К чёрту физику, притягиваются не только противоположности!

      Руки. Их очень много и они повсюду. Исак даже не знает, кому они принадлежат. Да его это не сильно заботит. Дыхание сбилось, а с каждым вдохом кислорода будто становится всё меньше. В один момент Исаку показалось, что он задохнётся, и был в какой-то степени этому рад: сейчас отключиться представлялось лучшим вариантом из всех возможных. Но отключиться всё никак не удаётся, и это пугает почти в равной степени, как и всё, что сейчас происходит. Все чувства обострены до предела, хочется глупо расплакаться, но и этого не выходит. Исак будто в тисках, он хочет выбраться из окружающих его рук, но это ему никак не удаётся. Вдруг руки приобретают тела, которым они принадлежат. И теперь вокруг Исака много людей, но все будто с одним и тем же лицом. Исак не может разобрать, потому что никак не может разглядеть чёткие очертания этого лица. Тела вдруг отступают и Исак наконец может упасть на землю, но это не продолжается долго: его подхватывают за подмышки и с силой прижимают к стене. Исак будто узнает эту стену и это кажется глупым. Сил сопротивляться нет, так что он пропускает момент, когда с него сдёргивают штаны, а затем и трусы. И тут до него доходит. «Нет, только не это». Парень пытается кричать, кричит что есть мочи, хотя внутри него абсолютная уверенность, что никто не услышит. Но Исак не сдаётся, он кричит, пока не понимает, что никакого звука не издаёт. Зато над ухом он чувствует горячее дыхание, а затем слышит шёпот:       — В этот раз тебе никто не поможет, — и Исак понимает, что голос прав. До него доходит вся суть происходящего. Он не хочет с этим мириться, но ничего поделать не может: тело совсем перестаёт слушаться, обмякает, а затем будто начинает поддаваться навстречу рукам незнакомца. Уши словно закладывает ватой, Исак не может поверить, что это происходит с ним. За спиной доносится звук расстёгивающейся молнии. Разум всё никак не соглашается отключаться, и всё, что Исаку остаётся — ждать, что будет дальше. Он сильнее прижимается щекой к стене, всем своим существом желая раствориться в ней, однако этого не происходит. А затем он чувствует грубый толчок внутрь. Все его органы словно сжимаются, ему настолько больно, что кажется, будто такой боли он в своей жизни никогда не испытывал. Его рвёт прямо около этой стены, что-то попадает на него самого, а голос за спиной раздражённо гремит:       — Ах ты мелкий ублюдок! — Вслед за этим толчки набирают темп и становятся ещё грубее. Исака полностью вжимают в стену, тело трясёт, точно оно тряпичное. Эта мука продолжается как-будто вечно, и он готов поклясться, что почувствовал, как нечто тёплое и вязкое стекает по его бедру. Возможно, это была кровь, а возможно сперма. Во всяком случае, ублюдок не останавливался. Исак хочет проснуться, будто это всего лишь сон.       И он просыпается. .        Это действительно был всего лишь сон, но настолько реалистичный. Простыни естественно сбились, и Исак всё никак не может ощутить реальность, в которой он находится. Он чувствует на щеках что-то мокрое и понимает, что плачет. Парень засовывает руку в штаны, сам не понимая для чего. Наверное, чтобы удостовериться, что крови там действительно нет. Это заставляет его облегчённо выдохнуть, но в порядок Исак всё никак прийти не может. Стены давят на него, поэтому он спешит открыть окно в комнате и поспешно из неё выйти: находиться там сейчас невозможно.       Честное слово, Исак уже устал от того, что каждое его пробуждение сопровождается дурацким сном. Он устал просыпаться и задыхаться, потому что образы слишком реалистичные. Устал, что потом ещё пол дня не может справиться с наваждением, которое преследует его из-за очередного кошмара. Холодная вода помогает смочить горло. Приземлившись на стул, потому что ноги перестали держать, Ис чувствует крупную дрожь по всему телу. Стакан в руке трясётся, так что парень спешит убрать его на стол от греха подальше. Он уже будил Эвена своими ночными похождениями. Исак пытается сосредоточиться на луче лунного света, что падает точно ему на ноги, и это ему даже удаётся. Теперь он шевелит пальцами, наблюдая, как свет перескакивает с одного пальца на другой. Однако на это занятие его долго не хватает. Внутри появилась нестерпимая жажда курить. Исак не особо любит курить, даже запах переносит с трудом, но он знает, что у Эвена в кармане припрятана пачка сигарет, и из-за этого знания желание контролировать всё труднее.       Недолго думая, Исак выходит в прихожую, пытаясь нашарить в куртке Насхайма заветную пачку. Однако её не оказывается ни в одной джинсовке, ни в другой, и даже во внутреннем кармане, который Исак случайно обнаруживает. Значит сигареты в комнате Эвена. Часы показывают два часа ночи, в это время Эвен уже спит, поэтому Исак решает попытать свою удачу и крадётся прямиком в спальню Насхайма. Самостоятельно загоняет себя в логово монстра, да уж.       На ходу прикидывая, где именно могут быть сигареты, он толкает дверь и оказывается чужой комнате. Шторы плотно завешаны, так что темно хоть глаз выколи, но включить экран телефона чтобы осветить себе пространство, Исак не решается. Почему-то сейчас зоркость его кошачьих глаз совсем не помогает, будто функцию отключили. Приходится идти наобум, двигаясь лишь по памяти, хорошо хоть Исак в этой комнате не впервые. Руки нашаривают край стола, так что Исак двигается чуть левее, чтобы оказаться у ящиков. Исак почему-то подумал, что искомый предмет может оказаться именно там. Однако он не рассчитывает, что край стола как раз оказался левым, поэтому, не нащупав под руками никакой опоры, Исак теряет равновесие, и ему приходится выставить руку вперёд, чтобы уткнуться в кровать. Но утыкается он во что-то тёплое и мерно вздымающееся.       — Можно мне поинтересоваться, что ты здесь забыл? — произносит чуть хриплый, но почему-то не сонный голос. Исак совершенно теряется, забывая убрать руку, или в принципе что-нибудь сделать, так что остаётся стоять, упираясь левой рукой в грудь Эвена. Он загнал себя в тупик, и совершенно не знает, что ему лучше сказать, чтобы понести меньшие убытки. В том, что Эвен разозлится, сомневаться не приходится. Шестерёнки в голове Исака упорно отказываются проворачиваться, и Исака вновь начинает потряхивать. Состояние после сна не улучшалось, и сейчас он снова почувствовал его груз на своих плечах. Видимо, это не осталось незамеченным, потому что Эвен настороженно проговаривает: — Исак?       — Я-я… Прости, я… Я пойду, и извини… П-прости, я разбудил… — речь всё никак не хотела складываться, и Исак решил, что лучше будет просто поскорее ретироваться. Однако далеко уйти ему не дали, хватая за руку.       — Так, стой, — Эвен потянулся на кровати, щёлкая выключатель, и через чур яркий сейчас свет его настольной лампы ударяет обоим по глазам. Эвен щурится и Исак тоже, второй испуганно смотрит на Насхайма, загнанно дыша, — что ты здесь делаешь в… — Эвен бросает короткий взгляд на руку, на которой расположились часы, — …в два часа ночи?       — Что-то случилось? — чуть помедлив, всё же решает он уточить.       — Я… Н-нет… — Наверное у Исака разыгралось воображение, но во взгляде его сожителя будто мелькнуло беспокойство. Хотя сейчас воспалённый мозг парня спообен и морского котика в бассейне, прямиком в комнате Эвена, нарисовать. — Хотел взять у тебя сигарет, но не будить же тебя. Я потом куплю тебе… — Эвен смотрит как-то выжидающе и под этим взглядом Исак вконец теряется. — Извини, что разбудил… Пожалуйста. Забудь об этом, тут вроде круглосуточный недалеко, схожу туда.       На лице Эвена отображён мыслительный процесс, происходящий в его голове. Парень проводит свободной рукой по своему лицу, а после взъерошивает волосы. Наконец он полностью подтягивается на постели, принимая сидячее положение. Хватка на запястье Исака ослабевает, и парень принимает это как знак, освобождаясь из захвата. Он хотел было уже выйти из чужой комнаты, однако Насхайм выпутывается из одеяла, вставая рядом с Исаком. Эвен молчит, и Исак хочет провалиться сквозь землю.       — Ты не разбудил меня, я не мог уснуть, — с этими словами Насхайм подходит к своему шкафу, вытягивает оттуда две кофты, одну передавая Исаку, а другую надевает на себя. Исак принимает вещь, сразу же в неё укутываясь: хоть он и был в футболке, однако из-за мурашек на теле ощущал холод. — Пойдём, покурим вместе тогда, — хоть в комнате всё ещё довольно темно, Исак всё равно замечает странный взгляд Эвена, который был направлен на него, будто тот хотел о чем-то спросить. Однако парень молчит, следуя на кухню, и попутно включая на своём ходу везде свет. Теперь Исак чувствует себя более защищённым, словно все страхи остались в темноте, а Эвен их разогнал специально для Исака. Да и рядом с Эвеном сейчас почему-то было спокойнее.       Заходить на балкон Насхайм не спешит, он указывает Исаку на стул, а сам отходит к плите и ставит греться чайник. Исак наблюдает за махинациями парня, потихоньку приходя в норму. Вид Эвена, который копошится в шкафчиках и что-то там ищет, почему-то вселяет в парня умиротворение. Исак облокотился о свою руку, не решаясь уточнить у Эвена, что тот делает. Насхайм же в это время засыпал по кружкам какао, а после заливая закипевшей водой.       — Проходи, — Эвен открывает балконную дверь, впуская Исака первым. Оказываясь внутри, Исак с удовольствием приземляется на мягкое кресло, коих на балконе было два, так что теперь они с Эвеном сидят друг напротив друга, почти на одном уровне. Парень чувствует на себе изучающий взгляд, однако не спешит оторваться от созерцания ночного неба. Сегодня звёзды были отчётливо видны, Исак даже заметил пару созвездий. Луна светит так ярко, и пару её лучей красиво отливают серебром на волосах Эвена.       — Почему тебе не спится? — Насхайм протягивает Исаку открытую пачку, из которой он несмело вытягивает одну сигарету. Затем Эвен услужливо предлагает соседу открытый огонёк, который торчит из черной зажигалки.       — Можно сказать, мне приснился кошмар, — Исак всё ещё не поднимает головы, предпочитая рассматривать пенку, которая образовалась на какао. Почему-то он не хочет сейчас смотреть Эвену в глаза. — Так что ничего такого.       — Ты странно взбудоражен… — Эвен растягивает слова, и Исак уверен, что тот смотрит прямо на него, изучает, может даже ждёт пока Исак поднимет на него взгляд. — Может, что-то случилось? Можешь рассказать, если хочешь, — теперь Эвен говорит скороговоркой, будто вовсе не хотел этого произносить. Исак в ответ мотает головой, отпивая наконец свой напиток. Он оказывается очень вкусным, и парень следом делает ещё пару неспешных глотков.       Они с Эвеном молчат некоторое время, и Вальтерсен ловит себя на мысли, что не чувствует дискомфорта сейчас. Обычно рядом с этим человеком он будто на пороховой бочке, и только на этом балконе они могли себя отпустить. Словно в совершенно другом, отдельном мирке. Исак почти расслабляется, потому что думает, что Эвен больше не полезет с расспросами. Хотя возможно, он и спросил то просто ради приличия. Эвен в свою очередь, замечает, как плечи парня опустились, и делает очередную попытку:       — Эм… Я знаю, что причин доверять мне у тебя нет, ведь мы не ладим от слова совсем. Я не предлагаю стать друзьями конечно, вряд ли кому-то из нас это надо… Но сейчас, ты можешь рассказать мне, если у тебя что-то произошло. Я могу просто выслушать, даже советов давать не буду, — Эвен говорит медленно, то и дело прерываясь на паузы, подбирает нужные слова. Возможно, ему неловко это говорить, но он всё же продолжает: — а потом я сделаю вид, что этого разговора не было. Давай, такие акции бывают не часто, предлагать по два раза я не буду. — Исак наконец поднимает голову, встречаясь с Эвеном взглядом. Тот смотрит исподлобья, и Вальтерсен позволяет себе небольшую улыбку.       — Не сейчас. В смысле произошло не сейчас… — Исак вздыхает, прикидывая, что он хочет рассказать Эвену, а о чем предпочитает умолчать. Почему-то данный разговор кажется сейчас таким уместным, так что Исак продолжает, — да, кое-что произошло незадолго до того, как… Эм, как ты нашел меня в прачечной. Честно, у меня не было времени тогда вспоминать об этом, а теперь меня будто накрыло. Мне приснилось, будто это повторилось, и всё было так реалистично, блин, — после того, как Исак рассказал о произошедшем Эве, сейчас говорить об этом было легче, — точнее, это почти произошло, но мне снится, будто у меня не получилось убежать. Блин, я как-будто загадкой говорю какой-то, подожди…       И Эвен действительно ждёт, терпеливо, не поторапливает. Исак жадно затягивается практически истлевшей сигаретой, собираясь духом на следующие слова. Кошачьи ушки на голове гибрида оттопыриваются, а хвост маячит из стороны в сторону.       — В общем, меня попытались изнасиловать, вроде… Там было четверо мужчин, пьяные естественно, — Исак не выдерживает и встаёт возле окна, ловким движение пальцев отшвыривая сигарету в ночную прохладу, — возможно, если бы я не был гибридом, этого бы не произошло, я не знаю… — Эвен весь подбирается, и в незнании что сказать, просто оказывается рядом с парнем. Теперь они оба стоят у раскрытого окна, Эвен наблюдает за любым изменением в состоянии Исака. Он хочет что-то спросить, потому что молчание затягивается, но Исак вдруг снова подаёт голос, — ничего не произошло, они меня избили только, но меня спас один из жильцов дома. Я очень ему благодарен, не знаю, что было бы, если бы он мне не помог, — в глазах парня начинают скапливаться слёзы, хотя тот этого кажется не замечает. Зато это не остаётся без внимания Эвена, и тот подаёт Исаку очередную сигарету.- Спасибо… А потом меня нашёл ты, не помню даже как дошёл сюда, но чердак оказался закрыт, так что мне было совсем некуда идти. Так что спасибо тебе, ты тоже меня спас по сути. Хотя я чувствую, что мы совсем не понимаем друг друга, это не страшно, но спасибо, что выслушал меня. Кажется, мне действительно стало чуть легче. — Исак позволяет себя улыбнуться, и кидает на Эвена короткий взгляд. Он не ждёт от Насхайма слов утешения, ему и так нормально, главное, что сейчас он не смотрит на него, как на жалкого гибрида. Наверное, именно поэтому он боялся на него взглянуть. Однако сейчас, когда его страхи не оправдались, Исак смотрит прямо в глаза напротив, и Эвен не против этого зрительного контакта.       Эвен не находит нужных слов, да наверное Исаку они сейчас и не нужны. Вместо этого он осторожно, будто стараясь не спугнуть собственный порыв, опускает свою руку на чужое плечо. Исак ничего на это не говорит, но Насхайм чувствует как тело парня, до этого мелко подрагивающее из-за недавнего откровения, начинает понемногу успокаиваться. Это прибавляет Эвену уверенности, так что теперь его ладонь сжимает ткань кофты Исака.       Исак благодарен Эвену, он не чувствует с его стороны осуждения и теперь, рассказав, ему действительно становится легче. Он едва сдерживает себя от того, чтобы не расплакаться, и теперь смотрит куда-то в шею Насхайма. Очередная сигарета уже сгорела до фильтра, Исак о ней забывает, так что когда та начинает обжигать пальцы, Эвен забирает из рук Исака бычок и тушит в пепельнице.       А после он все же утаскивает Вальтерсена в необходимые объятия. Все кажется таким правильным, и Исак тут же впивается пальцами в чужую спину, сминая ткань толстовки. Он ниже Эвена, поэтому сопит горячим дыханием ему куда-то в ключицу. Слёзы все же покидают глаза, но Эвен ведь этого не видит, так что можно. Конечно, Насхайм чувствует, как намокает его кожа, неприкрытая кофтой, но он лишь сильнее прижимает к себе Исака, будто тот сейчас упадёт, и Исак позволяет себе обмякнуть в этих объятиях. Теперь Исак совсем не чувствует холода, тело Эвена оказывается очень горячим, и таким защищённым Исак себя не чувствовал, наверное, никогда.       Сначала Вальтерсен сосредоточивается на чужой грудной клетке, которая так равномерно вздымается, и зарывается в теплую шею, вдыхая запах тела Эвена. Эвен почти ничем не пахнет, только доносится еле слышный запах геля для душа. А потом Исак совсем отпускает себя, слёзы начинают непроизвольно течь из глаз. В уши словно напихали ваты, Эвен вроде шепчет что-то успокаивающее, однако Исак не слышит, он лишь крепче хватается за парня, боится отпустить.       Так они стоят какое-то время, Эвен осторожно перебирает волосы Исака, гладит плечи, спину, и вообще всё, до чего дотянется. Он уже не чувствует неловкости, потому что знает — это то, что нужно сейчас Исаку. А недопитый какао в чашках уже давно остыл.