Ветра Полуночи

Темные ели тихо нашептывают друг другу истории давно минувших дней. Их тяжелые разлапистые ветки тихо поскрипывают на ветру, вспоминая то, что давно забыли всё остальные. Те, кто находится рядом, слушают их рассказы, запоминая, чтобы потом передать другим. Золотая луна освещает деревья, прислушиваясь к их рассказам и наблюдает за фигурой, сидящей на уступе горы. Северный Ветер Полуночи не любит такие ночи, ему больше по нраву безлунные, но ели заговорили именно сегодня, а значит, придется терпеть. Где- то невдалеке слышится грохот, и Каликс понимает, что это его брат. Брат близнец, ненавидящий Каликса. Брат близнец, жаждущий его убить. В голове сразу всплывают обрывки детских воспоминаний: небольшие подарки, которые дарил Эмпирей, хоть и не признавался в этом, совместные вылазки и поедание печенья у Кобзаря. Но в тот же момент их вытесняют другие - сколопендры и скорпионы в постели, подножки и спрятанные вещи. Каликс не может определить каких воспоминаний больше, и даже себе боится признаться, что может все еще любить Южного Ветра Полуночи. Каликс вспоминает строчки в своем дневнике "Я больше не могу так... Мой брат меня просто ненавидит... Я не знаю, что мне делать, ведь во всей Полуночи у меня нет никого ближе Эмпирея..." Трудно поверить, что такие близкие раньше, они являются смертельными врагами сейчас. Еще несколько лет назад любопытство тихонько подкрадывалось к Северному Ветру Полуночи, и он задавался вопросом, почему Эмпирей так к нему относится, но с годами ненависть крепчала, и любопытство почти исчезло под коркой злости на брата. Каликс нахмурился, он потерял нить истории, что нашептывали ели. Мрачные мысли не отлипали от него. Кружились роем вокруг головы как назойливые пчелы. Эмпирей всегда бесился, когда Каликс помогал айсидам. Он открыто демонстрировал презрение и к первому, и ко вторым, но Каликс его игнорировал. В отличие от брата он всегда был более спокойным и рассудительным, походившим на лед. Эмпирей же был похож на раскаленную лаву, сжигающую все, что попадает в нее. Каликс хмыкнул, как иронично, что оба они появились из одного камня. Такие похожие снаружи и такие разные внутри. Наверное то немногое, что все еще объединяет братьев, так это Волшебный Кобзарь. Он является их отцом и наставником, научившим музыке. Но даже Кобзарь может оказаться не в силах справиться с ненавистью Эмпирея. Каликс дёрнул головой. Ели все так же шептали свои истории, но он сейчас был не в состоянии их слушать. Легко оттолкнувшись от уступа, он взмыл в воздух, стараясь забыть о недавних мыслях. • Эмпирей веселился. Хотя весельем это можно было назвать с трудом. Разрушая все вокруг и пугая айсидов, он носился по Полуночи с диким смехом. Ему не нравилось, что Каликс заботится об айсидах, именно поэтому он любил их пугать, слышать, как они убегают в страхе от него. В один момент он остановился, на вершине небольшого холма, расположившегося рядом с лесом. Сюда, на вершину, долетали таинственные истории елей. Бросив беглый взгляд на луну, Эмпирей усмехнулся. Он был готов поспорить на огненные виски, что его брат близнец Каликс сейчас не подалёку от этого леса. Пусть он не любил лунные ночи (в отличие от Эмпирея), пропустить рассказы деревьев не мог. Руки Южного Ветра Полуночи сжались в кулаки, а сам он переполнился ярости. Эмпирей ненавидел своего брата всеми фибрами души. Главной мечтой стало желание убить брата. Рожденные из одного камня и в одно время, они были близнецами, и это бесило Эмпирея больше всего. Он не верил, что они равны. Южный Ветер Полуночи был уверен, что он старше. И в тоже время его пугало, что они могут оказаться действительно рожденными одновременно. Эмпирей отмахнулся от этой мысли. Так не могло быть. Ненависть пустившая корни в сердце Эмпирея, поселилась там надолго, если не сказать навсегда. Но Южного Ветра Полуночи это не волновало, слишком сильно уже вырос этот цветок. Травы на склоне тихо перешептывались и наблюдали. С затаенным страхом они ждали, что будет дальше, вполне возможно, что уже через несколько секунд от них останется кучка пыли. Но сегодня им повезло. Южный Ветер Полуночи с трудом отвернулся от леса и бросился прочь. Эмпирей знал - его время еще не пришло.