Я научу тебя летать

Тихий стук в дверь нарушил мой извечный покой. Я, ничего не ответив, начал ждать. За дверью такой ответ поняли сразу и, очередная медсестра открыла дверь. Моему взору открылась массивная баба, именно баба, накаченные руки, массивное лицо, одежда медработника, которая ее не красила, засаленные волосы и многое прочее. Как опытный психолог, я смог сразу понять, проблемы в семье, ей, скорее всего, перевалило за тридцать, а детей нет. Горе, печаль и еда как утешение, а после через рев такие спрашивают «Где мои года? Где моя красота?» Медленно переведя взгляд с нее на пациента, я немного пребываю в шоке. Знаю, психов не стригут, из страха, что они взбесятся и выхватят ножницы, но ему ее хоть заколкой подкололи что ли. Ах, да, вы же не видите. Челка, такая длинная, что почти прикрыла весь нос, оставляя только губы. На нем смирительная рубашка, белые штаны и все. Босиком? Странно, обычно они приходят в мягких тапочках… — Бельфегор Кавалинни. Считает себя принцем. Прошу — проговорила баба грубым голосом и пихнула его на кушетку. Наверное, он тоже отвесил пару шуток про ее внешность. — Вот же глупая служанка. Я и есть принц! — Заявил он с широкой улыбкой, от которой мне захотелось выйти из кабинета и больше не возвращаться обратно. Но нельзя. Я уже их столько повидал, если сдамся ему, то это провал в моей успешной карьере. — И что же у тебя за страна? — спокойно, даже безразлично спросил я. Да уж, психолог… Вы думали все психологи добрые и заботливые люди? Ха-ха, могу сказать так: «Психолог это тот же псих, только он знает, где и как это показать, а где скрыть.» Мы тайные психи, так сказать. И он начал свой рассказ, про тысячу слуг и огромный замок, так четко рассказывал, словно это было действительно так. Как будто он был там и всех людей он знал с пеленок. И это завораживало. «Он говорит правду?» — Так я подумал и начал записывать какие-то куски. Во мне загорелось, давно затухшее, желание узнать что-то новое. Могу поклясться, всю ночь я проведу за поиском этого места, не буду спать, и глотать кофе кружку за кружкой, пока не найду.… Или же удостоверюсь, что такого места нет. А время нашего сеанса подошло к концу, медсестра вновь постучала, и я впервые за долгое время сказал «Нельзя» Наверное, она опешила, да и мне было не по себе- впервые в моем голосе было столько стали и напора. Он сильнее улыбнулся, обнажая белоснежные зубы. — Эй, доктор, я приду завтра и продолжу. Но с двумя условиями, ты скажешь свое имя и принесешь ножницы. Эти простолюдины совсем не заботятся обо мне. Еще немного и я буду давиться волосами, когда настанет время еды. — сказал он и шипиляво засмеялся. Я хмыкнул и задумался. С одной стороны я был готов на это, имя и ножницы, всего ничего, а с другой стороны… — Войдите — опять промолвил я, баба вошла, «принц» встал и, бросив мне на прощание «Всего две вещи» ушел. И все было так- я искал без остановки, я не слушал остальных больных, мне был важен только Бельфегор с его ложью. Она так манила и кружила голову. Он слишком хороший лжец, я слишком впечатлительный. Время работы подошло к концу, я надел плащ и вышел из кабинета, закрыв его на ключ. Ночь встречала меня светом от ноутбука и противным запахом кофе, я и так не большой любитель этого напитка, а тут приходилось пить его чуть ли не каждые три часа. Утро, я кое-как оторвался от ноутбука и собрался. Мешки под глазами. Бледное лицо и рвота глубоко застывшая в глотке. Отвратительно. Но я все ровно вышел, я все ровно взял ножницы. Я все ровно хотел слушать. В двенадцать приведут его, до этого времени пациентов нет. Я отодвинул бумаги и сложил руки, после чего заснул. Очередной стук, я мигом проснулся, но дверь не спешили открывать. — Войдите — крикнул я, дверь открылась, и в проеме стоял он. Если бы не годы тренировок, я бы улыбнулся. — Вы сделаете? — не совсем логично спросил он с порога, массивная рука упала ему на плечо и слегка пихнула в сторону. После чего в кабинет вошел какой-то человек. Длинные пепельные волосы связаны в хвост, на нем черный костюм и галстук который он слегка оттянул. — Врой! Долго ему тут валяться? — спросил мужчина. Я чуть сжался в кресло от крика. Нет, я не могу отпустить его сейчас. Я только-только начал интересоваться жизнью, все не может вот так закончиться. — Долго. — коротко бросил я, мужчина хмыкнул и огрел пациента по голове. Может он, поэтому поехавший? — Ну, лечись — сказал он пациенту и вышел. И что это было? — Вернемся к главному — сегодня на нем не было смирительной рубашки, он спокойно ходил по комнате и рассматривал документы, нагло доставал папки и читал что в них. — Мне вот интересно, что же будет, если я не принес? — спокойно спросил я, скрывая азарт в голосе. Он отложил папку и медленно повернулся ко мне. Голова слегка наклонилась в правый бок, волосы съехали, и ухмылка стала настолько маньячной, что я нервно сглотнул слюну. — Вам лучше не знать — и я охотно поверил. Надо прочитать его личное дело. Но позже, все позже. — Садись — я встал со стула и развернул его к пациенту, тот сел и я уже хотел срезать половину челки, как он ударил меня по рукам. Сказав, что надо быть аккуратнее и оставить столько волос, чтобы они закрывали его глаза. Но руки слишком тряслись, я боялся, … а может это от нетерпения? Но мне удалось, подрезав челку и кончики так, чтобы он был удовлетворен моей работой. Сегодня я отменил оставшихся пациентов. Я хотел слушать его как можно дольше. Очередная ложь полилась из его рта, а уши охотно принимали ее. Я прикрыл глаза и принялся слушать, иногда записывая интересные факты, вещи, имена, дабы провести очередную ночь за поисками. Прошел час, прошло два часа, три, четыре. Я совсем потерял счет времени. — Ты слишком хорошо слушаешь, мне нравится это — на его губах проскочила легкая ухмылка. Когда это мы перешли на ты? — Я ведь для этого и работаю тут — ответил я и отложил бумаги в сторону. Он медленно слез с кушетки. Опять босой, но почему? — Завтра. — тихо сказал он, глядя в окно. — Что завтра? — тихо спросил я и развернулся к нему. — Завтра я смогу выйти на улицу — ответил он. Странный. Все это время я не мог предугадать его, а обычно это не составляло проблем. В дверь постучали, и вошла медсестра, на этот раз это была худая девушка с черными волосами и узкими глазами. Бельфегор спокойно двинулся к ней, но вновь остановился в шаге от меня. — Завтра ты должен придти в шапке лягушке. Рисунок шапки и где ее купить на листке, он в одной из папок. Приди завтра в ней и прогуляйся со мной — сказал он и ушел. Я не могу исполнять все его приказы, я и так позволил ему больше чем нужно. Прошел день, два, три, неделя, две, три… Время шло, он больше не приходил, а из моей головы не выходили мысли. Ночами я только и занимался, что искал о нем информацию. Я перечитал его больничную карту от корки до корки, я выучил наизусть все его рассказы, которые услышал. Я искал встречи с ним, но не мог признать, что нуждаюсь в нем. Прошел месяц. Я понял, что схожу с ума и сам нуждаюсь в психологе, и я не начал искать помощи у коллег, я просто пришел к нему в палату. Опять сидит в одиночке, опять челка, достигающая губ, опять смирительная рубашка и бешеная ухмылка. Я просто стоял и смотрел в маленькое окошко в двери. А он смотрел в стену и странно улыбался, неуловимое движение головой, я готов был выбить дверь и унести его оттуда, забрать, спрятать под кровать и никогда не выпускать. Пара минут, я развернулся и ушел. Мне начало казаться, что это не он сумасшедший, это люди вокруг нас. Они психи, и они все в сговоре. Паранойя. Сегодня я был полностью готов встретить его, он сам придет… Его приведут. Его, ее, их… Их всех приводят после одиночки. В кабинет вошли со стуком, он сел на кровать и упорно молчал. Минута, две, три, я не могу так. Мне нужна его ложь, мне нужны его слова, мне нужно все, что он делает. Мне нужен он. — Почему вы молчите? — осмелился спросить я. Он молчал, долго, но все же ответил: -Ты не в шапке. А я ведь купил эту глупую лягушачью шапку. Встал и достал ее из шкафа, нацепил на голову и сел на место. — Теперь вы будете говорить? — на его губах появилась маньячная ухмылка. — А ножницы? — Я встал и вновь подстриг его. — Теперь сними с меня оковы — и я слушался, я готов был на что угодно, только пусть он продолжит свой рассказ. — Называй меня семпаем — сказал он, надевая обычную футболку серого цвета, которую вытащил из моего шкафа. — Семпай — я ужасно безразлично произнес это слово, растянув буквы до предела, неожиданно в шапку прилетела ручка, сбросившая с меня головной убор. — Жаба, говори нормально! — шипиляво смеясь, сказал он. И я повиновался. Его рассказы, наполненные кровью и болью, садизмом и смехом, я так любил их. Так сильно, что не заметил, когда он успел взять меня за руку и отвести к койке. Сесть и усадить меня к себе на колени. Его слова-мои наркотики, его движение-мои желания, его психоз теперь мой. Я готов нести с ним эту ношу. Легкое касание его губ с моими, но этого хватило, чтобы вызвать фонтан эмоций. Внутри меня все бурлило и искрилось, в груди щемило, а желудок перекручивался, словно выжимал из себя все что есть. — Твое последнее задание. Завтра ты принесешь мою диадему и одежду, и много-много таблеток. Так много, что они будут сыпаться с ладоней и вскоре покроют весь пол… — он тихо шептал мне это на ухо, а я жадно вдыхал его аромат, сжимал волосы в ладонях и боялся ослабить хватку. Я не хотел его отпускать. — В одной из папок, так? — у нас был свой язык, свои фразы. Мы были сами по себе, а остальной мир не имел значения. — Точно — шепелявый смех, он отстраняет меня, очередной короткий поцелуй и в дверь стучат, он встает и уходит… И я перерыл все папки пока не нашел листок с детальным описанием вещей и где их купить или найти. Как странно, свою диадему он закопал в заднем саду клиники, возможно, поэтому он так любил гулять. Вещи я купил в магазине, в аптеке лекарства и отправился домой. Сон, легкий завтрак и как можно скорее на работу. Двенадцать, стук, он входит и улыбается. Дверь закрывается, и он начинает скидывать с себя столь приевшиеся белые вещи, полосатая туника, черные джинсы с белыми вставками, ботинки на босую ногу, причесывается и вплетает в волосы диадему. — А другие вещи? — тихо спрашивает он, я достаю второй сверток. — Одевайся — отдает приказ он. Такие же штаны, черная майка и серая кофта. — Таблетки? — спрашивает он, и я достаю пакет с огромной кучей пузырьков, в которых покоятся таблетки. — Молодец — он впервые улыбается и манит к себе рукой, я невольно двигаюсь вперед. Тянет за руку, сажусь верхом, он начинает медленно целовать, проникая в рот языком и обследуя его. Это слишком приятно, это за гранью понимания, это то чего я хотел всю жизнь. — Хочешь научиться летать? — спрашивает он, прерывая поцелуй, я машу головой и он берет пузырек со психотропными, откидывает голову и высыпает в рот половину Поцелуй. Он проталкивает одну за другой. Дает мне пузырек, я забираю остатки, их куда меньше и опять поцелуй. Три пузырька и мы теряем грани. Падаем на пол, держась за руки. — Раз уж мы летим, смотри — он слегка привстает на локтях и убирает челку. Я внимательно смотрю ему в глаза и улыбаюсь. — Красиво — заворожено говорю я. Он шепеляво смеется и коротко целует в губы. Пара минут, я не чувствую тела, и пытаюсь представить небо, чистое небо с редкими облаками, рядом луг и полное спокойствие наступает в душе. — Видишь, мы летим! — тихо говорит он с легкой улыбкой. — Но скоро мы разобьемся — во мне начинает расти паника, истерика подступает к горлу и сжимает его не давая дышать. Я не хочу падать. Слезы начинают скапливаться в глазах. — Будет не больно, я буду держать тебя — я ложусь на него. Он гладит мою спину, пока я тихо плачу. Пропадает небо и луг, остаемся мы. Мы останемся навсегда Исчезнет луг, исчезнет мир, исчезнут все, но не мы ~