было. Полистав записки полицейского, я не нашёл ничего нового. Всё сложив в коробку, позвал работника. Он убрал её на полку. - К вещдокам? - Да, если можно. Мы спустились на лифте в подвал. Он был просто нереальных размеров. Три железных двери, решётки, коды... Я почувствовал себя героем детектива. Густав подошёл к компьютеру, взяв мой пропуск. Набрал номер дела и фамилии родителей. - Левое крыло, 7-й отсек. Мы прошли внутрь. Я крутил головой, осматривая крупногабаритные предметы. Недалеко от нас стоял рояль, поодаль холодильник и телевизор. Когда мы зашли в 7-й отсек, то я увидел скрипку и кассовый аппарат. - Скажите, пожалуйста, эти все предметы участвовали в преступлениях? - О да. - Даже рояль? – удивляюсь. - Его крышкой забили до смерти маленькую девочку. Учитель музыки был психом. Девочка просто сфальшивила, играя какую-то симфонию. - И он убил её? - Да, положил голову бедняжки между замочным бруском и передней крынкой и бил, что было сил. На крик все сбежались, но спасти её не удалось – умерла в скорой. - Какой ужас. - Согласен. Мы подошли к большому стеллажу. Полицейский прошёл вдоль. - Вот, - сказал он, встав напротив большой коробки с номером. Мы вдвоём её достали и поставили на стол, который подкатил Густав. - Мне придётся вас тут закрыть. Когда закончите, то нажмите на кнопку при входе. Она фиолетового цвета, не ошибётесь. Я вернусь и помогу всё убрать. У вас осталось, - он посмотрел на часы, - полтора часа на всё. - Спасибо большое. Коробка была большая, да и сесть было некуда, пришлось всё разбирать стоя. Я сразу наткнулся на большую раму с фото. Они целовались и обнимались, стоя в каком-то доме, на фоне камина и красиво сервированного стола. Билл был в длинном синем свитере, а Том в клетчатой рубашке. Мне показалось это фото очень милым и домашним. Под рамкой лежала ещё одна коробка. Я выложил её, но пока открывать не стал. Внутри первой нашёл полотенце, которое раньше, по-видимому, было белым, 2 разные футболки и целый пакет нижнего белья. Эти вещи, как я понял, были на полу. На футболках виднелась засохшая кровь. Они лежали прям рядом с лужей крови, поэтому впитали её немного. Одна была Бохнера, вторая Толлера. Забавные, с принтами. В пакете лежали боксеры, майки, некоторые предметы гигиены. Я не стал их доставать. Мне почему-то стало стыдно. Наверное, даже щёки покраснели. В углу коробки лежали осколки стекол и зеркал, завёрнутые в плотную бумагу. Их я не стал разворачивать. В маленькой коробке были различные предметы. 3 ежедневника, на которые я сразу положил глаз. Все они принадлежали Тому. Первый был исписан лишь делами. Что надо не забыть, что купить, куда поехать, какой репортаж взять на следующий месяц. Я достал дневник Билла и стал сопоставлять даты. Ежедневник вёлся раньше их встречи. Я открыл второй. Там уже чередовались пометки, какие-то замечания. Мне очень понравилась запись: «Опять встретил этого клоуна». Число совпадает с тем, когда Билл получил по носу в туалете. Только через половину ежедневника я наткнулся на очередную внерабочую запись: «Мы теперь вместе». Было любопытно читать их. «Люблю его», «Какой же дурачок мне достался», «Иногда Билл не понимает элементарных вещей. Я ведь обижаюсь», «Уехал, сволочь!», «Был серьёзный разговор с мамой. Она всё поняла», «С ним тяжко, а без него просто невыносимо», «В воскресенье выкупаю кольцо», «Мы поженимся» и много похожих. Затем я взял третий. Он не был закончен. Особенного в записях ничего не было. Единственное, я нашёл напротив даты своего рождения пометку: «Наверное, это чудо». Трогательно даже. Я чудо... Потом шёл только негатив. Самой последней записью была: «Я устал смотреть на его слёзы, я больше не могу жалеть, потому что сам нуждаюсь в жалости. Мир слишком зол. Барнс - просто ублюдок, который высасывает из нас жизнь». Отложив ежедневник, я нашёл их паспорта. Фотографии смешные. Они такие серьёзные оба. В папке, что была на дне, находились документы: на квартиру, разные счета, дипломы обоих из учебных заведений, пропуска, карты. Сбоку лежали кошельки и визитницы. В отдельном пакете находилась записка. «Мы так больше не можем. Это выше наших сил». Я смотрел на эти буквы долго, вчитываясь. Это может и не быть предсмертным посланием... с чего они все взяли? Последней вещью, что лежала в коробе, был альбом. На одной стороне я заметил пятно крови. Он, видимо, тоже лежал рядом. Совместные фотографии - с отдыха, со съемок фильма. Пару фото с того самого ужина, что я видел в деле. Несколько фотографий маленького Билла и подростка. Он был странный. Отсутствующий взгляд, полуулыбка. В самом конце я наткнулся на фотографии Тома. Хайм был прав – он носил пирсинг. Небольшое колечко уместилось на его губе. Я улыбнулся. Это странное сходство мне польстило. Ведь я не знал, что у него был прокол. Достав фотоаппарат, принялся фотографировать записи Толлера и несколько фотографий. Закончив, всё аккуратно сложил. Выбравшись из этого лабиринта полок, дошёл до выхода и нажал на кнопку. - Да, - раздался знакомый голос работника. - Я закончил. Густав пришёл через 5 минут. Мы вместе поставили коробку на полку. Перед выходом ему пришлось меня осмотреть, не утащил ли я чего. Перед самым выходом из архива я поблагодарил его. Парень мне лишь улыбнулся.