Сыр

— Фраун, что это с тобой? В тёмном зале, где свет был направлен лишь на вновь опоздавшего Дум Лорда, повисла тишина, когда начальница заметила под его левым глазом тонкий красный полукруг. До этого над ним смеялись, мол, опять пришёл не вовремя, а теперь всем было интересно узнать причину пореза. Фраун, набрав в грудь воздуху, выпрямился и гордо ответил: — Дрался с телохранителем принцессы самого большого королевства на планете. Вновь по залу раздался хохот, прервавший тишину. Фраун нисколечко не удивился. Он знал, что сначала у них будет такая реакция. У него был весомый аргумент, чтобы доказать неправоту смеха его коллег. — И что? Бедненький Хмурик поцарапался? — усмехнулась начальница. — Вообще-то, — Фраун даже приподнял правый кончик губ. Левый не приподнимал, потому что ещё больше хотел показать коллегам, насколько глубокий и ноющий был порез. — Я порезался об оконное стекло, которое сам разбил, когда врывался в замок. Эта птичка сразу прибежала и попыталась меня ударить, но я легко увернулся и сам показал, где раки зимуют. Захватить королевство у меня не получилось, так как и так опаздывал, но оно уже ослаблено, а значит, я займусь этим завтра. Дум Лорды ошарашенно смотрели на него, приоткрыв рты. Один из них, казалось, с огненной головой, медленно хлопал в ладоши. Даже Кэндикорнкингдом не мог сравниться с Юникингдомом, и на фоне едко усмехающегося Фрауна Хазард чувствовал себя ничего не добившемся в карьере неудачником. — Это правда? — спросила Мастер Дум у сине-серого Дум Лорда, кем его даже назвать-то было сложно. Тот кивнул и подал ей листок. Отчёт о действиях Фрауна за сегодняшний рабочий день: что он делал, ел, пил, кого обидел. Судя по удивлённому взгляду начальницы, Дум Лорд лишь так улыбнулся, что правая щека уже начинала побаливать. — Я... Фраун, я не буду лишать тебя зарплаты. Даже повышаю. Очень даже неплохо. Будем ждать от тебя дальнейших достижений. Вместо того, чтобы радоваться тому, какие у неё прекрасные подчинённые, её угрызало чувство вины перед ним. Впрочем, как и у всех остальных. Столько времени издеваться над самым "низшим" Дум Лордом, не считая Пейперкатса, а теперь слышать, что он практически разгромил самое большое королевство. — Прошу разрешения удалиться. — Фраун, не дожидаясь ответа, покинул конференцию. В зале вновь повисла тишина. *** — Что у нас на ужин? В доме, на удивление, было чисто и свежо. Чаще всего там творился полнейший беспорядок, что, правда, не подобало одному из временных жителей апартамента, но теперь там было прибрано, будто бы сами сожители и телом, и душой были чисты и безгрешны. — Ничего. Есть торт. — сожитель, выглянув из-за кухни, слабо улыбнулся и помахал рукой в жёлтой варежке-прихватке, поприветствовав его. — Брок, ты же знаешь, что я не люблю слишком уж сладкое. От него только зубы болят. — Фраун фыркнул, но его настроение никак не подпортили. — Что ж, Лэндлорд так не думает. — Брок облокотился на арку и набрал в грудь побольше воздуху перед своим рассказом. — Короче говоря, сидел я, значит, на диване, рубился в приставку. И тут пришёл тот самый мужик с небритым лицом и в белой майке. Ну и я такой испугался, что опять счета оплачивать, а денег-то пока нет, сказал "С днём рождения". И мне тут же стало стыдно за такую глупость, но, чёрт подери, у него реально сегодня день рождения! Он так обрадовался, что даже забыл об оплате аренды, и я на свою скорую руку формы параллелепипеда приготовил торт, пока он доигрывал мой уровень. Мы поели, хорошенько это дело отметили, и он ушёл. А теперь ты пришёл. — Очень интересная история... — не дождавшись ответа, он решил рассказать о своём дне. — В общем, всё прошло, как по маслу! Никто даже не заметил, что этот порез был всего-навсего нарисован! И я даже смог подделать отчёт о том, чем я сегодня занимался. Меня даже повысили! — Вот ещё один человек, которого я сегодня поздравляю! — усмехнулось надгробие, бросив взгляд на стационарный телефон. — Рано радуешься. Я сказал, что завтра захвачу Юникингдом, а значит, мне потребуется ещё больше грима. С простым порезом не прокатит — подумают, что я не применяя силы дрался за королевство. — Ты же типа покалечил телохранителя Юникитти, разве нет? Мы ведь вчера с тобой вместе обдумывали этот сценарий. — А народ? А полиция? А сама Юникитти, которая может меня обжечь своим огнём? Брок, мне нужно будет наложить побольше синяков. — Ага, хорошо, поешь сначала. — Брок зашёл обратно на кухню. — Какая еда? Мне скоро спать, краска должна успеть высохнуть до того, как я отправлюсь в кровать и размажу всё по подушке и одеялу. Поесть я и потом могу. — Как хочешь. Фраун, немного отошедший от своей радости, расположился на диване, принявшись ждать сожителя. На кухне слышались какие-то грохоты, которые сопровождались тяжёлыми вздохами надгробия, что так же слышались на весь апартамент. Но в какой-то момент и грохоты, и вздохи прекратились, и из кухни вышел довольный Брок, державший в руках акварельные краски, кисточку, наполненный стакан-непроливайку и мокрую губку. — Брок, я вчера не удивился по поводу карандашей и маркеров. Но краски-то у нас откуда?! — А ты не знал, что во мне живёт настоящий художник? — усмехнувшись, Брок расположил всё своё богатство на журнальном столике, стоявшем напротив и недалеко от дивана. — Ладно, шучу. Всё это барахло я откопал в верхних кухонных ящиках. Сам не знаю, откуда там всё оказалось. Ладно, приступим к делу. Брок, сев рядом с Фрауном, открыл краски, макнул кисточку в воду, а затем в голубую краску. Затем, взявшись одной рукой за голову сожителя, принялся прихлопывающими движениями наносить краску на лицо. Через какое-то время лицо Фрауна было похоже на пшеничное поле, некоторые места которого заросли дельфиниумами и мышиными гиацинтами. Затем он макнул кисточку в воду, после чего в жёлтую краску, чтобы провести кистью по краям "цветочков". — Ты знал, что мыши не любят сыр? — вдруг спросил Брок, не отрывавшись от дела. — Это ты у меня спрашиваешь? — Это ты завтра у начальницы можешь спросить. Но сам будешь знать, что это ещё спорный вопрос. Чаще всего мыши воротят нос от продуктов с резким запахом, как, к примеру, сыр, но его всё же можно класть на мышеловку в качестве приманки. — закончив с жёлтой краской, он сделал небольшую паузу и принялся рисовать на ещё не до конца нарисованных синяках красные "розы", которые расположились по центру каждого "пучка" голубых "цветов". — Они всегда смеялись над тобой. А теперь они подумали, что в тебе действительно что-то есть. Поняли, что мыши не любят сыр. Однако, это ведь не точно. Ты же их обманул. Тем не менее, я-то знаю, что ты и без вранья мог бы стать прекрасным злодеем. — С каких пор ты стал сравнивать мою карьеру с мышами и сыром? — фыркнул Фраун, прикрыв один глаз, чтобы Брок и на верхнем веке мог оставить красное пятно. Брок лишь тихо усмехнулся. Он взял губку и макнул её в чёрную краску. Вбивающими движениями провёл ею по всем синякам, чтобы они были лучше видны на конференции. Когда "пшеничное поле" Фрауна было готово, он привстал и попытался найти какое-нибудь зеркало. Он побежал в ванную и посмотрел на себя. — Красавец. — подошёл к нему Брок. — Больше нечего сказать. — Красавец-то красавцем, а ведь простых синяков мало. — он грустно вздохнул. — Что насчёт порезов? Царапин? Карандаши ещё никуда не убежали. — Хм... Можешь разбить мне губу? Не в совсем прямом смысле, если что. — А вот этого не в совсем прямом смысле я не умею. Ты же за несколько часов своей слюной всё испортишь. — Ну тогда в прямом смысле разбей. — А что мне для этого сделать-то? Ударить? Использовать какие-нибудь посторонние предметы? — Укуси. — Серьёзно? От простого укуса губу нельзя разбить. Только кровь может пойти. — Крови достаточно. Всё равно рана же какая-то будет. — Чёрт, тебе реально хочется, чтобы у тебя была, грубо говоря, разбитая губа? — Брок покраснел то ли от небольшого раздражения, то ли от смущения. — Чтобы вся эта картина правдивее выглядела. — Ух-х, ладно уж... Надгробие, вымыв руки, подошло к желтолицему и сначала обхватило двумя руками его нижнюю губу. Немного приблизившись, оно почувствовало тёплое дыхание, которое не давало ему сосредоточиться. Тем не менее, Брок резко и сильно впился зубами в губу Фрауна, на что тот резко закричал. Он держал его за губу ещё секунд пять, впиваясь ещё сильнее, после чего оторвался. Кровь, как и хотел Фраун, была. — Вот и всё. Больно? — якобы спросил он. — А с-сам как думаешь? — желтолицый держался за свой рот. — Ну, извиняться я не буду. Ты сам попросил. — надгробие скрестило руки на груди. — И не надо. Я лучше отблагодарю тебя. Спасибо. — Всегда пожалуйста. Завтра, когда придёшь с конференции, обязательно помажь чем-нибудь ранку. — Брок приоткрыл дверь из ванной комнаты. — Выходишь? — Нет. Мне нужно помыться. — Ты же так все свои синяки смоешь! — возразил он. — Я буду очень аккуратен. Не хотелось бы заново их рисовать. Да и тебе по второму разу не захочется, ты ведь совсем не настоящий художник. Брок лишь "пожал плечами" и вышел из комнаты. Фраун, вздохнув, подошёл к ванне и повернул вентили по часовой стрелке. Когда ванна достаточно наполнилась, он зашёл в неё и попытался расслабиться после тяжёлого рабочего дня. "Дня обмана", как его поправил внутренний голос, но совесть Фрауна практически никогда не мучила. В этот день Фраун просто спокойно прогуливался по Юникингдому. После чего пораньше отправился во Фраунтаун, чтобы пробраться в здание Дум Лордов и подделать отчёт о своих действиях. После "минуты славы" он отправился домой, где его сожитель сделал новый грим. Ну, и не только грим. Ещё укусил за нижнюю губу, чтобы вызвать кровотечение. Укусил. А мог бы ударить, разбить. "Пожалуй, не стоило его просить кусаться..." — Фраун пожалел, что предложил свою идею, как покалечить эту часть лица. Что вообще предложил покалечить эту часть лица. Губу жгло. А вдобавок к ней на голову стало что-то падать. Что-то большое и тяжёлое, что-то сдавливавшее его, что-то, что было гораздо неприятнее больной губы. Огромное сердце, что появилось из ниоткуда, а может, из раздумий Фрауна, стало толкать его, в частности больше его лицо к воде. Минимум для того, чтобы смыть краску. Но сколько бы он не пытался как-то оттолкнуть сердце, оно всё давило на него. Фраун решил перестать сопротивляться. Сдаться. "К чёрту. К чёрту вообще всё..." — желтолицый наклонился и стал смываться со своего "поля" красивые "цветы". *** — Мастер Дум, я бы хотел уволиться. Конференция ещё не началась, но Мастер Фраун пришёл раньше почти всех своих коллег. И не для того, чтобы подделать отчёт. Он хотел всё рассказать своей начальнице. И про обман, и про грим, и про сыр. Но он не думал, что смог бы рассказать про последнее. Считал, что его минимум выгонят из здания раньше. А могли бы отпинать, накричать, высмеять. А потом и уволить. Но увольнения Фраун уже не боялся. Ему, честно говоря, на всё было пофигу. Ладно бы он просто был обманщиком, но какой из него Дум Лорд, если на него постоянно падало огромное и тяжёлое сердце? Да и Фраун за ночь слегка уменьшился в росте из-за него. Это тоже послужило бы отличной причиной для увольнения. Да, было бы немного больно во всех смыслах уходить со своей любимой работы. Но у него больше не было выбора. — В чём дело, Фраун? У тебя не получилось захватить Юникоролевство? — начальница приподняла бровь. — Не беда, сможешь в следующий раз. Если хочешь, можешь взять себе в "команду" кого-нибудь из других Дум Лордов — премию получите оба. — Не будет уже следующего раза. — он сглотнул. — Вчера я Вас обманул. Я не избивал телохранителя принцессы Юникингдома. Мастер Дум слегка приоткрыла рот. Она и не подозревала, что её подчинённый, хоть и почти самый бесполезный, мог так поступить. На секунду она подумала, что Фраун умеет красиво врать. Не самое плохое качество Дум Лорда, но правила были правилами. Одно из них, хоть и не самое жёсткое и строгое, запрещало врать своим коллегам. — Фраун, я разрешаю тебе уволиться. Но мне интересно, как ты получил тот порез? Это телохранитель тебя так? Мастер Дум говорила на удивление слишком уж спокойным голосом. Это заставляло Фрауна ещё больше волноваться, что она могла в любой момент сорваться. Но он больше не мог врать. — Тот порез — обыкновенный грим. При слове "грим" появилась та самая тяжёлая розовая масса, которая вновь стала давить и прыгать на Фрауне. А вот тут-то начальница и поднялась. Ей вдруг стало невероятно стыдно за своего подчинённого. Любовь — самое отрицательное, самое ужасное чувство для любого рапространителя хаоса. Ей тут же захотелось накричать на Фрауна, высказать всё, что она думала об этом "влюблённом голубке". Её уже не волновал обман. Но у неё даже слов никаких не было. — Омерзительно... — только и смогла прошипеть Мастер Дум сквозь зубы. Сердце, что находилось внутри Фрауна, колотилось слишком быстро, которое, казалось, вот-вот могло бы вырваться из грудной клетки. А вот большое сердце вдруг почему-то замерло, но исчезать вовсе не собиралось. — Что ж... — начал в один момент он. — Перед тем, как уйти, хочу Вам кое о чём рассказать. Вы знали, что мыши не любят сыр? — Вы только посмотрите, он и о мышах начал думать... — Мастер Дум приложила руку к своему лбу. — Ну, не знала, дальше-то что? — На самом деле, некоторые мыши нормально относятся к нему. — и сердце опять стало на него давить, уже даже немного хихикая. — Неправильные мыши. — фыркнула начальница. — Твои. Ничего не ответив, Фраун направился к выходу из здания. Но как только он открыл дверь, Мастер Дум вдруг постучала по своему столу, чтобы уже бывший подчинённый обратил на неё внимание: — Я никому не расскажу причину твоего увольнения. И не потому что мне тебя жалко. Фрауну не нужно было уточнение. Он и так прекрасно понимал, почему. "Думаю, она права. Мои мыши действительно любят сыр..."