Омут

Издревле в Диканьке избегали озёр, болот и рек в ночи. А всё потому, что обитали там мавки, что утаскивали парубков к себе в омут. Слишком много ребят они погубили, особенно на праздники, когда вылазили из воды да вели себя как настоящие девчата. В детстве Тесака предупреждала бабка, о том, что бродить по ночам у озёр опасно и верил Митя да слушался. А затем уже и сам наставлял всяких мальцов, дабы не совались к воде после захода солнца. Но однажды Тесак всё же оказался ночью у реки. В один из тёплых летних вечеров по Диканьке раздался крик одной из хозяек: — Пропала!.. Ой, пропала!.. Тесак был у Вакулы, помогал с работой, когда они оба услышали тот крик. Кузнец и Митя сразу выбежали на улицу: — Что стряслось, Ганна?..– первым к ней подошёл Вакула и та бросилась к нему со слезами: — Милослава моя! Пропала! Нет уж нигде, везде обыскала!.. — Не кричи, найдём! Найдём, Ганнушка, не лей слёзы!.. После сбора казаков, начались поиски. Вакула с Тесаком и ещё парой мужиков отправились в лес и к реке. Солнце потихоньку уходило за горизонт, окидывая оранжевыми лентами поля и осыпая золотом верхушки деревьев. Лёгкий вечерний холодок окутывал берег реки, падая на неё серебряным туманом. Казаки отправились по лесу искать, Вакула с одним из них пошёл к полю, а Тесаку выпало искать у реки. По коже легонько бежали мурашки и Тесак изо всех сил надеялся не встретить нечистую силу, ведь заход солнца был довольно близко. Проведя около часа и не найдя даже признаков пропавшей дивчины, парень отправился обратно к казакам и Вакуле, на место, что ранее обозначено было. Но только когда собирался уже повернуть в сторону села, услыхал Митя голос девочий, тонкий, как пение сопилки калиновой: — Ищешь кого, а, парубок?.. Тесак обернулся. Прямо из реки, сложив руки на поросшем травой берегу, на него смотрела дивчина. Белые, словно мука, руки, бледное лицо, такая же белоснежная рубаха. Её серозелёные глаза сверкали от лучей солнца, а мокрые серебряные кудри спадали на плечи. Дивчина улыбалась и смотрела на Митю, заглядывая прямо в душу. — Что молчишь? Аль боишься меня, парубок?..– она грустно изогнула брови, а её малость синеватые губы были приоткрыты, будто она хотела что-то сказать. — Ты… ты как здесь?.. Ты… мавка, чтоль?..– Тесак не решался подойти, но дивчина показалась ему невероятно красивой. — А если и мавка, то что? — весело спросила та, склонив голову набок, отчего кончики её серебряных волос касались воды. — Утащишь?..– несмело спросил Тесак, отойдя подальше, и стряхивая сапогами росу с зелёных стебельков травы. — Как тебя зовут? — Т-тесак… Смех мавки эхом раздался по реке: — Что же это за имя такое чудное?.. — Это… это прозвище! Митя я… — Нравишься ты мне, Тесак-Митя… но я не утащу, не бойся…– мавка вновь улыбнулась. — Послушай… можешь кое-что сделать для меня?.. — Что? — У нас дивчина пропала… Милослава… она не у вас, часом?.. Посмотри… — Нет её у нас, смотреть нет нужды. Была бы у нас — я бы её знала. Я всех мавок здешних знаю. — Спасибо…– Тесак уж было собирался уходить, но его окликнула мавка: — Ты придёшь ещё?.. Митя не знал, придёт ли. Он боялся нечисти, но… эта мавка была не такой, как в поверьях. Она была добра и красива. — Как тебя зовут? — обернулся к ней Тесак. — Саша… Александра!.. Придёшь?.. — Приду… Саша-Александра… приду, коль не утащишь. — Даю слово, не утащу. Ни я, ни сёстры мои. Тогда… до встречи, Митя?.. — До встречи… Саша. Тесак быстрым шагом направился прочь, лишь раз бросив взгляд на необычную мавку, что уже скрылась в воде и камышах. Вакула, казаки и Милослава уже ждали его, а из головы Тесака всё не уходила Александра. По возвращению в деревню, Митя сразу же лёг спать. Все сны его были о мавке. Следующим вечером он вновь пришёл к реке, где его уже ждала Саша, которая, как и обещала, не утащила его. А другие мавки лишь с завистью поглядывали на них из тёмного омута ночной реки.