Под покровом ночи

Элфи почти не дышала. Она не знала, куда себя деть, наверное, впервые в жизни. Даже на службе, в особо опасных ситуациях она мыслила трезво и всегда держала себя в руках, а сейчас… Сейчас в голове словно туман, легкие кто-то сдавил, а земное притяжение казалось невыносимым. И эльфийка почти упала, забыв о своих механических крыльях, но вовремя спохватилась и мягко приземлилась на ковер темной комнаты, не издав ни звука. Кто бы знал, как это тяжело ей далось. Капитан Малой бегло осмотрела комнату — от этих вершков можно было ожидать чего угодно, особенно от Дворецки. Что в этот раз пришло телохранителю в голову с его паранойей о безопасности Арте?.. Мысли снова спутались. Артемис Фаул, вершок, который украл ее, держал в плену, вымогал деньги у волшебного народца. Их враг. Но гениальный враг. И очень… красивый. Щеки эльфийки окрасились в нежно-розовый цвет, благо, никто не мог увидеть этого в темноте. Хорошо, что здесь вообще больше никого не было. Сейчас в мире людей царила ночь и девушка боялась только одного — саму себя. На гигантской (по мнению Элфи) кровати спал вершок. Темные волосы его растрепались, что было непривычным зрелищем, учитывая любовь Фаула к официальному стилю. Элфи снова взлетела и осталась парить прямо над юношей. Она все вглядывалась в его острые черты лица, в такие же острые стрелки темных ресниц, в узкую линию губ, которые были плотно сжаты даже во сне… И пыталась найти в нем хоть что-то отталкивающее, но почему-то не находила. Эльфийка все ниже опускалась над юношей, пока не стала настолько близко, что кончики их носов почти соприкасались. Ее лицо уже все горело, а в глазах плыло от смущения и непонимания того, что же она все-таки делает. Но сил терпеть эту пытку у нее не осталось. Вершок же спит? Эта тайна навсегда останется с ней, под покровом ночи. Никто никогда не узнает, что она, капитан Элфи Малой, так сильно хочет прикоснуться… Элфи крепко зажмурилась и чуть прижалась к губам Артемиса. Это было совершенно мимолетное прикосновение, подобное дуновению теплого ветерка. И она уже развернулась быстро улетать отсюда, как ее руку крепко схватили. Не больно, но настойчиво. Внутри девушки все похолодело. Она с ужасом повернула голову — на нее смотрел Артемис своими невозможно синими глазами, которые в темноте спальни казались почти черными. И Элфи показалось, что этот вершок снова обманул ее и украл магию, потому что она точно была загипнотизирована. Иначе как объяснить то, что она вновь целует его узкие, прохладные губы? Почему тогда она ощущает жар внутри себя, словно очутилась в одном из туннелей перед выбросом магмы без защитного костюма? Фаул младший притянул к себе эльфийку и прижал настолько крепко, насколько позволял здравый рассудок, еще не до конца покинувший его. Он не хотел отпускать от себя эту девушку. И то, что он не запретил ей заходить в дом — было его тайным желанием снова посмотреть в эти карие глаза. И если бы капитан Малой не появилась здесь этой ночью, кто знает, на что пошел бы Артемис, чтобы снова увидеть ее. Ведь его душа хранит в себе много темных закоулков, настолько темных, что он готов был запереть эльфийку у себя в особняке, как в золотой клетке, лишь бы никто больше не имел на нее никаких прав. «Aurum potestas est», и в данном случае, эльфийка была драгоценнее любого золота, что таится в недрах земли. Но сейчас он ощущал потрясающе мягкие губы Элфи, легко прикасался пальцами к ее коротко стриженым волосам, гладил острые, упругие ушки и понимал, что в этот миг он самый счастливый человек на Земле. Ровно до того момента, как эльфийка отодвинулась от него. — Разве это все?.. — Артемис не ожидал от себя такого низкого и хриплого голоса, но он не хотел сдаваться, не хотел, чтобы это все прекращалось. Он ничего не понимал в соблазнении и вообще твердо решил игнорировать любые свои всплески гормонов. Только это все летело к чертям, когда рядом с ним была капитан Малой. Эльфийка погладила его щеку и как-то грустно улыбнулась, хотя в ее глазах Артемис явно видел бесенят. Но в следующий момент его сознание угасло. Утром он проснулся совершенно один. Окно оставалось открытым, как и все предыдущие дни. Как и будет оставаться открытым все последующие. Он знал, что волшебный народец мог проникнуть к нему и так, но оставалось в этом что-то магическое, что не могла объяснить рациональная часть юноши. Как и дикую надежду, что однажды пути эльфийки и человека вновь пересекутся. И тогда, он будет готов.