Кукла поневоле.

      Рем провел в больнице около двух недель. Каждый день его пичкали таблетками, чтобы он не нервничал постоянно. Каждый день начинался с того, что омежка спрашивал врачей о том, как его малыш. Рем смотрел и постоянно начинал разговор с одной и той же фразы: “ Как мой малыш? «. Первое время ему сразу же отвечали, что у него нет никакого ребенка. Тысячи раз ему рассказывали, что он его потерял и никто не плачет в соседней комнате. Из-за этого омежка начинал громко кричать и истерить. Говорил, что его обманывают и он знает, что ребенок рядом и ждет его. Он даже пытался пару раз сбежать из палаты и найти ребенка. Каждый раз после таких срывов ему кололи успокоительное с сильным лекарством, которое заставляло его успокаиваться и лежать в кровати. Все повторялось изо дня в день. Разум омежки просто отказывался принимать эту информацию и не верил в нее. Пусть и успокоительные действовали и Рем не был буйным, но эти расспросы стали утомлять врачей. На седьмой день один из их не выдержал и придумал историю о том, что ребенок родился очень слабым и ему нужно какое-то время находиться вдали от омежки, но переживать за его здоровье незачем. Рема это радовало. Он всегда ждал этого врача и расспрашивал про своего малыша. Другие же только крутили пальцем у виска и говорили, что этот парень совершил большую ошибку, дав Рему надежду. Возможно в скором времени он бы мог забыть про ребенка, а теперь он будет всегда спрашивать про него. Сам же врач только улыбался и продолжал придумывать для парнишки все, что могло бы относиться к ребенку, который мог родиться. Рем же с каждым разом хотел все больше и больше подержать на руках свое маленькое солнышко. Хотел прижать его к себе и поцеловать в лоб. Все его сны были наполнены именно этим. В них он был счастлив. У него была любящая семья: альфа, который души в нем не чаял, обожал и был готов носить на руках, и их милый малыш. Их маленькое солнышко, которое было для них превыше всего.       Юнона не отходила от Рема все это время. Она видела как омежка создал для себя уютный мирок его грез и просто тонул в нем. Тонул в том, что себе придумал. Она видела как омежка верил лжи, которую ему говорили. Когда же она подошла и попросила врача перестать подыгрывать Рему и уже сказать правду, он ей ответил лишь одно.       — В данном случае ложь во спасение — единственный выход. Вы же не хотите навредить ему. — сказал парень и ушел.       Демонесса проводила его взглядом и вернулась в комнату к омежке. Разве ложь может быть по спасение? Да и какое это спасение, когда Рем просто создал себе идеальный мир, который сразу же рухнет, как только он увидит реальность. Однако она не могла поспорить, что в какой-то степени для омежки это было спасение. Он был так рад, когда слушал про своего ребенка, как про живого. Он искренне улыбался и вилял своим хвостом. Девушка никогда до этого не видела его таким веселым. Резко захотелось сохранить это радостное выражение лица парнишки. Уберечь его от губительной реальности и помочь хоть так. Может нахождение во лжи для Рема единственный способ быть свободным?       В середине второй недели в палату пришел Кайл. Он увидел, как Рем мило беседует с врачом, который опять врал ему про состояние его ребенка. Альфа сразу же озлобился на этого плебея и был готов разорвать его на месте, если бы не Юнона. Она сверлила его взглядом и всем своим видом показывала, что лучше ему не делать никаких лишних движений и просто стоять и слушать. Рем же поначалу не заметил Кайла. Омежка был погружен в рассказ и хотел больше подробностей. Хотел и сам подержать его малыша на руках. Однако врач пока не давал это сделать. Он говорил, что ребенок еще пока очень слабый и ему лучше оставаться в его палате под постоянным присмотром других врачей. Заметив же Кайла, омежка радостно завилял хвостом и потянулся к альфе. Капитан не ожидал этого, но подошел к Рему.       — Кайл, а ты уже видел нашего малыша? Врач говорит, что он очень маленький и хрупкий. Ты же многое можешь. Скажи им, чтобы я мог его увидеть. Пожалуйста. — омежка взялся за одежду альфы и жалобно посмотрел на него.       Кайл замер. В глазах омежки не было страха, не было презрения или ненависти. Он точно как маленький ребенок просил что-то у родителя и чуть ли не канючил. Альфа не ожидал этого и просто смотрел на парнишку, который стал дергать его одежду. Что произошло с этим паршивцем, что он так себя ведет? Альфа как на автомате кивнул и вышел из палаты. Через пару минут к нему вышел тот самый врач и все рассказал. Про то, как Рем создал себе идеальный мир, в котором альфа его любит и оберегает. Про то как их малыш жив и ждет когда же они его заберут. Альфа стоял и слушал, а внутри ликовал. Неужели наконец этот парнишка полностью его? Альфа лишь усмехнулся и приказал пока продолжать делать все так, как делали до этого. Он приказал продолжать давать ему те лекарства, от который уже не было эффекта и на омежку они стали действовать точно наркотик. После того, как он выпивал их, сразу же начинал только сильнее улыбаться и говорил без остановки о своей семье.       Когда же Рема наконец выписали и отпустили домой, дома его уже ждали. Там все было готово, чтобы продолжать играть этот спектакль. Омежке в комнату поставили детскую кроватку и в нее положили игрушку. Парнишка как только оказался в комнате, то сразу же захотел взять малыша на руки. Из-за препаратов в крови он даже и не понял, что держит игрушку. У него уже были галлюцинации. Он принимал игрушку, за своего малыша и обнимал его. Целовал и радовался тому, что у него такой хороший малыш. Омежка даже и думать забыл о том, что когда-то пытался убежать. Забыл, что этот дом его клетка, в которой он не личность, а всего лишь вещь.       Рем окончательно потерялся в своем придуманном мире. Он пил таблетки и был счастлив в своем неведении. Он не видел всего того, что происходило в доме. Он перестал обращать внимание на то, как к нему пренебрежительно относилась мать Кайла. Он не замечал как порой сам альфа строг и жесток с ним. Все это в голове омежки переворачивалось с ног на голову и только сильнее укрепляло его уверенность в том, что теперь все так, как он хотел. Ему казалось, что его любили. Но если бы он видел все правильно, понял что ничего не поменялось.       Кайл как и прежде был холоден с омежкой. Хотя это слабо сказано. Вся эта постановка с куклой и счастливой семьей уже бесила альфу. Он не для этого избил Рема до потери ребенка. Он хотел избавиться от ребенка не для того, чтобы потом разыгрывать спектакль того, что он жив и все волшебно. Капитана уже тошнило от того, что омежка всегда таскал с собой куклу и постоянно держал ее в руках. Из-за этой куклы альфа никак не мог нормально побыть с омежкой. Постепенно капитан начал ненавидеть эту затею и хотел прекратить это.       — Кайл, а когда мне можно будет с нашим малышом пойти на встречу с твоими знакомыми? — спрашивал омежка каждый раз, когда они собирались пойти в очередной раз на мероприятия для поддержания авторитетности.       — В другой раз. — сказал альфа раздраженно. — Прекрати пытаться его притащить с нами. Не смей позорить меня.       Рем опустил голову и посмотрел вниз. Он не мог понять почему его муж не мог принять их малыша. Это же их маленькое сокровище. Ребенок был очень тихим и не плакал. Он вообще не издавал никаких звуков. Также ребенок даже не двигался. Омежку это не смущало. Может их малыш очень любит спать. Рем лишь надеялся, что рано или поздно Кайл примет их ребенка. Надеялся и пил таблетки, которые ему чуть ли насильно пихал Кайл. Альфа заменил содержимое таблеток на наркотик и использовал его, когда хотел, чтобы Рем был более покладистым.       Юнона как и прежде ходила за омежкой и смотрела за всем этим. Она видела, как часто ему дают лекарства. Однажды она взяла одну из таблеток и решила проверить что там. Увидев содержимое она сразу поняла, что это наркотик, который и туманил разум омежки. Возможно, если бы он не пил его, все уже бы стало ясно для него. Рем бы уже понял, что происходит вокруг него. Но увы, он добровольно пил наркотик и скорее всего даже бы не послушал Юнону. Демонесса могла только снова и снова смотреть, как Рем после очередной таблетки лежал около получаса. Он лишь дышал и не мог пошевелиться. Кайл пользовался этим, когда хотел уединиться с омежкой.       Раз в день Юнона ходила в подвалы особняка. Она приносила еду тому, кто томился там. Подходя к камере демонесса каждый раз видела истерзанное тело девушки, которая хотела помочь омежке бежать. Все тело Миэли было истерзано. В некоторых местах были вырваны куски плоти и прижжены, чтобы долго не заживало. Где-то были укусы, а где-то и порезы. Все ее тело точно превратилось в большой кусок мяса, которое только что содрали с какого-то животного. Волосы закрывали лицо, которое было опущено. Если бы не тихие стоны боли, то можно было подумать, что мученица уже мертва. Каждый день ее тело приносило Миэли только боль. Она уже мечтала о смерти, но увы. Она каждый день открывала глаза и видела лишь свою темницу. Каждый вздох опалил легкие и чуть ли не заставлял кашлять кровью. Хотелось умереть, но ей не давали. Не давали испустить свой последний вздох. Ее держали и заставляли страдать.       Юнона недолго всегда смотрела на Миэли. Она оставляла ей хоть какую-то еду и уходила. Возвращалась к Рему и думала, почему девушку все еще держат и заставляют страдать каждый день. Поднимаясь наверх, демонесса снова шла к Рему, который мог находиться в своей комнате или же где-то гулял с игрушкой. Юнона всегда находила его и сразу же начинала следовать за ним. Рем замечал ее и сразу же начинал разговаривать. Такой омежка нравился Юноне больше. Он был живым и милым. Его улыбка заставляла все вокруг точно святиться. Демонессе это нравилось и хотелось защитить его от всего.       Но ведь все не может длиться вечно. Не так ли? Вскоре Юнона поняла зачем Миэли держали живой. Зачем ее изуродовали и заставляли испытывать боль.