Хулиган

В тихой немецкой деревушке Балдерс-дорф все шло своим чередом. Маленьких размеров, она обеднела на людей, за счет того, что в городе неподалеку внезапно начала развиваться промышленность. Платили больше, а так сильно напрягаться, как на пахоте, не было нужды. Но, конечно же, люди не полностью переезжали, а просто ездили на работу. Тем не менее, в будни людей в деревне днём с огнем не сыщешь, из-за чего проселочные улочки наполнялись скучной, тягомотной тишиной. Особенно скучно было деревенскому хулигану- Томасу. Еще в первые годы своего лихого детства его успели возненавидеть все жители поселка. Легендарное звание хулигана получено им не зазря, ведь каждый день он придумал все новые и новые шалости, дабы хоть как-нибудь себя развлечь. То устроит с соседними ребятами скачки на свиньях до другого конца деревни, то насобирает гумна и начнет забрасывать им первые попавшиеся огороды. И никакие наказания никаким образом не влияли на него, устроишь порку- все равно, заставишь просидеть весь день в углу- хоть бы хны. Что только не делали с этим дрянным мальчишкой, но свои шалости прекращать он и не думал. Как то раз, в такой же, ничем не отличающийся от других дней, Томас пошел в поле, насобирать кузнечиков. У него созрел гениальный план, выпустить кузнечиков в урну у молитвенного алтаря. Идя по полю, он наткнулся на пугало, такое себе обычное пугало, ничем не отличающееся от других. Корпусом ему служило два скрещенных черенка от лопаты, на черенки была надета белая мужицкая рубашка, с виднеющимися дырами на груди. На голове у него висела черная чаша, сильно похожая на что-то, слепленное из запекшегося на солнце гумна, а из его верхней части небрежно торчали редкие, лохматые сгустки волос, вырванные, будто, из задницы покойного дяди Томаса. Он любил светить ей, перед тем, как лечь спать. Этот предсонный ритуал Томас запомнил на всю жизнь. В общем, обычное пугало, вот только на лицевой части этой чаши зияло два отверстия вместо глаз, и было в этом что-то по-настоящему пугающее. Когда мальчик взглянул в эти глазницы, его одолел настоящий животный страх. Где-то с минуту он стоял в ступоре, с лицом, выражающим страх на столько, на сколько это позволяет смазливое детское личико. Говоря о его лице, можно сказать, что не зря существует поговорка: «У рыжих нет души». Этот мальчишка мог посоревноваться рыжестью даже с солнцем. Еще с детства его охватили не редкие веснушки, их можно было сравнить разве что с количеством распластавшихся в их землянке харчков, щедро сплевываемых дедом Томаса. Подбородок у него был вытянут, как впрочем и лоб, но не на столько сильно, чтобы голова его напоминала полумесяц. Все это уравновешивал не длинный, не короткий нос, с мягкой горбинкой. В эту минуту ужаса, его лицо залило потом. Редкие капли отсвечивали то ли его рыжую бесстыжую голову, то ли солнце. Хоть он и весь вспотел от страха, к тому же одновременно печеный солнцем, внутри у него было холодно. Такого холода не почувствует и морж на далеком северном полюсе, какой чувствует человек при глубоком психологическом потрясении. После минуты мучительного ожидания верной погибели, ожидаемо для нас, но не для героя, ничего не случилось. Придя в себя, он захохотал, понимая, как же это глупо выглядело со стороны- Томас, храбрый рыцарь, победитель в борьбе со свиными великанами, испугался какого-то жалкого пугала. Закончив со смехом, Томас ногой саданул по черенку, удерживающему пугало в земле, от чего то упало. Напевая какую-то заевшую песенку, мальчик поскакал вглубь поля, палкой избивая и ломая стебли. Пройдя чуть дальше, мальчик заметил что перед ним стоит всё то же пугало. На миг Томас испугался, но потом подумал: -Что за идиот клепает таких уродских пугал, они не испугают и зубочистки. Что же, в свои 12 лет, мальчишка был еще тем сквернословом. Томас снова пнул пугало и поскакал дальше. Наконец он пришел к мелкому болотцу, располагавшемуся прямо по центру поля, что, в прочем, не мешало земле быть достаточно плодородной. Наловив в ведерко кузнечиков и зацепив его сверху тряпкой, он направился обратно в деревню. К его удивлению, уже смеркалось, хотя он вышел, когда солнце было ровно посередине неба. Когда он завернул за первый же поворот, заграждаемый выросшими плодами, там, прямо на тропе стояло то же пугало. Томас почти вплотную подошел к нему. Его снова охватил ужас. В этих черных глазницах, он, кажется, разглядел тусклый красный огонек. Он резко развернулся и сорвался на бег. Так быстро он не бегал даже от вил соседа в деревне. Он бежал долго, и заворачивать в очередной поворот, которых, казалось, была бесконечность, для него было настоящим испытанием. Он чуть ли не сходил с ума перед каждым поворотом. Его сердце сжималось, а разум туманился, но пугала все не было, как и не было видно выхода с поля, знакомой тропинки домой. Так бежал он, не чувствуя усталости, по его лицу текли слезы, а под конец марафона слезы закончились и на поле просто разражался пронзительный вой безысходности маленького мальчика, не знавшего, что ему делать, вой больше мертвого, чем живого человека. Бег продолжался не меньше двадцати минут. Вокруг совсем уже стемнело. Томас не выдержал и рухнул на землю, ворочаясь мял хрупкие стебли, не в силах снова смотреть, что за следующим поворотом. Он просто закрыл глаза и свернулся калачиком, ожидая, что произойдет дальше. Ждать пришлось не долго. Через несколько секунд Томас услышал рядом с собой отвратительный скрип. Сердце колотилось как бешеное, голова разбухла. Казалось, душа, уже не в силах больше этого терпеть, оставила оболочку дальше лежать в полуночных сумерках, не понятно где. Скрип, длящийся не больше двух секунд стих. Томас лежал не дыша. Скрип снова продолжился и доносился прямо возле его уха. Что-то взяло его за голову, подняло над землей и издало пронзительный крик, попутно открывая глаза Томасу: -Аааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа Но мальчик уже не увидел, что это было то самое пугало, у которого глазницы горели ярко-красным, а ниже выступила пасть с множеством, будто заточенных, зубов. Не видел и того, что черенки заменились деревянными когтистыми лапами, а снизу выросли ноги, в форме корней. Не видел, что эта самая пасть занеслась над его головой, чтобы разом её откусить. А не видел он этого, потому что к этому моменту окончательно потерял разум. Вечером этого же дня родичи не шибко обратили внимание на отсутствие надоедливого мальчишки в доме, ведь что-то такое от него как раз и можно было ожидать, но днем следующего дня не обнаружив своего сына дома, мать запрягла весь поселок идти на поиски хулигана. Искали весь день, а когда приехали и мужики вечером, стали искать и они. Уставшие, но пошли, беспокоясь за судьбу мелкого террориста. Уже глубокой ночью они дошли до середины поля, где нашли новое пугало, на котором висела зеленая рубашка Томаса, а на кувшине сверху торчали редкие рыжие волосы.