Тем, кто видит Катю только жертвой, лучше этого не читать.
***
Она узнала его сразу, еще до того, как увидела лицо. Первым желанием было броситься к нему, обнять, пусть даже со спины, прижать к себе и больше уже никогда не отпускать. Ведь он ее нашел! Он ее помнит, он не смог без нее жить, как и говорил. Она уже даже полшага к нему сделала, но резко остановилась, развернулась, вздернула голову и решительным шагом направилась в сторону своего кабинета. «Если я ему нужна, пусть сам бросается ко мне, а я еще подумаю, прощать его или нет», — пронеслось у нее в голове. Вошла, огляделась, невесело усмехнулась и подошла к зеркалу, посмотрела на себя пристально и беспристрастно. Увидела маленькую морщинку в уголке глаза, достала тональный крем, нанесла на морщинку тонкий слой и растушевала его. Потом подвинула к себе кресло, села и стала ждать того, кого любила до умопомрачения, но которого сама прогнала, а когда он послушал ее и ушел, превратилась в одно сплошное ожидание. Ждала, что он бросится на ее поиски; ждала, что найдет; ждала, что будет умолять вернуться; ждала, что не просто умолять будет, но и сделает что-то такое, чтобы она смогла его простить без ущерба для собственной гордости. Ждала, что сможет, наконец, быть счастливой. И вот он здесь, в ее ресторане, теперь уже ждать осталось недолго… Она так думала! А он все не шел и не не шел. Что-то здесь было не так, и она решила посмотреть, где же он застрял. Выглянула в зал ресторана, всего на секунду и выглянула, и сразу все поняла.***
Он был виноват перед ней, очень виноват, и он это знал! И пытался поговорить, и пытался все исправить, и пытался вернуть ее. И в тот вечер, когда она пошла в ресторан с другим, он нашел ее, и снова попытался поговорить… — Катя, послушай. — Нет, это ты меня послушай. Зачем ты устроил это шоу? Что ты пытаешься мне доказать? — Что я люблю тебя, просто люблю. И готов доказывать это постоянно. — Это совершенно ни к чему. Я давно уже все поняла про тебя. — Катя, услышь меня. Послушай меня внимательно, я никого и никогда в этой жизни не любил так, как люблю тебя. Это правда. — Знаешь, ты столько раз говорил мне об этом, что у меня уже выработался рефлекс. Когда ты говоришь о любви, мне хочется бежать. Бежать и не оглядываться. Я надеюсь, что это наш последний разговор. — И не надейся. — Тогда уйду я! Прощай! — Она встала, презрительно на него посмотрела и пошла к выходу. Тот, другой, с которым она пришла в ресторан, засеменил за ней, но в спину ей несся крик того, которого она любила: — Катя, подожди! Катя, прости меня, я не смогу без тебя жить! И тогда она обернулась, до боли закусила губу, чтобы не дать слезам пролиться, грустно посмотрела ему в глаза и выдавила: — Сможете, Андрей Павлович… А назавтра Катя, как и сказала, собралась бежать от него. Бежать и не оглядывать. Вот только вначале ей нужно было заехать в его компанию, и написать заявление, и передать дела, и… И дать ему шанс остановить ее. — Что это значит? — кричал он, протягивая ей ее заявление об увольнении. — Я спрашиваю тебя, что это значит? Неужели я тебе настолько противен, что ты не можешь спокойно пройти мимо меня в коридоре? Или может быть, ты полагаешь, что я буду преследовать тебя до конца дней? Ты поэтому увольняешься? — Да! — выкрикнула она в ответ, хоть ей очень хотелось кричать совершенно другое. — Ты можешь быть абсолютно спокойна по этому поводу, — он вдруг перестал орать, заговорил устало. — Вовсе не обязательно бороться со мной подобными способами. Я больше никогда тебя не побеспокою. Все нормально. Я все понял. Я усвоил все уроки. Катя, оставайся. Уволюсь я. Не переживай, можешь спокойно отвечать на телефонные звонки, я тебе больше никогда не позвоню. Можешь спокойно ходить по всем кабинетам и коридорам, можешь вообще спокойно ходить по Москве, не опасаясь случайно меня встретить. Я здесь больше никогда не появлюсь, обещаю тебе. Я навсегда исчезну из твоей замечательной жизни. Он порвал ее заявление, в последний раз на нее посмотрел и вышел из ее кабинета. Ей хотелось бежать за ним, остановить, задержать, не дать ему уйти, но она почему-то решила, что никуда он не денется, она же чувствовала, что он ее любит, любит по-настоящему. А значит вернется сам, и сам будет снова извиняться и просить ее вернуться. Но Катя ошиблась, он ушел! И она понятия не имела куда он делся… А мама с папой все говорили и говорили, что Миша надежный, что за ним Катя будет, как за каменной стеной, что он не такой, как Жданов, никогда ее не предаст, а время шло, и Катя решила, что ждать Андрея она может и замужем. Или не ждать, это уж как получится. А вдруг удастся забыть Андрея? И тогда у нее будет нормальная хорошая семья, как у всех. И дети будут, и муж надежный, который никогда ее не предаст. И забыть не удалось, и муж ненадежным оказался, и детей не было. И все, что у нее осталось, это один из четырех ресторанов бывшего мужа, доставшийся ей после развода. Не самый лучший и не самый раскрученный.***
А Андрей?.. Он, наверное, даже не знает, что сидит сейчас за столиком в ее, Катином ресторане, и пришел он сюда не просить прощения и не пытаться вернуть ту, которой пообещал навсегда исчезнуть из ее «замечательной» жизни. И его дочка висит на нем, и требует: — Папа, хочу мороженое! — Нельзя, Риточка, — озабочено говорит папа, прижимает к себе девочку и гладит ее по голове, утешая. — Ты с мамой почему к доктору ходила? — Потому что у меня горлышко болит. — А разве можно с больным горлышком кушать мороженое? — Мамочка говорит, что нельзя. — Вот и давай будем слушаться мамочку, зайка. Она у нас умная. — И хорошая, — уверенно добавляет ребенок. — Самая хорошая, — соглашается отец, поворачивает голову к жене и расплывается в улыбке. — Лара, мне, к сожалению, пора на встречу с поставщиками. Если бы вы не опоздали, мы пообедали бы вместе. Ждите меня в гостинице. Он целует жену, потом дочь, и идет к двери, оборачивается, машет рукой своим девочкам и уходит. А Катя, бредет в свой кабинет, не одна бредет, вместе с гордыней, пудовым грузом лежащей сейчас на ее плечах…