Это френдзона?

«Я люблю тебя, чувак,» — в тот день эти слова вырвались из моих уст, когда мы прятались в шкафу, а я не испытал и ни малейшего страха. Конечно, тогда меня заботило другое — что если я умру, так и не признавшись Салу? «Я тебя тоже люблю, чел,» — и я замер. Ответ шокировал. — «Ты мой самый лучший друг в мире,» — и тут же внутри что-то оборвалось. Вот она — френдзона. Когда всё закончилось, мы просто забыли об этом. Точнее, Сал забыл. Не я. Я стал более замкнутым в себе. Даже появились вредные привычки — сигареты и алкоголь. Не так давно всерьёз задумывался о принятии наркотиков. Ну, не пиздец ли? Фишер, что ты творишь со мной? Звонок. Вместо имени абонента высвечивается смайлик с голубым сердечком. Смотрю на него, и у меня начинается истерика. Достаю сигарету и курю прямо в комнате, уже не боясь матери. Та давно поняла, что исправлять меня поздно. Я уже пропал. — Звони, сколько угодно, милый, — я улыбаюсь, произнося это, но мне невыносимо грустно. Хочу вернуться к тем временам, когда я ещё мог спокойно находиться рядом с голубоволосым мальчишкой. Дверь моей комнаты открывается. Ожидаю увидеть мать и всем своим видом уже готовлюсь показать ей, насколько мне похуй на её мнение, но вместо этого заходит… он. Руки предательски дрожат, отчего с сигареты осыпается пепел. На лице натянутая улыбка сопровождается подступившими слезами. — Лиза пустила, — отвечает друг на немой вопрос. «И всё? Больше ты ничего не собираешься сказать?» — хотел было я спросить вслух. Что это? Робкая надежда на то, что Сал когда-нибудь поймёт причину таких выходок? Он приближается. Нет, пожалуйста, не так близко… Сердце трепетно бьётся. А что я должен сказать? «Не подходи ко мне?» Или нет, ещё лучше: «Я тут, вообще-то, разлюбить тебя пытаюсь, не мог бы ты свалить?» Остаётся только сидеть и ждать. Ждать чего? Чуда? Или ждать, когда всё это закончится? — Сал, я… — только и успеваю выговорить, как тут же получаю подзатыльник и роняю сигарету. — Ты чего развёл? На звонки не отвечаешь, избегаешь меня. В чём проблема? — садится рядом и ждёт ответа, вместо которого я отворачиваюсь. — Не скажешь? Я думал, что многое значу для тебя. О, Сал, если бы ты только знал… Мне уже нечего терять. Скорее всего, это наш последний разговор, а потому я кладу голову на чужое плечо и закрываю глаза. Внезапно… что это?.. Он меня гладит?.. Рука юноши касается моих волос и дарит мне ласку. Сердце бьётся ещё сильнее, а я вновь не могу сдержать слёзы. Как же я хочу снова признаться ему в любви. Но… я не могу. Слова встали комом в горле. Вместо этого смотрю в глаза Сала, о чём-то размышляю. Мои руки тянутся к его затылку, чтобы… расстегнуть протез… Поначалу друг ничего не понимает, но после начинает неуверенно сопротивляться. — Доверься мне, — хочу показать ему, что моё отношение не изменится даже после увиденного. Не вижу лица друга, но уверен, что он напуган. Однако сопротивления больше не чувствую. Пара щелчков и снимаю протез. Я и не думал, что лицо может быть настолько изуродованным. Частично не хватает кусочков кожи, всюду шрамы, вмятины. Я бы принял его за мертвеца, если бы не эти живые глаза. Но почему я не испытываю ужаса? Наоборот, мне симпатичен этот человек. Я закрываю глаза и тянусь к его лицу. Касаюсь губ, шершавых от шрамов, и целую их. Фишер пытается отстраниться, но я не даю — притягиваю его к себе и углубляю поцелуй, пока не чувствую его язык своим. Внезапно друг начинает отвечать взаимностью. Одурманенный чувствами, я повалил его на кровать, не разрывая поцелуя. Рукой забираюсь под чёрный свитер Сала, а тот в ответ стонет в поцелуй. — Мальчики, ужин! — и в комнату врывается мать. В панике отстраняюсь от Сала, больно ударившись головой о полку, висевшую над кроватью. Тот в спешке поднимает свой протез и прикрывает им лицо, не успевая застегнуть. Судя по лицу матери, она догадывается. Видимо, будет скандал. Мам, пожалуйста, только не сейчас… Но нет, она просто выходит из комнаты. — Сал? Ты как? — обеспокоенно смотрю на «друга». Тот убирает протез от лица, на котором видна… улыбка?.. — Чувак, это ты только что башкой о полку ударился, а не я, — шутливо подмечает Фишер. И то верно. Потираю ушибленный затылок и замечаю, что он влажный. Чего?.. Смотрю на руку. — Кровь? — задаю вопрос то ли себе, то ли однокласснику. Сал поднимается с кровати и надевает на себя протез, двигаясь к выходу. — Мы же не закончили, — подмечаю ему вслед. — Знаешь, я не фанат кровавого порно. Как-нибудь в другой раз. — А что насчёт поцелуя на прощание? — пытаюсь выудить из него ещё хотя бы каплю романтики, чтобы считать вечер удачным. — Ну уж нет. Пока из твоего рта не исчезнет привкус сигарет, никаких поцелуев, чувак, — запирает за собой дверь, даже не попрощавшись. А я что? А я как дурак уже десять минут сижу один в своей комнате и улыбаюсь. — «Самый лучший друг в мире», говоришь? Ну-ну…