Цыплёнок

С кухни раздался приглушённый возглас полный горечи и отчаяния. — Сраный омлет. Руслан протёр лицо руками, испачканными в молоке, яичном желтке, муке и в чём-то ещё. Его волосы напоминали гнездо, в котором отложили свои яйца дикие курицы, а одежда была заляпана как после «Гонки героев». Он уже час пытался приготовить блюда разной сложности, начиная от сырников, заканчивая всевозможными видами омлета. Но всё что у него выходило, больше напоминало угольки, которые Санта Клаус дарит непослушным детям. Уставший и немного взбешённый Усачев, уже готов был плюнуть на всё и приготовить самую обычную яичницу, или просто сварить яйцо, единственное что он научился готовить за свою долгую жизнь. Но кое-что останавливало его. Сегодня был день рождения у особенного человека, а значит и завтрак должен быть особенным. Руслан снова и снова разбивал яйца и взбивал их, потому что хотел показать свою любовь и заботу. Хотел показать насколько дорог ему этот человек. Показать, что ради него он готов пойти на всё, даже на приготовление этого сраного омлета. Нервы были на пределе. Но он терпел. Терпел пока из его рук не выскользнуло белое яйцо, громко разбившись о кафель. — Блять, — в полный голос прошипел Руслан, до этого момента старавшийся не разбудить Мишу, который спокойно спал в соседней комнате и не подозревал о творившемся на кухне, — Дурацкое яйцо. Дурацкие курицы, — Усачев со злостью ударил кулаком по столешнице, — За что мне всё это? В соседней комнате раздался шум. Видимо тихо приготовить завтрак у Руслана не получилось. Усачев окончательно отчаялся и тяжело вздохнув, принялся отчищать разлившийся желток от пола. Через какое-то время дверь отворилась, и на кухню вошёл немного сонный Кшиштовский. Его волосы были взъерошены, безразмерная футболка помята, а на лице сияла нелепая улыбка. Он зевнул и слегка нахмурился, давая понять, что это было не самое приятное пробуждение в день рождения. Но как только он увидел уставшего Руслана, в волосах которого сияла яичная скорлупа, он не удержался и рассмеялся. — Ты что тут делал? Яйца о голову разбивал? — Миша снова зевнул и, подойдя ближе, отряхнул волосы парня. — Не смешно, — слегка обиженно возразил Руслан, — Я, вообще-то, хотел тебе завтрак приготовить. — Получилось? — усмехнулся Миша и сел на столешницу, попутно стряхнув с неё муку. — Как видишь, — Руслан вытер желток с лица и огорчённо вздохнул. — Именно поэтому готовлю всегда я. — Я просто хотел сделать тебе что-то приятное, — Усачев опустил глаза. В этот момент он чувствовал себя бездарным мальчишкой, которой ничего не умеет, и вечно всё портит. И зачем он взялся за это? Идиот, знал же, что ничего не получится, — Хотел чтобы это утро и этот день были особенными. — Дурень ты мой, неужели ты расстроился из-за какой-то яичницы? — Омлета, — поправил парня Руслан. — Иди сюда, — Миша потянул темноволосого за край футболки, сократив расстояние между ними.  Усачев посмотрел на Мишу. Такой домашний в этой растянутой футболке, которую он заносил уже до дыр, и что свободно висит на его худощавом теле. Темные боксеры выглядывают из-под неё. Тонкие пальцы всё ещё сжимают ткань заляпанной футболки Руслана. И это тёплая улыбка. Мурашки по коже от неё пробегают. Разве можно быть таким идеальным? Руслан не достоин его. Да, именно так. Недостоин. — Ну же улыбнись, — Миша аккуратно приподнял подбородок парня, и тот кажется выдавил из себя некое подобие улыбки, — Знаешь почему я захотел провести этот день с тобой? Почему остался дома, отложил все встречи с друзьями? Не потому что ждал, что ты приготовишь мне особенный завтрак, а потому что рядом с тобой каждый мой день становится особенным. Потому что ты особенный. И чтобы доказать это, тебе не нужен никакой омлет или чёртова яичница. Кончики ушей Усачева слегка покраснели. Он не любил, когда его вгоняли в краску, но Миша… Ради него он был готов краснеть хоть круглые сутки. Краснеть за него, из-за него, вместе с ним, — не важно. Кшиштовский всегда говорил, что ему нравится едва заметный румянец на щеках Вихлянцева, его смущённый вид и скромная улыбка, может быть именно из-за этого он не упускал возможности по-ласковому подшутить или похвалить Усачева, чтобы вновь увидеть неуверенный взгляд из-под длинных тёмных ресниц и лёгкий алый оттенок на его бледной коже. Миша перевёл свои руки на загривок Руслана, зарываясь в его спутанные тёмные волосы. Усачев слегка поддался вперёд почти невесомо касаясь потресканных губ парня, сливаясь в ненавязчивом поцелуе. Тепло разливается по телу, несмотря на морозный день за окном. Руслан утыкается в плечо Миши, прижимаясь к нему. Стремясь согреться, стремясь стать одним целым с ним. Боясь отпускать. Хватаясь за свой единственный солнечный лучик этой холодной зимы. А Миша прижимает его сильнее, стараясь уберечь его от всех проблем и обид. Уберечь от всего этого маленького и беззащитного…цыплёнка. Кшиштовский вдыхает аромат специй в волосах Руслана и смеётся ему в макушку. — Что смешного? — спрашивает парень, немного отстраняясь от Миши. — Можно я буду называть тебя цыплёнком? — Что? Нет, — до Вихлянцева не сразу доходит смысл сказанного. — Ну пожалуйста, у меня же день рождения, — Миша делает жалостливое лицо, зная, что Руслан ему не откажет. — Ладно, но только сегодня, — парень вздыхает, признавая своё поражение, а Миша снова смеётся. И снова мурашки. Мурашки от этого доброго искреннего смеха. От его улыбки и тёплого взгляда. И Руслану становится вдруг так хорошо и спокойно, просто потому что Миша рядом. Потому что в свой день рождения он сидит на этой изляпанной столешнице и тихо смеётся. Потому что он остался с ним. Потому что им хорошо вдвоём. А Мише становится так тепло и уютно от этой еле заметной улыбки Руслана. От этого беспорядка на их кухне. От этого домашнего взъерошенного Руслана. От его Руслана. — Может закажем пиццу? А то я уже проголодался, — нарушает тишину Миша. — Ну нет, завтракать пиццей в твой день рождения я не позволю. — И что же ты предлагаешь? - ухмыляется Кшиштовский. — Может быть суши? — Как скажешь, цыплёнок, ты же сегодня отвечаешь за завтрак, — пожимает плечами парень и спрыгивает со столешницы. — С днём рождения, — срывается тихое поздравление с губ Руслана. Этого достаточно. Достаточно, чтобы передать всю теплоту и заботу. И для этого не надо кричать. Потому что Миша знает. Знает как Руслан дорожит им. Знает, потому что тоже. Тоже любит его.