Мир без огня: На перекрёстке у рисовых полей

      Третий день снова начался с визита в храм. Пожалуй, ещё немного и мне в пору самому становиться жрецом. То-то мои родители обрадуются, когда вместо института я облачусь в кимоно и пойду расставлять благовония.       Сегодня на главной площади храма было не так спокойно, как в предыдущие разы моего здесь пребывания. Рядом с молитвенным дворцом стояли Нанки-сан и доселе незнакомый мне мужчина. Простенький кожаный жакет, тёмные штаны со стрелками и белые перчатки на руках. Волосы у незнакомца были аккуратно подстрижены и зачёсаны набок. Лицо суровое, тяжёлое. — Вы же всё знаете, — говорил он жёстко, — всегда знали, как от этого избавиться. — Комаэда-сан, — прохрипел священник, — всё, что мы, служители храма, знали, рассказали ещё давным-давно. — Ложь, — голос у мужчины был спокойным, но он явно был недоволен. — Почему вы не приходите туда вместе со всеми? Почему только храмовники избегают этой участи? — Если бы мы знали, Комаэда-сан. — Нанаки развёл руками. — Ками защищают нас, быть может. Мы им нужны, быть может. — Врёшь, старик, — мужчина развернулся, но сделал вид, что не замечает меня. — Виляешь, прячешь что-то. И верь мне, если тени не доберутся до меня, я узнаю в чём дело. — Боги вам в помощь, Комаэда-сан, — жрец едва заметно улыбнулся.       Мужчина фыркнул и быстрым шагом направился к выходу. Лакированные ботинки громко стучали по каменной кладке площади. Совсем скоро он скрылся из виду. Как только силуэт незнакомца пропал, меня, наконец, заметили. — Тору-кун, — Нанаки продолжал добродушно улыбаться. — Ты, верно, к Харуке? Она мне всё вчера рассказала. — Да? — когда священник обращался ко мне, я почему-то начинал нервничать. — Надеюсь, только хорошее. — Я давненько не видел её такой счастливой, — жрец хрипло рассмеялся. — Но всё же, лучше не ходите больше по таким опасным местам. — Этот человек, с которым вы разговаривали, — я решил перевести тему. — Кто он? — Комаэда-сан — глава деревенского совета, — Нанаки горестно вздохнул. — Вы о чём-то спорили? — Нет, ничего важного, — священник снова натянул улыбку на лицо. — Не бери в голову, Тору-кун. — Не брать в голову? — я слишком часто начал слышать эту фразу. — Хорошо. — Харука ждёт тебя в своей комнате, — мужчина указал на пристройку рядом с храмом, — беги к ней.       Не брать в голову, что? О чём все они говорят? Куда уехал дядя Ёичи? Что это за деньги? Почему так много вопросов и нет ни одного ответа? За размышлениями я и не заметил, как оказался у входа в пристройку.       Выдохнув, я неуверенно постучал в простенькую деревянную дверцу. Не прошло и минуты, как передо мной предстала Харука. Девочка снова облачилась в юкату, ноги, правда, были у неё босые. Она приветливо мне улыбнулась. — Можно пройти?       Харука закивала головой, открывая дверь шире и впуская меня внутрь своего жилища. Мягкие разноцветные пуфики, старенький телевизор и DVD проигрыватель, куча плюшевых игрушек: от традиционных медвежат, до неизвестных и странных на вид существ; пыльные диски с различным аниме, завалы манги и *ранобэ, рисунки на стенах: в большинстве своём это были чёрно-белые портреты людей, среди которых я обнаружил и Рико. Видимо, Харука нарисовала его вчера.       Девочка схватила свою тетрадь: «Садись, где тебе удобно. Я сейчас принесу что-нибудь». — Да не стоит… — я расположился на одном из пуфиков.       Она отрицательно помотала головой и выбежала на улицу. У меня было время, чтобы рассмотреть комнату получше. Недалеко от телевизора стоял шкафчик, вероятнее всего с одеждой. На полу, рядом с завалами манги, лежало несколько коробок с настольными играми. Манга же, как и ожидалось, в основном — *сёдзе. В основном любовная. В основном про дворецких.       В комнате пахло благовониями, через небольшое окошко на деревянный паркет падал солнечный свет. Под самим же окошком лежал незаправленный футон. Там же, рядом с матрасом, находился небольшой столик, на котором расположился будильник в виде милой кошечки.       Харука вернулась через пару минут, в руках она несла две чашки, одна из которых была немного треснута, и небольшой дымящийся чайник. На лице всё это время у неё сияла улыбка. Такая наивная и детская, от которой становилось тепло на душе.       Она пододвинула столик с будильником и сама села поближе ко мне. Зажурчала тонкая струйка чая, наполняя чашки ароматным напитком, видимо, выдержанным следуя всем традициям японского чаепития.       Я сдержанно поклонился в знак благодарности и отхлебнул. Во вкусовых изысках я был несведом, не знал, как и сколько должен завариваться чай, какой у него должен быть вкус, как он должен пахнуть. Но чай Харуки показался мне достаточно вкусным.       Сквозь тонкие стены пристройки слышалось пение птиц, жужжание цикад. А мы молчали. Лучики утреннего солнца бегали по улыбчивому лицу Харуки. Часы в виде кошки ровно тикали. — Ты что-то хотела мне сказать? — стало неуютно от пронизывающего взгляда девочки.       Харука раскраснелась: «Я хочу тебе кое-что подарить». — Правда? Не стоит…       Она вновь отрицательно замотала головой и полезла в шкафчик, что стоял рядом с телевизором. Довольно долго Харука рылась в вещах, пока наконец не достала нужную ей вещицу. Девочка протягивала мне обычный сувенирный кулончик в виде закрытой книжки, на которой изображён *кандзи — месяц.       Такие продаются в каждом втором сувенирном магазинчике и стоят в районе сорока йен за штуку. Небогатый подарок, но Харука, кажется, отрывала его от самого сердца. — Спасибо, — я попытался его взять, но девочка отдёрнула руку.       Она встала с пуфика, зашла мне за спину и самолично водрузила кулончик на мою шею. Он оказался совершенно невесомым, я едва ли чувствовал его присутствие. Однако прикосновение рук Харуки, заставило меня вновь задеревенеть.       Мягкие и гладкие, они ловко завязали шнурок в узел. Сегодня её руки были тёплыми, не такими, как вчера. Я бы не удивился, если бы узнал, что Харука всю жизнь занималась икебаной. Она снова вернулась и села передо мной. — Красиво, — я взвесил кулон на ладони. «Не хочешь посмотреть аниме?»       Девочка указала на стопку дисков недалеко от проигрывателя. — Ты их, наверное, все уже пересмотрела, — я с недоверием косился на её коллекцию. «Я люблю пересматривать. Если хочешь, можешь выбрать сам».       Я подполз к дискам. Как и ожидалось, снова сёдзе. Много сёдзе. Я перебирал коробки со слащавыми лицами главных героев. К своему удивлению, нашёл даже откровенно яойный тайтл, но смолчал. После долгих поисков, наконец, выудил что-то нейтральное — «Моя сестрёнка пытается быть милой».       И мы смотрели. Харука смеялась. Она хотела смеяться. Она могла смеяться. Сдавленно, слегка хрипловато, но смеялась. Над каждой шуткой, пускай даже не смешной, пускай даже глупой — она смеялась. Она хотела показать мне, что всё может. Хотела показать, что может всё пересилить. Хотела показать, что однажды она заговорит. Однажды она всё мне расскажет.       А я сидел рядом и улыбался. Не над шутками в аниме. Нет. Улыбался, потому что также хотел улыбаться. Что мне ещё оставалось делать? Не знаю, что от меня здесь скрывают. Но знаю, что Харука всегда со мной откровенна. Откровеннее всех.       Очередная шутка. Харука хихикнула и попыталась мне что-то сказать, однако вышел лишь протяжный хриплый звук — «а». Она ещё какое-то время улыбалась. А затем улыбка медленно перешла в трясущиеся губы. Снова.       Она сдерживалась. Сдерживаюсь, чтобы не заплакать прямо здесь, прямо сейчас. Глаза её намокли и она, утерев их своим маленьким кулачком, отвернулась, уставившись в экран телевизора. — Ничего страшного, — я подсел ближе. — У тебя получится. Когда-нибудь… когда-нибудь ты поправишься.       Она коротко кивнула и остановила аниме. Харука вытянула руку и указала на стрелки часов. Уже совсем скоро мы должны были собираться у школы.       Харука поднялась с пуфика, улыбнулась мне и вновь показала тетрадку: «Мне нужно собраться. Встретимся у школы». — Конечно. Я пойду тогда?       И в очередной раз она кивнула.

***

      Автобус был пустым. Мы расположились на задних сиденьях и нетерпеливо ожидали, когда окончится поездка. По словам Уми, центром называют небольшой городок, что расположился недалеко от Сатомори. Место это для местных, сродни Акибе в Токио. Магазины одежды, всяческие развлечения и техника — всё находилось в центре.       Мимо проносились небольшие перелески, да редкие одинокие домики. Было заметно, что деревня когда-то разрасталась, однако сейчас этот процесс почему-то остановился, поэтому иногда в поле зрения попадали заброшенные стройки, огороженные высоким забором.       Даже для сельской трассы машин было слишком мало. Вернее сказать, за весь наш путь я не видел ещё ни одной. Кроме, разве что, фургончика, что вёз какие-то продукты в сторону деревни.       Спустя около получаса езды, автобус резко затормозил у остановки, открыл свои двери и отпустил своих единственных пассажиров на волю. Городок оказался не впечатляющим, особенно после Токио.       Невысокие трёхэтажные монолитные строения, парочка продуктовых магазинов, несколько лавок с мерчендайзом, сувенирный ларёк, муниципальная серенькая школа и возвышающиеся вдалеке разноцветные горки аквапарка.       Как только мы выбрались на свежий воздух, девочки бросились в рассыпную, оставив меня стоять в ступоре. За кем мне идти? Что мне делать? Если не собрать девчонок сейчас, то мы можем и не успеть в этот аквапарк.       Уми прилипла к стеклу книжного магазина, с вожделением смотря на обложку книги с не особо ясным названием — «Шекспир на пляже». Девочка явно не хотела оставлять желаемое даже на минуту. — И долго ты на неё смотреть будешь? — Не знаю, — холодно ответила она. — В нашей библиотеке очень мало современной литературы… Но у меня с собой деньги только на аквапарк.       Что мне остаётся делать в подобной ситуации? В магазине пахло освежителем воздуха. Дешёвым освежителем воздуха. У прилавка, лениво подперев голову руками, сидел мужчина средних лет с заросшим щетиной лицом. При виде меня он взбодрился и попытался приветливо улыбнуться. Вышло не очень.       Я молча взял книгу, пробил её на кассе, выложил тысячу шестьсот йен и с облегчением вышел обратно к Уми, вручив ей столь ожидаемое чтиво. Сперва она лишь неоднозначно косилась на меня, затем прижала книгу к груди и едва разборчиво буркнула: — Спасибо.       Рико с задумчивым видом стояла у прилавка с разноцветными упаковками сладостей: жвачки, леденцы, мороженное, шоколадки, попкорн, сахарная вата. Достанься ей те деньги, что пылятся в доме дяди Ёичи, она бы не раздумывая скупила здесь всё и в этот же день заработала себе диабет. — Вам что-нибудь посоветовать? — молоденькой продавщице уже надоело ждать, когда мысленные процессы Рико наконец закончатся. — Сливочное мороженое и сахарной ваты, — я протянул девушке четыреста Йен. — Ва! — глаза Рико радостно запылали. — И шипучки! Той, которая кислая! — И шипучки, — со вздохом я протянул ещё сто Йен.       Харука и Аи, как и ожидалось, зависли в одном из аниме-ларьков. Харука бегала от одной стойки с фигурками к другой, с жадностью в глазах листала мангу и подолгу рассматривала различные плакаты. Аи же, с остервенением перебирала диски с различными спешелами и доставала молодого паренька в очках вопросами, на которые, по всей видимости, он ответов не знал.       Так из моего кармана уплыли ещё четыре тысячи йен, а у Харуки и Аи прибавилось по новой фигурке.       Юри мы искали долго. Бродили по местным магазинам, пытаясь выследить её ядовито-жёлтую, совершенно безвкусную футболку. Однако, на удивление, нашлась она в местном бутике с одеждой. Крутилась у зеркала в довольно симпатичном топе.       Что же, мой кошелёк стремительно пустел, ибо к новому топику необходима была и новая юбка. К тому же, Рико углядела в магазине фирменные кеды и не уходила до тех пор, пока не выудила из меня ещё парочку йен. Удивительная наивность.       Наконец, собрав всех вместе, мы целенаправленно двинулись ко входу в аквапарк. Не сказал бы, что он был каким-то необычным. Горки не такие уж и высокие, бассейн, по тем меркам, в которых мне удавалось бывать, очень скромный.       Но, судя по удивлённым лицам моих спутниц, даже такое, казалось бы, простенькое зрелище, вызывало у них эйфорию. Неужели они и вправду никогда не выезжали дальше своей деревни? Неужели никогда не видели аквапарков крупнее этого?       Раздевалки. Нет, не раздевалки — ширмы. На нормальные кабинки, видимо, не хватило средств. Очереди, как и ожидалось, не было. Да и вообще, посетителей здесь около десятка человек. Двое из которых дети лет пяти, а трое старики за шестьдесят.       Свою одежду я аккуратно сложил в кабинку, дверца которой была столь хлипкой, что даже Аи смогла бы вырвать её с третьей попытки. Но, раз других альтернатив у меня нет, будем пользоваться тем, что дают.       Шлёпая босыми ногами по мокрому кафелю, я вышел прямиком к бассейну. Привёл ли я себя в форму к лету? Вопрос риторический и совершенно недостойный ответа. Потому я, пожалуй, промолчу.       Первой из женской «раздевалки» выскочила Рико. До этого она всегда носила одежду на пару размеров больше, отчего трудно было оценить её фигуру. Что же, теперь я с уверенностью могу сказать, что недостаток эрудированности с лихвой восполняют её формы.       Бледно-голубой открытый купальник выглядел крайне старомодно и, скорее всего, донашивался за кем-то. Однако купальник — последнее, на что вы будете обращать внимание в такой ситуации. В плане физического развития Рико могла дать форы своей учительнице. Просто преступление — иметь такую фигуру в семнадцать лет.       Девочка стремительно пролетела мимо и с разбегу залетела в бассейн, окропив меня, и всех сидящих поблизости, брызгами. Через секунду над водой всплыла её голова и радостное до невозможности лицо. — Ва-а-а! — оглушительно прокричала она. — Ты чего стоишь? Прыгай! — Д-да, — я нервно улыбнулся. — Сейчас.       Следующей из-за ширмы выбралась Аи. Здесь уже купальник первым бросался в глаза. Полузакрытый, нежно-розовый, с рюшами. Скажем так, будь я в числе лоликонщиков, Аи стала бы моей фавориткой. Маленький рост, вкупе с отсутствием вообще каких-либо форм, узкие плечи, заплетённые в пучок волосы. Если бы я не знал её, то ни за что бы не поверил, что она ровесница Рико.       Семенящим шагом Аи подбежала к воде. Девочка аккуратно опустила туда пальцы ног, но тут же отдёрнула их. Затем, она попробовала ещё раз, но снова неудачно. За всем этим хищно наблюдала Рико.       Когда Аи и в следующий раз не смогла опуститься в воду, что-то крепко ухватило её за стопу и насильно потащило на дно. Девочка потеряла равновесие и с жутким визгом свалилась прямиком в бассейн. Очередная порция брызг.       Рико, злорадно хохоча, вынырнула из-под воды и тут же получила неуклюжий удар по макушке. В ответ подруга также занесла руку. Меня снова окотило волной прохладной хлорированной воды. Те, кто сидел неподалёку от нас, с ворчанием перебрались подальше.       Уми. Как и ожидалось — школьный закрытый купальник. Волосы она также, как и Аи, собрала в пучок. Здесь совершенно ничего не бросалось в глаза. «Ничего» от слова «совсем». Уми была словно призрак. Будь здесь немного больше народу, она, наверное, потерялась бы среди толпы.       Не спеша, она опустилась в бассейн и завалившись на спину, закрыла глаза. Вода медленно уносила её куда-то в центр.       Выйдя из-за ширмы, Юри бросилась к горке. Потому заметил я её, вздымающейся по лестнице наверх. Из всех, кого я сегодня видел, Юри, пожалуй, была идеальной серединой. Она во всём соответствовала своему семнадцатилетнему возрасту. Фигура не такая вызывающая, как у Рико, но и не совсем уж детская, как у Аи. Ещё бы лицо попроще, и я мог бы даже влюбиться.       Я снова замер. Кто-то аккуратно прикоснулся к моей спине. Хотя эти ощущения я уже ни с чем не спутаю. Харука смущённо прятала глаза и, видимо, хотела мне что-то сказать. Однако тетрадки у неё с собой не было, поэтому наш диалог превратился в угадайку. — Тебе не нравится здесь?       Девочка отрицательно замахала головой. И продолжала загадочно прятать от меня глаза. Она подняла руку к груди и сделала пару круговых движений. — Я не понимаю.       Пока Харука пыталась мне что-то объяснить, я оценивал и её наряд. Явно недорогой, купленный в каком-нибудь секонд-хенде купальник в цветочек. Как и лицо, тело Харуки выглядело болезненно. Бледная кожа и худоба. Конечно, если привести её в норму, она бы не уступала ни Рико, ни Юри. Однако сейчас, на неё было больно смотреть.       Наконец, она обречённо вздохнула и вытянув руку, указала на горку. — Ты хочешь скатиться?       Она кивнула. — Ну так беги, в чём проблема?       Харука указала на меня, затем на себя и снова на горку. — Хочешь скатиться со мной?       Она снова кивнула.       Горка и вправду была невысокой. Однако, когда мы всё же взобрались на неё, Харука никак не решалась съехать. Она уселась на край и, поджимая губы, ёрзала на месте. Я сел рядом. Благо, народ это место не облюбовал, и никто нас не торопил. — Неужели, ты боишься?       Харука замотала головой, уверяя меня, что совершенно не боится. Хотя её уверенность быстро сошла на нет и она в очередной раз, едва заметно, кивнула. Я легко подтолкнул её. Девочка начала медленно сползать вниз. — Я прямо за тобой.       Когда обратного пути уже не было, я заметил, как она крепко зажмурила глаза и неловко выставила руки перед собой. Вниз она скатилась за считаные секунды. Харука плюхнулась в воду лицом вниз и тут же всплыла, пытаясь отдышаться.       Стоило ей показаться из воды, как Рико оказалась прямиком перед ней и потащила куда-то в другой конец бассейна. Туда, где Аи и Юри лениво перебрасывали друг другу разноцветный лёгкий мяч.       Ещё некоторое время я наблюдал за резвящимися девочками. Они разительно отличались от моих одноклассниц. И дело даже не в том, что они никогда не видели аквапарков, ездят на самодельных велосипедах и не стесняются изношенной одежды. Их отличает странная, присущая только жителям деревень, наивность. Их улыбки существуют не для того, чтобы засмущать молодого учителя и выпросить у него «отлично». Их смех не едкий и не надменный, а простой, человеческий. И дружат они по-человечески, не ради выгоды, не ради статуса.        Я скатился с горки.

***

      Когда мы вернулись в Сатомори, на холмы опустился ночной мрак, после купаний прохладный ветер пробирал до костей. Мы разошлись у школы. Условились встретиться здесь и завтра. В этот раз целью должен был стать пляж.       Весь остальной путь до перекрёстка мы шли с Харукой. Она бережно несла с собой фигурку, что я купил ей, и с горящими глазами рассматривала её со всех сторон. Харука была счастлива. Счастлива не столько от самой фигурки, сколько от того, что её подарили. — Не хочешь зайти ненадолго?       Девочка остановилась, обдумывая ответ. Затем всё же раскрыла свою тетрадку и зашуршала карандашом: «Нанаки-сан будет волноваться, если я не приду вовремя». — У Нанаки-сана есть телефон?       Она кивнула. — Тогда мы напишем ему, что ты немного задержишься.       Харука неуверенно топталась на месте, смотрела то на меня, то, куда-то в сторону храма. Наконец, раздался скрип карандаша по бумаге: «Только ненадолго». Внизу был подписан телефонный номер, видимо, Нанаки-сана.       Я вытащил из кармана телефон и принялся ловко набирать сообщение. Пока писал, заметил, как Харука с интересом разглядывает это чудо техники. Когда я закончил, она открыла тетрадку: «У Нанаки-сана телефон с кнопками. Почему на твоём их нет?» — Технологии, — я заулыбался, но словил на себе непонятливый взгляд. — Смотри сюда.       Я запустил простенькое антистресс-приложение, в котором нужно было лопать шарики и протянул телефон Харуке. Девочка неуверенно, будто боясь сломать, тыкнула в экран. Шарик лопнул, телефон завибрировал. Улыбка. Она снова тыкнула в экран.       В итоге всю оставшуюся дорогу Харука не отрывалась от моего телефона, лопая шарики. Мне даже стало неудобно забирать его у неё, когда мы наконец пришли к дому, но этого делать и не пришлось. Она с радостным лицом протянула телефон назад и благодарно поклонилась.       Харука опустилась на диван напротив телевизора и с интересом принялась разглядывать дом. После её комнатушки он казался ей большим. Это было заметно по её потерянному взгляду. Такой взгляд бывает у людей, которые после тесных квартир, попадают в большие замки-музеи. Когда не знаешь, куда лучше посмотреть.       Я поставил на кофейный столик две чашки чая и отрыл в кухонном ящичке дядины конфеты, что он ставил перед нами в первый день моего приезда. Харука зашуршала фантиком, достала конфету и аккуратно, прикрывая рот ладонью, распробовала её. Конфеты ей понравились. Понравились так сильно, что спустя минуту на столе лежала куча разноцветных фантиков.       Она долго и упорно смотрела на широкий экран телевизора. Видимо хотела включить, но стеснялась. Я решил не дожидаться того момента, когда она наберётся храбрости попросить и щёлкнул кнопкой пульта.       По центральному каналу шли новости, за ними какая-то передача о животных, на следующем какой-то *ситком. Я хотел было переключить, но Харука остановила меня, она увлечённо следила за происходящем на экране.       Время всё шло, а мы всё смотрели этот странный, не особо смешной ситком. Однако, Харуке нравилось. За окном уже опустилась поздняя ночь, стрелки часов стояли на половине двенадцатого. А мы всё смотрели.       Десять минут первого. Харука устало повалилась мне на плечо и тихо засопела. Постепенно и меня начало клонить в сон, глаза слипались, сознание мутнело. Я и не заметил, как вскоре заснул. Заснул под убаюкивающее сопение Харуки.