***
В ночи, глуши глубокой, В полузабытом уж селе, Сидит и плачет девчонка, За печкой старой и хладной. Уж сколько их в стране таких? Покинутых сейчас живут... Не зная матерей, отцов, не видя отчий дом. Живут же дети средь зимы, Совсем одни, в домах уж старых, А если нет домов уж тех, То те идут прохладой. Ступая босыми ногами по снегу, В лужи или в грязь, Идут, дорог не разбирая, шагают смело наугад. Ох, как же больно падать, Уж пожалел меня бы кто, Ну что ж, остается только плакать, Ведь нету рядом никого. О Боги, ну за что вы так со мной?! Чем я вас так уж обидел? Комком вы бросили меня! И где же моя обитель? Стезя жестокая выпадает мне, Ну, что ж, пойду я дальше прямо, Плутая, в черном одеянии, С другими, с теми... Кого уже не ждут! Я буду падать, Поднимаясь, И все... А после я умру, Но... как же зябко... Слышишь, мама? Быть может, я сейчас умру! Мне больно-больно! Слышишь... Папа! И руки стынут... Наугад ползу я по стене проклятой, Пророком проклятый ребенок, Устами молвила толпа... Те люди расступились живо, взглянув на нового отца. Тот молод был, черняв и смел, Ребенка он к груди прижал, Легонько сквозь толпу прошел, Исчез... И лишь тогда его видали... Ребенка больше не вспоминали...