Глоток неожиданности

«Встречи Уорблеров». Именно такие слова два года назад произнес Курт на вопрос Рейчел, что он ненавидит сильнее, чем непарные наряды на свиданиях. Звучит, может быть, чересчур грубо, но это правда. Его бесят эти встречи. Он не ненавидит ребят, но понимает, что они не любят его так, как было в старшей школе. Курт уверен, что после их первого расставания с Блейном, ребята с чего-то решают принять чью-то сторону — так сказать разделиться на фракции. Хотя Курт никогда не ставил их перед выбором. И он уверен, что Блейн — тоже, как после первого расставания, так и после второго. Всё дело в расстоянии… Конечно они видятся с ним реже, чем во времена, когда Курт у них учился и пел вместе с ними. Курт знает причину, почему перевелся обратно в МакКинли. Как бы он ни старался, уже тогда он чувствовал себя там чужим, что уж говорить о сейчас. Честно говоря, Курт обычно отмазывается от этих встреч. Он говорит, что очень занят или что находится слишком далеко от Вестервилля, и, по сути, такие оправдания срабатывают, даже если звучат чересчур неправдоподобно. Он совершенно не хочет этой встречи — слишком много чести встречаться с людьми, которые озлобились на него из-за отношений с Блейном. Вот почему вы, вероятно, усомнитесь, услышав, что Курт находится на вечеринке Уорблеров. Этому способствует нечто среднее между «Я уже обещал навестить родных в Огайо» и Рейчел, дающая ему нагоняй «Курт» в сопровождении суровым выражением лица, в котором читается: «Не могу поверить, что ты настолько это ненавидишь». Лучше, чем обычно. Или гораздо хуже обычного. С какой стороны посмотреть. Ребята выпили больше, чем год назад, когда Курт был здесь в последний раз, но оно даже к лучшему, ведь большая часть Уорблеров слишком довольная и возбужденная, чтобы напрячь мозги и вспомнить причину разочарования в Курте. Курт чувствует иронию в том, что им нужно думать, чтобы вспомнить эти нелепые причины. Находиться в одном помещении с Блейном больше не так плохо. Поначалу им тяжело (так происходило после каждого расставания в большей степени потому, что они никогда не расходились спокойно), но со временем чувства начинают угасать — именно так Курт понимает, что между ними никогда не случится этого слёзного воссоединения. Негативное напряжение спадает, как и притяжение друг к другу. Они могут мирно общаться, не чувствуя неловкость. Курт понимает, что вот именно так твой бывший возлюбленный, бойфренд и жених становится случайным другом. Дружить, конечно, приятно, однако Курт избегает общения с Блейном в этот день. Он уверен, что все присутствующие — неважно в каком состоянии алкогольного опьянения — начнут искажать факты. Курт думает, что это любопытно, как при всей неприязни к нему, пока они с Блейном не вместе, ребята всякий раз отчаянно стремятся свести их. Этот парадокс сводит с ума. Бо́льшая часть ночи проходит без лишних проблем. Курт наслаждается тишиной, спокойствием и старается не высовываться. Он избегает Джеффа, да и вообще кого угодно, кто выпил достаточно, чтобы начать расспрашивать о жизни, но самое главное — он избегает Себастьяна Смайта. Конечно Курт не таит обиду за тот инцидент в старшей школе и конечно Себастьян выглядит до смешного привлекательно — возмужавший, со смешными усами и улучшенным чувством стиля, благодаря которому Курт видит его в белой обтягивающей рубашке с закатанными рукавами. Курт бы с удовольствием её с него скинул, не будь они в компании… друзей? — но всё же, о чём бы они поговорили? «Привет, помнишь, как ты пытался отбить у меня парня, с которым я почти каждые две недели расставался?» или «Хорошее было время, когда ты пытался облить меня слашем, добавив туда криптонит». Даже звучит неприятно. Однако в конце концов алкоголь дает своё, в комнате становится громче, а пол становится то ли забавным, то ли отвратительным пристанищем для ребят. Ну и конечно, среди всего этого балагана на журнальном столике скачет Джефф (Курт на мгновение закрывает глаза, думая, что тот вот-вот грохнется на пол) и кричит что-то о «семи минутах в Раю». Курт закатывает глаза, потому что… он что, шутит? Они уже взрослые. Некоторые из них вообще женаты. Но кто бы сомневался, что почти все, кроме Курта, считают это потрясающей идеей. Курт недолго обдумывает своё положение. Он может извиниться и уйти, что будет казаться очень подозрительным. Он может убежать и спрятаться в ванной, но это будет выглядеть слишком жалко. Или он может просто остаться здесь и сыграть. Что может случиться хуже самой вечеринки? Ему придётся семь минут сидеть с Блейном в шкафу? Ничего особенного, да и он знает, что Блейн, как и сам Курт, ничего не сделает. Как бы то ни было, Курт остаётся. Как только Джефф спрыгивает со стола, они рассаживаются вокруг. Некоторые сидят на полу, как реальные подростки (как они привыкли сидеть во время перерывов репетиций Уорблеров), некоторые стоят. Курт, безусловно, поудобнее устраивается на диване и, вероятно, излучает дискомфорт из-за своей напряжённой позы. Всё же находись он в компании своих настоящих друзей, ему было бы уютно даже распластаться на полу. Сначала он переживает, что ребята обманным манёвром сделают так, что он окажется с Блейном, но он успокаивается, замечая, что они просто по очереди крутят бутылочку. Ему кажется, словно они наконец-то отделались от своей мании. Во время игры Курт то и дело поглядывает на часы, чтобы узнать, сколько ему ещё здесь торчать. Он устаёт и, наверное, настраивает себя на плохое настроение, потому что не хочет обращать внимание, что без Курта-и-Блейна в компании, эта вечеринка не так уж и плоха. Курт то и дело сдерживает себя, чтобы не улыбнуться или не засмеяться. Ровно до тех пор, пока не наступает его очередь крутить бутылочку. Ему весело и комфортно, когда наступает его очередь крутить, он чувствует, что ему становится спокойнее находиться в их компании, поэтому игре гораздо проще довериться. Так здорово! Но, конечно, игра предает его в ту же секунду, как он доверяется ей. Бутылка крутится под звуки его смеха и голоса ребят, которые выкрикивают имя Курта, но радость испаряется в мгновение ока, когда бутылочка останавливается на Себастьяне Смайте. Их не сорок человек, конечно, всегда была возможность попасться. Курт правда задумывался об этом. Однако в конце концов он откинул глупые мысли прочь. Бутылочка уж точно не остановится на Себастьяне. Но она останавливается. Теперь Курт опять сидит напряжённо, хотя ещё час назад подумал, что может наконец-то расслабиться, и поднимает глаза на Себастьяна, чувствуя такую тревогу, что её невозможно скрыть. Себастьян на первый взгляд кажется спокойным, стоя у ближайшей стены с пивом в руке, и уже не таким дерзким, как прежде. Его привычная ухмылка выглядит более натянутой и вроде даже… Очаровательной? Конечно, в старшей школе Курт не смог бы назвать его улыбку таковой. Курт решает, что раз Себастьян спокоен, так почему же он так напуган? Это же всего лишь игра, и он точно уверен, что они не будут целоваться семь минут, ни за что. Себастьян точно не захочет этого. Как и Курт. Курт встаёт, нервно положив руки на бедра, огибает стол неуклюжей походкой и направляется к стенному шкафу под аккомпанемент улюлюканий, возгласов и свиста. Он даже не уверен, идёт ли вслед за ним Себастьян, но уже успел выставить себя на посмешище, пока сидел парализованный и шокированный. Однако как только он заходит в шкаф, Себастьян ступает следом, а Курт чувствует облегчение. Если можно так сказать, учитывая тот факт, что ему придётся сидеть в тесном, закрытом помещении с Себастьяном Смайтом. Одной рукой Себастьян закрывает дверь, другой — продолжает держать пиво. — А ты молчалив для того, кто проведет семь минут один на один с таким сексуальным парнем, как я, — тут же дразнит Себастьян. Выглядит грубо указывать на такое, но не особо жестоко. Значительный прогресс с 2011 года. Курт скрещивает руки на груди. — Ты уже не ребёнок, чтобы вести себя так надменно. — Курт вскидывает бровь. — Не снаружи, по крайней мере. Себастьян тихо смеется. Это немного обескураживает, ведь звучит без тени издёвки. Курт не может понять, что из этого огорчает его больше. — Рад, что ты оценил мою внешность. — Он делает глоток пива. — Ты же знаешь правила игры, верно? — Знаю! — говорит Курт, может быть, даже слишком отчаянно. — Но… мы не будем делать это! В смысле, этого не хочешь ты, этого не хочу я. Никто всё равно не проверит, так зачем нам подвергать себя тому, что мы оба заведомо не любим? Себастьян всё ещё ухмыляется, но кивает. Курт успокаивается. На мгновение он думает, что ему придётся целоваться с Себастьяном. — Так чем займемся? — спрашивает Себастьян. — Просвети меня. Курт почти произносит, что им лучше просто не обращать друг на друга внимания, но Себастьян на удивление дружелюбен. Почему бы Курту тоже таким не быть? — Знаешь, что? — спрашивает он, радостно отмечая любопытство в глазах Себастьяна. — Давай проведем время с пользой. — Себастьян играет бровями, Курт чуть краснеет, притворяясь, что не заметил. — Прости за мою пассивную агрессию в твою сторону в старшей школе, мне жаль за всё сказанное. В свое оправдание могу сказать, что ты был нереальным придурком, но твои действия не должны оправдывать мои, поэтому я говорю это. Прости. Пока он говорит, улыбка постепенно сползает с лица Себастьяна, а сам он становится хмурым, поэтому к концу монолога, Себастьян выглядит несколько озадаченно. — Что? — спрашивает Курт. — Ну, я понимаю, что вежливость не твоя сильная сторона, но то, что ты так ей изумлён, не может не поразить меня. Себастьян смотрит на него, словно говоря «ты серьёзно?». Курт пожимает плечами. — Я могу быть вежливым, придурок. Мне больше не семнадцать. — Он выглядит немного обиженно, и это забавляет. Курт скептически смотрит на него. — Просто не могу понять, какого хрена ты извиняешься. — Ну, — Курт знает, что сомневается. — Понимаю, что для тебя ничего не значит это желание быть прощённым — не то чтобы я искал твоё прощение, просто стараюсь быть вежливым, ведь когда кого-то оскорбляешь — будь добр извиниться. Себастьян довольно улыбается — немного озадаченно, но довольно. — Да знаю я, придурок. Я не это имею в виду, — говорит он и замолкает, и что прикажете Курту делать? — А что ты хотел сказать? — жаль, что он не может беспечно закрыть тему, слишком уж любопытно. Себастьян смотрит так, словно вот-вот отмахнётся от своих слов, на вид кажется напряжённым и настороженным, однако всё же делает ещё глоток и продолжает. — Это я должен извиняться. Твои слова были средством самозащиты. Жалкие попытки, но тем не менее. Трудно общаться с Себастьяном, не ища в каждом его слове подвох. Однако Курт игнорирует это чувство и видит, что Себастьян признает вину, несмотря на то, что они оба виноваты, а слова Себастьяна вряд ли можно назвать извинением. — Как и предложил: давай проведем время с пользой, — ненавязчиво намекает Курт. Себастьян умён, и это единственное качество в нём, которое Курт не может отрицать. Уж он точно улавливает намёк. — Ты прав. — Себастьян, скорее всего, по чистой случайности оказывается ближе. Курт видит, что в этот раз у него нет плохих намерений. — Ты прав. Прости за все, мне правда жаль, и я говорю это искренне. Быть милым отвратительно, а самое отвратительное — тебя поглощает это настолько, что в итоге становится большой частью тебя, а не попыткой быть таким. Курт поджимает губы, чтобы не улыбнуться. — Ты тоже был той ещё занозой в заднице, — добавляет Себастьян, гримасничая. — Я несколько раз пытался прогуглить, чем пахнет Крейглист, но я заслужил почти всё, что ты мне сказал. Ну что, мир? Курт настроен сказать «нет», чтобы помучить Себастьяна дольше. Уже столько воды утекло и, честно говоря, пропала необходимость быть настороже рядом с Себастьяном. Между ними больше нет неприязни. — Мир, — улыбается Курт. — Но свои слова назад не беру. Ты пахнешь Крейглистом, без разницы — в модной рубашке или нет. — Модной? — Себастьян разводит руки и удивлённо смотрит. — Это самая отстойная. — Так я тебе и поверил, — дразнит Курт, задаваясь вопросом, почему подшучивать над Себастьяном без цели оскорбить кажется так естественно. — Да ну тебя, — смеется Себастьян, признавая поражение. Они понимают, что смеются вместе только в тот момент, когда перестают, а помещение окутывает неловкая тишина — если не брать в расчет громкую музыку по ту сторону дверей. Курт засовывает руки в карманы, хотя и терпеть этого не может, а Себастьян откашливается. — И так, — начинает он, разрывая гнетущую тишину. — Пожалуй, наши семь минут истекли. — У меня нет часов, — на автомате произносит Курт. Чёрт. Он понимает, как это звучит — словно попытка выбить ещё времени. Курт неловко отводит взгляд, с уверенностью ожидая комментария от Себастьяна в духе, как Курт получает удовольствие, находясь в одном замкнутом помещении с таким красавчиком, но, к его удивлению, Себастьян открывает дверь. Ну или пытается её открыть. Несколько раз. Дёрнув ручку в первые раз, он неловко посмеивается, когда дверца не поддается. Затем он начинает нервничать, дергая снова и снова, более интенсивно. Курт уже знает, что произошло, когда Себастьян разворачивается. — Они заперли нас, — говорит он и закатывает глаза. Курт уверен, что Себастьян думает, какие же ребята придурки. Хоть в чем-то они с Себастьяном согласны. — Может, не в этом дело, — пытается убедить он. — В смысле, они подставили стул, чтобы заблокировать дверцу, и забыли убрать. Может, им надоело играть. — Черт возьми, ты что, так плохо их знаешь? — Себастьян прислоняется к стене, смирившись, и смотрит наверх, делая глоток пива. Несколько секунд они находятся в тишине. Курт стоит в центре шкафа, Себастьян выглядит так, словно хочет провалиться сквозь землю. Курт немного удивлён: после их разговора по душам, он не думает, что это будет такой уж проблемой для Себастьяна быть запертым с ним в одной комнате. — Значит, застряли, — изрекает он так, хотя это и так очевидно, и разрывает давящую тишину. Себастьян тут же осознает, что вспылил. — Прости, — говорит он и добавляет: — Ещё раз. — Да всё нормально. — Курт медленно сползает на пол. Ему плевать на штаны, которые могут испачкаться, только не сейчас, когда он застрял в шкафу на вечеринке. Поэтому он садится, вытягивая ноги и устраиваясь поудобнее на полу, и кладет руки по швам. Взглянув на Себастьяна, Курт ловит на себе чужой взгляд, словно тот ищет тень обиды на то, что Себастьян нагрубил. В конце концов он вздыхает и садится напротив Курта. — Хочешь поиграть? — спрашивает он с улыбкой. У него такие смешные усы, как же он может казаться настолько привлекательным? Курт только за это готов его ненавидеть. — Соглашайся, — настаивает он, видя сомнение в глазах Курта, — мы застряли в шкафу, а я даже не пытаюсь залезть к тебе в штаны. «Просто я тебе даже не нравлюсь», — думает Курт, но вслух произносит другое: — Конечно. Во что? Себастьян ухмыляется, и это не сулит ничему хорошему. — Ты должен сказать о себе одну правду и одну ложь, а я отгадать, что из них что. Если угадаешь, то делаешь глоток. — Он поднимает свою полупустую бутылку пива. Курт хмурится. — Я думал, что пьют, если ошиблись. — Это для неудачников. — Себастьян морщит нос. — А я считаю, что это в награду. — Радуешься мелочам, — говорит Курт, но до того, как Себастьян успевает ответить, он добавляет: — Ладно. Давай сыграем по твоим правилам. Мне всё же нужен алкоголь, чтобы терпеть тебя рядом. Себастьян смеется. — Я тебя умоляю, тебе нравится моя компания. Курт ничего не говорит, просто поднимает голову и кивает. — Начнем с меня? — спрашивает Себастьян, и Курт снова кивает. — Ладно. Помни: одна правда и одна ложь. — Можно подумать, что он не знает, насколько я умён, ведь я постоянно обводил его вокруг пальца, — произносит Курт себе под нос. Себастьян притворяется, что не расслышал: — Ты что-то сказал, милый? — Ничего, — Курт виновато улыбается, но, что странно, улыбка в тот же момент кажется игривой. — Начинай. — Так, раз: я танцую с шести лет, — начинает Себастьян, по тону мало что можно понять. — Два: я выиграл на конкурсе скрипачей, когда мне было двенадцать. Курт наклоняет голову и задумывается. Он совершенно ничего не знает о Себастьяне. Пускай так, но угадать-то он сможет. — Ты танцуешь с шести — это больше похоже на правду, — сказал он, чуть краснея, когда улыбка Себастьяна становится ярче, словно Курт сделал ему комплимент. Себастьян выдерживает драматическую паузу, и Курт ненавидит, как хорошо у него это получается, когда им всего-то надо убить немного времени. В конце концов он протягивает бутылку, и Курт победно ликует. — Так и знал! — он наклоняется, забирает бутылку из рук Себастьяна, и ему становится неловко за свою излишнюю радость. Их руки на мгновение соприкасаются. Курт отдергивает руку, словно ошпаренный, затем, как ни в чем не бывало, делает глоток. Словно ему не показалось странным прикосновение Себастьяна спустя столько лет после рукопожатия в «Lima Bean». — Да, я не в двенадцать победил, — пожимает плечами Себастьян, даже не пытаясь скрыть высокомерие. — Мне, наверное, восемь было. Курт почти давится пивом. — Ты серьёзно? — он не сводит глаз с Себастьяна, задавая вопрос. Курт вовсе не задумывается о том, что они пьют из одной бутылки. Ему же не пять лет, он не думает, что это типа непрямого поцелуя. — Даааа, — самодовольно говорит Себастьян. — Твоя очередь. Курт хочет возразить, хочет узнать больше о Себастьяне — юном скрипаче. Но всё же, зачем еще сильнее раздувать его и без того большое эго? — Ладно. — Он выпрямляется. — Я играл Тони в «Вестсайдской истории» в старших классах школы МакКинли, — но тут же замечает, как Себастьян морщит нос в замешательстве, — иииии я был членом футбольной команды и принёс им победу. — Ты шутишь? — спрашивает Себастьян, улыбаясь и хмурясь одновременно. — Нуууу, — Курт довольно улыбается. — Так нечестно! — возражает он, как ребенок. Видеть это сплошное удовольствие. — Я знаю, что ты не играл Тони! Я там был! — Следовательно?.. — Курт вскидывает бровь. Себастьян вопросительно смотрит, тихо спрашивая, в самом ли деле он хочет, чтобы тот произнес это вслух. Ухмылка Курта становится шире. — Как смешно, — язвительно говорит Себастьян. — Твоя взяла, разрушитель стереотипов, Бог спорта Курт Хаммел был в футбольной команде и принёс им победу. Так мне и надо за предвзятое отношение. — Угадал! — восторженно говорит Курт, когда Себастьян выпивает почти всё. — Хватит сосать пиво. Оно не такое уж и плохое. — Справедливо. — Себастьян поджимает губы и сдерживает шутку, хотя Курт её ожидает. Он чуть хмурится, словно серьезно обдумывает, что сказать. Не как в первый раз — наигранно. Сейчас похоже на то, что он взвешивает все «за» и «против», словно это не просто игра. Курт слегка напрягается. Он больше не чувствует себя так свободно, как мгновением назад. Себастьян ещё несколько секунд прожигает дыру в полу, затем снова встречается взглядом с Куртом. Курт готов поклясться, что его взгляд… напряжённый. Глаза полны чего-то такого, что Курт не знает, но ему кажется, что Себастьян впервые по-настоящему смотрит на него. Они пронзают, сияя каким-то соблазнительным, но притягательным любопытством. Курт пытается моргнуть, но не может отвести взгляд. Это и смущает, и выбивает из колеи — почему Себастьян так на него смотрит? — Раз ты играешь не по правилам… — наконец-то произносит Себастьян, и в этот раз его ухмылка точно не сулит ничего хорошего. Если бы у проблем были губы, то у них были бы губы Себастьяна. — Раз: я ласкал себя много раз, думая о тебе, и наслаждался каждой секундой этого, — говорит он быстро и без запинки. — Два: я спал, как минимум, с пятнадцатью. Курт бросает на него впечатленный взгляд и спокойно выдыхает, потому что первая часть заставила его понервничать. — Слишком просто, — говорит он и тянется к бутылке Себастьяна. — Ты спал, как минимум, с пятнадцатью. Он почти касается бутылки, как вдруг Себастьян резко убирает её. Курт поднимает глаза с раздражением. — А это что значит? — говорит он, но внутри него всё кипит. — Ты знаешь правила, — Себастьян улыбается фальшивой улыбкой, которая буквально режет без ножа. Довольствуется происходящим. — Да, знаю, — отвечает Курт, его щёки, должно быть, пунцовые, судя по тому, как пылает лицо. — Поэтому отдай. Он знает, что это глупо и по-детски, но, с другой стороны, Себастьян явно говорит это, чтобы смутить Курта — в чём нет его вины. Он поддаётся вперед, чтобы дотянуться до бутылки, но Себастьян подносит её к губам и допивает пиво. — Так нечестно! — Курт вздыхает и разводит руки. — Ты играешь не по правилам. Я прав, а ты — нет. — Я не вру. Так о чём это мы? — спрашивает Себастьян, и Курт готов поклясться, что он немного смущается. — Так тебе и надо за предвзятость. Курт выпрямляется, открывает рот, чтобы что-то добавить, но ничего не получается. Курт здесь совершенно ни при чём. Трудно же что-то сказать, когда мысли заняты Себастьяном, который мастурбирует, думая о тебе. Если это и правда, в чём Курт уже уверен, он абсолютно ничего не знает о Себастьяне, а его общее мнение основано на нескольких встречах и своих представлениях о нём. Но Курт ни в какой Вселенной не может представить ласкающего себя Себастьяна, который тяжело дышит и доводит себя до исступления, думая о Курте. Ну, мастубирующего Смайта он может представить с легкостью, а вот... — Ты… — начинает Курт, сердце бешено бьётся в груди. Однако его неожиданно прерывают, когда распахивается дверь, и перед ними предстаёт пьяный Джефф. — Ребята! — кричит он и смеется. — Мы совсем забыли о вас, чёрт. Вам пора выходить и танцеваааааааать! Курт качает головой, затем оглядывается и видит Себастьяна, который уже встает и выходит из шкафа. — Эй! Погоди! — Курт вскакивает и терпит неудачу в попытке последовать за ним, потому что Джефф преграждает путь, ловя его в объятия. — Ты такой теплый, когда я пьян… — сопит он в шею, но Курту нет дела до Джеффа. Он следит за Себастьяном, пока тот уходит. У него так много вопросов, он хочет знать на них ответы и неважно, насколько эта правда может смутить. Если он говорит правду, ему нужно знать позицию Себастьяна. Прежде чем исчезнуть в другой комнате, Себастьян оглядывается через плечо. Когда он пересекается с Кутом взглядом, он ухмыляется и кивает в сторону лестницы. Если это приглашение, то Курт его примет. Приглашение поговорить, напоминает он себе, просто поговорить.