One from Gray

      Ему так сложно скрыть своё поистине фанатское волнение. Быть музыкантом, коллабиться со многими звёздами, но держаться от него подальше и восхищенно смотреть, пока вокруг вертятся фанатки, уже вошло в привычку. И в такие моменты, когда он попадает в его команду, так сказать под крыло своего кумира, Джевона будто током прошибает, и мурашки стартуют от затылка и несутся стремглав по бледной спине, пока снаружи он строит из себя напуганного, за кепкой скрывая в миг покрасневшие щеки. «И что мне с тобой делать?» — скажет когда-то он, устало по волосам проведя своим, пальцами зачесывая мягкие пряди назад. И тонсен посмотрит на него недоверчиво, виновато, а потом робко потянет за длинный рукав очередной худи чёрной, как глубокая бездна в глазах Ли, что беспокойно плещется каждый раз, когда они остаются наедине. «Я буду стараться сильнее», — осипшим голосом скажет джевон, а потом закроет рот кулаком, чтобы прокашляться, ведь это тридцатый прогон текста за последние несколько часов, и естественно всё протекает не так хорошо, как могло бы закончиться часами ранее. One тоже имеет способность уставать. Хорошо понимая это, хён отдает бутылку с водой — младший забыл свою дома. Искренне благодарит он старшего, возвращая одолженное, соприкасаясь пальцами, снова прошибает его, как в первый раз, когда он осознал, что его отношение к ли далеко не как к артисту, пусть и эти чувства имели место быть.       Это, далеко не приятное, осознание пришло к нему ещё тогда в коридоре, когда они шли в гримёрку. Там за ними увязались кое-какие фанатки, благо охрана немного смогла их задержать, но этих незначительных минут хватило, чтобы Gray сориентировался, схватив Джевона за плечо, и дёрнул его в узкий проход за небольшую перегородку. От неожиданности младший даже охнул, но закончить ему не дали, плотно прижав его к стене и закрыв рот ладонью, Ли прильнул сзади, дабы и его не засекли. Какие-то жалкие секунды сейчас текли невероятно медленно и лениво собирались в десятки, дюжины… Непредвиденная близость застала младшего врасплох. Кровь моментально прилила к щекам, распускаясь тусклыми гвоздиками в тени чужого профиля, а сердцу вздумалось убежать, от чего оно бешено билось о грудную клетку, будто сумасшедшее. Тепло чужой груди было столь непривычно для вечно одинокого Джевона, что слегка шокировало появившееся чувство невинное, как горный цветок на обрыве вулкана, который только ветер иногда целовал своими нетерпеливыми потоками. И у младшего ноги подкашиваются, и голова кружится от нехватки воздуха, а в мыслях единственное «не отходи, подожди ещё чуть-чуть», но он отступает назад и как ни в чём не бывало идёт дальше.       Вспоминая сейчас, Джевон думает «а почему бы не сейчас» и слегка тянет рукав хёна на себя, неуверенно приникнув к губам человека, на которого даже смотреть порой боится, испортить боится собой и своими поступками. Но чувства опьяняют, и младший ощущает это как никогда, увереннее хватая ли за запястье, правую руку кладёт на затылок, мягкими движениями поглаживая угольные волосы, он прижимается ближе. Кожа в мгновение холодеет, пульс учащается, ноги слабеют, и, чтобы не свалился тонсен, Gray придерживает его за талию, не отталкивая, а явно наоборот, парень делает шаг навстречу, затем ещё и ещё, пока носом кроссовка не чувствует кожаную поверхность. Уверенно он одной рукой давит на плечо младшего и заставляет сесть того на мягкий диван, чтобы потом властно нависнуть над ним, а поцелуй углубить, пока мозг не понял, что происходит.       В голове уже тысячи сценариев, но все они как рваная плёнка беспорядочны и обрывисты, что силы тратить на них не хочется, и Ли быстренько выкидывает этот ненужный мусор, возвращая своё внимание на потрескавшиеся губы младшего, которые целовать не очень приятно, но чувствуется — это оно. Именно то, что он бессознательно искал каждый чертов день, монотонно считая секунды, пока тикали наручные часы тихо, пока тексты писались, а песни сочинялись. Он искал, и каждый раз оставался этот неприятный осадок в душе, а в него зарытая деревянная табличка с надписью «не найдено». От того кошки точили коготки о стенки своей рёберной клетки, и внутри всё неприятно ныло, в душе был настоящий кровавый океан и одинокая ива с беседкой, в которую неожиданно зашёл Джевон таким вот бессознательным способом.       И теперь всё расцветает и окрашивается в яркие краски только при виде его выразительных глаз, переполненных чувствами к хёну, что сейчас так бездумно поселяет надежду в юное тело, подкрепляя ее своими настойчивыми касаниями и требовательными поцелуями, иногда алыми бутонами на молочном плече или ровной спине. Казалось, что они отключили мир ещё тогда с бутылкой воды, но у ли крышу окончательно сносит только сейчас, когда, оторвавшись, он смотрит на неопытного тонсэна, который жадно глотал воздух, судорожно сжимая тонкие пальцы на плечах хёна. хочется что-то сказать… но слова всё испортят. Джевон всё равно бы забыл даже банальное «я», только посмотрев в тёмные омуты напротив… Стоит ли ему что-то говорить вообще? Старший уже давно научился читать по глазам, и теперь отчётливо видит, чего хочет one, но они не могут. «В следующий раз, one-а», — ласково скажет он и их губы снова ощутят этот неописуемый жар. Руки старшего нетерпеливо зароются в волосы Джевона и останутся там, неторопливо поглаживая затылок подушечками пальцев. Юноше нравится. Он просит ещё, подаваясь навстречу, как проголодавшийся лев, он будет сминать чужие губы, облизывать их неуклюже, прикусывать нежно, пока пульс в уши отдаёт. И Сонхва аккуратно сядет на него, не отрываясь от поцелуя, что словно наркотик — его хочется больше и больше. Риск слететь с катушек и выключить реальность становится выше. Ли сдерживается, руки медленно перемещая к краю чужой толстовки, попутно оглаживая узкие плечи, ощутимо крепкую грудь и чувствительный живот. Сейчас он задумывается о том, что никогда не ухаживал за парнями и в принципе не имеет ни малейшего понятия как это делается, включая свидания, возможное совместное проживание (в перспективе конечно) и естественно секс. Говоря откровенно, никто из них не имел представления, как вести себя дальше, от чего стыд накатывал снежным комом, и в сердце противное вязкое чувство неуверенности растекается, перекрывая доступ к кислороду. One тяжело вздыхает, рвано выпуская воздух из лёгких и доверчиво жмется к хёну, обнимая за шею крепко-крепко, кончиком языка осторожно касается мочки уха, пока щеки сгорают от смущения, обхватывает её губами и чуть сжимает, посасывая. У старшего сердце бьётся в два раза громче, и он боится, что слышит его не только он один. Слышит, не слышит, младший всё равно продолжает и поцелуями осыпает нежную кожу на шее, кончиками пальцев поглаживает загривок и поднимает их немного наверх. Ли резко выдыхает, сжимая край одежды в руках, медлит и не решается сдвинуться с места, боится спугнуть Джевона своим желанием сделать хоть что-то. Но долго терпеть он не может, посему собирает всю решимость и дрожащими от волнения руками забирается под толстовку, сталкиваясь с жаром чужого тела. Прохладные ладони заставляют Чона втянуть живот и уткнуться носом в плечо, издав смущённый полу стон. «Твои руки холодные, хён». — нервно выдаёт Джевон, на что старший ему отвечает шёпотом опаляющим кожу, — «Ты можешь меня согреть — это мне стоит сказать?» Тонсэн смеётся и смотрит в глаза его. «Не надо ничего говорить», — шепчет он сладко и уверенно целует Сонхва, подрагивая от возбуждения, мягким теплом отдающее внизу живота, похожим на патоку. Старший, не желая терпеть, тянет за края толстовки и снимает её тут же, из-за чего волосы юноши слегка путаются и какие-то локоны неуклюже торчат в противоположные стороны, но такой вид младшего заводит только сильнее. Мужчина снова соприкасается с тонсэном губами, жадно исследуя тело под собой, широкой ладонью он ведёт от живота по груди, пальцами пересчитывает тонкие рёбра и рукой оглаживает плечо, заводя её за спину. От таких откровенных касаний Джевона лихорадит, все чувства сосредотачиваются и повторяют путь чужих рук, эти места отдают жаром. Невинных ласк становится мало, и младший снимает тёплую худи, которая сейчас так мешает почувствовать хёна ещё ближе, ощутить каждой клеточкой себя и запомнить этот момент, эту секунду. Шероховатые губы One нежно оставляют поцелуи на груди и плечах старшего, а второй чувствует, как огнём горит каждый миллиметр. Джевон обращается с ним бережно, словно тот его самая большая драгоценность, что в общем то являлось чистой правдой, но расскажет он об этом чуть позже. Возбуждение неумолимо дает о себе знать, когда Чон приподнимается и прижимается к старшему, проходится бедром по напряженному члену, и Gray гортанно стонет, запрокинув голову. Юноша краснеет в три раза сильнее, впервые он слышит, что его хён может так. Конечно, он может и по другому, поэтому быстро перехватывает инициативу, повалив младшего на диван, нависает над ним и уже сам прижимается к его напряженному возбуждению, получая незамедлительный ответ от чужого тела. Смущённые зажатые полустоны Джевона ничем не уступают хёну с его поистине ангельским голосом, они эхом отдаются в ушах и слушать их хочется больше. Медлить нет сил, Сонхва резким движением стягивает остатки одежды, оглаживает бока, нетерпеливо впиваясь в губы младшего, и одной рукой обхватывает напряженный член младшего, большим пальцем обводит головку. Парень тихо стонет, а рука сама тянется к кромке джинсов хёна и ловко избавляет от лишней детали одежды, припустив. Он без лишних слов начинает двигать рукой по возбуждённой плоти вверх вниз, медленно наращивая темп. Ли указательным пальцем надавил на нижнюю губу Джевона, заставляя того приоткрыть рот, проталкивает средний на две фаланги и ждёт, пока ловкий язычок младшего оближет каждый сантиметр, обильно смочив слюной. Где-то на задворках сознания мужчина подмечает, что послушный One гордо занимает первое место в списке фетишей. Кажется, с этого момента он везде у него на первом месте. Сонхва улыбается, вытаскивая палец, сразу входит на одну фалангу. Младший жмурится, грудь тяжело вздымается, дышать становится труднее. Хён растягивает его медленно, терпеливо, реагируя на каждый вздох Чона, он целует его в щеки, подбородок, висок, и в какой-то момент младший сам ловит его губы, рвано выдыхая в них, он кусается, как жадный кот, тихо рычит и несомненно ловит кайф от вседозволенности. Через минуту старший добавляет второй, затем и третий палец, равномерно двигается внутри. Когда он с растяжкой заканчивает, убирает пальцы, сразу приставив головку ко входу. Разница между пальцами и настоящим членом чувствовалась сильная. One вцепился в плечи хёна, царапая короткими ноготками, прикусил губу и постарался сдержать болезненный стон. Gray аккуратно выходит и снова толкается внутрь на всю длину, сразу задевая простату. Джевона будто током ударило. Резкий заряд наслаждения распространился по всему телу и возбуждение только усилилось, напряжённо подрагивая и истекая смазкой. Хотелось сказать, чтобы хён повторил, но он сделал это раньше, чем Чон смог бы что-либо сообразить. И снова наслаждение накрывает с головой. Gray стал увереннее двигаться, входя именно под таким углом, слушая смущённые, но громкие стоны младшего, ему было приятно чувствовать узость девственного тела на себе. Такое с ним впервые. Резко сонхва срывается на быстрый темп толчков, чем удивляет Джевона, заставляя его давиться воздухом, судорожно облизывать пересыхающие то и дело губы. Новое, пока непонятное младшему, но такое приятное чувство от первого секса достигало каждой клетки его тела, скручивалось тугим узлом на возбуждении и растекалось волной тепла. Юноша тянется за поцелуем и незамедлительно получает его, пока мурашки бегут вдоль позвоночника от каждого касания старшего, и терпеть больше нет сил, когда разгорячённое дыхание ласкает кожу на шее, ключицах. Джевон кончает с коротким полустоном полурыком, тесно сжимая в себе член Сонхва, что становится контрольной точкой его, и горячая сперма заполняет юношу. Gray освобождает обмякшее тело, крепко держа его в своих руках, укладывает на диван поудобнее и сам сползает на пол, запрокинув голову. Несколько минут они приходят в себя, восстанавливая дыхание. «Надо идти домой», — на выдохе произносит Джевон, поворачиваясь на бок, пальцами массирует макушку хёна, расслабленно улыбаясь, — «Как ты пойдёшь?» — интересуется Сонхва, поворачиваясь к нему, он заботливо гладит младшего по щеке, улыбнувшись краешком губ. — «Сегодня останемся здесь», — целуя Чона в висок так нежно, чтобы он точно почувствовал — это не просто случайность.       Пусть сейчас они не о чём не думают, но они разберутся. Со всем разберутся. И с чувствами, и с ролями, и с незаконченной песней тоже разберутся. Главное, что они сделают это вместе. И абсолютно неважно, как долго эта роза будет цвести в каждом из них, и когда она зачахнет тоже не важно. Живя здесь и сейчас, они тонут в любви друг к другу.