Моё горькое марево

Я снова вижу тебя. Ты стоишь за окном в том прекрасном платье, в котором видела тебя в последний раз, и улыбаешься своей искренней неподдельной улыбкой. Я улыбаюсь в ответ. Ты такая прекрасная. Отвлекаясь на кота, который спрыгнул с кресла, только что проснувшись, засмотрелась на то, как он изящно выгибает свою спинку, встряхивает головой и умывается. Потеряв счёт времени, я вспомнила о тебе, смотря за окно. Но тебя уже не было. Из-за этого стало тоскливо. На улице шёл сильный дождь, ветер смешивался с пылью. Такого давно не было. Ещё пара подобных дней, и будут объявлять штормовое предупреждение. Время близилось к одиннадцати вечера, и я пошла делать себе чай с мятой, потому что меня одолевал сон. В прихожей перед главным входом я обнаружила грязные следы от ботинок и пару маленьких луж. Только тогда до меня дошло: ты была под дождём на улице. Я. Видела. Тебя. На улице. Беспокойство взяло надо мной верх, и я пыталась вспомнить слова, которые были недавно сказаны мне. Будто грёбаное правило. Вылетело. Я делала отчаянные попытки, но тот разговор будто выпал у меня из головы. Тело охватила дрожь, и руки затряслись, аккуратно ставя чашку с недопитым чаем на стол. В первую очередь ты сообщаешь об этом мне. Не радуешься, не огорчаешься, не злишься, не пугаешься, не пытаешься сделать вид, что этого не было, а связываешься со мной. Ты слышишь? — он аккуратно придерживал меня за плечи, пытаясь рассмотреть что-то в глазах. Я слабо кивнула. — Звони, оставляй сообщение на автоответчик, пиши на «мыло», в социальные сети, отсылай бумажное письмо, телеграмму, почтового голубя, да всё, что угодно делай, но так, чтобы я узнал об этом немедленно. Паника нарастала, но я нашла силы взять себя в руки и написала ему короткое СМС. «Она здесь». Через одиннадцать секунд, которые я засекла, ты так же кратко ответил. «Я уже выезжаю. Скоро буду». Совсем забыв про чашку с горячим (или уже нет) пахучим напитком, я поднялась вверх по лестнице – обратно в комнату. По пути заворачивая в ванную, чтобы умыться и немного снять напряжение, открыла дверь и замерла. Ты стояла прямо за ней. Стояла и смотрела мне в глаза, а в твоих рассмотрела искорки. — Ты бросила меня. — Я не бросала, — ответила я, сразу же выругиваясь вслух. Зачем? — Ты оставила меня. Забыла. Почему? Ты не любила меня? — Я очень тебя любила. И всегда буду, солнышко, — с тяжестью на сердце закрыла дверь. Желание смыть всё водой отпало. Насовсем. Быстрым шагом направилась в свою спальню, быстро поворачивая ключ в замке на два оборота. Зачем мне замок, когда я живу одна? Ну, знаете ли. Я открыла окно и достала сигарету из пачки. Провернув колёсико зажигалки, чиркнула, поднеся огонь к ней, вдыхая едкий дым. Одна за одной. И так продолжалось до звука, который издал мой телефон. «Я в нескольких милях от твоего дома. Открой дверь в комнату, если она закрыта. Я скоро буду. Держись, пожалуйста». Я поступила так, как было велено, и взглянула в зеркало. Немного вспушив волосы, задержала руки на лице, медленно спуская их на шею. Это меня когда-нибудь доканает. Открыв глаза, я посмотрела в отражение ещё раз, с ужасом всматриваясь куда-то себе за спину. Я же закрывала дверь. Когда ты успела просочиться? Обернувшись, убедилась, что позади меня тебя нет. С облегчением вздохнула и вернула внимание к обрамлённому стеклу, который отражал мой мир. Ты не исчезла. Стоишь с нахмуренными бровями, перепачканная кровью, и что-то говоришь сквозь зубы, будто шипя. Я не слышу тебя. Что ты говоришь? Ты обозлённая начинаешь кричать, но я всё равно не слышу. Дрожь по коже. Я подошла ближе к зеркалу, кладя ладонь на поверхность, пытаясь дотронуться до тебя и унять всё разочарование, которое скопилось за это время. Но в ответ только бьёшь кулаком с обратной стороны. — Я не слышу тебя. На стекле стали появляться кровавые буквы, выводимые твоим аккуратным почерком, которые вскоре составили слово «умри». Острая боль. В прямом, в переносном, во всех смыслах. Что-то бьёт в голову, падаю. Не вижу ничего, кроме темноты, которая осела в глазах на доли секунд. Когда удаётся открыть глаза, вижу кровь. Ты ударила меня? Нет. На полу, в руках, на ногах куча маленьких осколков, которые неприятно впиваются в кожу. Я начинаю теряться в истерике, то и дело закрывая лицо руками, не желая видеть всё, что вокруг произошло и, возможно, происходит всё ещё. Чувствую, как стёкла всё глубже врезаются в кожу, заставляя алую кровь ручейками стекать с моего лица. Кладёшь руку мне на плечо, тем самым размазывая кровь на своей ладошке по моему плечу и спине. Когда это всё закончится? Прихожу в себя только после того, как кто-то трясёт меня за плечи, затем поднимает на руки. В осколках зеркала, которые так и остались лежать на полу, я видела тебя. Тебя стало больше. Вас много. Страшно. Я кричу и плачу, задыхаясь и захлёбываясь в собственных слезах. Слышу своё имя. Он просит открыть глаза, смотреть на него и не засыпать. Я слышу родной голос и слабо улыбаюсь. Приехал. Глаза закрываются. Когда вновь открыла их, я уже сидела у него на коленях, слышала резкий запах нашатырного спирта. Неприятно. Инстинктивно сморщив носик, прикрыла его рукавом и отодвинула руку с ваткой, смоченной в жидкости. Крови не осталось нигде, а раны были обработаннымии. — Наконец-то. Милая, что произошло? — Она пришла. Я видела её. Но я не понимаю, чего она хочет. Сначала она улыбалась, потом кричала... Она хочет, чтобы я умерла. Боже... — я закрыла глаза и почувствовала тёплое прикосновение губ в районе виска, сильные руки притягивали к себе крепче, не давая расклеиться. — Она ненавидит меня? — Нет, солнышко, она очень сильно тебя любит. Тебе просто нужно понять это. Она не обвиняет тебя ни в чём, понимаешь? — Ладно... — вздохнула. — Ты закрыл дверь? — Да, закрыл, — он придвинул ко мне чашку с мятным чаем, от которой поднимался ароматный пар. Свежий. — Любовь моя, скажи, что ты пила сегодня? — Таблетки, — безразлично ответила я. — Те, которые прописал доктор? Вот эти? — парень показал баночку. Да, в ней были мои таблетки. — Да, а что? — Ты видела это? — развернув её, указал на срок изготовления. — Я не понимаю тебя, — смотрела на дату изготовления, на дату, когда срок годности заканчивается. 01.09.2011 — 01.09.2013. Стоп. Какое сегодня число? Взглянув на настенный календарь, поняла, где ошиблась. Сегодня тринадцатое сентября две тысячи тринадцатого года... Уткнувшись в плечо, я просто продолжала сидеть и ждала, пока он что-нибудь скажет. — Почему ты не купила новые? — Я собиралась к врачу на следующей неделе. Я не знала, — прервав свою мысль, задумалась. — Она больше не придёт? Он смотрел на меня с сожалением, не зная, что ответить, чтобы не соврать, но и не причинить боль. Я сама поняла ответ. — Если ты постараешься... Если мы постараемся, то всё будет, как прежде. Всё будет хорошо. Я обещаю тебе. Мы справимся. После этого он трепетно поцеловал мои губы и сказал идти собирать вещи, которые могут мне пригодиться в ближайшие пару недель, и что я переезжаю к нему на какое-то время. Я с опаской осмотрелась и увидела, что ты с доброй улыбкой спускаешься с лестницы и подходишь ко входной двери, но не уходишь сразу. Перед уходом ты оборачиваешься, машешь мне рукой и говоришь «прощай». Я услышала тебя. Один из немногих раз, когда я услышала то, что ты говоришь мне, после того... как ты умерла. Дверь захлопывается, и ты дала понять, что это последняя наша встреча. Камень с души упал, а я поднялась наверх и начала собирать вещи.

Pyrokinesis — Kerrigan