Мое розоволосое чудо

      Говорят, что ты счастливый человек, если у тебя есть тот, кого ты любишь без памяти. И собственно, у меня был такой человек. Правда счастья от этого не прибавилось. Как можно чувствовать себя счастливым с тем человеком, когда он тебя ненавидит всеми струнами души?!       Сидя на последнем уроке, я проклинал оставшиеся пять минут, и словно чувствовал, что сейчас что-то хреновое произойдет, ибо с самого утра мне не везет. Сначала будильник, который я просто напросто не услышал, ведь не мог уснуть. Все мои мысли были только о нем, о моем мальчике, который моим-то и не был. Самый харизматичный парень, самый красивый, самый желанный… Но всем известно, что он меня ненавидит. Считает слишком легкомысленным. Розовые волосы, пирсинг языка, четыре татуировки… Или это во всем конкуренция виновата? Хотя, сомневаюсь. Да, женским вниманием я не был обделен, и иногда меня это выводило из себя… Тем не менее, на него это не похоже. Какая ему разница, за кем из нас больше бегает девушек, если его ненависти есть другое, более подходящее для него объяснение: он на дух легкомысленность не переносит. Но это не единственная неприятность за сегодняшний день. Потом, как оказалось, во всей квартире отключили воду, и даже умыться было нереально, что тут про душ говорить. Еще я сел не в тот автобус и приехал бог знает куда, но только не в школу. Но все это еще полбеды: когда я выходил из автобуса, мои джинсы решили разойтись по швам, и пришлось возвращаться домой. В конечном итоге, я пришел к началу третьего урока. Черт возьми, как же я был прав.       Прозвенел звонок, и наша классная руководительница, по совместительству учительница русского языка и литературы, сказала следующее: — Все свободны. А тебя, Денис, я попрошу остаться. «Только этого мне не хватало», — подумал я, и быстро сложив всё в рюкзак, подошел с предвкушением того, что я еще такого натворил. — Денис, ты же хороший парень, что с тобой стало? Уроки срываешь, прогуливаешь, за гаражами куришь, — она говорила, даже не поднимая взгляд на меня, и вздохнув, продолжила: — Я знаю, что твоя личная жизнь никак не касается меня, но я все знаю. И если ты не прекратишь это, то у тебя будут огромные неприятности. Возможно даже с законом.       Честно говоря, я нихрена не понял, о чем она говорит. О чем она знает? О том, что я дрочу на человека, который меня ненавидит? И про какие неприятности она вообще говорит? И я решил уточнить: — Что, простите? Я воо… — я не успел ничего договорить, как эта женщина бесцеремонно перебил меня. — Денис, не отнекивайся. Я тут не собираюсь тебя отчитывать, просто хочу, чтобы ты понял одну простую вещь: думай пожалуйста о том, кого тащишь себе в постель, — от последней фразы я выпал в осадок, и твою мать, лучше бы она не продолжала: — понятно, что у тебя сейчас такой возраст, хочется все попробовать, но не спиши с этим. Не нужно менять девушек каждый день. — С чего вы вообще взяли, что я тащу к себе в постель кого попало? — отмахнув назад отросшие розовые пряди, и, поправив очки, кинул пренебрежительный взгляд. Она не ответила на мой вопрос я вышел из класса, параллельно написав в беседу своего класса: Денис ребят, какого хрена про меня слухи пускают, ахаха 15:47 Денис классуха позвала, сказала, что не стоит тащить себе в постель кого попало 15:47 Матвей (или же любовь всей моей жизни) Харе ебаться с каждой встречной — и слухи ходить не будут. Думаешь ты такой весь распиздатый — ошибаешься. 15:51 Денис, а что по алгебре задали? 15:52       Да, он просто обожает меня провоцировать. Иногда мне кажется, что у него фетиш такой, но никогда на его прокации и издевательства я не отвечаю, потому что хорошего все равно из этого ничего не выйдет, поэтому лучше вообще никак не реагировать. И нет, я не ебусь с первой встречной, но из-за того, что я чересчур общительный, слухов потом не оберешься.       Весь путь от школы до дома, да и в принципе последние года 2, я не могу выкинуть из головы. Мы почти не общаемся, максимум слушаю провокации и издевательства в мой адрес и молча ухожу. А зачем включать животное, не умеющее сдерживать свои эмоции? Да, неприятно, что не зная меня, он верит таким слухам, но я не собираюсь ему что-то доказывать. Я так сильно увлекся своими мыслями, что чуть не пропустил свою остановку. Быстро выбежал из маршрутки и пошел домой, получив следующее сообщение от Ксюши, моей одноклассницы и лучшей подруги: Ксюха Завтра. В 6. Тусовка. Отказы не принимаются. 16:45       Ну что ж, хотя бы отвлекусь на некоторые время.       Меня разбудил дождь, аккуратно постукивающий по стеклу. Честно, я не помню как я уснул, и вообще, последнее что я помню, так это фотография Матвея на экране моего телефона. Пытаюсь нащупать телефон на тумбочке, чтобы посмотреть время и «16:56» меня мягко говоря удивило. Я проспал почти сутки, и надо бы собраться на тусовку. Открыв шкаф, на меня упали черные джинсы и белая толстовка. — Так, значит, сегодня я иду в этом, — сказал я, обрадовавшись такому легкому выбору.       Спустя минут тридцать выхожу из дома, и иду на остановку. Сел в автобус, включил музыку в наушниках, думая о том, как я хочу отпраздновать восемнадцатилетие. Всю жизнь мечтал о том, как я закачу тусовку, как я провожу этот день с важными для меня людьми… Но, скорее всего, я не буду праздновать совсем. Не вижу в этом никакого смысла. Да и когда становишься старше, не видишь в праздниках прежней радости. Наверное, мое самое любимое — это задумываться на столько, что пропускать остановки, но я опять вовремя одумался.       Выйдя из автобуса, меня посетила мысль развернуться и уехать домой, потому что не вижу никакого смысла находиться там, где я знаю человека 3 от силы, да и пить я не умею. Но поздно. Я позвонил в дверь несколько раз, но только на десятый Ксюша открыла мне. — Ты сегодня выглядишь как женская часть гейской пары. Хотя постой, ты всегда так выглядишь, — видно было, что она далеко не трезвая, и я хотел было развернуться и уйти, но что-то меня оставило. Зря я остался, ой как зря.       Алкоголь вскружил голову настолько, что было совершенно не понятно где я. Единственное, что я четко осознавал и чувствовал, так это то, что нахожусь на кровати и чьи-то большие и горячие руки у меня под футболкой нежно обнимают. — Как мне жаль, что я не могу проявлять все свои чувства к тебе всегда, — в этм чуть хрипловатом полушепоте я узнал до ужаса знакомый голос.       Я как бы понял, кто это, но до конца осознавать еще не могу. Хотя очень хочу, чтобы это стало правдой.       Резко повернув голову, я увидел знакомое мне вдоль и поперек лицо Матвея. Да, я видел его радостным, злым, грустным, но чтоб таким никогда.       Он резко посадил меня на кровать, а когда наши взгляды встретились, я понял, что меня алкоголь еще не отпустил и он впился в его губы настолько, что хрен оттащишь. Как ни странно, я, приложив огромные усилия, оттолкнул его от себя со словами: — Это неправильно, завтра мы оба будем жалеть, — черт, какой я тупой. — Давай не будем думать о том, это сейчас не имеет никакого значения.       После, он повалил меня на кровать, навалившись на меня сверху своим весом, и тихо слышно сказал: — Хочешь прекратить — так и скажи, — господи этот хищный вгляд останется у меня еще надолго в памяти. — Н…неет. Не х…хочуу. Пр…родолжаай. — я уже чувствовал, как дыхание сбивалось и как бешено билось сердце, казалось бы, его было слышно в другой комнате, несмотря на громкую, звенящую в ушах музыку.       Сразу было видно, как Матвей загорелся волной возбуждения и хотел воплотить свои самые сокровенные фантазии, о которых адекватные люди обычно умалчивают. Но сейчас и не было смысла что-то говорить, слова были бы лишними. Он быстро подходит в двери и закрывает ее на щеколду. Запускает свои руки под мою футболку, боже, какой бессовестный. И считает, что мне она больше не нужна, бросает ее на пол.       Он вцепился еще раз, еще сильнее, но все равно со всей нежнстью и аккуратностью, будто боится меня сломать. Он целовался мастерски ахуенно. Медленно опускается поцелуями вниз, прокусывая кожу и зализывая место укуса. На шее, на ключицах, на грудной клетке… Я таял под каждым прикосновением, и хотел было умолять большего, но сил говорить не было. И чуть слышными стонами показывал все, что не мог выразить словами. Он опускался поцелуями все ниже и ниже, дошел до торса, тазобедренной кости, и начал растегивать мои джинсы, делая то, что он так хотел сделать. Он старался отвлекать меня от боли всеми возможными способами, целуя в губы, шею, ключицы. И после этого в моем сознании наступила огромная пауза, и я не помню, что происходило дальше.