***
Девушки сидели за столиком в полупустом кафе и напряжённо наблюдали друг за другом. Наблюдение не отличалось особой содержательностью, разве что Крис то и дело отводила взгляд куда-то в сторону, при этом делая вид, что отвлеклась на нечто действительно интересное, нежели Кэрри Уайт, изредка откашливалась и постоянно тёрла лицо тыльной стороной ладони, словно из него по-прежнему торчали осколки лобового стекла. Кэрри вдруг подумала о том, что у Крис вполне мог быть свой дар. (дар вечно отравлять моё существование своим существованием) В конце концов, молчание было нарушено. Крис по своему обыкновению решила взять инициативу в собственные руки. – Так что… У тебя, кхм… Есть что-то типа способностей? – Ага, – коротко ответила Кэрри и осеклась. – Да, есть, – повторила она уже более суровым тоном. Состояние той, старой Кэрри, медленно, но верно завладевало её сущностью вновь, загоняя новую Кэрри, жаждущую возмездия, в самые задворки обновившейся души. Теперь новая Кэрри казалась школьнице необходимым этапом некого процесса. Правда, завершился этот процесс или нет, а также что это вообще за процесс – оставалось лишь догадываться. Что-то было не так. Хотя бы Крис, ёрзающая напротив на своём стуле. Ведь сколько всего произошло, сколько ужасных вещей она натворила по вине этой гадкой Крис… И даже по сравнению с ними происходящее прямо сейчас кажется настоящей дикостью. Она, Кэрри Уайт, сидит в кафе в компании Крис Харгенсен, да ещё и ведёт с последней диалог. Как она к такому пришла? – Странно… – произнесла та как бы между прочим. – У меня такое ощущение, будто задница вот-вот сквозь сидение провалится. А у тебя? – Моя на месте, – неуверенно пробормотала Кэрри. – Скажи… А что это, чёрт возьми, было? Там, на шоссе? И в парке? Как ты всё это делаешь? – Я не знаю, – пожала плечами Уайт и тут же ожесточённо спросила. – Надеюсь, мне не придётся пояснять «за что»? Легче книгу написать. – Только не горячись, Кэрри, – поспешно сказала Крис, припоминая свои полёты на парковку, в стволы деревьев и под колёса машин. – Да-да, я никогда не была к тебе особо добра. Но ты такая странная и стрёмная и молишься постоянно, хрен знает кому, и одеваешься в семь одёжек… Как ещё я могу на тебя реагировать? – Ты прекрасно могла на меня вообще не реагировать. И не натравливать на меня всю школу. И не разрушать мою жизнь. Возможно, тогда я не стала бы разрушать твою. Впрочем, мне тебя совсем не жаль. Ты получила по заслугам, а твой бойфренд-уголовник тем более. Вы испортили, пожалуй, самый важный вечер в моей жизни, а потом попытались сбить меня на машине. – Вообще-то меня тоже можно понять, – ответила Харгенсен после непродолжительной паузы, во время которой Крис старательно притворялась, будто обдумывает сказанное Кэрри, а на самом деле простраивала собственную реплику. О том, что Уайт способна без труда уследить за каждым её нервным импульсом, Крис было невдомёк. – Правда, не тебе. Вот Тине или Билли я бы ещё могла объяснить. А тебе – нет. – Да всё потому, что ты злобная, жестокая… мразь! – отчаянно воскликнула Кэрри, захлебнувшись, не сумев с первого раза подобрать нужное, достаточно грубое слово. – Мразь!!! Разрядка эмоций вышла почти оргазмической. Сколько раз Кэрри по дороге в класс, по дороге домой, по дороге в школу, беззвучно шевеля губами, сулила Крис и её «шальной компании» самые страшные проклятия, покрывала их самыми вульгарными, обличающими оскорблениями, которые могла выдумать. Это было самым приятным занятием, доступ к которому Кэрри имела ежедневно. Но приятнее всего было воображать вытянутые лица одноклассниц. Именно такое лицо Кэрри имела удовольствие наблюдать перед собой. Крис смотрела на неё широко раскрытыми от удивления глазами. Примерно такое же идиотское выражение возникает на лице непутёвого дрессировщика, когда забитый им же до полусмерти зверь внезапно решает отхватить хозяину руку по самый локоть. Крис несколько раз быстро моргнула, отходя от потрясения, и жестоко усмехнулась. – Ну, чего греха таить, какая есть. Никогда в жизни этого не отрицала. И ко всяким уродам и фрикам я не толерантна. И никогда не была. И никогда не буду. У кого с этим проблемы, могут иметь дело с моим отцом. Или с моим парнем. Да с целой футбольной командой моих парней! Кэрри глядела на Крис, плотно сжав губы. Глаза у неё начали темнеть от обиды и негодования – Харгенсен это заметила и развеселилась ещё больше. – Ну давай же! Впечатай меня лбом в стол или зашвырни уже куда-нибудь. Я обязательно вернусь обратно, прямо за этот столик, и буду высказывать всё, что думаю о таких как ты, пока у тебя башка не треснет. И вообще, забавно, что именно ты предъявляешь мне претензии. Да ты же расхерачила полгорода из-за дурацкого розыгрыша! Таким как ты самое место в какой-нибудь клинике для опытов или в цирке! Хоть какая-то польза от тебя была бы! Крис сделала глубокий вдох, чтобы разразиться новой тирадой, но внезапно её слух поразил совершенно неуместный звук. Смех. Кэрри Уайт смеялась над ней, Крис Харгенсен! Серьёзно, что же сегодня за день такой? – Ну ты даёшь, Крис, – хохотала Кэрри. – Как же… Как же ты побежишь жаловаться своему папочке или футбольной команде своих дружков с такой расквашенной физиономией? Крис в ужасе взвизгнула и кинулась на поиски зеркала, попутно щупая своё лицо, которое вновь покрылось страшными рубцами. На полпути она остановилась и с ненавистью уставилась на Кэрри. – Твоих рук дело! Исправь этот кошмар! – С какой стати? – улыбнулась Кэрри. – По-моему, эти рубцы удачно подчёркивают гниль твоего внутреннего мира. – Заткнись! – чуть не плача, огрызнулась Харгенсен. – Почему, почему это происходит?! Да сделай же что-нибудь, стерва! Мало ты надо мной издевалась? – Во-первых, уж точно не больше, чем ты надо мной, – заметила Кэрри, – во-вторых, ты сама виновата, в-третьих, я ничего не могу сделать. Но если хочешь, я перенесу из того магазинчика через дорогу штукатурку и ты как следует в неё окунёшься. – Для тебя это шутка, да? – в бешенстве выкрикнула Крис, её израненное лицо исказилось ещё больше. – Посмотрела бы я на тебя в моей шкуре! Услышав последнюю фразу, Кэрри будто встрепенулась и ответила Крис долгим выразительным взглядом. – Я бы помогла тебе, если бы знала как. Я не такая как ты, Крис. (разве? разве я стала бы ей помогать?) – …хоть ты и не заслуживаешь моей помощи. Нисколько. – Помогите мне! – Крис решила воззвать к равнодушным посетителям кафе. – Вызовите скорую, пластического хирурга, кого угодно! Сукины дети, не делайте вид, будто меня здесь нет! И только тогда в голове Кэрри окончательно прояснилось. Она взглянула на немногочисленных горожан, многие из которых сидели за столами в траурной одежде. На Крис, тщетно метавшуюся между ними со своим изуродованным лицом. Всё верно. Кэрри почувствовала себя очень неуютно. Годы, проведённые в чулане. Долгие годы, чуть меньше шестнадцати лет. Уж она-то не раз представляла себе изнанку смерти и того, с кем она по идее должна была увидеться. Конечно, при условии, что её земная жизнь протекла праведно, без всяких грехов. С последним, однако, вышла порядочная неувязочка. Она бы всё поняла, если бы Господь низвергнул её в пучину Ада. А хотя… она так и осталась в Чэмберлейне, скорее всего навечно, да ещё и в компании Крис Харгенсен, что по сути то же самое. Получается, жаловаться на судьбу она не имеет права.***
«КЭРРИ УАЙТ ГОРИТ В АДУ»
– гласила большая красивая надпись на сером камне, последнее дружеское послание бывших соседей её персоне. Кэрри грустно вздохнула, протянула руку и смахнула с надгробия жёлтые листья. Что может быть более унылым, чем то, что скорбеть над твоей могилой не приходит никто, кроме… тебя же. Крис вдоволь налюбовалась собственным местом захоронения: дорогущим мраморным надгробием с роскошным орнаментом, аккуратно утрамбованной землёй и, естественно, целым товарным вагоном цветов, фотографий и мягких игрушек. Свидетельство всеобщей любви почти растрогало сердце мисс Харгенсен. Почти. В определённый момент Кэрри Уайт поняла, что нытьё Крис в стенах безмолвного кафе порядочно ей надоело, и решила прогуляться по улицам. Гулять пришлось осторожно, так как дорога в разных местах была испещрена глубокими бороздами. Можно было подумать, скучный провинциальный городок Новой Англии подвергся нашествию свирепой природной стихии. «Стихия» не спеша шла по обочине дороги, осторожно перешагивая босыми ногами извилистые разломы. Наверное, городок ненавидел её всем своим существом и желал свершения хоть какого-нибудь возмездия за ночь Чёрного Выпускного. А вот ведь как оно вышло. Придётся засунуть свою ненависть куда поглубже, пока Кэрри, неуловимая, невидимая, но по-прежнему могущественная, проводит досуг за дневной прогулкой в одной ночной рубашке. Крис Харгенсен после короткой внутренней борьбы всё же увязалась следом. Её лицо так и не пришло в норму, и по какой-то причине единственный выход из ситуации девушка видела именно в однокласснице, вернее в её непонятных силах. Всю дорогу она старалась держаться от Кэрри на приличном расстоянии, не разговаривала с ней, не жаловалась на своё положение – иными словами, вела себя тише воды. Кэрри в свою очередь прекрасно знала о том, что у неё в кои-то веки появился спутник. Правда, сказать, что она этому обрадовалась, было очень непросто. На данный момент Уайт стояла над своей собственной могилой, снова и снова перечитывая красную надпись. За спиной кто-то протяжно присвистнул и с Кэрри поравнялась Крис, прижимавшая к груди особо понравившегося ей плюшевого медведя. – Знаешь, их чувства можно понять, – резонно заметила она. – Конечно. А мои, видимо, понять слишком сложно. – Ну почему же… Ты просто неправильно отреагировала. Например, в мой детский сад ходила одна девчонка, которую все любили, но которая не любила меня. И знаешь, что я сделала? – Что? – кисло спросила Кэрри, а в глазах у неё пульсировало «В АДУ», выведенное кричащим красным цветом. – Я побила её и переняла всех её подружек на свою сторону, – с важным видом пояснила Крис. – Мне стоило догадаться. – Если бы я начала мямлить и терпеть её выходки, рано или поздно превратилась бы в тебя, – Крис задумалась. – Хм… По-моему, мне как-то раз даже такой кошмар приснился… – То есть, следуя твоей логике, мне всего-то нужно было утопить тебя в молочном супе в первый же день школы? – осторожно уточнила Кэрри. – Быстро схватываешь, Уайт, – усмехнулась Крис. – Кто знает, сложись обстоятельства иначе, может мы бы поладили. – Это вряд ли, – поморщилась Кэрри. – Как знаешь, – пожала плечами Харгенсен. Красная надпись начала действовать на нервы и ей. – Слушай, а чем здесь вообще можно заняться? – Мне-то откуда знать? – нахмурилась Уайт. – Ну… Это же по твоей части? Загробная жизнь и всё такое?.. Где, спрашивается, Иисус? Где райская музыка, лестница в небо? – Крис, ты вынудила меня совершить самое ужасное преступление из всех возможных, а теперь спрашиваешь, где Иисус? Не поздновато ли? – А мне всегда казалось, что он любит всех, а не только самых правильных… – Мы в Аду, Крис, – устало вздохнула Кэрри. – Ты здесь – значит, точно в Аду. Быть может, не совсем в том Аду, в котором мне советуют гореть, – она ткнула пальцем в надгробие, – но хорошего нам лучше не ждать. Даже несмотря на то, что мы обе мертвы, что-то здесь не так и оно скоро проявится. Называй это предчувствием, если хочешь. – Знаешь, пожалуй, твоему прогнозу я поверю, – пробормотала Крис. Внутри неё росло и набирало силу чувство почти болезненной тревоги перед чем-то неотвратимым и давным-давно предначертанным. Была бы она такой же полоумной, как эта семейка Уайтов, это чувство рано или поздно загнало бы её в церковь и надолго. – И всё-таки что нам делать? Кэрри раздражённо повела плечами и посмотрела ей в глаза. – Не «нам». Я пойду тренироваться двигать предметы. Хочешь, закину тебя во-о-он на ту водонапорную башню? Крис машинально повернулась к ней полубоком: приготовилась дать дёру. – Только попробуй. – Дай мне повод и попробую, можешь не сомневаться, – пригрозила ей Кэрри, но не слишком искренне. – Что будешь делать ты, мне глубоко наплевать. Если мы действительно в Аду, где-то здесь должен быть капитан твоей футбольной команды. Ну, знаешь, тот самый, который хотел раздавить меня на машине. – Билли? – слегка растерянно произнесла Крис и вдруг подумала, что с его поддержкой дать отпор Кэрри было бы гораздо проще. Конечно, если ей вообще потребуется дать отпор. Кэрри резко выбросила вперёд руку с устрашающе скрюченными пальцами, как Дарт Вейдер. Голливудский жест был совершён чисто ради эффекта, ведь истинная сила Кэрри заключалась в мысли, и оказался до того неожиданным, что Крис тоненько взвизгнула и подскочила на месте. – Не стоит об этом думать, – предупредила её Кэрри Уайт. – Поверь, я узнаю. Надо мной теперь совсем непросто издеваться, согласна. Так что советую подходить к этому делу с предельной серьёзностью. Конечно, если ты до сих пор желаешь отравлять мне жизнь. Смерть. Короче, пакостить. – Да не собираюсь я никому пакостить! – возмутилась Крис. – Я просто не знаю, что мне делать. Был бы со мной Билли, я бы с удовольствием избавила тебя от своего общества. Но уж прости, пока я совершенно дезориентирована, придётся тебе потерпеть мою компанию. Я по природе паразит и прекрасно знаю, что ты меня не оставишь. Ты для этого слишком хороша, а на хороших воду возят. – Пока, Крис, – сказала Кэрри и Харгенсен холодея почувствовала, как её ноги оторвало от земли.***
Усилием мысли Кэрри заставила многочисленные обломки и осколки собраться в некое подобие их старой гостиной. На восстановление всего дома ей пока что не хватало ни сил, ни терпения. О том, как предмет её получасовых стараний выглядит в мире живых, Кэрри не особо задумывалась, гораздо сильнее её заботила гудящая от перенапряжения голова. Она сидела в покосившемся кресле с книгой в руках и слушала «Пусть горит нижний свет» на старом фонографе. Битая в нескольких местах пластинка постоянно сбивала иглу, отчего голос Теннесси Эрни Форда частенько переходил в жуткое завывание. – Ну, конечно, а я иду и думаю, откуда еще могут исходить эти зловещие звуки, – песню перекрывает насмешливый голос Крис, после чего в поле зрения Кэрри появляется сама Харгенсен, вымокшая до нитки и непомерно мрачная. – Естественно, из жилища Уайтов. Кэрри нехотя оторвалась от чтения. – Если это всё, что ты хотела мне сообщить… – У меня небольшое заявление. Крис принялась выжимать полу своей куртки, на пол полилась коричневатая вода, заливая пробоины. Кэрри наблюдала за ней уже с большим интересом. – Я тебя слушаю. Крис молчала, некоторое время отряхивая руки, а потом прищурившись взглянула на кресло, явно поддерживаемое на ходу волей Кэрри. – Сделай и мне кресло. – У нас только одно кресло. – Ну, сделай что-нибудь другое. – Сначала делай своё заявление, – упрямо сказала Кэрри. – Если собираешься наконец попросить у меня прощения за все свои выходки, советую тщательнее подбирать слова. – Не дождёшься, – съехидничала Крис. Она даже на смертном одре отказалась извиняться перед этой несчастной дурой, что уж говорить о жизни после смерти. – Прежде всего, скажи… Ты умеешь собирать предметы по частям? В смысле, не только ломать их? – Как видишь, – сказала Кэрри, обводя рукой гостиную. – И ты можешь собрать заново всё что угодно? – продолжала гнуть свою линию Крис. – Я не особо упражнялась в этом отношении… Но скорее всего. Во взгляде Крис возникло то самое несвойственное ей выражение. – А… Предположим… Ты бы смогла исправить моё лицо? – не дожидаясь ответа, она продолжила и слова выходили из неё тяжело, нагруженные болью и стыдом. – Я не могу ходить… вот так. И снова не дав Кэрри ответить, заговорила прежним тоном, разве что немного быстрее обычного: – У меня к тебе деловое предложение. Ты знаешь, что это за место? Вот и я не знаю. И спросить не у кого. А тут ещё на нас надвигается нечто страшное, если, конечно, паучье чутьё тебя не подводит. Или чем ты там успела обзавестись. Скажу тебе честно, я не верю ни в рай, ни в ад, ни во всякие там чистилища. Так что делать поспешные выводы нам не стоит, верно? – К чему ты клонишь? – К тому, что мы понятия не имеем, во что действительно вляпались. Откуда ты знаешь, что мы мертвы? Если бы это и в самом деле было так, почему мы до сих пор чувствуем боль? Почему ты, например, можешь преспокойно восстановить целую комнату разрушенного дома? Да ещё и слушать этот отстой на пластинке? Это в аду такие спецвозможности, помимо вечной жарки на костре, что ли? Я, знаешь ли, посмотрела достаточно фильмов о Гарри Поттере, чтобы кое-что понимать в подобных ситуациях. А может я вообще всё это время валяюсь где-нибудь под кайфом и вся эта чертовщина с телекинезом, выпускным и смертью мне только мерещится? Я не знаю. А ты знаешь? Не знаешь, так и думала. Поэтому я предлагаю вот что, – Крис смочила пересохшее горло слюной и выдержала торжественную паузу, – до поры до времени побыть ЛДН! И сделай мне кресло. – Чем побыть? – лицо Кэрри Уайт приняло совершенно осоловелое выражение. – Лучшими Друзьями Навсегда, – спокойно пояснила Крис. – Лучшими друзьями навсегда? С тобой?! Кэрри до последнего надеялась, что она ослышалась. Нет, ну не может Харгенсен вот так просто заявляться к ней с подобным предложением после всего, что было! – Ой, ещё скажи, что никогда не хотела быть чьим-нибудь ЛДН. – Конечно, хотела, но только не твоим! Тебя саму-то не передёргивает? Да ведь это то же самое, если бы Гитлер предложил узнику концлагеря поесть где-нибудь мороженое. – Кхм, а можно уточнить, кто из нас Гитлер? Мало ли, я не улавливаю аллего… – Ты, Крис! Ты Гитлер! ТЫ ГИТЛЕР, КРИС! – завопила Кэрри, вконец обозлившись абсурдностью ситуации. – Ладно-ладно, давай без преувеличений, – примирительным тоном сказала Харгенсен и даже улыбнулась. – Но если тебе от этого станет легче, то теперь мне действительно не по себе от своего отношения к твоим заморочкам. Как бы это сказать… Я проявила дурной тон. Так что надеюсь, впредь между нами не возникнет подобных конфликтов. Сейчас у нас есть дела поважнее, тебе не кажется? Всё, чего я прошу, Кэрри, это простое перемирие. Уайт перевела дух. Пластинка, которую она до этого передвигала силой мысли, раскололась напополам. – Предположим, на перемирие я согласна, – наконец ответила она. – Но никакими ЛДН я с тобой не буду. – Как скажешь, ЛДН, – весело сказала Крис. – А теперь живо дай мне, на чём посидеть.