***
Это был 1929 год. Началась Великая Депрессия. В стране разруха, много безработных. Отец погиб в войне, а мама от туберкулёза в госпитале. Все хотят есть, голод повсюду. Те, кто остался на плаву, быстро нашли себе отдельное место в обществе, остальным же нашлись богатые просторы социального дна. После того, как родителей не стало, меня перевели в сиротский приют и новую школу. Первый день там уже не задался. Я был самым щуплым в классе, а возможно, и в целой школе. Пинки и толчки сзади, скомканные клочки бумаги, что летели в меня со всех сторон, насмешки — я быстро перестал на это обращать внимание. А потом меня просто перестали замечать. Тень, призрак, невидимка… да, пожалуй это было про меня. Про друзей можно было забыть, про подружек — тем более. Никто не хотел за меня заступаться, поэтому приходилось это делать самому. Но те, кто так же, как и я, не мог особо за себя постоять — они изредка встречались. И в такие моменты меня было не остановить. Я возвращался в приют из школы. По пути я услышал что-то неладное. Я зашёл в тупичок, где было много мусора на каждом шагу, и меня скрутило внутри от гнева и несправедливости. Трое мальчишек поймали в мешок кошку и пытались привязать к её хвосту пустую консервную банку. Ужасная, садистская забава. Животное громко и жалобно мяукало. Это хулиганьё едва ли понимало и соображало, что делают. Они ведь наверняка уже давно умерли от старости, и интересно, рассказывали ли об этом своим детям…? Но это уже особо не важно. Я знал, что это плохая идея, изначально обреченная на провал. В лучшем случае — синяк под глазом, в худшем — сотрясение мозга. А впрочем, мне уже не привыкать. Я слегка дрожал в коленках, но не останавливался. Они не услышали моих шагов. — Эй! Прекратите это! Самый здоровый из них обернулся ко мне и усмехнулся. — Катись отсюда, сопляк! — ответил он и вернулся к своим дружкам. Я набрался ещё немного смелости. — Хватит! Отпустите кошку! Все трое уже повернулись ко мне. — Хочешь проблем? — Вали отсюда, пока не получил! — Ну давай, сделай нам что-нибудь! Я замахнулся кулаком и ударил одного из хулиганов, но похоже, ему совсем не было больно. Он замахнулся и ударил меня, и лишь портфель, которым я прикрылся, как щитом, спас меня. Я упал на землю. Мальчишки окружили меня и стали пинать ногами. — Ну всё, хватит! — сказал самый главный из них. Они подняли меня на ноги и жестом указали уходить. Но в одной руке продолжил держать портфель, а другую сжал в дрожащий кулак. — Что, дрищавый, не знаешь, когда надо остановиться? — Я так могу весь день! — ответил я. Хулиганы злобно усмехнулись и хотели было броситься на меня. Но внезапно случилось это… — А ну не сметь! Проваливайте! — раздался громкий и рассерженный голос какого-то другого мальчишки. Шпана слегка испугалась и быстрым шагом пустилась наутёк. Парень вышел из-за угла. Он был моей полной противоположностью — высокий, здоровенный, с красивой причёской и не самой дешёвой одеждой. В руках он держал самодельный кастет — вот почему негодяи так быстро слились. Парень убрал кастет в карман и улыбнулся мне. — А ты храбрый малый. Уважаю таких. Тебе бы только научиться драться. — Да, не помешало бы. Парень протянул мне руку. Никто ещё из ровесников мне первым не протягивал руку. Я опешил и не знал, как отреагировать. Я пару секунд помедлил и пожал его руку. — Стив Роджерс. — Джеймс Бьюкенен Барнс, но ты можешь называть меня просто Баки. — Хорошо, Баки. — А из-за чего весь сыр-бор, Стив? — Из-за этого. Мы подошли к мешку, рядом с которым лежала консервная банка, и разорвали его. Из него вышла исхудавшая уличная кошка. Я понимал, что она испытывала. Она очень хотела кушать. Я достал из своего портфеля помятый в драке хот-дог, что купил на последние монетки, вытащил из него сосиску и отдал кошке. Она буквально за пару секунд съела её. Я взял с неё пример и стал всухомятку есть давно остывшее тесто. Я оторвал половину хлеба и протянул её Баки. Он отказался брать. Но не потому что это была еда бедняков, а потому что смутно догадывался об этом. — Это была вся твоя еда на сегодня? — спросил Баки. — Да. — Зачем ты это сделал? — Потому что она беззащитна. Я могу хоть как-то позаботиться о себе, а она нет. Именно таких и надо защищать. Кошка разлеглась рядом с моими ногами и довольно замурчала. Баки в восхищением смотрел на эту картину. — А пошли-ка со мной, Стив. И кошку тоже забери с собой. Я попробую поговорить с родителями, думаю, они разрешат мне наконец-то завести животное. А тебе не помешало бы нормально поесть. — Спасибо, Баки.***
Теперь я понял, почему доктор Эрскин выбрал меня. Я ему не рассказывал об этом случае, но он словно видел меня и моего героя изнутри. А Баки… я до сих пор не до конца верю, что он единственный, кто остался со мной и помнит то время. С ним я не одинок в этом изменившемся мире. Ко мне подошёл сзади король Т`Чалла в костюме Чёрной Пантеры без шлема. — Мы готовы. — Хорошо, пойдёмте. Мы зашли в лабораторию. Криокапсула с Баки внутри открылась. Осталось только его разбудить и проверить, стёрлись ли коды. Женщины-солдаты королевской гвардии Дора Миладже направили свои ультрасовременные копья на Баки, готовые атаковать, если что-то пойдёт не так. Т`Чалла надел шлем на голову. — Ты уверен, что это сработает? — Уверен. — А если нет? — Это уже не важно. Я с ним до конца. Я взял красный блокнот со звездой на обложке и открыл его. Мне уже написали расшифровку кода. Осталось только отчётливо прочитать его на русском языке. — Желание. Ржавый. Семнадцать. Рассвет. Печь. Девять. Добросердечный. Возвращение на родину. Один. Товарный вагон. Солдат? Баки открыл глаза, посмотрел на меня и улыбнулся. — Привет, Стив. — Привет, Бак. Дора Миладже опустили оружие, а Чёрная Пантера снял шлем. Всё было хорошо. Теперь хорошо.