Дом

Воспоминания мелькали в глубине сознания, уже не вызывая каких-либо чувств. Я встретил её у обломков магазина сладостей. Она увлечённо жевала что-то аппетитного вида. Но, стоило ей услышать шорох, и она со страхом в глазах обернулась ко мне всем корпусом. Впрочем, ей это не помешало продолжать есть заграничную медовую пахлаву уже далеко не первой свежести. Страх в её глазах сменился неверием, а секундой позднее - интересом. - Я Несси, - она неловко протянула руку, казалось, сдерживаясь, что б не напасть с объятиями, а во рту до сих пор перекатывала языком сладкие куски выпечки. Эта встреча... - Пять! Пять! Десять! ...изменила меня. - Ещё раз! - бодрый детский голос маленькой испачканной в грязи девочки пронзал воздух - яркий, живой, звонкий. Он был достаточно громким, что б зашевелить шестерёнки внутри механического мозга. Несмотря на то, что я до сих пор не понимал правила выдуманной человеческим ребёнком игры, я продолжал играть в неё, зависая каждый раз в попытке просчитать ходы. Казалось, девочка была рада. Она улыбалась каждый раз, когда обыгрывала меня, хотя и отчитывала за каждый проигрыш. Среди разрухи и кучи обломков лежали мёртвые тела. Геноцид двадцать второго века. Медицина достигла небывалых высот: свершилось уже несколько операций по пересадке головы, был выращен первый гомункул из пробирки, что стал законным гражданином Соединённых Штатов Америки, появилось универсальное лекарство от каждого вида вирусов, - они перестали быть проблемой; лекарство от рака давно стало чем-то обыденным, значительно снизилось в стоимости и стабильно продавалось в обычных аптеках; последняя человеческая разработка - биомеханическое создание - я. Если пересчитать все человеческие достижения в этой области, стало слишком удивительным всё их уничтожение одним единственным заболеванием. Всё произошло слишком быстро, чтобы дать название тому инопланетному микро-чудовищу, уничтожившему весь человеческий род, как в дешёвом фильме ужасов конца двадцатого века. Но погибли не только люди. Под унылую судьбу, назначенную смертью, попали все живые существа, включая растительность. И ведь всего сто с лишним лет тому назад человечество активно стало оккупировать Марс, превращая её в живую планету. За прошедшие года экспедиционная группа наткнулась на подземный город, что и стало запуском для резкого скачка нашей цивилизации в столь желанное "будущее". Понадобилось много усилий и средств, что бы понять чужой язык и расшифровать его, учитывая все термины другого некогда живого вида существ и составляющие элементы чужеродной планеты. Награда долго ждать не заставила: ни одна страна не пожалела средств на постройки марсианских механизмов, и человечество получило доступ не только к изучению структур соседних планет, но и на возможность пощупать ладонью иные солнечные системы. Помимо этого, появилась также тёмная сторона всего нажитого - пираты. Их совсем не заботила безопасность чужеродных и своей экосистемы. Они не проходили дезинфекцию и свободно переносили опасные инопланетные бактерии по остальным планетам, совмещая, подогревая почву рождающемуся плоду воистину масштабной болезни, название которой так и не дали. Учёные даже не успели полностью раскрыть её код ДНК, лишь выдвинули теорию по её появлению, изучив первых трупов: Нильсон Боцван, Дроп Сильвер, Чекер Свизан, Джин Амбер.. также многие другие - космические пираты и первые жертвы миниатюрного инопланетного существа, что и являлись тем самым гнездом для развития уродца. Я прокручивал последние события, пока бесцельно пялился в надоевшую картину разрушенных обломков некогда бывших домов. Это существо невозможно было уничтожить известными человеку методами: оно было заботливо выращено в теплицах человеческой глупости, на своём пути сжирая абсолютно всё. Меня же спасло то, что я лишь наполовину человек или его подобие: кости из керамики, нервная система из тонких нитей мягкого металла, покрытого несколькими слоями нейлона - они тянулись к механизму в позвонке, оттуда получая сигнал на движение; сосуды мои были сделаны из особого гибкого волокна, что по составу скорее напоминали силикон, - по ним текла моя кровь, что насыщала штучно выращенные в пробирке органы, которые язык не поворачивается назвать настоящими. Даже моя иммунная система была сделана из нано-роботов, а вместо мозга был высокотехнологичный компьютер. Единственное, что у меня было от человека - чувства. Все органы работали исправно. Также, как и у обычных людей, у меня были процессы выработки гормонов, чем так гордился мой создатель. Было всего несколько вещей, что отсутствовали в моём организме - половая система, аппендикс, селезёнка и щитовидная железа. Но благодаря тому, что я, всё же наполовину человек с работоспособными органами из живой ткани, мне приходится, как и всем живым существам нашей планеты, для исправной их работы употреблять пищу и воду. - Железяка, зачем ты мне отдаёшь всю свою еду? Ты не чувствуешь голода? - любопытство в маленькой девочке играло так обыденно и умиротворённо, что это невольно успокаивало. - Мне не нужно есть, - спокойно отвечаю я правду. - Ты разве не умрёшь? - Нет. - Но у тебя есть желудок, печень, кишечник.. Ты даже можешь опорожняться, - с удивлением в голосе продолжала говорить начитанная девчонка, дрыгая ногами вперёд-назад, всё больше раскачиваясь на моих коленях. Словно следуя по стопам отца, она тянулась к науке. - Я только наполовину человек. И если я не буду есть, я не умру, - пояснил я, заглядывая в чёрные глаза. - Зачем же тогда тебя сделали таким? - Чтобы я мог чувствовать. Что бы не был отличимым от таких, как ты. - Ааа.. - забавно протянула она и улыбнулась. И я улыбнулся в ответ. Она была единственной выжившей на всей разрушенной планете. Цивилизация быстро исчезала, буквально тая на глазах, и девочка в этом мире по чистой случайности осталась совершенно одна. - То есть, железяка, ты обижаешься, когда я тебя зову железякой? - осторожно спросило дитя. - Нет, - уверенно произнёс я, но любопытное человеческое создание не торопилось успокаиваться. - Почему? Ты же чувствуешь! - с возмущением дёрнула она руками. - Мне всё равно, - пожав плечами, я мило улыбнулся. Девчонка только надула губы и слезла с моих колен, продолжив бродить по пустоши. Её ныне покойный отец был инопланетным биологом и практически всю жизнь прожил на Марсе. Там же он отыскал неопределённое вещество в колбе из материи, повидавшей миллиарды лет. Он изучал его, как одержимый, а по нашествию геноцида незамедлительно вколол дочери, благодаря чему она и выжила. Я любил её. - Железяка? Может, придумаем тебе имя? - предложила девушка, казалось, расцветающая с каждым днём всё сильней. Она копалась в куче вещей полуразрушенных магазинов одежды. - Мне нравится "Железяка" - равнодушно ответил я, на что девушка подняла чёрные, глубокие глаза, стараясь проделать во мне дыру. - Тупоголовая Железяка, - буркнула она и, переодевшись, покрутилась перед зеркалом, - мне идёт? - Да, - честно ответил я, в очередной раз отвечая на её грубый жест с улыбкой. В те времена, пока она была жива, она заставляла меня поглощать консервы и пить воду. Злилась каждый раз, когда я называл себя машиной или роботом, хотя сама обзывалась "Железякой". - Железяка! Вспоминая её живой и радостный голос, я с наслаждением вновь уходил в иллюзорный, созданный мной мир. - Смотри: тут есть приставка. Давай поиграем? - девушка, весело захохотав, подключила к большому экрану платформу и запихнула провода двух джойстиков в разъём. - Жаль, никаких новинок, - невесело буркнула она, но тут же оживилась, стоило увидеть любимую игру. - иди сюда! Чего встал, как вкопанный? Каждый день был насыщен свободой и бездельем. Мы учились танцевать, петь, готовить, делать из камня скульптуры, соревновались в граффити, устраивали гонки на велосипедах - мы жили каждым днём, забывая надоевший вкус консерв, словно так и должно быть, что целый мир - для нас двоих. - Как ты себя чувствуешь? - впервые мой голос был так обеспокоен. - Железяка, снова.. - жалобно выдавила девушка из себя и не смогла удержать рвотный позыв. Она в который раз выплёвывала пищу обратно. Она слабела, худела, умирала. А у меня в голове не было никаких медицинских знаний. У меня не было доступа к интернету, чтобы проанализировать её состояние, а все книги этого мира давно превратились в пепел из-за террористических актов отчаявшихся людей. Я был сделан из живой плоти и подручных средств, был собран конструктором, но даже издали не тянул на настоящего робота. Я был сделан только как игрушка, которой можно покрасоваться, которая на деле была бесполезна. Я только мог чувствовать клокочущую внутри злобу и пышный огонь разрастающегося отчаяния. Я не могу спасти того, кто для меня дорог. Сейчас я не был похож на человека. Я был отвратительным существом, отобранным из изощрённой книги ужасов: все органы сгнили, кожа давно начала разлагаться, кровь превратилась в отвратительный липкий сгусток всё в тех же силиконовых трубах. Я жил, потому что я был механизмом, и компьютер вместо моего мозга продолжал спокойно функционировать от встроенного блока, которого вполне хватало на месяц и без ежедневной подпитки от солнечных батарей. Такая система была, безусловно, бесконечным источником энергии. " - Железяка? - слабый, тихий стон. Она в последний раз вымученно улыбнулась. - как бы я хотела сейчас съесть сладкого, - я до самого оставался рядом с ней. Она больше не говорила, не дышала, её глаза были закрыты и мои датчики подтверждали о медленном снижении её температуры. Но я без устали повторял: - Я здесь." Мои глазные яблоки тоже были механическими. Я уже не мог чувствовать, я не мог двигаться. Я был столбом, наблюдая ежедневно одну и ту же картину медленно двигающегося по небу солнца, не в состоянии даже закрыть глаза или отвернуться. Уже очень давно я проклинал создателя. Я проклинал свою человеческую сущность за возможность ощущать душевную боль, ядом впивающуюся в сгнившее сердце. И я ненавидел свою механическую сущность за то, что стал почти бессмертным. Но теперь всё равно. Моя человеческая сущность мертва. Остались только керамические кости, бесполезная нервная система из тонких нитей мягкого металла, покрытого нейлоновыми тканями, такие же не нужные силиконовые каналы, и исправно работающий компьютер вместо мозга. Я просто железяка.