Альянсы

Клэрис все следила за уровнем виски в стакане, который держал Кроуфорд. Клэрис Старлинг выросла на ферме, где из скота были лишь корова да десяток овец. Ягнята блеяли слишком пронзительно, когда являлся забойщик. Ни Клэрис, ни младшая сестренка Арделия не находили в себе мужества выйти к ним с ножом, хотя кур и индеек резали без проблем. Мама сама расплачивалась с забойщиком — чем, хотели бы они знать. То есть, вовсе не хотели. Однажды маму слишком долго тошнило по утрам, а потом она закапывала что-то под сливой в саду, и все смеялась, хотя ей не было весело. Клэрис и Арделия разрыли яму под сливой — там был то ли щенок, то ли котенок. Непонятно даже, какого цвета, пушистый или гладкий, потому что шерсти не было. — В этот раз ваши противники — Фрэнсис Долархайд и Джемма Гамб, двоюродные брат и сестра. Выиграли свои игры с промежутком в два года. Очень опасны. Помните, кто был их наставником? — Ганнибал Лектер, — хором ответили Клэрис и Уилл. — Он и сейчас их ментор. — Верно. — Как выиграл свои игры Ганнибал Лектер? После этого вопроса Клэрис и Уилл даже смотреть друг на друга без смеха не могли. — Поубивал своих противников, а как же еще? — Ответ верный, но неполный. Он их съел. — Но ведь это запрещено? Помните, парень по имени Тит… — Тот их сожрал. А этот — съел. Почувствуйте разницу. Употребил в пищу изысканно и непринужденно. Пока он не проявил интереса к медицине, в частности — психиатрии, у себя в дистрикте он был подающим надежды помощником повара. В те годы за его эксклюзивные рецепты сливки Капитолия драли себе глотки. Супружеские пары и даже просто любовники за огромные деньги заказывали себе донорские органы — и готовили друг другу изысканнейшие ужины. И уж поверьте, доктор Ганнибал Лектер был прекрасным наставником этим двум. В первый раз. Думаете, что-то изменится? Уилл и Клэрис переглянулись. Воспоминаниями, вообще-то, можно пропитаться, — и пойти ко дну. Но сейчас — бежать некуда, нет ни единой таблички «выход». Надо сидеть и слушать. И надеяться, что Джек Кроуфорд еще не пропил свои мозги. — Фрэнсис Долархайд всегда был необычайно силен физически. Силен и уродлив. На деньги, выплачиваемые за победу на играх, он поправил свою внешность — для первого дистрикта он был слишком уродлив, но ведь случаются исключения. Долархайд избавился от заячьей губы и неправильного прикуса, а телом он и так обладал совершенным. Убивал он не то, чтобы красиво — но от экранов все равно невозможно было оторваться. Он не убивал — он был Смертью, а от нее, как известно, не уйти никому. Трибуты других дистриктов гибли по одному и парами, однажды он убил четверых за один прием. На арене были только подростки от двенадцати до восемнадцати — это не показатель. Долархайд бы не щадил бы никого: ни стариков, ни детей. Джемма Гамб вообще-то была Джеймом Гамбом. На призовые деньги она наконец-то стала самой собой. Убивала она так, средненько — жертвы не мучились, вообще ничего не успевали понять. Но вот потом — что было потом, то стоило увидеть. Кто-то явно доплатил за нарушение правил — планолеты прилетали за телами жертв не слишком быстро. И Джемма шила себе наряды из их кожи. О, какие же это были наряды! Законы Панема такого пока не позволяли — но на арене же совсем другие законы. Сливки Капитолия и тут устроили давку чуть ли не до смертоубийства. Эксклюзивные шмотки — кожа, содранная туристским ножом, кое-как выдубленная, сшитая зубной нитью? Да ладно! Но так было. Естественно, знать не носила эти жуткие изделия. Им нужны были выкройки. А кожа? Человеческую кожу мог вырастить у себя на кухне любой, закончивший пару курсов медицинского. При наличии нужного оборудования, конечно. — Итак, против вас нынче эта милая парочка, Фрэнсис и Джемма. У них масса поклонников — и спонсоров, сами понимаете. Их ментор — фигура легендарная. Навевающая ужас — и дополнительные плюсы тем самым. Чем будете парировать? — Клэрис прекрасно стреляет. Если там будет что-то огнестрельное, и мы сможем это добыть. — А ты, Уилл? — Я? — усмехнулся Уилл Грэм. Отпил из стакана, и чуть ли не половина джина пролилась сквозь отверстие в щеке. — Я попытаюсь умереть побыстрее, чтобы у нее был шанс. Каждый заслуживает шанса. У меня был шанс, но я все просрал. Они угрожали мне, что убьют Молли и Джоша, если я не отправлюсь на квартальную бойню. Ну и где я теперь? Все равно на квартальной бойне, Молли и Джош мертвы, а мое лицо похоже на новомодные дырявые штаны. Кто-то не может лить слезы. Кто-то не может чувствовать боль. А я все бы отдал, чтобы купить равновесие между этими двумя крайностями. Лицу у Уилла и правда — разок взглянешь, молиться станешь, чтобы забыть. Каждый раз, как улыбнется — улыбка эта лицо ему вспарывает. Детей и женщин держите подальше. Но Клэрис — совсем другая порода. — Вообще-то я говорил про возможные альянсы. Чтобы вы подольше протянули. — Я бы объединилась с Питером Страмом, — неожиданно для себя самой отозвалась Клэрис. — Он из Седьмого. Я смотрела его игру, это было впечатляюще. Десять лет назад выжил в ловушке, устроенной одним из учеников того типа из Третьего, Джона Крамера. У Страма теперь протезы вместо обеих рук — а стреляет он едва ли хуже меня. — Ну, совсем слегка, — хмыкнул Грэм. — Если бы я планировал пожить подольше, я попытался бы заключить союз с Марком Хоффманом из Второго. Меня чуть не стошнило, когда я смотрел его игру. В финале он сражался с девицей из своего же дистрикта, Джилл. Блондинистая такая, красивая, сиськи что надо. Вы ж знаете, они там ждут до восемнадцати, чтобы пойти в добровольцы — но в тот год добровольцев почему-то не было. Она приковала его за ногу и паслась на лужочке, ожидая, пока Марк сдохнет с голоду — она же такая хорошая, никого не хотела убивать! Он отгрыз себе ногу и придушил эту суку в прямом эфире, вот это были рейтинги. Вдруг кто-то надеется на повторение? — А с кем объединились бы вы? — спросила Клэрис. И тут же выругала себя за дерзость. — Я заключил бы союз с Лектером, Клэрис. А потом — пусть судьба нас рассудит. Клэрис опустила взгляд. Она знала, что Джек Кроуфорд участвовал в играх — но не в тот же год, что Ганнибал Лектер. В тот год участвовала в играх его невеста Филлис Кроу — и Лектер отпустил ее. Никак этого не объяснив. Просто обнюхав. Филлис все равно погибла — но не от его руки. Тут все было честно. Насколько это вообще возможно для игр. — Вчера он сказал мне: «Лучше иди отсюда, Джек. Ты же знаешь, я попытаюсь сделать тебе больно. Твои подопечные — словно бревно в глазу у всего Капитолия. На них натравят профи, а может, и не одного. Хоффмана из Второго, а может, Аманду Янг из Шестого. Твои, кстати, могли бы сыграть на том, что эти двое ненавидят друг друга». Я это точно знаю. Они и правда — ненавидят. Они оба были подопечными Джона Крамера из Третьего. Я не знаю, как ему это удалось провернуть. Взять двух учеников из чужих дистриктов. А он — сделал. Мне такого не дано. Говорят, он гениальный инженер и архитектор, за это ему и прощают любые художества. — Я бы не стала беспокоиться из-за всего этого, мистер Кроуфорд, — подняла голову Клэрис. — Мэйсон Верже, ментор из Четвертого, прислал мне записку с просьбой о встрече. На бойню угодили его сестрица Марго и младший братик его личного врача. «Где еще найдешь кого-то действительно верного?» — вот что он написал. Предложил мне содержание для матери и сестры — и детей сестры, если таковые появятся. Это все, чтобы я отпустила его сестру. Или позволила ей убить меня, если так сложатся обстоятельства. — Мне Мэйсон предложил пожизненное содержание для дочки Гарретта Хоббса, которого, как вы помните, я когда-то убил, пока работал миротворцем, — добавил Уилл. — Выбирайте сами, даю вам время до утра, — сказал Джек Кроуфорд. Залпом допил то, что оставалось в стакане. Откинулся на спинку дивана. Снова подлил в стакан — до краев. — Выбирайте. Чего встали? Идите спать! Уилл Грэм и Клэрис Старлинг побрели спать. Однажды с ними это уже было, какой толк повторять? Можно было притворяться влюбленной парой для всех этих идиотов из Капитолия, но для себя — нет. Они просто были в одинаковой степени изранены, и оба с петлей на шее ждали, пока из-под ног кто-то выбьет табурет. — Я убью Джемму, а ты убьешь Фрэнсиса, — прошептала Клэрис, обернувшись. Уилл услышал ее, кивнул сразу же. — Мы справимся. А потом что-нибудь придумаем. Как обычно. Ягнята молчали.